Ричер посмотрел на нее и подумал, что за тринадцать лет работы следователем научился ничему не верить.

– Что произошло полтора года назад? – спросил он.

Кармен поудобнее передвинула руки на руле, потом раскрыла ладони, растопырив пальцы, и снова сжала их, удерживая руль.

– Его посадили в тюрьму, – ответила она.

– За то, что он вас избивал?

– В Техасе? – проговорила она и коротко рассмеялась, но ее смех был похож на стон боли. – Теперь я точно знаю, что вы здесь впервые.

Ричер ничего ей не сказал, молча наблюдая за тем, как мимо его окна проносится Техас, прожаренный на солнце, наглый, желтый.

– Такого просто не может быть, – сказала она. – В Техасе все знают, что джентльмен никогда не поднимет руку на женщину. В особенности белый джентльмен из семьи, которая живет здесь уже сто лет. Поэтому, если его жена – грязная шлюха – посмеет сказать про него что-нибудь подобное, они, скорее всего, запрут ее, причем в психушке.

День, когда ее жизнь изменилась навсегда.

– Так что же он сделал?

– Уклонялся от уплаты федеральных налогов, – ответила она. – Он много заработал на операциях с нефтяными участками и продаже горнодобывающего оборудования в Мексике, но не стал сообщать об этом в налоговое управление. На самом деле он не сообщал им ни о каких своих доходах. И в конце концов его поймали.

– За это сажают в тюрьму?

Кармен поморщилась и ответила:

– Вообще-то, они изо всех сил стараются этого не делать. Он попался в первый раз, и они были готовы позволить ему выплатить долг, выступить со встречными предложениями и все такое. Их бы устроило чистосердечное признание и план погашения задолженности. Но Слуп слишком упрям, и потому он предоставил им самим все раскапывать и до суда не желал ни в чем признаваться. Отказался платить. Даже заявил, будто он им ничего не должен, что было довольно глупо. Но они не могли просто забрать деньги, потому что он спрятал их в семейных фондах. Думаю, это привело их в ярость.

– И ему предъявили обвинение?

Кармен кивнула, не поворачиваясь.

– Они решили ему отомстить, – сказала она. – Дело федеральной юрисдикции. Слышали такое выражение? Передать дело в федеральную юрисдикцию. Теперь я знаю, почему так говорят. Поднимается страшный шум. Настоящее состязание, местные мальчики из добрых старых семей против Министерства финансов. Адвокат Слупа – его лучший друг, они вместе учились в школе, а другой его лучший друг – окружной прокурор округа Пекос, и он объяснял им, какую стратегию они должны выбрать и все такое. Но налоговое управление разбило их наголову, устроив настоящее побоище. Ему грозило от трех до пяти лет. Однако судья назначил минимум – тридцать месяцев тюрьмы. А я получила передышку.

Ричер молчал. Они промчались мимо грузовика, первой машины, которую встретили, проехав больше двадцати миль.

– Никогда не забуду, как я была счастлива, – продолжала Кармен. – Таким аристократам, как Слуп, не надевают наручников в зале суда. После вынесения приговора ему приказали на следующее утро явиться в федеральную тюрьму. Он вернулся домой и собрал чемодан. Был устроен большой семейный обед, затянувшийся допоздна. Затем Слуп поднялся наверх и в последний раз меня избил. На следующее утро друзья отвезли его в тюрьму где-то в Абилине. «Федеральный клуб» – так ее называют. Минимум охраны. Говорят, там имеются все удобства. Я слышала, что заключенным даже разрешено играть в теннис.

– Вы его навещали?

Она покачала головой.

– Я делаю вид, что он умер, – ответила она.

В машине, которая мчалась в сторону дымки на горизонте, воцарилась тишина. На юго-западе действительно высились горы, казавшиеся невероятно далекими.

– Транс-Пекос, – сказала Кармен. – Посмотрите, как меняется цвет. Это очень красиво.

Ричер принялся вглядываться вперед, но солнце светило так ярко, что лишало все вокруг каких бы то ни было красок.

– Тридцать месяцев – это два с половиной года, – проговорила Кармен. – Я решила, что правильнее рассчитывать на меньший срок. Вполне возможно, что он постарается вести себя там хорошо.

