Я подавила желание попросить его повторить последнее предложение еще раз, медленнее.

Я вздернула подбородок:

– А как же руны, вырезанные внизу, на столбах? Они предназначены для… того, чтоб причинить боль… демонам?

– Да. Когда колдунья или колдун умирают, становится меньше на одну колдунью, способную призвать демона.

– Ах, как умно, – сказала я. – Теперь все ясно.

И это было правдой. Все действительно было ясно.

Видишь ли, из-за «нежного» воспитания Ксалторат я могла прочесть руны, вырезанные на этих столбах. А еще я заметила неестественную силу, благодаря которой Дедрю побеждал. Я не дура. Учитель Тамина Релос Вар, его доверенный наставник, сплел вокруг него красивую паутину лжи. Тамин проглотил всю наживку. В Знамени Барсина кто-то действительно вызывал демонов.

И, к сожалению, несмотря на веру в собственную невиновность, этим кем-то был сам Тамин.

7: Планы атаки

Провинция Джорат, Куурская империя.

Через два дня после того, как Уртанриэль подняли с земли

Кирин откинулся на спинку стула, чувствуя, как на него давит окружающий их камень. Юноша содрогнулся:

– Ну, знаешь ли, это был я. Я – тот младший брат, которого продали в рабство в Кишна-Фарриге. И Релос Вар действительно пытался меня купить.

– О, – сказала Джанель, – так ты – тот самый брат.

– Ну, технически я ему вообще не брат. По крайней мере, не в этой жизни.

Джанель пожала плечами:

– Я не думаю, что он видит разницу.

– Нет-нет, думаю, он ее вообще не замечает. И ненавидит меня так, будто я его настоящий брат.

Она на мгновение замолчала, выражение ее лица было непроницаемым.

– Думаешь?

– Разумеется. – Он снова посмотрел на нее: – Думаешь, на самом деле все не так?^[40]

Она обдумала свой ответ, прежде чем заговорить:

– Наши эмоции редко бывают просты, когда дело касается семьи.

– Тебе легко говорить. Ты никогда не встречалась с моим старшим братом Дарзином. Рад, что этого никогда и не произойдет.

По ее лицу проскользнул испуг:

– Понимаю. Хотя у меня такое чувство, что мы знаем одних и тех же людей. Так что, кто знает?

Он, ухмыльнувшись, наклонился вперед:

– Дарзин мертв.

Джанель пристально посмотрела на него:

– Как и ты.

Ухмылка сползла с его лица. Разве мог Дарзин… Ну, нет. Богиня Смерти ненавидела Дарзина. Она никогда не позволит ему Вернуться.

– А как насчет тех пророчеств, о которых упоминал Тамин? Они похожи на… – Кирин замялся. – Они похожи на Деворанские пророчества. Однажды я встретил Голос Совета, который был деворанским жрецом – так он был убежден, что каждое чирикание птицы относится к одному из этих проклятых катренов^[41].

– О, это и есть Деворанские пророчества, – вмешался брат Коун. – Я проверил это на случай, если Тамин или Релос Вар использовали их название в качестве оправдания своих зверств. Но нет – строфы, которые цитирует Тамин, подлинные. Конечно, это не означает, что они правдивее любого из тысяч четверостиший, которые деворанцы собирали на протяжении веков.

– Это очень обнадеживает, – сказал Кирин. – Знаешь, Тамин все неправильно понял. По крайней мере, первое пророчество. Оно, должно быть, относится к Вол-Кароту. – Вздохнув, он покосился на Коуна. – Давайте просто надеяться, что конкретно это четверостишье никогда не сбудется.

– Ты уже произносил это имя раньше. – Джанель сдвинула брови: – Кто это?

У Коуна отвисла челюсть.

– Что? Джанель! Вы не знаете, кто такой Вол-Карот? Никто не объяснил вам, кто такой Вол-Карот?

Джанель беспомощно развела руками:

– Нет. Но по твоему возмущенному тону я предполагаю, что это кто-то важный.

Кирин прочистил горло:

– Ну, можно и так сказать.

Джанель, прищурившись, смерила его взглядом.

– Он – Король Демонов… – начал объяснять Коун.

