Последнюю фразу он произнес как-то особенно вкрадчиво, и я растерянно кивнула.

– Хочу…

Мужчина улыбнулся.

– Отлично! Тогда представьте, что вы можете выглядеть, как угодно. Какой вы хотели бы стать?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Самой собой?

– Тогда скажите это, Карина, – загадочным полушепотом произнес незнакомец. – Опишите лучшую версию себя самой. А ловец душ вам поможет.

С этими словами он подошел к кипарисам, ветви которых переплелись, словно арка, пошелестел листьями, на что-то нажал – и тонкие блестящие нити, что хрустальной паутиной закрывали проход, начали трансформироваться, расширяться, превращаясь в сиявшую гладь.

– Зеркало… – выдохнула я с изумлением.

– Именно! – просиял собеседник. – А точнее – ловец душ. Он облегчит вашу задачу.

Несколько мгновений серебристая гладь была мутной, непроницаемой, а потом неожиданно ожила, засияла. И я увидела в ней себя.

Все то же черное кашемировое пальто, то же роскошное блестящее платье. Аккуратный вечерний макияж и кудряшки, над которыми столько бились в салоне. Правда, немного всклокоченные… И дивный летний пейзаж, который был так далек от реального. Может быть, у меня все-таки сотрясение мозга? Галлюцинации?

– Приступайте, моя дорогая!

– Хорошо, – тихо ответила я, как завороженная глядя в манящие зеркальные глубины. – Я вижу девушку среднего роста двадцати двух лет…

– Нет, Кара! – вскрикнула мужчина. – Не так! Вы же не досье составляете. Вложите в слова красоту, поэтичность. Эмоции, в конце концов!

Я закусила губу, но спорить не стала и, как под гипнозом, повторила попытку:

– Я вижу цветущую юную деву. Синеокую, загорелую, с теплой душевной улыбкой, способной растопить даже самое холодное сердце. И с озорными кудряшками, тонированными в пепельный оттенок с середины длины…

Внезапно зеркальная гладь пошла рябью, и я осеклась, увидев в отражении себя такой, какой вернулась два месяца назад из Италии. Непроизвольно коснулась пальцами лица, огладила его контуры. Сказка…

– Замечательно! Продолжайте!

– Изящная, как статуэтка, и гибкая, словно пантера, дева невероятно напоминала спортсменку. На это указывал и рельефный узор мышц на икрах, плечах, и тугой подтянутый живот, и упругие ягодицы, – хихикнув, добавила я в порыве странного вдохновения. А моя фигура снова преобразилась. – Сила и грация – два в одном!

– Карина, великолепно! – поощрил меня собеседник. – Только вставьте что-нибудь про одежду. А то, как сейчас…

Зеркальная гладь подернулась рябью, и мое платье начало растворяться.

– Вот черт! – Я быстро прикрылась руками. – Хотите сказать, что я голая?

– Не совсем. Вы воспринимаете себя такой, какой были при жизни. Мне же вы видитесь белесым сгустком энергии с женоподобными очертаниями, – охотно пояснил собеседник. – Без анатомических подробностей, если вас это утешит, – не удержался он от кривой ухмылки, а я медленно опустила руки.

Мое отражение снова приоделось.

– Ну ладно, – кивнула расслабившись я и опять зашептала: – Небрежным движением руки дева оправила складочки короткого белоснежного платья-тоги, в котором она походила на афинянку, открывавшую Олимпийские игры, – чуть не добавила «с пылающим факелом в руках», но вовремя прикусила язык, наблюдая за трансформацией. – Проверила замочки серебристых сандалий на высокой волнистой подошве, тряхнула кудряшками – и засияла, как солнечный луч!

– Карина, надо заканчивать. Вы хотите добавить в вашу фантазию что-то еще?

Я закусила губу, обдумывая предложение, оценивая новую себя. Фантазии фантазиями, но кто знает, как в них обстоят дела со стоматологами.

– Девушка сверкнула белозубой улыбкой без единого намека на кариес, – шутливо вставила я, – и приготовилась познавать новый мир. Вот теперь все!

– Замечательно! Тогда закрепляем!