– Возможно, – согласился Ричер.

– Итого два с половиной года, – повторила Кармен. – Я потратила впустую первые полтора из них.

– У вас еще осталось двенадцать месяцев. Это много времени.

– Давайте об этом поговорим, – попросила она. – Мы должны придумать, что необходимо сделать. Это важно. Тогда вы сможете увидеть мою ситуацию так, как я ее вижу.

Ричер промолчал.

– Помогите мне. Пожалуйста. Хотя бы теоретически – пока, если вам так хочется.

Ричер пожал плечами и начал обдумывать услышанное с ее точки зрения. Для него самого все было очевидно. Исчезнуть и затаиться – это давно стало его второй натурой.

– Вы должны уехать. Когда речь идет о браке, в котором применяется насилие, мне кажется, другого выхода нет. Вам нужно найти место, где вы будете жить, и какой-нибудь доход.

– Вы так говорите, будто это совсем просто.

– Любой большой город, – сказал Ричер. – У них есть приюты. Самые разные организации.

– А как же Элли?

– В приютах есть няньки, – ответил он. – Они будут о ней заботиться, пока вы работаете. В таких местах много детей. У нее появятся друзья. А через некоторое время вы сможете найти собственное жилье.

– И какую же работу я смогу найти?

– Любую, – сказал Ричер. – Вы умеете читать и писать. Вы учились в колледже.

– И как же я попаду в большой город?

– На самолете, поезде или автобусе. Два билета в одну сторону.

– У меня совсем нет денег.

– Никаких?

– То немногое, что у меня было, закончилось неделю назад.

Ричер отвернулся от нее.

– Что?

– Вы совсем неплохо одеты для человека, у которого нет денег.

– Заказы по почте, – сказала Кармен. – Я должна сначала заручиться согласием адвоката Слупа. Он подписывает чеки. Так я получаю одежду. Наличных у меня нет.

– Вы можете продать кольцо.

– Я пыталась. Бриллиант фальшивый. Слуп сказал мне, что он настоящий, но это сталь и цирконий. Ювелир страшно развеселился, когда я ему показала кольцо, и сказал, что оно стоит долларов тридцать.

– В доме должны быть деньги, – сказал Ричер. – Вы могли бы украсть немного.

Кармен молчала еще целую милю.

– Тогда меня смогут обвинить сразу в двух преступлениях, – сказала она. – Вы забываете о юридическом статусе Элли. И в этом заключена главная проблема. Она ведь еще и дочь Слупа. Если я перевезу ее через границу штата без его согласия, меня обвинят в том, что я ее украла. Ее портреты появятся везде, даже на коробках с молоком, к примеру. Меня обязательно найдут, отнимут ее, а я отправлюсь в тюрьму. Закон в данном вопросе очень суров. Сегодня разваливающиеся браки являются одной из самых часто встречающихся причин похищения детей. Все адвокаты, с которыми я имела дело, меня об этом предупреждали. Они говорят, что я должна получить согласие Слупа, а это невозможно. Разве он согласится позволить мне навсегда исчезнуть с его ребенком? Уехать в такое место, где он никогда нас не найдет?

– В таком случае не пересекайте границу штата. Останьтесь в Техасе. Поезжайте в Даллас.

– Я не останусь в Техасе, – сказала Кармен так, словно давно приняла это решение и никогда его не изменит. – Кроме того, я оказалась в очень непростом положении, – продолжала она. – Мать Слупа следит за мной, пока его нет. Вот почему я не продала кольцо, хотя даже тридцать долларов мне бы пригодились. Она бы непременно заметила, что оно пропало, и сразу насторожилась бы. Она поняла бы, что я задумала. Она совсем не дура. Так что если она обнаружит, что исчезли деньги и Элли, у меня будет всего несколько часов форы, прежде чем она позвонит шерифу, а тот свяжется с ФБР. Несколько часов мне ничего не дадут, потому что Техас большой штат, автобусы здесь ходят медленно и мне не удастся сбежать.

– Но ведь должен же быть какой-то выход, – сказал Ричер.

