Значит, эта белобрысая скотина с самого начала знал, что она не виновна. И не сделал ничего, чтобы снять с неё обвинения.

Ярость, и без того клокотавшая в груди, превратилась в абсолют. Где-то в подсознании Даниэлла даже порадовалась, что сейчас лишена всякого доступа к магии. Иначе она не ручалась бы за безопасность обитателей этого змеиного логова. С каждым новым ударом сердца в сознании всё отчётливее проступал план мести. И Керну, и ректору, и этому косорукому соплелову. Представляя, какое счастье она испытает, когда всё закончится, Даниэлла забралась в постель и постаралась заснуть.

Утро наступило внезапно, ворвавшись в комнату жуткой какофонией звуков. Даниэла вскочила, с трудом понимая, где она находится и что происходит.

Проклятья, сорвавшиеся с губ напугали служанку, раскладывающую одежду на мягкой банкетке.

– Что за дрянь?

Служанка испуганно вскинулась и отшатнулась.

– Простите, госпожа, я уже ухожу.

– Да я не про тебя, – махнула рукой Даниэлла. – Я про этот ужас.

Она кивнула куда-то неопределённо вверх.

– Вы про оду ректору? – осторожно поинтересовалась девушка, видимо, боясь вызвать новую волну негодования.

– Что-что? – Даниэлле показалось, что она ослышалась.

В воздухе тем временем гремело нестройное:

– Да будет в веках и легендах воспет,

Наш гений магических таинств.

– Тому, кто когда-то родил этот бред, наверно, от жизни досталось, – не сдержалась Даниэлла. Служанка хихикнула, но тут же испуганно прикрыла рот ладошкой.

– Оду ректору поют каждое утро, когда его магичество шествует на завтрак, – пояснила девушка. – Вот уже десять лет.

– Как же вовремя я отсюда свалила, – пробормотала Даниэлла. – И что? Все поют?

– Все. Все студенты в своих комнатах. А заклинание разносит песнь по всему зданию. А магистры и профессора приветствуют одой ректора, когда тот входит в трапезный зал.

– Постой. То есть они все стоят сейчас там и тоже поют этот бред?

Служанка снова хихикнула и утвердительно кивнула.

Перед глазами Даниэллы тут же встал Керн, распевающий эту ерунду. И настроение моментально улучшилось.

Позволив служанке одеть себя, причесать и забить голову всевозможной информацией о нравах современной Академии, к моменту выхода из комнаты Даниэлла была во всеоружии.

Немного пропетляв по коридорам, она всё же вышла в центральный. Там её уже ждал Лис. Удостоив её оценивающего взгляда, он нагло усмехнулся и с напускной вежливостью поинтересовался, как прошла ночь.

– Явно получше твоего, – рассматривая изрядно помятого Рейна, ответила Даниэлла.

– Сколько укора в твоём взгляде, кудряшка. А между тем, вчера состоялось воссоединение двух старинных друзей!

– Ты бы поосторожней со своей стариной носился. А то того и гляди отвалится в один прекрасный день. И ни один магик не поможет.

– Скажи, а ты всегда такая раздражительная по утрам? – ничуть не смутившись, продолжил Лис.

– Нет, только когда вижу твою наглую физиономию!

– Ну надо же, я начинаю входить у тебя в привычку! Это определённо хороший знак!

Даниэлла сделала глубокий вдох и пошла вперёд, не обращая внимания на болтовню соплелова. Сегодня ей предстоял важный разговор с ректором. А к этому делу надо было подходить с холодной головой.

К моменту, когда Даниэлла и Лис добрались до обеденного зала, тот заметно опустел. За главным столом всё ещё восседал ректор, потягивая настой липы из хрустальной чаши. В парадной золочёной мантии он мог бы выглядеть величественно, если бы она не висела на его костлявом теле, как на вешалке. Редкие седые волосы вокруг лысины на макушке тоже не добавляли благообразности. И даже длиннющая седая борода стала какой-то куцей, будто старик в припадках то ли ярости, то ли отчаяния регулярно драл из неё волосы.

Боковые столы уже давно опустели, расторопные слуги успели унести тарелки, перестелить скатерти и теперь заменяли свечи в канделябрах и цветы в вазах. Керн, Лофтус и, к удивлению Даниэллы, Белинда все ещё оставались за столом.

