Оба понимали, что обычное заклинание, призывающее нечисть, не подействует на высшее создание ночи, каким являлся хозяин Темного леса. Он был настолько древним, что это делало его сильнее многих, почти самым могущественным в Ночном Базаре. Или, учитывая тяжелое состояние его сестры, – самым могущественным.

– Ты знаешь, где найти зеркало правды?

– Боюсь тебя расстроить, но нет, – Хозил призадумался. – Хотя есть тот, кто мог бы знать.

– Кто?

– Одна моя знакомая. Кицу́нэ.

Хозил не хотел вспоминать об этой особе, но иного выбора не было. Эта лисица-оборотень однажды соблазнила его – по крайней мере, так он рассказывал эту историю себе, – а потом им пришлось расстаться по некоторым причинам, о которых маг не желал говорить и даже думать.

Холд посмотрел на него понимающе. О лисицах ходило много слухов. Они были красивы, коварны. Демон вполне мог представить, что могла такая сделать с наивным лекарем-простачком.

– Прежде чем я вернусь к самым, на мой взгляд, унизительным событиям моей жизни, – сказал Хозил, осознавая неизбежность этого, – мне нужно знать, что ты собираешься делать после того, как мы вернем к жизни виряву. Бреши стянутся, Ночной Базар вновь станет прежним безопасным для нечисти местом – и что тогда? Хочу понимать, ради чего мы так рискуем.

– Я хочу спасти Ночной Базар, чтобы вернуть Каза домой, – твердо, без всяких сомнений ответил Холд.

Он все давно решил, и Хозил понимал это. Как и то, что вопрос «как?» сейчас неуместен. Ответа у демона все равно не было.

* * *

Хозил старался идти как можно медленнее, Холд это видел, но решил не торопить. Демону мало что было известно о связи мага с кицунэ, а прислушиваться к любовным сплетням привычки не было. Они не приносили пользы.

Как бы Хозил ни пытался отсрочить неизбежное, к дому кицунэ они все-таки пришли. Ее шатер был не таким большим, как у Холда, зато намного ярче – и сразу было понятно, что здесь живет лисица.

Полотно шатра было соткано из тонких серебристых нитей и отражало свет луны, рассыпая его вокруг ослепительным блеском. На светлом куполе были вышиты черные звезды, складывающиеся в большое изображение кентавра, стреляющего из лука в убегающую лань. Низ и полог были темно-синими, и казалось, что верхний поток мерцающего серебра, спускаясь вместе с мифическими образами, утопал в небе цвета ночного индиго, подобно сложному звездопаду, пропадающему во мгле космоса.

Демон дотронулся до края полога, чтобы войти. Ткань была гладкой, практически невесомой и приятной на ощупь. Про себя Холд подумал, что лисице сто́ит отдать должное: вкус у нее однозначно был. Хозил на красоту шатра не обратил внимания. То ли уже насмотрелся в былые времена их с кицунэ связи, то ли его мысли были заняты другим.

Они вошли.

Кицунэ сидела спиной к незваным гостям. Поджав под себя ноги в позе сэйдза^[1], она устроилась на полу на подушке за маленьким столиком и широкой кистью выводила какие-то знаки на пергаменте. Возле нее догорала свеча, от которой исходил легкий аромат черного перца и горькой цедры.

Лисица обернулась. На ее лице не было никакого удивления.

– Я знала, что ты вернешься. Маг потупил взгляд и произнес:

– Здравствуй, Умэ.

На Холда она внимания не обратила, но демона это не расстроило. У него было время рассмотреть хозяйку шатра. Кицунэ была в нежно-сливовом вафуку^[2] с пурпурным поясом, некогда туго завязанным на тонкой талии, а сейчас чуть распущенным, чтобы полы немного выбились, распахнув голые плечи. Демон был более чем уверен, что она сделала это специально, услышав шаги. У лис был острый слух.

Черные длинные волосы Умэ доходили до поясницы. Локоны находились в беспорядке, будто девушка уже неделю не могла найти свою расческу, но тем не менее были шелковистыми и опрятными. Собранные на нитку крохотные бусинки, похожие на семена, лаконичным ожерельем лежали над впадинками ключицы. Глаза кицунэ горели и были алыми, как пламя. Умэ в упор смотрела на Хозила. Без злости или упрека, но с явным вызовом. Она отложила в сторону еще не высохшую от чернил кисть и встала.