С этими словами мой собеседник достал из кармана пиджака розовый граненый пузырек, отвинтил крышечку и подошел поближе ко мне. Крохотная капелька коснулась макушки – и я ощутила, что мое тело потяжелело, а дурман, который окутывал разум, начал немного рассеиваться.

– Ну что, моя дорогая, – радостно произнес незнакомец. – С возвращением в мир живых!

– Спасибо, – улыбнулась я, вставая на ноги. – А теперь вы расскажете, где все-таки я оказалась?

– В Эдеме, Карина, в Эдеме! В лучшем из всех миров! – усмехнулся мой собеседник, и я уже внимательнее на него посмотрела.

Взгляд серых глаз был острым, пронзительным, ледяным, но пухлые губы доброжелательно улыбались. Светлые волосы были собраны в хвост на затылке, а на указательном пальце незнакомца поблескивал платиновый перстень с розовым камнем.

При взгляде на него на ум пришло слово «джентльмен», но вслух сказала другое.

– А вы, стало быть, Бог?

Он рассмеялся.

– Ну что вы, Карина. Меня зовут Фредерик Штольцберг, и я ваш проводник в новый мир.

– Э-э-э… Спасибо, конечно, за то, что встретили… и спасли. Я не хочу показаться грубой, но… Как мне вернуться обратно к родным?

– К сожалению, это невозможно, Карина, – покачал головой собеседник. – В вашем мире вас, безусловно, ждало блестящее будущее. Головокружительная слава, ошеломительная карьера. Но вы погибли, не успев себя полностью реализовать. Поэтому вашу душу и затянуло в Эдем. Но вам повезло, моя дорогая. К писателям у нас относятся, как к небожителям.

– Почему? – рассеянно пробормотала я, с интересом озираясь по сторонам.

Вокруг нас росли диковинные кипарисы, увешанные фиолетово-малиновыми гроздьями благоухающих цветов, которые напоминали гибрид кокетливых ирисов и нежных бутонов роз. В моем мире таких не встретишь. А жаль.

Перевела взгляд на покатые изумрудно-миндальные склоны, что свернулись вдали, словно спящие великаны. Их пики, будто выдыхаемый дым, окутывали белоснежные облака.

– Потому что вы обладаете даром слова и богатым воображением, моя дорогая, а значит, способны оживить любую фантазию всего парой фраз, – охотно пояснил проводник. – Ваше новое тело – наглядное тому подтверждение.

Пальцы невольно скользнули по складочкам придуманного наряда, и я задумчиво произнесла:

– Хотите сказать, что все, что я пожелаю, исполнится?

– В целом да, – усмехнулся господин Штольцберг. – Но чтобы фантазии не развеялись, мы используем особое вещество-закрепитель – эфириус. – Он потряс в воздухе розовой скляночкой. – И если вы согласитесь со мной сотрудничать, то вскорости получите к нему доступ.

– Не совсем понимаю, что вы мне предлагаете.

– Работу мечты, Карина, работу мечты, – воодушевленно сообщил проводник. – С пожизненным контрактом. Вы будете делать то же самое, что и в прежней жизни, – оживлять свои фантазии на благо другим. Но на качественно более высоком уровне. Ну так что, по рукам?

– Думаю, вы не оставили мне выбора, – весело ответила я, а господин Штольцберг хмыкнул:

– В точку! – и опять подошел к зеркалу.

Отодвинул в сторонку листья, открывая обзор на стакан с водой и какую-то белую коробочку, которые, словно в гнезде, стояли на переплетенных ветвях.

– Выпейте это лекарство, – произнес проводник, протягивая мне подношение. – Первое время связь нового тела с душой еще слишком слаба. Поэтому нужно дважды в день в одно и то же время на протяжении полугода принимать эти таблетки.

Не задумываясь, открыла коробочку и проглотила пилюлю, залпом осушила стакан.

– Что дальше? – спросила с энтузиазмом.

– Как насчет того, чтобы оценить ваше новое место работы?

Я одобрительно кивнула, и проводник, посмеиваясь, коснулся рукой какого-то рычага, что был спрятан за листьями.

Зеркальная гладь исчезла. Пространство под аркой заполнил густой белесый туман, и я увидела очертания величественного белоснежного здания в греческом стиле, чье основание утопало в гигантском облаке.

