Ответы на те или иные вопросы тематически повторяются сознательно. Я мог пойти по другому пути и объединить все, что, скажем, связано с онанизмом, в один-два вопроса. Например: «Расскажите все об онанизме». И на 50–60 страницах отвечать на этот вопрос. Хотя и в таком случае рассказать все об онанизме не удалось бы (потребуется монография в два-три тома): есть детский онанизм, женский, мужской, есть свои особенности у онанизма юношеского и у людей в зрелом возрасте. Поэтому и решил раздробить тему.

Я старался избегать разжевывания (хотя, к сожалению, не всегда, как, не сомневаюсь, заметит и читатель, удавалось этого достигнуть).

Моя работа – не научный труд. Предвижу нападки не только со стороны специалистов за слишком популяризаторское изложение, но и со стороны пуритан, считающих чуть ли не целью своей жизни задачу оградить детей, юношество, да и вполне взрослых людей, от секса. Приходящих в ярость, если кто-то при них произносит вслух: член, головка члена, влагалище, клитор, вульва, матка, половой акт, оргазм, сперма…

Кто-то упрекнет меня в некоторой развязности тона, использовании «вольных» слов (мы спокойно произносим их, общаясь друг с другом, но, напечатанные, они вызывают раздражение, и автора ругают за отсутствие такта).

Выступая с лекциями перед различными как по социальному, так и по возрастному составу аудиториями, неоднократно убеждался, что чем проще, а порой сознательно примитивнее говоришь о сексе, тем большего результата достигаешь. Поэтому и решил называть вещи своими именами, используя слова, понятные всем людям, независимо от воспитания и образования.

Язык книги о сексе для массового читателя – всегда проблема.

Конечно, можно избежать резких слов, чуть «соленых» выражений, укрыться за терминами. Тогда ни один человек, сколь бы пуритански он ни был настроен, не попрекнет в развязности, а то и в пошлости.

Известный американский исследователь Эрик Берн (многие знают его прекрасную работу «Игры, в которые играют люди. Психология человеческих взаимоотношений») написал книгу «Секс в человеческой любви»^[1]. Он замечает, что «официальным названием книги для тех, кто предпочитает думать о сексе более академическим образом, было бы «Церебральные и бихевиоральные корреляторы спаривания в сообществах высших приматов».

Все верно. Но, согласитесь, непонятно. Куда проще – «Секс в человеческой любви».

Интимные отношения нельзя рассматривать в отрыве от психологии человека, от наших взаимоотношений друг с другом. Поэтому в книгу включены своеобразные отступления, казалось бы, не имеющие отношения к сексуальной жизни: советы, как себя вести в той или иной ситуации, анекдоты, размышления о воспитании человека, психологические тесты.

Многих интересует духовная сторона секса – любовь. Подобные вопросы есть в книге, правда, их мало. Не потому, что недооцениваю эту сторону взаимоотношений людей, – просто о любви изданы тысячи, если не сотни тысяч книг, сотни тысяч, если не миллионы статей в периодических изданиях. А вот непосредственно о сексуальной жизни написано, к сожалению, значительно меньше.

Старайтесь во всех удачах благодарить обстоятельства, а во всех неудачах винить только себя. Этого принципа я и придерживаюсь. Поэтому, если книга окажется полезной и понравится вам, поблагодарю обстоятельства и вас, читателей; если книга вас разочарует, буду винить себя.

Запомните совет Сенеки, одного из самых знаменитых писателей и философов Древнего Рима:

«В чем же заблуждаются все люди, когда желают счастливой жизни? В том, что принимают средства к ней за нее самое, и чем больше к ней стремятся, тем дальше от нее оказываются. Ведь начало и конец блаженства в жизни – безмятежность и непоколебимая уверенность, а люди копят причины для тревог и не то что несут, а волокут свой груз по жизненному пути, полному засад. Так они уходят все дальше от цели и чем больше тратят труда, тем больше себе мешают и самих себя отбрасывают вспять. Так бывает с теми, кто торопится пройти через лабиринт: сама спешка запутывает.