– Нет, он не из них, – отрезал Кирин. – Он – то, во что превратился бог, которому ты поклоняешься и не поклоняешься, Коун, Восьмому из Восьми Бессмертных.

Коун, распахнув рот от ужаса, уставился на Кирина.

– Давным-давно некий волшебник обманом заставил одного из Восьми Бессмертных участвовать в ритуале, – медленно начал Кирин. – Я говорю обманом, потому что кульминацией ритуала, по-видимому, было принесение в жертву Бессмертного, о котором я говорю. Предполагается, что он не вызвался на это добровольно. Как бы то ни было, что-то пошло не так. Остальные люди, участвовавшие в ритуале, стали драконами, но этот Бессмертный – как я понимаю, вы называете его Селанолом, но настоящее имя у него другое – стал чем-то еще более ужасным. Он действительно умер, но то, что появилось из его мертвого тела, было аватаром уничтожения и зла, настолько опасным, что монстра пришлось заключить в тюрьму, иначе он уничтожил бы весь мир. А может, и всю вселенную. И поэтому они дали ему другое имя: Вол-Карот. Я на самом деле не думаю, что он Король Демонов. Он жаждет уничтожить демонов так же, как и все остальное.

– Ох, – сглотнула комок Джанель. – Тогда прошу прощения; я слышала про него. Моргаджи называют его как-то иначе^[42]. И в Деворанских пророчествах, которые я читала, он никогда не упоминался как Вол-Карот. Король Демонов, да? Это имя я уже слышала.

Кирин выдохнул. Он не объяснил остального: что, хотя тело Саррика было превращено в сосуд для размещения развращенной силы тьмы, его душа в конце концов была освобождена и возвращена в Загробный Мир.

Чтобы в конечном итоге возродиться в качестве Кирина Де Мона.

Джанель встретилась взглядом с Кирином.

– Однако я также слышала, что этот предсказанный Воин Ада будет тем, кто освободит его, тем, кто возвестит конец света.

– Это… это все еще очень спорно. Мне кажется, это тоже неправда, – сказал Кирин. – Как бы то ни было, мы уверены, что это не один человек. Не просто один-единственный «Адский воин». Нас четверо.

– Нас?! – повторил Коун.

Кирин скорчил гримасу и не ответил.

– Это тоже не имеет никакого смысла, – сказала Джанель. – Почему не восемь? Восемь Бессмертных, восемь драконов, восемь Воинов Ада?

Но прежде чем Кирин успел сказать хоть что-то, вмешался Коун:

– Хорошо, подождите. Вернемся к вашим словам о драконах. Если предположить, что все остальное сказанное – правда, вы еще сказали, что участники стали драконами. Вы уверены, что правильно расслышали эту деталь?

– Абсолютно, – не глядя на Коуна, ответил Кирин. – Именно так и были созданы все девять драконов.

– Восемь, – поправил его Коун.

Кирин, нахмурившись, глянул на жреца:

– Вижу, это входит в привычку. Девять. Именно это я и собирался сказать Джанель: цифры не всегда совпадают. Видите ли, человек, который разработал ритуал и выполнил его, – он тоже стал драконом. Вы с ним встречались. В наши дни он шастает повсюду, называя себя Релосом Варом.

Коун пораженно заморгал:

– Релос Вар – не дракон!

– О нет, он дракон! Релос Вар просто предпочитает не выглядеть драконом большую часть времени. – Кирин пожал плечами: – Может быть, именно поэтому он не настолько безумен, как другие драконы? Честно говоря, даже не знаю.

Коун замер, широко распахнув глаза от удивления, а Кирин повернулся к Джанель:

– Первое четверостишие действительно звучит так, как будто оно относится к тебе.

Она приподняла бровь:

– Неужели? Неужели я, замышляя восстание, собираю преступников и колдунов?

– Вот и скажи мне. Собираешь?

Брат Коун поднял свою книгу:

– Давайте я просто почитаю, что было дальше?

Ни Кирин, ни Джанель не стали протестовать.

Рассказ брата Коуна.

