Пытаясь напялить ботинки в леденящем душу холоде, я стремился поскорей увидеть, как этот клоповник выглядит днем. Вышел в коридор и понял, что меня разбудила одна из тех металлических групп, о которых говорил Марк. И я пошел на звуки музыки. Подходя ближе, я услышал, что это действительно был металл. Громкий и быстрый, и гитары звучали отлично! Немного послушав через дверь, я вернулся в нашу комнату. Когда мы разговаривали с Клиффом, в дверь вошли эти двое. Один выглядел невероятно нелепо в прикиде, как у Джоуи Рамона, а другой напоминал еврейского псевдо-Гленна Типтона. Клифф сказал: «Эй, это ребята из группы Anthrax – Скотт и Дэнни».

И я впервые услышал этот сиплый, хриплый, слегка коварный и дерзкий нью-йоркский акцент Скотта Яна: «Эй, парни, мы вам гриль-тостер притащили!»

Это было 8 апреля 1983 года, тридцать один год и один день назад с момента, как я пишу эти строки.

С тех пор многое изменилось. Но наша дружба со Скоттом осталась неизменной. Со встречи тем холодным утром в «Доме Музыки» до недавних совместных тусовок на «Фестивале Страха» в Сан-Франциско я всегда ценил и восторгался нашей дружбой. Даже несмотря на то, что мы росли на разных побережьях страны, у нас полно общих пристрастий и интересов. Кроме того, у обоих безбашенное чувство юмора, благодаря которому мы вместе спустя все эти годы.

Я сразу же увидел, что Скотт – добрейшей души человек. Он всегда найдет время для каждого, будь ты другом, фэном или врагом. Мне кажется, в какой-то степени он подражал некоторым героям из комиксов, которые мы читали в 1980-х. В отличие от меня он, безусловно, был душой компании – я довольно замкнутый парень. Мне полезно было с ним зависать. Я наблюдал, как уверенно он себя вел и был всегда дружелюбен к окружающим. Никогда не забуду, как, мучаясь несколько дней в «Доме Музыки» без горячей воды, он убедил знакомых девушек дать нам свой абонемент в фитнес-центр, чтобы мы могли принять душ!

Скотт помог мне немного раскрепоститься. Я был ужасно стеснительным, но видя, как Скотт ведет себя с окружающими, стал чувствовать себя значительно увереннее.

Здорово, что на восточном побережье у меня был союзник в лице Скотта. Да все ребята из Anthrax были невероятно дружелюбны, и мы часто тусовались вместе. Стоило нам приехать к ним в город, мы всегда собирались вместе и устраивали какое-нибудь безумие. Прикол в том, что парни из Anthrax были не такими жесткими алкашами, как мы. Бухая водку, мы ни разу не замечали, что они выпивали один стакан на наши четыре или пять! Но их забавляли наши агрессивные выходки, и они были рады составить нам компанию. Иногда я не мог понять, пьян был Скотт или просто кайфовал от жизни, и, мне кажется, он часто именно так и выглядит. Я восхищаюсь его душевным состоянием; честно сказать, даже завидую.

Скотт всегда нас поддерживал и любил музыку, которую играли Anthrax, Metallica и целое поколение новых металлических групп. Не было ни капли зависти. Было весело и увлекательно. Мы пробирались на неизведанную музыкальную территорию, и для всех нас это был дивный новый мир. Когда мы собрались в тур по США, Скотт очень помогал. Как-то раз я спросил, можно ли взять его «Рокмен» (аналоговый девайс, который можно подключить к гитаре и играть через наушники), потому что у меня не было репетиционного усилителя. На носу был совместный тур Metallica/Raven «Kill’Em All For One», и он ответил: «Конечно!» Эта штука у меня до сих пор, спустя тридцать с лишним лет, где-то лежит, и я по-прежнему собираюсь когда-нибудь ее отдать. Но Скотт всегда готов был прийти на помощь, и такое не забывается.