…Если бы мне подарили мудрость, но с одним условием: чтобы я держал ее при себе и не делился ею, – я бы от нее отказался. Любое благо нам не на радость, если мы обладаем им в одиночку.

Проводи время только с теми, кто сделает тебя лучше, допускай к себе только тех, кого ты сам можешь сделать лучше. И то и другое совершенно взаимно, люди учатся, обучая.

…Нужно всякому протягивать руку, и не может быть, чтобы из многих попыток ни одна не принесла успеха».

Вспоминаю: работал на радио в редакции «Последних известий» и «Маяка». Отвечал за освещение проблем медицины и искусства. Такое сочетание. А выпала мне двойная роль, ибо мои связи и интерес к кино, театру, цирку, музыке были хорошо известны руководителю редакции Юрию Летунову, а мой личный и профессиональный (психолог) интерес к медицине (опять же и связи) позволял соединять, казалось бы, разнородные области.

– Ничего страшного, нам формальности не важны, – говорил мне Юрий Александрович, принимая на работу, – искусство и медицина вполне сочетаются. Там духовное здоровье, а медицина – это физическое, или, как там говорят, соматика.

Так я и работал. Пока однажды не вышел конфуз.

В конце 60-х годов подготовил я репортаж с форума гинекологов и акушеров.

Написал вводную часть – о том, что в Кремлевском Дворце съездов собрались врачи чуть ли не со всего мира, и подверстал четыре интервью в звуке по 25–35 секунд.

– Вы что, с ума сошли?! – выговаривала мне дежурный редактор, она же выпускающий. – Да если это услышит Сергей Георгиевич Лапин (он возглавлял Комитет по радиовещанию и телевидению. – В. Ш.), нас же всех с работы поснимают! А если дойдет до Михаила Андреевича Суслова (фамилия могущественного члена Политбюро произносилась шепотом, с придыханием), то просто не знаю, как сказать… да и что говорить… Нет, вы понимаете, какую бомбу вы подложили, так ведь и самого Лапина могут снять за разврат, а уж как наши головы полетят – и все из-за вас!

Я молча выслушивал.

– Вы что молчите, вы что, не понимаете, какие слова звучат у вас? Аборт, рак матки, непроходимость фаллопиевых труб, кесарево сечение, бесплодие наших женщин, а эта фраза – кто там ее говорит, какой профессор: «Нужно приучить население пользоваться презервативами, тогда станут меньше болеть и женщины, и мужчины»! Сифилис, кондом… в эфире! Да мы в аптеках не произносим «презервативы», а говорим «пакетики»…

– Но если профессора попросить вместо «презерватив» сказать «пакетик», никто ничего не поймет, – попытался я возразить. – А сифилис… Так ведь это болезнь такая же, как и все другие: инфаркт, почечная недостаточность, туберкулез… Нет «грязных» болезней.

– Вон отсюда, развратник! – заорала на меня ведущий редактор. – Кто только на работу вас принял!..

Ведущим редактором была женщина. Хорошая тетка. Однажды на партийное собрание чуть не вынесли ее персональное дело, после того как ночью в телетайпной комнате дежурной бригады ее застали занимающейся, как бы это помягче сказать, любовью с практикантом моложе ее на двадцать лет.

Спас от публичного разбора отец практиканта, занимавший высокий пост на Старой площади, где тогда располагался ЦК КПСС. Защищал он, конечно, не редактора, а собственное имя и имя своего сына.

Кто сегодня помнит всемогущих Михаила Андреевича Суслова и Сергея Георгиевича Лапина? Их имена забыты. А они во многом определяли идеологию страны и отвечали за нравственное воспитание народа.

Секс был, есть и будет. А слово это было фактически запрещено. (На радио, телевидении, в общей печати иногда разрешалось робко сказать о половом воспитании.)

Так мы и жили. Более 20 процентов семей распадались из-за сексуальной несовместимости, до 60 процентов женщин из-за собственной необразованности никогда не испытывали оргазма, на 70 процентов мужская импотенция оказывалась ложной, рожденной незнанием собственной физиологии и психологии. Испытывали сложности бисексуалы, страдали гомосексуалы, когда в любой момент их могли уволить с работы или даже отправить в тюрьму только потому, что они другой ориентации, нежели большинство. (Лишь в 1993 году отменили 121-ю статью Уголовного кодекса, предусматривающую наказание для гомосексуалов – до пяти лет лишения свободы.)

