– Временный, – сразу предупредила я.

– Вот об этом я хотела с тобой поговорить. – Княгиня почти мурлыкала, и это было ужасно подозрительно. – Не думаешь же ты, что тебе позволят пробегать без клана долго? Тем или иным способом… – она сделала выразительную паузу, наверняка напоминая о том, как она сама приняла меня в клан, не удосужившись уточнить, нужно ли мне это, – ты попадешь в какой-нибудь клан, где к тебе не будут столь дружелюбно относиться, как в родственном.

Я насмешливо хмыкнула. За время нашего общения дружелюбия со стороны Рысьиных я не заметила, как и желания по-родственному поддержать, а вот использовать пытались и Фаина Алексеевна, и Александр Николаевич. Юрия я вообще в расчет не принимаю: он, словно марионетка, вел свою партию только тогда, когда его дергали за веревочки. Чрезвычайно несамостоятельный офицер, такому командование поручать нельзя, только демонстрацию красивой формы. Вот с этим он справляется на отлично. Можно сказать, образцовый манекен.

– Лиза, я ведь уже предложила все забыть и начать отношения с чистого листа. Поговорим как взрослые люди. Ведь ты же взрослая, состоявшаяся личность? Сколько тебе лет было до того, как ты попала сюда? Уверена, куда больше, чем этому телу. Ровесница Лизы не придумала бы столь хитроумный план. Она бы даже из города не выбралась. Кстати, как тебе вообще удалось это сделать?

Доброжелательный тон хвалебной оды портили напряженность позы и нездоровый блеск глаз.

– С Велесовой помощью, – почти не покривила душой я. Про Песцова упоминать вообще не стоило, ибо уж этот прохиндей точно сделал бы все, чтобы у меня ничего не получилось. – Что касается моего прошлого, то я о нем совершенно ничего не помню. Вполне возможно, что я и не занимала чужое тело, а вернула свое.

– Характер не спрячешь, – чуть криво улыбнулась Рысьина, явно не желавшая принимать такую версию.

– Характер мог поменяться после устроенной любящей бабушкой встряски. Не всякую барышню в одночасье выбрасывают из клана как ненужную вещь.

– Я действовала в том числе и в твоих интересах, – с непоколебимой уверенностью бросила княгиня. – Не будешь же ты отрицать, что получила столько, о чем некоторые и не мечтают: и зверя, и усиление магии. Ты мне еще спасибо скажешь, если хорошо поразмыслишь. Но полноте говорить о прошлом. Рысьины не могут жить в таких условиях. – Пренебрежительный кивок на мое жилище. – Это потеря лица клана. У нас всегда было все самое лучшее.

– Очень миленькая комната, – не согласилась я. – Зачем мне больше? Вещей у меня все равно нет.

Я встала и выразительно поскрипела дверцей шкафа. Хотелось поскрипеть и дверью комнаты, но вряд ли Рысьина уйдет раньше, чем сама захочет.

– Купим, – уверенно сказала княгиня. – Недопустимо нашей представительнице ходить в чужих обносках. Лиза, итак, я предлагаю тебе максимум свободы, возможной внутри клана, вплоть до того, что ты сама определишь, за кого выходишь замуж. Разумеется, обучение мы тоже оплатим.

Что-то подобное в этом же исполнении я слышала раньше, поэтому только улыбнулась и сказала:

– Спасибо, но мое обучение оплачивает армия.

– Пока еще нет. И они не станут оплачивать то, что можем оплатить мы. Например, сейчас – курсы по контролю, о которых мне сказал заведующий кафедрой, после обучения – стажировку у любого целителя по твоему выбору. Хочешь – в России, хочешь – в любой другой стране. И ты не будешь связана обязательствами отработки.

Княгиня была настроена щедро раздавать обещания, поэтому я решила наконец выяснить, на что же она рассчитывает, если разговор об артефакте пока откладывается:

– Что вы хотите от меня?

– Сущую мелочь, – хищно усмехнулась княгиня. – Вести себя достойно нашего клана и отдать на воспитание своего первого ребенка, рожденного Рысьиным.

Это было несколько неожиданно. Настолько неожиданно, что я засомневалась в том, что услышала. А ну как слух сыграл со мной злую шутку?