Когда мы записывали альбом «Ride The Lightning», Скотт приехал в Лондон общаться с прессой по поводу первого альбома Anthrax, «Fistful Of Metal». Как-то раз мы тусили с Клиффом и Скоттом, и Клифф нажрался до такой степени, что не мог подняться с пола и залезть на кровать, а мы со Скоттом ржали и пытались помочь бедняге Клиффу. Но он был высоким и худощавым, и от этого становилось еще смешнее! Потом Скотт повернулся, схватил чайник с водой и вылил его в мой арендованный усилок Marshall. Он ржал и кричал: «Побалуемся чайком!» Мы себя потом так еще десятилетия вели и до сих пор ведем.

Скотт часто видел наши выступления в туре «Master Of Puppets». Мы впервые увидели Оззи за кулисами и были в полном благоговении перед ним. Той осенью Anthrax поехали с нами в тур по Европе, и было реально весело – пока с Клиффом не случилась трагедия.

Никогда не забуду, как был расстроен Скотт, когда услышал эту новость. Никогда не забуду, как они с Фрэнки и Чарли ходили с Джеймсом по улицам Копенгагена до трех часов утра. Спасибо им, что не бросили его, когда я сам был в неадеквате. Я не мог совладать с горем и был настолько шокирован, что не мог вылезти из кровати – не то что из номера выйти. Когда Скотт приехал на похороны, я настоял, чтобы он остался у меня на ночь, хотя я жил с мамой.

Скотт всегда рядом, эмоционально и физически. За годы он подсадил меня на кучу всякого классного барахла, и хочется думать, что я его тоже. Он всегда был для меня своего рода культурным показателем. Я спрашивал его, какие новые комиксы стоит заценить. Я подсадил его на некоторые книги, и мы всегда разделяли любовь к музыкальному оборудованию. Именно Скотт рассказал мне об этой замечательной компании, которая производит потрясающие качественные гитары. Компания называлась ESP. Он свел меня с их представителями в Нью-Йорке, и вот я уже на складе, хватаю приставные грифы и говорю одному из парней ESP: «Нет, этот слишком тонкий. А этот слишком широкий». Поэтому спасибо Скотту за мои двадцать семь лет сотрудничества с компанией ESP.

Но, честно говоря, если бы я попробовал рассказать обо всех наших с ним крутых тусовках и грустных моментах, пришлось бы написать еще одну книгу. Мы дружим уже тридцать лет и отлично проводим время. Скотт родился в канун Нового года, поэтому я имел удовольствие отметить с ним не один Новый год и день рождения. Забавно, что без приключений еще ни разу не обошлось. Выводы можете сделать сами, а пока расскажу еще парочку историй.

У нас есть одинаковые татухи… Не спешите с выводами. Мы решили набить их, побывав на репетиции Van Halen в Лос-Анджелесе. Мы конкретно охренели от этой группы и тусовок с Дэвидом Ли Ротом под пару-тройку бутылочек «Джека»^[2], и оба пришли к выводу, что лучший способ увековечить этот необычный вечер – набить одинаковые тату. И все, кто был с нами, набили такие же. Нет, это не буквы «VH». Это нечто более символичное и связано с тем, насколько Скотт предан друзьям и насколько для него важны определенные события.

И напоследок расскажу об одном не очень прикольном случае со Скоттом, чтобы показать, какие мы с ним друзья. Три года назад мы со Скоттом были на Гавайях с нашими замечательными женами, Перл и Лани. Мы наслаждались отдыхом, пока не узнали, что Японию накрыло огромное цунами и объявлено предупреждение о том, что и на Гавайи надвигается цунами. Никогда не забуду, как Скотт побледнел, услышав эту новость. Мы с женой объяснили ему, что цунами с запада, как правило, теряет разрушительную силу, как только добирается до островов, но он всю ночь торчал у окна и ждал неминуемого разрушения, готовясь эвакуировать беременную жену при первом же признаке угрозы. Когда цунами накрыло Гавайи, оно было совсем крошечным – не более 30 см в высоту. На следующий день мы поздравили Скотта и Перл с тем, что они пережили свое первое цунами (кстати, предупреждения о цунами – обычное дело для гавайцев. Я пережил четыре).