– А она как затесалась в эту компанию? – не сдержалась алхимичка.

– Вышла удачно замуж, – тут же отозвался Лис.

– Керн? – присвистнула та.

– Не, Лофт, – довольный своей осведомлённостью ответил Лис.

– Мир сошёл с ума, – пробормотала Даниэлла.

– Эй! А ты их откуда знаешь?

– От верблюда!

Даниэлла набрала в грудь побольше воздуха и прошагала прямиком к ректорскому столу.

– Я тут подумала за ночь. И решила, что пойду на это дело только при одном условии!

От такой наглости ректор подавился и принялся часто кашлять, отплёвываясь от отвара и пачкая мантию. Даниэлла старалась стоять с невозмутимым выражением лица, не показывая миру своего злорадного удовлетворения.

За спиной раздались перешёптывания и довольный смех Лиса. Но она не обратила внимания, продолжая буравить взглядом ректора.

– Да ты, видно, совсем рассудок потеряла! – возопил тот, потрясая кубком. Отвар выплёскивался на белоснежную скатерть, но ректор от бешенства не замечал этого.

Даниэлла равнодушно пожала плечами.

– В конце концов, это нас вы отправляете туда, не знаю куда, за тем, не знаю чем. Можете не соглашаться. Я вернусь в камеру, а вы останетесь с куда большими проблемами. Ваше право.

Ректор засопел, видимо, не желая признавать правоту алхимички. Лис подошёл ближе, с явным интересом наблюдая за происходящим. Голоса за столом стихли – магистры прислушивались к разговору.

– Ладно, чего тебе, – наконец сдался старик.

– Снимите блок!

Тишина, воцарившаяся в зале, лопнула, как мыльный пузырь. Лофт принялся медленно и громоподобно отодвигать стул. Белинда бросилась рассказывать ему на ухо какую-то свежую сплетню. Керн решил проявить свои музыкальные способности, напевая фальшивую песенку. И только Лис пробормотал что-то невнятное, продолжая наблюдать за сценой.

Ректор начал краснеть, как медленно созревающий помидор. Сначала побагровела шея. Затем подбородок и щеки. После румянец коснулся скул и, наконец, добрался до плеши. Даниэлла успела подумать, нальются ли кровью глазки-пуговки, прежде чем ректор завопил:

– Нахалка! Выскочка! Ты что же это, решила попрать святейшие законы Академии?!

– Ну… да, – кивнула та.

– Ай, молодец, – не выдержал Лис, чем взбесил ректора ещё сильнее.

– Вон!!! Все вон! Всех на кол! В яму! По ветру!

– Одновременно, разом или в определённом порядке? – усмехнулся Лис, ничуть не напуганный воплями старика.

– В порядке! Одновременно! Убью всех!

Ректор подскочил как ужаленный и кинулся из-за стола. Но бархатная мантия спуталась под ногами, отчего старик едва не упал прямо в блюдо с перепелами. Чудом удержавшись на ногах, он продолжил сыпать проклятьями, уже медленнее двигаясь вперёд.

– Господин ректор, позвольте, – Керн тоже поднялся и лениво подошёл к отцу. – Дайте девчонке, что она требует. Пусть это будет морковка для ослика.

Лис обернулся и прищурился, разглядывая Керна. Даниэлла сжала кулаки, но промолчала.

Ректор остановился, тяжело дыша. А Керн продолжал говорить, словно с маленьким ребёнком:

– Позвольте вернуть магию, скажем, на определённый срок. Если не сделает то, что вы поручили, останется с носом. Если сделает, вы станете величайшим благодетелем, даровавшим ей Свет за усердие и службу во имя Академии и Его Императорского Величества, да живёт он вечно.

Ректор задумался, слушая размеренный голос. Потом моргнул, приходя в себя.

– Мы подумали и решили удовлетворить вашу просьбу, сударыня, – старческая рука потянулась к сыну. Керн подхватил старика под локоть и повёл прочь из залы.

– И всё? – крикнула вслед Даниэлла. – Так просто?

Ответом ей стала хлопнувшая дверь обеденной залы.

Глава 7

– Ну, так ты мне расскажешь что-нибудь толком или нет? – спросил Рейнард.

