Она согласилась. Жила она в доме 217 на Натмег-стрит в Гринвич-Виллидже. Покончив с кофе, я перебрался в кабинет и записал адрес на листке бумаги. После чего на мгновение задумался, помещать ли листок в досье Орри. Решив, что не стоит, я извлек на свет божий новую папку и подписал ее «Орри Кэтер, клиент». Потом кинул взгляд на часы. Без десяти девять. Стало быть, через десять минут Вулф поднимется на лифте к орхидеям, а потому позвонил в его спальню по внутреннему телефону. Трубку он взял не сразу.

– Да?

– Доброе утро. Я думал, вам захочется узнать, что, когда вы спуститесь, Джилл Харди еще будет здесь. Она приедет через час.

– Неужели ты отыскал ее?

– Разумеется. Для самого хитроумного и проницательного из ныне здравствующих сыщиков это пара пустяков.

– Болтун, – произнес он и положил трубку.

Пока я вытирал пыль со столов и кресел, отрывал устаревшие листки с настольных календарей, менял воду в цветочной вазе на столе Вулфа и вскрывал почту, я думал о Джилл Харди. Я решил, что она должна быть высокой и строгой, с проницательным взглядом, типа женщины-сержанта, а глаза, наверное, чуть-чуть раскосые. Просто, чтобы так заарканить Орри, женщина должна быть необычной, с изюминкой. К тому же, поскольку все шло к тому, что Орри мы потеряем, чем быстрее мы подберем ему замену, тем лучше. Так что пусть уж Джилл Харди и впрямь окажется такой, как я ее представляю, мечтал я.

Черт побери, я жестоко ошибся! Когда чуть позже половины десятого в дверь позвонили и я пошел открывать, то увидел через одностороннюю стеклянную панель маленькое овальное личико, порозовевшее от холода, с огромными серо-голубыми глазами. Девушка была в черном кожаном пальто двенадцатого размера с меховым воротником, а на ее голове кожаная плоская, как блин, шляпка, отороченная мехом. Когда я впустил девушку в прихожую и помог избавиться от пальто, она оказалась даже еще меньше, чем была. Должно быть, из-за хорошо подогнанного темно-синего костюма. Думаю, что, будь она еще хоть на полдюйма меньше ростом, в стюардессы ее бы уже не взяли. Я провел ее в кабинет и усадил в одно из желтых кресел. Красное кожаное кресло слишком далеко от моего стола.

– Я уже чуть-чуть успокоилась, – сказала она. – А вы немного похожи на Орри. Те же размеры.

Не лучшее начало для дружеской беседы, подумал я. Дело в том, что я вовсе не похож на Орри. Он красивый, а я нет. У меня слишком маленький нос, хотя я перестал обращать на это внимание лет с двенадцати. Я решил ответить лестью на лесть.

– Неудивительно, – начал я, – что Орри решил начать семейную жизнь. При первом же взгляде на вас я ему позавидовал. Непременно поздравлю его, как только увижу.

Она даже ухом не повела, только спросила:

– А когда вы его увидите?

– Точно не знаю. Возможно, сегодня.

– Я хочу с ним повидаться, но понятия не имею, как это сделать. Что вы можете посоветовать?

– На вашем месте я бы торопиться не стал. Возможно, его выпустят под залог. У него прекрасный адвокат. А когда вы с ним встречались в последний раз?

– Но почему его арестовали? – допытывалась она. – Что он может знать про это убийство? Вы же говорите, что он не работал на Ниро Вулфа?

– Да. Не знаю, мисс Харди, сумею ли я сказать вам хоть что-то новое, поскольку вы прочитали газету. Думаю, что убитая женщина, Изабель Керр, была связана с делом, над которым работал Орри, но это только мое предположение. Еще я думаю, что он недавно побывал в ее квартире, где оставил отпечатки пальцев, а полиция нашла их и, естественно, задержала Орри. Вы, конечно, знаете, что частным сыщикам приходится по роду службы проникать в квартиры и устраивать обыск, хотя в таком случае Орри не оставил бы отпечатков, поскольку должен был работать в перчатках. Но ведь он мог побывать там не как сыщик, а… ну… скажем, как знакомый или друг. Вы не знаете, он был знаком с мисс Керр?

– Нет. – Девушка насупилась.

– Он никогда не упоминал ее?

– Нет.

– Когда вы встретились с Орри в последний раз?