Перестройка многое изменила. Хлынул (пожалуй, даже через край) поток книг, журналов, газет на сексуальную тему. Открылись эротические театры, порнопродукция стала вытеснять искусство, появились секс-шопы, телевидение слишком увлеклось дозволенностью темы и в погоне за рейтингом достигло обратного эффекта: эротика на экране стала раздражать. Явление это закономерное и естественное, как корь в детстве. Нужно переболеть.

Депутата Госдумы, известного режиссера Станислава Говорухина однажды возмутил размах проституции в России. Выходит он из Думы – и видит до двухсот молоденьких проституток, предлагающих свои услуги.

Проституток от гостиницы «Москва» отогнали. Но проституция-то осталась. Стоит открыть любую газету (об Интернете и не говорю) – сотни предложений: «Красотки на выезд», «Девушки. Апартаменты», «Красавицы развеселят вас», «Умеем все и делаем все недорого»…

Формально у нас нет проституции. Статьи, карающей за проституцию, в Уголовном кодексе нет. А как же бороться с тем, чего нет?..

В самом деле – стоит ли бороться с проституцией, которой нет?

На мой взгляд, бесполезное дело. Сами проститутки ни в чем не виноваты. Как только мужчины перестанут прибегать к их услугам, так они исчезнут.

Ах, эти бедные, несчастные мужчины, такие слабые… Едут на машине по центральным улицам города, видят девушек, приподнимающих юбчонки, – и не могут им отказать, не в силах уклониться от соблазна. Бедные мужчины!

Это с иронией. А если серьезно, то ведь действительно многие мужчины несчастны. Любви нет, разрядиться хочется, онанизмом заниматься вроде бы не пристало, к однополому сексу не тянет, – так хоть купить на час-два женщину, да и дело с концом.

Но вина-то женщин в чем? Что выходят и соблазняют?..

Если бы у мужчин была действительно любовь, если бы они были сексуально образованны, если бы жены (возлюбленные, подруги, назовите как угодно) понимали их, то никогда никто из этих мужчин не покупал бы женщин на час или на два…

В заключение ответа на вопрос: «Ради чего написана эта книга?» – публикую письмо, подкупившее меня искренностью, особым душевным настроем и убедительностью.

«Сразу прошу прощения за длинное письмо. Но короче писать – значит что-то упустить. А для меня все – главное, ведь это моя несложившаяся жизнь, да и не только моя.

Сейчас мне 49 лет, педагог, 20 лет работала в школе и вот уже второй год не работаю. Так хочется на старости лет разобраться в себе!

Жила я в трудные годы, родилась перед самой войной, память прекрасная, потому и помню все военные годы, тем более послевоенные. Голод и холод, как у всех. После войны пришел отец, жизнь налаживалась и, возможно, не оставила бы такого печального следа, если бы отец не стал пить. Нет, он не был алкоголиком, пил только в получку, но пропивал все до копейки, и мы (четверо детей и мама) оставались голодными в буквальном смысле слова.

Все мы еще были малы, младший брат родился уже в 1946 году. Мама работать не могла. И тогда мы, дети, стали работать, вернее, отрабатывать муку, картошку, платье – все, что давали соседи. Ничего, жили, но была еще одна беда: отец пил, терял контроль над собой и бил маму. Да и меня пытался бить за то, что родилась девочкой, да еще на мать похожей. Ударить я себя не давала, но жить дома не могла, скиталась по подружкам, родственникам. А дома все громилось и крушилось. Продолжалось это до тех пор, пока не выросли братья, они его в таких случаях просто связывали.

Я росла очень активной, веселой, общительной и хорошенькой. Мальчишки рано стали бегать за мной. Влюбилась в 15 лет. Влюбилась, и жить стало труднее. Мой объект ничего не знал. Я любила для себя и мечтала о своей будущей жизни как о семейной идиллии, где тишина и согласие, чистые полы и чистые рубашки.