Кармен оглянулась на заднее сиденье, где лежал ее портфель. Юридические бумаги.

– Выходов много, – сказала она. – Судебные процессы, постановления, опека суда и все такое прочее. Но адвокаты делают все очень медленно и стоят дорого, а у меня нет денег. Есть адвокаты, которые работают на общественных началах, но они всегда заняты. В общем, все ужасно, невероятно запутано.

– Похоже на то, – проговорил Ричер.

– Но за год многое можно сделать, – сказала она. – Год – это куча времени, верно?

– И что?

– Я хочу, чтобы вы простили меня за то, что я зря потратила первые полтора года. Хочу, чтобы вы поняли, почему так произошло. Это так сложно, и я постоянно откладывала решение своих проблем. Я чувствовала себя в безопасности и говорила себе, что у меня еще полно времени. Вы же сами сказали, что двенадцать месяцев – это много. Значит, даже если я начну сейчас, меня можно простить, верно? Никто не скажет, что уже слишком поздно, правда?

Откуда-то из глубины приборной доски прозвучал деликатный сигнал, и тут же рядом со спидометром начал мигать оранжевый огонек в форме заправки.

– Бензин заканчивается, – сказала она.

– Впереди «Эксон», – сообщил ей Ричер. – Я видел рекламный щит. Примерно в пятнадцати милях.

– Мне нужен «Мобил», – ответила она. – В бардачке карточка «Мобила». Заплатить на «Эксоне» я не смогу.

– У вас даже на бензин нет денег?

– Ничего. Сейчас я заправляюсь по карточке свекрови. Она получит счет от «Мобила» только через месяц.

Продолжая держать руль одной рукой, Кармен нашла на заднем сиденье свою сумочку, вытащила ее и бросила на колени Ричера.

– Проверьте, – сказала она.

Он сидел не шевелясь и не дотрагиваясь до ее сумки.

– Я не могу рыться в женской сумочке, – проговорил он.

– Я хочу, чтобы вы это сделали, – сказала она. – Мне нужно, чтобы вы понимали.

Ричер собрался с духом, раскрыл сумочку, и его тут же окутал мягкий аромат духов и косметики. Внутри лежала щетка для волос с несколькими длинными черными волосинками, щипчики для ногтей и тонкий бумажник.

– Посмотрите внутрь, – сказала Кармен.

В отделении для денег лежала потрепанная купюра в один доллар. И все. Один-единственный доллар. Никаких кредитных карт. Водительские права, выданные в штате Техас, с фотографией, на которой у Кармен был испуганный вид, и в пластиковом окошке фотография маленькой девочки, пухленькой, с розовой гладкой кожей. Блестящие светлые волосы и яркие живые глаза. Сияющая улыбка, крошечные зубки.

– Элли, – сказала Кармен.

– Очень славная.

– Правда? Я тоже так думаю.

– Где вы провели прошлую ночь?

– В машине, – ответила она. – Номер в мотеле стоит сорок баксов.

– В том, где остановился я, чуть меньше двадцати, – сказал Ричер.

– Мне не по карману все, что стоит больше одного доллара, – пожала плечами Кармен. – Так что приходится ночевать в машине. Здесь довольно удобно. Потом я дожидаюсь, когда наступает время завтрака, и моюсь в туалете какой-нибудь закусочной, куда набивается много посетителей и где на меня никто не обращает внимания.

– А что вы едите?

– Я не ем.

Она сбросила скорость, видимо пытаясь сэкономить остатки бензина.

– Я заплачу, – сказал Ричер. – Вы же меня везете.

На правой обочине появился очередной щит, сообщавший о том, что в десяти милях находится заправка «Эксон».

– Хорошо, я позволю вам заплатить, но только потому, что хочу побыстрее добраться до Элли, – сказала Кармен.

Она снова прибавила газ, уверенная в том, что на десять миль ей бензина хватит. Ричер решил, что потребуется меньше галлона даже такому большому старому двигателю. Даже на такой скорости. Он откинулся на спинку и начал наблюдать за приближающимся горизонтом. И тут он неожиданно понял, что должен сделать.

– Остановите машину, – велел он.

– Зачем?

– Делайте, что я говорю, ладно?