Джилл вновь пропустила мой вопрос мимо ушей. Да, в этом она просто мастак, подумал я. Она продолжала хмуриться:

– Вы сказали, что не хотите говорить по телефону, почему ко мне должны явиться гости, но вы, похоже, и сейчас не слишком откровенны. Вы близкий друг Орри, но ничего о нем не знаете. Почему я должна ждать гостей? Вы имеете в виду полицию?

Я решил, что, осторожничая, ничего не добьюсь.

– Я не хочу вас огорчать, но, пожалуй, вы должны знать, в чем дело.

– Целиком с вами согласна.

– Прекрасно. Когда человека арестовывают, он имеет право пригласить адвоката. Орри пригласил Натаниэля Паркера. Они встретились, после чего мистер Паркер приехал сюда и обсудил положение с мистером Вулфом и со мной. Так вот, полиция не задерживает человека только потому, что он что-то знает. Полиция задержала Орри, так как его подозревают в убийстве. Они не считают, что он просто что-то знает, они подозревают, что именно Орри убил Изабель Керр.

Глаза Джил расширились.

– Я не верю, – пролепетала она.

– Я тоже. Но спросите полицейских. Или адвоката. Кстати, мистер Вулф, который тоже не верит, собирается кое-что по этому поводу предпринять, в частности найти подлинного убийцу. Я не ответил на ваш вопрос: почему к вам нагрянут гости. Как только полицейские узнают, что Орри собирается на вас жениться, а это не займет у них много времени, они захотят задать вам кое-какие вопросы. Примерно о том же, о чем спрашивал я: был ли он знаком с Изабель Керр, когда вы встречались в последний раз и так далее. Мне вы так и не ответили. Я задал этот вопрос дважды, а они будут задавать его вновь и вновь. Еще им захочется знать, как и где вы провели субботнее утро. Так уж они мыслят, ничего не поделаешь. Они спросят, не были ли вы с ним, – вдруг, скажем, вы держали Изабель, пока он бил ее по голове пепельницей? Кстати, мой мозг устроен точно так же. Поскольку я думаю, что Орри невиновен, то должен найти убийцу. Итак, где вы были в субботу утром?

Она стиснула зубы.

– А я-то думала, что вы и в самом деле друг Орри, – процедила она. – Вы бы не осмелились так говорить в его присутствии.

– Еще как осмелился бы. И Орри это понял бы, хотя особого восторга не испытал бы. – Уперев локти в колени, я нагнулся к ней. – Послушайте, мисс Харди, вы очень красивы, и у вас очень приятный голос. У вас очень изящные руки. Вы сказали, что никогда не слышали об Изабель Керр, и у меня нет причин вам не верить, но мне очень важно знать, когда вы в последний раз видели Орри и где вы были в субботу.

– А почему они считают, что Орри мог убить ее? – спросила она. – С какой стати ему убивать ее?

– Не знаю. Может быть, узнаю позже, если удастся с ним встретиться. Полиция, конечно, предъявит ему обвинение, если посчитает, что у Орри имелись достаточно серьезные основания для того, чтобы совершить убийство.

– Какие у него могли быть основания?

– Спросите полицейских. Вообще-то, принципиально возможно осудить человека за убийство, не доказав, что у него был побудительный мотив, но присяжным это не нравится.

– Присяжным? Вы хотите сказать… Неужели будет суд?

– Искренне надеюсь, что не будет.

Она буквально пожирала меня глазами.

– Похоже, вы не кривите душой.

– Конечно.

– В субботу утром до полудня я была дома, в постели. Наш самолет из Каракаса должен был приземлиться в полночь, но в итоге мы сели только в два часа ночи. А вечером в субботу мы встречались с Орри. Пообедали в ресторане. В воздухе мне задают так много вопросов, что на земле я невольно к ним не прислушиваюсь. – Она встала и шагнула ко мне. – Встаньте и обнимите меня!

Поскольку это был приказ, я повиновался. Она не поднимала руки, но, когда я прижал ее к себе, вцепилась в мой пиджак и спрятала лицо на моей груди. Ее темно-синий костюм показался мне на ощупь шерстяным, но в наше время трудно судить наверняка. Я не слишком сильно сжимал ее в объятиях, но усиленно ломал голову: то ли Джил поняла, что влипла, и пыталась завербовать меня на свою сторону, то ли заподозрила, что может лишиться Орри, и надеялась в моем лице найти ему замену, то ли у нее просто такая привычка. Духами она не пользовалась, но пахло от нее приятно. Трудно сказать, сколько это могло продлиться, если бы в дверь не позвонили.