Холд обратил внимание на пышный черный хвост с белой кисточкой на конце, который был словно живым и отдельным, но плыл вместе со своей хозяйкой, повторяя все ее движения, как бы вычерчивая их контур в воздухе. Шла кицунэ уверенно, и ее губы были плотно сжаты, словно она сдерживала подступившие слова, ожидая подходящего времени, чтобы сказать их.

Когда Умэ подплыла к Хозилу, все еще не поднимающему взгляда, Холд мысленно сделал ставку на то, что девушка хорошенько треснет мага своей лапой с темными острыми когтями, оставив на его лице пару глубоких царапин, но кицунэ впилась губами в губы Хозила. Лекарь дернулся, попытавшись вырваться, но это было бесполезно, и он тотчас сдался.

Холд окликнул бывших возлюбленных:

– Сожалею, что прерываю примирение, но…

Кицунэ злобно фыркнула и, казалось, только сейчас обнаружила, что Хозил пришел не один и в шатре три создания ночи.

– Если сожалеешь, – резко сказала она, – не прерывай.

Хозил очухался и аккуратно отодвинул лисицыно лицо от своего обеими руками. Демон рассчитывал увидеть разочарование кицунэ, но на ее губах заиграла улыбка. Осторожно ступая босыми ногами по коврам, Умэ вернулась на свое прежнее место и аккуратно уселась в то же положение, а затем вопросительно посмотрела на мага и спросила:

– И что же снова привело тебя ко мне? – Умэ обращалась к Хозилу, по-прежнему игнорируя Холда. Лукавая улыбка не сходила с ее губ, а глаза горели интересом, будто в предвкушении увлекательной игры.

– Нам нужна твоя помощь, – не стал ходить вокруг да около лекарь. – Я помню, когда-то у тебя была одна вещь, и она нужна мне.

Из-под улыбки показались лисьи клыки.

– Цена будет высока.

Хозил бросил быстрый взгляд на Холда, который, не замечаемый лисицей, с неприкрытым интересом наблюдал за сценой и не спешил присоединяться к беседе. Маг понял, что призвать демона к помощи сейчас не получится. Весь его вид говорил: «Разбирайся сам». Мысленно маг проклял демона и вздохнул. Ему определенно не стоило здесь появляться. Снова.

– Ты даже не спросила, что я хочу! – воскликнул он.

– Это не имеет значения, дорогой, – пропела Умэ. – Я легко отдам все, о чем ты только попросишь. Вопрос в другом: сможешь ли ты заплатить мне?

– Назови цену, и мы заключим сделку, – ответил Хозил, едва сдерживаясь, чтобы не развернуться и не убежать.

Красные глаза лисицы разгорелись ярче – победно. Острыми когтями кицунэ провела по воздуху, показывая свои владения.

– Забирай. Все мое будет принадлежать тебе.

Ни Холд, ни Хозил не шелохнулись и не ринулись искать необходимое. Даже не стали оглядываться, прикидывая, где могло было бы быть зеркало. Маг был уверен: оно точно у этой коварной. Но также он знал, что так просто они его не получат. Войти в шатер было легко, а вот выйти удавалось не каждому. Хозил начал догадываться, какую цену потребует кицунэ. Это было даже слишком очевидно, но он вяло надеялся, что Умэ все-таки за прошедшую пару сотен лет смогла его забыть.

Их роман начался спонтанно. Разгорелся, будто жаркое пламя в глазах лисицы-оборотня. И погас резко – словно на него вылили ведро воды. Однажды жизнь сделала резкий поворот, и пелена наваждения и страсти к этой женщине спала с Хозила, уступив место одному лишь страху.

– Назови цену Умэ, – повторил Хозил.

Она звонко рассмеялась:

– Ты.

Глава 4

Хозил отчетливо помнил день, когда встретил Умэ. Он знал о кицунэ и раньше, и эти прекрасные создания всегда казались ему опасными. По Ночному Базару ходили слухи, что лисицы заманивали в свои шатры мужчин и соблазняли, кружили головы, и те бы ли готовы сделать для коварных обольстительниц что угодно.