Замок Мерейна, Знамя Барсина, Джорат, Куур

Замок казался безжизненным: сейчас, когда за спинами идущих закрылись ворота, внутри него оставался лишь костяк охраны. Большинство жителей толпились на арене на турнирной площадке. Но брат Коун, ведя вместе с кобылой Дорной хромающую Нинавис и притворяясь слугами, возвращающимися с пошедшего наперекосяк задания, по-прежнему чувствовал себя незащищенным и уязвимым.

– С ней все в порядке? – охранник указал на Нинавис.

Кобыла Дорна махнула рукой:

– О, она в порядке, в полном порядке. Просто эта неуклюжая кобыла споткнулась на лестнице.

– Эй, не такая уж я и неуклюжая!

– Ну, а кто умудрился споткнуться о свои собственные ноги? Ты ведь, а не я.

Усмехнувшись, стражник вернулся к обходу территории замка. На брата Коуна он даже не взглянул.

Они направились в комнаты на третьем этаже, где раньше находились покои прежнего управляющего, а теперь жила граф.

Стоило двери в комнаты закрыться – и все трое выдохнули с облегчением.

Оставив Нинавис, Дорна кинулась собирать вещи.

Брат Коун нахмурился:

– Граф сказала…

Дорна оглянулась через плечо:

– Думаешь, я оглохла, жеребенок? Я знаю, что она сказала. Но гарантирую тебе, это место мы не будем покидать медленно и неторопливо. И лучше всего быть готовыми к быстрому отступлению.

Брат Коун начал было возражать, но замолчал на полуслове. Нинавис по-прежнему опиралась на его плечо.

– Дайте мне взглянуть на вашу ногу. Шина была временным решением. Я должен попытаться придумать что-нибудь более долговечное.

Нинавис одарила брата Коуна безжизненным взглядом, затем стянула импровизированный плащ с головы и, прихрамывая, направилась к кровати.

– Уверен, что ты не просто хочешь полапать мои икры?

Брат Коун боролся с желанием закатить глаза к небесам.

– Я жрец Мистерий Вишаев.

– И?

– Он вообще не может бегать за табуном, если ты понимаешь, что я имею в виду. – Дорна сделала несколько резких движений, имитируя ножницы.

Коуну стоило огромных усилий проигнорировать Дорну. Он жестом пригласил Нинавис сесть на ближайший стул.

– Не не могу. А не буду. Мы даем обет. Если меня и интересуют ваши ноги, то только потому, что я хочу узнать, насколько они зажили.

Фырканье Дорны он пропустил мимо ушей.

Он по нескольким причинам не использовал Озарение для исцеления Нинавис: прежде всего потому, что она была в сознании, настороже и главное – маракоркой. Последнее означало, что она вполне может понять, что он делает. Маракорцы не разделяли недоверия джоратцев к магии.

Точнее, маракорцы сами были причиной, по которой джоратцы не доверяли магии.

К счастью, перелом Нинавис был закрытым, а значит, было меньше шансов на заражение. Хотя на ноге и красовался вполне предсказуемый отек, да и мышцы были повреждены. Но при достаточном отдыхе она полностью выздоровеет. Другой вопрос, будет ли у нее возможность отдохнуть.

– Дорна, как вы думаете, здесь можно найти восковую лиану? Я бы сделал пластырь. – Брат Коун оглянулся по сторонам, выискивая взглядом ткань, которую можно было бы прокипятить и разрезать на полосы.

Однако прежде, чем он успел что-то сделать, в комнату ворвалась граф Джанель:

– Вы здесь. Отлично. Дорна, помоги мне с моими доспехами. Вы трое должны немедленно уйти отсюда. Отправляйтесь на север, в Висалию. У маркрива есть там дальняя родственница. Она даст вам кров.

Подойдя к собранным Дорной вещам, она достала фамильный меч.

– Жеребенок? Что случилось? Ты не… Подожди, что ты делаешь? – Дорна уперла руки в бока.

– Я дала слово, – сказала граф. – И я выполню его.

– Что происходит? – Нинавис попыталась встать, покачнулась и рухнула обратно на сиденье. – Что они собираются сделать с моими людьми?

– Подождите, – начал брат Коун. – Граф, вы расстроены. Но, пожалуйста, объясните, что происходит.