– Это портал, моя дорогая. Идем?

Глава 2
Пантеон

– Господи, где это мы? – восторженно ахнула я, едва мы с проводником выбрались из портала.

– В Пантеоне, моя дорогая, в храме творцов, – с усмешкой и затаенной гордостью произнес господин Штольцберг. – В народе его именуют еще Небесами.

– Невероятно… – пробормотала одними губами, с любопытством разглядывая диковинный интерьер, который никак не вязался с образами античных храмов из книг по истории. А вот с высокотехнологичными космическими станциями – вполне.

Глянцевые белоснежные стены, взмывавшие ввысь, прозрачные кабинки лифтов, скользившие по ним вертикально и горизонтально, как по артериям, и такие же блестящие белоснежные сферы, что парили, словно планеты, на каждом этаже.

Мимо нас с господином Штольцбергом проносились люди в ярких нарядах. Они что-то возбужденно шептали себе под нос, пролистывая газеты с голограммами-фото, и над их головами появлялись то иллюзорные фламинго, то роскошные платья из кувшинок и золотых хризантем, то какие-то странные гаджеты.

– Доброе утро, Фредерик! – бросил на ходу симпатичный блондин в дорогом сером костюме, с усами и аккуратной бородкой. Верхние пуговицы белоснежной рубашки были небрежно расстегнуты, галстук криво завязан, а на мускулистых руках незнакомца вместо ручек портфелей висели смеющиеся девицы в фривольных нарядах. – Очередной новичок? Хороша! – Он улыбнулся, сверкнув острыми клыками, и мне подмигнул. – Я бы с ней…

– Берд! – возмутилась одна из его спутниц.

– Малышка, не сердись, – примирительным тоном ответил он. – Ты же знаешь, меня на всех хватит.

– Поберегись! – крикнула какая-то синевласая девчонка-подросток в роскошном восточном наряде, тараном несясь на нашу компанию на… ковре-самолете? Тотчас отскочила в сторону, споро пригнулась, рефлекторно закрывая руками голову. – Доброе утро, Фредерик! Берд, хватит кутить!

Следом за синевлаской мимо нас пронеслась стайка юристов на таких же странных устройствах. Они что-то кричали гонщице в спину, размахивая дорогими портфелями и стопками документов, но она их не слышала.

– Неужели мне это не снится? – восторженно пробормотала я, выпрямив спину, и, рассмеявшись, пробежала немного вперед и указала рукой на те самые сферы-планеты. – Что это такое?

– О, это рабочие кабинеты писателей, – охотно пояснил проводник, следуя за мной по пятам. – Храм творцов, как вы могли заметить, выполнен по типу органных труб. Это сделано как раз для того, чтобы освободить побольше пространства для них. Воображению нужен простор, вы согласны, Карина?

– Конечно! – весело ответила я, жадно разглядывая парившие над пропастью сферы и пытаясь отыскать хотя бы намек на крылья и реактивные двигатели. Однако ничего подобного там не было. – Но… Но как такое возможно? Это что, какая-то магия?

– О нет! – рассмеялся господин Штольцберг. – Но, как говорил ваш Артур Кларк, любая высокоразвитая технология практически от нее неотличима. Пойдемте, Карина, я проведу вам небольшой ликбез.

С этими словами господин Штольцберг ловко взял меня под локоток и подвел к статуе Атланта, который вместо небесного свода держал на плечах огромный серебристый шар. Проводник на что-то нажал – и пространство вокруг нас заполнили голограммы, а звучный мужской голос начал рассказ:

– Вторая мировая война – кровавое пятно на страницах истории Эдема. Она забрала бесчисленное количество жизней, лишила нас крова и средств к существованию, поставила на колени…

Кадры военных сражений, бомбежек чередовались с образами сломленных отощавших людей в грязных лохмотьях на фоне разрушенных до основания зданий.

– …И вот, когда стало казаться, что дорога к прежней счастливой жизни безвозвратно утрачена, появился он – Кристофер Нолланд. Писатель. Первый творец Фантазийных Федеральных земель и всего Эдема, сумевший создать невозможное.