– Вы хотите, чтобы я вам насовсем отдала своего ребенка? – уточнила я.

– Зачем же насовсем? – невозмутимо ответила княгиня. – Вы будете видеться по твоему желанию. Заметь, я больше не настаиваю на браке по выбору клана. Решишь сама, за кого выходить, – расщедрилась она. – Но воспитание наследника я тебе не доверю, прости.

– Вы мне не доверили бы воспитание наследника, а я вам даже воспитание хомячка не доверила бы! – возмутилась я.

– А вопрос уже так стоит? – Она нахмурилась и недовольно пробурчала: – Ожидаемо, конечно, но я надеялась, что ты избавилась от этой странной склонности. Впрочем, от обещания я не отказываюсь, выйдешь по своему выбору. Но хомячков будешь воспитывать сама. Мне нужна рысь.

Мое терпение закончилось.

– Убирайтесь! – прошипела я. – И никогда больше ко мне не приходите. Мы с вами не договоримся. Никогда не договоримся. Замуж я пока не собираюсь, но, если соберусь, вы будете последней, кого я приглашу на свадьбу! Воспитывайте Юрия, может, из него что приличное еще получится. Хотя с такой главой клана я в этом сильно сомневаюсь.

Княгиня даже не привстала со стула.

– Лиза, я пришла сюда не ругаться, – процедила она. – Успокойся, в тебе говорит зверь, который хочет бросить мне вызов, как главе клана. Но у тебя нет ни единого шанса. Во всяком случае, пока.

– Нужен мне ваш клан! – рыкнула я, щедро показав зубы. – Вы мне просто сами неприятны.

– Нужен, – припечатала Рысьина. – Ты пока этого не понимаешь. Не можешь оценить преимущества. Впрочем, это вопрос времени, так что вернемся к этому разговору через месяц. – Она встала, еще раз брезгливо осмотрелась и сказала: – Но жить здесь Рысьиной нельзя. У нас в Царсколевске пустующий особняк…

– Седых здесь жить можно, – отрезала я. – В Царсколевск выходить я, пожалуй, поостерегусь. Здесь так уютно и безопасно, а там возможны варианты.

– Я решу этот вопрос, – высокомерно бросила она и ушла, не попрощавшись.

Признаться, я не поняла, какой вопрос она имела в виду, но ее уход восприняла с облегчением. Хотелось сообщить Николаю о том, что у меня все получилось, поэтому я села изучать плетение вестника, обнаруженное в учебнике для военных магов. Наверное, с усиленной защитой от прослушки посторонними, иначе с чего ему быть столь сложным?

Возможно, было бы проще с кем-нибудь передать записку. Но у меня не было ни карандаша, ни бумаги, а главное – уверенности, что записку доставят. Вдруг Рысьина решила устроить блокаду? Тогда возможности что-то передать, не используя магию, у меня вообще не будет. Поэтому я провозилась несколько часов, пытаясь составить нужное плетение и отправить сообщение. Оказалось весьма удачным, что я уже побывала в гостях у Хомякова: куда проще было построить нужный вектор. Но проще – это не означало легко. На удивление плетение оказалось куда сложнее отвода глаз даже в версии Ли Си Цына, хотя там тоже много чего учитывалось. Но там не требовалось так выгибать пальцы. Конечно, они у меня были уже тренированные, но совсем не желали изгибаться нужным образом.

Птичка у меня получилась неаккуратная, одно крыло которой было короче другого. Я даже подумала, не развеять ли ее и не создать ли другую. Но тут она задорно чирикнула, тяжело замахала крыльями и взлетела, взяв курс явно туда, куда нужно. Стукнула в стекло, и я открыла форточку, в которую она тут же выпорхнула. Направление ей приходилось постоянно корректировать, поскольку она немного забирала вправо. И все же я была убеждена, что до адресата она непременно доберется, если, конечно, преодолеет защиту университета. Последнее меня настолько беспокоило, что я провожала свою магическую поделку взглядом до тех пор, пока она не пересекла незримую границу и я не убедилась, что вестники отсюда вылетают беспрепятственно.