Лежащий поперёк кровати Лофт запрокинул свесившуюся с края голову, глядя на старого приятеля. Это ничуть не помешало вину из наклонённого над головой кубка течь тоненькой струйкой прямиком магистру в рот, вопреки силе притяжения, требующей опорожнить всё содержимое посудины ему на лицо. Учитывая, что это был далеко не первый кубок, Рейн уже начал задумываться, когда же друг его юности наконец потеряет контроль над заклинанием левитации. Но, похоже, за прошедшие годы он наловчился колдовать в любом состоянии.

– Я тебе битый час все новости и сплетни последних десятилетий пересказываю. Чего тебе ещё надобно?

– Про Даниэллу, – не позволил в очередной раз сменить тему Рейн. – Она тебя знает. И жену твою тоже.

Он покосился на Белинду, чинно сидящую в кресле и медленно потягивающую первый и единственный за вечер кубок. Некромантка почти всё время помалкивала, не мешая друзьям праздновать воссоединение после стольких лет. Но вот обсуждать женщин её присутствие явно мешало. Возможно, у Лофта и с Даниэллой была интрижка, вот он и отмалчивается.

– Студенткой она была, – обронила Белинда. – Лет через двадцать после твоего ухода это было. Или тридцать. Точно не запоминала. Общий курс некромантии у неё тоже был. Вне занятий мы не общались.

Рейн кивнул и снова вопросительно посмотрел на Лофта.

– А что я? Я тоже её учил. Я тогда уже бакалавром стал, искусство трансмутации преподавал. Ну, я и сейчас его преподаю. И тоже вне занятий не общался, да. Она вообще зубрилой была, серая мышка такая. И непьющая.

– Значит, она закончила Академию и…

– Не закончила, – перебила Белинда. – Скандал с ней вышел прямо перед выпускным экзаменом. Что-то с Керном у них там произошло. Подробностей не знаю, не интересовалась. Но сам можешь догадаться, Керна ты знаешь. И её выгнали.

– А за что именно выгнали? – нахмурился Рейн.

– Да бес её знает, – пожал плечами Лофт. – Даже ту чокнутую огневичку, которая учеников в заложники брала, и то не выгнали. Помнишь?

Белинда кивнула, чему-то улыбнувшись.

– А давай я тебе лучше про тот случай расскажу, а? – Лофт чуть не подпрыгнул на кровати, что в лежачем положении было затруднительно. – Мы после этого с Белиндой и сошлись.

– Потому что кто-то, хоть и трепло по жизни, оказался вдруг в чём-то тихоней и не мог подойти и хотя бы в своей наглой развязной манере сказать: «Эй, королева мёртвых, я б не отказался полежать на твоём лабораторном столе, если ты сядешь сверху».

Услышав такое из уст всегда мрачной и строгой некромантки, Рейнард подавился вином так, что оно едва не пошло через нос. А Лофт всё же потерял контроль над левитационным заклинанием. Благо у него вина оставалось чуть на донышке, так что облился он не сильно.

– Я так не говорю! – возмутился Лофт.

– Ещё как говоришь, – сквозь смех выдавил Рейн. – Прямо в точности тебя скопировала.

– Не первый год замужем, – пожала плечами Белинда. – И на столе мы таки…

Рейн замахал руками, прерывая её:

– Это больше, чем мне надо знать о ваших отношениях! Ты и у меня преподавала, а я не хочу, чтоб вместо воспоминаний о лекциях у меня перед глазами всплывала картинка тебя на столе. Не то чтоб мне такая картинка не нравилась, но… Вдруг знания о некромантии мне ещё пригодятся.

– Я тебе дам картинку, – шутливо погрозил кулаком Лофт. – Нечего представлять мою жену в разных позах.

– А я-то думала, этот вечер закончится тройничком, – с разочарованным вздохом протянула Белинда. Теперь уже оба мужчины воззрились на неё с вытаращенными глазами и отвисшими челюстями. – Да шучу я! Вы, два шута гороховых, меня пять лет на занятиях своим поведением доставали, могу я наконец немножко отомстить, а?

– Замужество плохо на тебя повлияло, – хлопнув себя по лбу, заявил Рейнард. – С кем поведёшься, от того и…

– Забеременеешь, – закончила за него Белинда, прикоснувшись к своему животу. – Он тебе не говорил?

– Ну, поздравляю вас… наверное, – ошарашенно пробормотал Рейн.