Самое важное, что я понял в Скотте, – он потрясающий человек. Само собой, он тоже угодил в ловушки, в которых все мы оказались по молодости, а позже научился их обходить. Но несмотря на то, что за десятилетия мы оба изменились, основные элементы нашей дружбы никуда не делись. Я по-прежнему считаю Скотта одним из самых близких и дорогих друзей. Мы с ним через многое прошли – вместе и по отдельности – и стали теми, кем являемся сегодня.

Он сообразительный, забавный, веселый, по-доброму саркастичный, преданный, очаровательный и тот еще авантюрист. Он покладистый, прекрасный музыкант с отличным чутьем и человек достатка и вкуса. Еще он обаятельный, с богатым воображением, прирожденный лидер, и у него есть темная сторона, которой я восхищаюсь. Он здорово выглядит на всех этих телепередачах. Еще он обладает потрясающей способностью откапывать халяву, прекрасно играет в покер, немного хайпожор^[3] и серьезно относится к тому, что пьет и ест. Я считаю Скотта мудрым почетным жителем Сан-Франциско, бойцом, когда это нужно, отличным риффачом, любителем «Фернет-Бранки»^[4], замечательным отцом и мужем, фанатом ужастиков и всеобщим воспевателем искусства и жизни. И несмотря на то, что он живет на западном побережье уже двадцать с лишним лет, в нем не исчезла эта нью-йоркская бдительность.

Он – мой кореш.

Готов за него пулю получить. Возможно, даже не одну…

Это его история, написанная им самим.

Пролог

Будь я трезвым, всего этого могло бы и не быть. Но так я не нажирался с тех самых пор, как отпраздновал восемнадцатилетие, когда по глупости нахрюкался после бесчисленного количества стопок водки Popov с апельсиновым соком, и давайте просто скажем, что я не отдавал отчета своим действиям. Я с одиннадцати лет был фанатом «Нью-Йорк Янкиз». Отец впервые взял меня на игру в 1972-м, и с тех пор я всегда поддерживал команду, даже когда она лажала. И перед искушением залезть на их тренировочное поле в Тампе, штат Флорида, и стащить в качестве сувенира фирменный круг я, конечно же, устоять не смог.

Я прилетел в Тампу 18 августа 1997 года на гитарное шоу в магазин музыкальных инструментов Thoroughbred Music. Между выступлениями было полно времени, и я неслабо нарезался с Закком Уайльдом, а потом затусил с другом Эдом, который приютил меня, пока я был во Флориде. Он был трезв, и я был с ним, подругой Анджелой и ее сестрой Хезер, которых знал с конца 1980-х. Они единственные из девушек ходили на концерты Anthrax. В два часа ночи мы проезжали мимо стадиона, и я заорал: «О боже! “Поле Легенд!” Я читал в газете, что здесь стоит памятник Турману Мансону^[5]. Я должен пойти и увидеть его. Он мой самый любимый игрок “Янкиз”!»

Мы стояли на светофоре, поэтому я начал вылезать из машины. «Эй, стой, – сказал мой приятель Эд. – Завтра приедем, когда будет открыто. Прогуляемся по стадиону, и все посмотришь».

Но ждать завтрашнего дня я не собирался. Памятник было видно из окна машины. Если бы он мог говорить, он бы позвал меня к себе. Эд знал, что я в стельку пьян, поэтому быстренько заблокировал двери. Мудрый ход, но я не привык, когда мне отказывают. Когда в детстве мама что-нибудь запрещала, я либо ее уламывал, либо тупо игнорил. Когда все лейблы говорили нам, что Anthrax – невостребованная группа, я слал их на хуй. Когда все говорили, что группе настал конец, потому что гранж и альтернативный рок смели металл с лица земли, мы нашли способ выстоять. Слово «нет» отсутствовало в моем словарном запасе, поэтому в подростковом возрасте меня прозвали Скоттом «НЕ» Яном.

Возвращаясь домой с «Поля Легенд», я все думал, как бы вернуться на стадион и заценить памятник. Я решил, когда мы приедем к Эду, Хезер отвезет нас обратно на стадион. Она тоже не пила, но, в отличие от Эда, была готова к авантюрам.