Я размяла уставшие пальцы и задумалась, не прогуляться ли по университету, посмотреть, нельзя ли здесь что-нибудь купить из того, что нужно прямо сейчас. Но тут в дверь постучали и мне неожиданно предложили переехать. Оказывается, в университете имелось жилье повышенной комфортности, наверное, для случаев, когда клан собирался пустить пыль в глаза, а своего жилья в столице не имел. По-видимому, княгиня решила, что урона чести не будет, если я буду жить в приличных апартаментах, а не в убогой аспирантской клетушке.

Поначалу я хотела отказаться, тем более что мебель была рысьинская и мало ли с какой начинкой – от прослушивающей до ментальной. Княгине я не верила даже на кончик когтя, но все же решила сходить посмотреть, что она приготовила.

Княгиня приготовила вполне приличную квартиру со спальней и гостиной. Но главное – там была нормальная ванная, увидев которую я поняла, что отказаться не смогу. Все же общие удобства – это общие удобства, не всегда доступные и не всегда удобные. Сыграло свою роль и то, что я вспомнила, что Мефодий Всеславович уверял: он может указать все лишние магические устройства. А если он их укажет, то я их отключу, сломав или нет – это уж как получится. Беспокоиться о сохранности рысьинского имущества точно не буду.

Но когда я сообщила управляющему о переезде, перенесла свои немудрящие пожитки на новое место и попыталась отпустить женщину, показавшую квартиру, выяснилось, что прислуга идет в комплекте, то есть прислана Рысьиной, чтобы за мной шпионить. Нет, конечно, объяснялось это так, что в ее обязанности входит уборка и готовка. Но кто же прямо скажет про доносы?

– Боюсь, мне ваша помощь не нужна, – довольно резко сказала я.

Чего я не ожидала, так того, что ее глаза наполнятся слезами, а губы задрожат.

– Пожалуйста, Елизавета Дмитриевна, не выгоняйте меня! – всхлипнула она. – Фаина Алексеевна будет ужасно недовольна. Она о вас беспокоится. Разве вам будет до всяких мелочей? Вам же учиться нужно. Фаина Алексеевна сказала все для этого сделать. Я уже и убрала, и вещи ваши разложила. А сейчас собиралась ужином заняться.

– Какие вещи? – недоумевающе уточнила я, поскольку все вещи были при мне и никому я бы их трогать не позволила. – Где вы их разложили?

– Ваши, Елизавета Дмитриевна. В плательном шкафу.

Шкаф действительно оказался забит одеждой. Причем отнюдь не той, которая осталась в доме Владимира Викентьевича. Рысьина показывала припасенный для меня пряник, если уж кнут не сработал. Пряник был так себе, не первой свежести. Но сам факт, что теперь было во что переодеться, порадовал.

На стук в дверь я не обратила внимания, поглощенная рассматриванием одежды, и сделала это зря, потому что горничная, решив доказать свою полезность, поторопилась открыть и вернуться ко мне с докладом:

– Штабс-капитан Волков с визитом.

– Не впускайте его, – всполошилась я.

Я могла бы сказать, что неприлично принимать одиноко живущей барышне таких визитеров, но, увы, это было бесполезно, потому что приставучий штабс-капитан уже стоял в моей гостиной.

Глава 7

Волков успел даже шинель снять и блистал во всем великолепии новехонького мундира. Выглядел он в точности как тот, кто устроился надолго и уходить не собирается. На рысьинском диванчике он расположился так, словно уже сидел неоднократно и насидел чрезвычайно удобное место. При моем появлении он все же соизволил встать. Этак лениво, словно показывая: все, добегалась, дорогая.

– Лиза, рад вас видеть в добром здравии.

– Не могу сказать того же о себе, – отрезала я. – Александр Михайлович, вам не кажется, что ваш визит неприличен?

– Почему же? – Он взглянул на полюбившееся на диване место, но садиться не стал, поскольку я стояла, а какие-то представления о правилах хорошего тона он все же сохранил. – У нас с вами есть нерешенные вопросы, хотелось бы их обговорить. Милочка, вы свободны, – неожиданно бросил он горничной.

– Не свободны, – торопливо возразила я, заметив, что та действительно собирается уходить. – С каких пор, Александр Михайлович, вы распоряжаетесь моей прислугой? Убирайтесь из моего дома! А то!..