Таких, как они, осторожный и боязливый Хозил старался обходить стороной, благо было нетрудно: в Ночном Базаре лисиц жило немного. Да, маг был из тех, кто предпочитал не впутываться в неприятности и не добавлять себе лишних проблем. Вот только проблема в лице Умэ нашла его сама.

Тогда у мага наконец-то появился крупный заказчик. Маркиз из южного государства. Хозила не волновало точное местоположение дворянина, а вот его состояние – очень даже. Давно у мага не было настолько зажиточного клиента.

У маркиза болел сын, единственный наследник. Лекарь быстро понял, что хворь несерьезная, хоть люди по свойственной им глупости развели панику. Чтобы вылечить мальчишку, хватит и стебля аира. За ним-то и отправился Хозил на юго-восток Ночного Базара, в ту его часть, где стояли по-воинственному прекрасные и яркие шатры – красные, как пламя; оранжевые и ослепительно-желтые, как солнце в мире людей; голубые, как чистый небосвод. Отличался от них один, похожий на серебряное небо, усыпанное звездами. Это был шатер Умэ.

Она и сама напоминала звездопад, точнее метеоритный дождь, или дикий огненный ветер, летящий с немыслимой скоростью, поражающий всех и вся на своем пути, оставляющий позади разоренные пустоши. Издали увидев Хозила, несущего что-то сине-лиловое и растительное, кицунэ радостно подбежала к нему.

– Это цветы для вашей прекрасной дамы? – ее голос был мягким, плавным, игривым, дразнящим и заманивающим.

Хозил слегка растерялся от неожиданности и напора и посмотрел на стебли аира, связанные в пучок. Не очень похоже на цветы. Может быть, лисице зачем-то понадобилось лекарственное растение и она хочет купить его?

– Хм, нет, – ответил маг, – это не цветы.

Кицунэ звонко рассмеялась, чуть прикрывая коготками свои пухлые губки.

– А что же?

Не дождавшись объяснений, лисица выхватила пучок травы из рук вконец впавшего в ступор Хо зила и принялась тщательно рассматривать. Она уткнулась носом в стебельки аира, а затем, вынырнув, вынесла решение:

– Прекрасно.

– Что?

– Цветы, – пояснила с легкой улыбкой кицунэ. – Они прекрасны.

Хозил был сражен наповал. Еще мгновение – и он рухнул бы в ноги девушке, что была прекраснее любого букета. Вот только сделка с маркизом обещала принести по-настоящему большие деньги. Хозил робко отнял пучок аира у невообразимой красоты кицунэ, глядящей на стебельки горящими, будто нарождающиеся звезды, глазами.

Отобрав целебный урожай, лекарь хотел было уйти, но…

– Мое имя Умэ, – сказала лисица, смотря на него в упор. Ее тонкие пальцы сжимали его запястье.

Хозил мог легко выбраться из этого захвата – просто снять руку и отправиться восвояси. Но он почему-то не стал этого делать. Он только сказал:

– Мне нужно вернуться.

– Много дел? – поинтересовалась Умэ.

– Очень.

– Могу я узнать, чем занимаетесь?

– Целительством, – сдержанно ответил Хозил, не вдаваясь в подробности, которые могли бы затянуть диалог.

– Ах, значит, этим цветам суждено стать лекарством.

– Верно.

Театрально вздохнув и поняв, что маг не собирается поддерживать беседу, кицунэ разжала пальцы и отступила.

– Что ж, – напоследок сказала она, – найдите меня потом, как закончите со сделкой.

Как-никак она и сама принадлежала миру Ночного Базара и потому знала, что значит держать слово, особенно если это слово торговца.

Хозил не дал ей ответа, даже не посмотрел в ее сторону и, быстро развернувшись и ускоря шаг, пошел в направлении своей лавочки. Но уже тогда он понял, что вернется.

Вот только вернулся Хозил нескоро.

Через двадцать восемь лет. Впрочем, для нечисти из Ночного Базара это совсем недолго. Все эти годы кицунэ и вправду ждала мага, а ее образ не покидал его мыслей.