Я вежливо высвободил руки, вышел в прихожую, посмотрел, кто там, вернулся в кабинет и сказал:

– Это полицейский, которого я имею честь знать. Поскольку вы не горите желанием познакомиться с ним, извольте спрятаться здесь. – Я распахнул перед ней дверь в гостиную. – Заходите. Можете даже не задерживать дыхание, комната полностью звукоизолирована. Если захочется чихнуть, не стесняйтесь.

Чего-чего, а быстроты реакции стюардессам не занимать. Ни слова не говоря, Джилл подняла с полу сумочку, которую уронила, когда обняла меня, зашагала к двери и вошла в гостиную. Когда я закрыл дверь, вновь послышался звонок, уже более настойчивый. Должен сказать, что я не установил новый рекорд по бегу, спеша открывать инспектору Кремеру, и не стал прятать черное кожаное пальто, красовавшееся на вешалке. В конце концов, он же пришел ко мне, поскольку прекрасно знал, что до одиннадцати Вулф не принимает. Ну а мне не ответить на один лишний вопрос – пара пустяков. Я распахнул дверь:

– Извините, я был занят – зевки одолели.

После чего посторонился, чтобы дать ему войти. Лицо инспектора от холода побагровело больше обычного. Были случаи, когда он не хотел, чтобы я помогал ему избавляться от пальто, поскольку настойчиво следил за выражением моих глаз, но на сей раз он спокойно позволил мне зайти с тыла и принять пальто. А сам прошествовал в кабинет. Черное кожаное пальто на вешалке он не заметил, зато сразу увидел, что одно желтое кресло подвинуто к моему столу. Привычно плюхнувшись в красное кожаное кресло, он спросил:

– Посетитель?

– Да, – кивнул я, – все время приходят и уходят. Вы еще не выпустили Орри?

– Нет. Пока нет и в ближайшее время тоже не собираемся. Если, конечно, ты не подкинешь нам для этого чертовски вескую причину. Что скажешь?

– Да вот она: он невиновен.

– Поподробнее, пожалуйста.

– Паркер заходил вчера после свидания с ним и сказал, что Орри заверил его в своей невиновности. Мы достаточно общались с Орри на своем веку и знаем, что он не лгун. Поэтому мистер Вулф решил сам взяться за дело. Но вы, конечно, ради этого и пожаловали, да? Вы хотите знать, впряжется ли Вулф в работу? Да, впряжется.

– Я пришел не за этим. Мне нужны кое-какие сведения. – Он поудобнее устроился в кресле. – Когда ты в последний раз видел Кэтера?

Я потряс головой:

– Никаких комментариев.

– Говорил ли он когда-нибудь с тобой об Изабель Керр?

– Я пасую.

– Говорил ли он с тобой про Джилл Харди?

– Опять мимо.

– Гудвин, это тебе не поможет. Только арестованный имеет право не отвечать на вопросы, а ты пока на свободе. Но мы можем это исправить, черт побери!

– Извините, меня опять одолевает зевота. Неужели нам браться за старое? Я же не говорю, что не стану отвечать ни на какие вопросы про Орри Кэтера. Если вы спросите, где он покупает себе ботинки или когда мистер Вулф в последний раз прибегал к его услугам, я отвечу, могу даже изложить в письменном виде. Но вот на вопросы, которыми вы меня бомбардируете, отвечать не буду. Другое дело, если вы докажете, что Орри и впрямь причастен к убийству. Тогда, если вам, конечно, удастся доказать, что я располагал сведениями, которыми вы могли воспользоваться, то можете предъявить мне обвинение в препятствовании правосудию, и я погорю. Если же окажется, что я, наоборот, способствую торжеству правосудия, помогая мистеру Вулфу найти настоящего убийцу Изабель Керр, то нам с ним должны устроить торжественный проезд по городу, но на этом мы не станем настаивать.

Кремер разжал стиснутые губы и произнес:

– Эту песню ты уже пел.

– Именно это я и пытаюсь вам втолковать! – Я посмотрел на наручные часы. – Если считаете, что мистера Вулфа запугать легче, чем меня, то он спустился ровно через двадцать минут.