Анна и недовольный прерванным перекуром Лестрейд пошли по коридору. Анна все так же держалась окон. А Лестрейд… Что же, его такими картинками не пронять. Поэтому он лишь устало любопытствовал, глядя в палаты, не проявляя никаких эмоций.

* * *

Не разуваясь, Анна устало опустилась на диван. Однокомнатная квартира-студия: просторный коридор, кухня-закуток с барной стойкой, отделяющей ее от остального пространства комнаты, зал с минимумом мебели в виде большого дивана посередине комнаты, журнального столика, огромного гардеробного шкафа, прижавшегося всей длиной к одной из стен, и стеллажа с книгами. Удобная берлога для одинокой девушки.

Прислонившись спиной к мягким подушкам, Анна закрыла глаза и замерла. Короткое платье игриво задралось, но обращать на это внимание не имело смысла – никого, кроме нее, в квартире не было.

Звонок на мобильный легко разрушил хрупкое равновесие тишины и сладкой полудремы.

Анна нахмурилась, но взяла трубку, не меняя положения тела.

– Гаврилова слушает!

Анна открыла глаза и несколько секунд слушала говорящего.

– Хорошо, давайте так, хотя это неправильно. Тут вам не отдел, – ее голос казался уставшим и недовольным.

Анна еще немного послушала голос в трубке, прощебетавший какие-то извинения, смешанные с контраргументами, затем отключила собеседника, по всей видимости не дав тому договорить.

Обреченно вздохнув, она сняла туфли и задвинула их под диван. Затем встала и сбросила с себя платье, обнажив хорошо сложенное, спортивное тело. Ни грамма лишнего жира, ни на бедрах, немного округленных, гладких, ни на плоском животе с пирсингом на пупке. Талия, хорошо заметная, не спрятанная за излишками еды. Небольшая упругая грудь восточного типа, с темными сосками, едва заметно смотрящими в разные стороны: словно взаимно обидевшись, они продолжали присматривать друг за другом. Ягодицы – округлые, плотные, облаченные в кружевные трусики – красивое дополнение ко всему блеску фигуры.

Анна быстро сменила кружева на черные плавки из хлопка и облачилась в голубую рубашку, так подходящую к ее цвету глаз, темно-синие джинсы с ремнем, на котором висела пустая кобура.

Открыв дверку шкафа, Анна извлекла из выдвижного ящика пистолет и вложила в кобуру. Она хотела уже закрыть ящик, но взгляд привлекла фотография, лежащая на дне, изображением вниз. Немного поколебавшись, Анна вытащила ее. На снимке, гордо вытянувшись в струнку и приятно улыбаясь, стоял мужчина в форме полковника полиции.

Некоторое время Анна, не проявляя никаких эмоций, смотрела на фотографию, но потом, словно опомнившись, небрежно забросила ее в ящик. Затем быстрым движением собрала распущенные волосы в хвост и закрепила их розовой видавшей виды резинкой.

В этот момент в дверь позвонили. Быстро закинув вечерний наряд в шкаф, Анна отправилась к двери…

…Через три минуты Анна сидела за стойкой бара, отделяющей кухонную зону от зала, и рассматривала своего гостя – старика Федора с удивительно рельефным, морщинистым лицом и седой «козлиной» бородкой.

Нисколько не тушуясь, Федор отвечал тем же. Своим пытливым взглядом он немного нервировал Анну, обычно спокойную к таким вещам. Было в нем что-то от старого, жесткого и сурового прошлого. И, без сомнения, спрятано за этим взглядом немало страдания.

– Это вы обнаружили мужчину в лесу?

Федор улыбался и продолжал пытливо всматриваться в Анну.

– Говорите громче, он глухой как пень!

Голос раздавался с дивана, где уютно устроился молодой парень с сержантскими нашивками. Он лениво и без особого интереса листал одну из книг, лежащих на журнальном столике у изголовья.

– Жаль, у вас телевизора нет. Там сейчас футбол…

Анна покачала головой.

– Так я говорю, это вы нашли того мужчину? В лесу! – теперь Анна почти кричала.

Федор встрепенулся, заулыбался и закивал.

– Я, внушенька, я и нашел, будь оно неладно! Угораздило же меня, старого, в ту шасть леса пойти. Туда же, пошитай, две версты крюк полушается. А я што? Не подумал… – Федор говорил громко, визгливо и с надрывом, упрямо игнорируя букву «ч», заменяя ее на удобную ему «ш».

Анна от неожиданности даже вздрогнула.

– Расскажите, что вы там увидели! – громко крикнула Анна.

Старик молча смотрел на Анну.

– Я говорю, расскажите… – еще громче начала Анна, но Федор ее остановил.

– Слышу я, внушенька, слышу! Просто как подумаю об энтом, так мурашки по всему телу разбегаются, – он вздохнул. – Ну, надо, знашит, надо! Тот день рано нашался. Я проснулся с первыми петухами и…

– Федор! – прервала старика Анна и повернулась к сержанту. – Как его по отчеству?

– Как по классике, Николаевич, – сержант поймал на себе недоуменный взгляд Анны и пояснил: – Ну, это тот, кто «Идиота» написал, Достоевский.

– Да… Не про тех героев писал Федор Михайлович, ох, не про тех, – Анна отвернулась от сержанта. – Федор Николаевич, мне с утра не надо! Просто опишите, что увидели в машине. Остальное я уже читала.

– Ну, не надо, так не надо! Можно и с машины… Так вот… Нашел я ее, а там шеловек. Мужшина. Я ж как увидел, што в крови он весь, так и шарахнуло меня, как шерта от ладана. Но потом малек стыдно стало. Думаю, шавой-то я не видал в жизни такого, шего мне пугаться сталось? Вот и вернулся к машине.

– Вы рассмотрели мужчину? Он был в сознании?

– Эх, внушенька, разве это сознание! Сидел, глаза вытаращив, словно леший какой-то. Вперед смотрит, нишего не замешает вокруг. Я его окликаю, трогаю, а он и в ус не дует. Сидит. Я еще подумал: можа, остолбенел, шарами лесными поддался. У нас в лесу всякое…

– Федор Николаевич… Не отвлекайтесь. Как он выглядел? – Анна терпеливо ограничивала размах фантазии старика.

– Да как он мог выглядеть? Я, милая, его не рассматривал. Да и в крови он был с головы до ног, а я ее с детства опасаюсь, стороной держуся от нее, и она меня за версту обходит, а тут такой слушай – сама нашла… Помню только, што на руках его порезы были, словно его огромная кошка оцарапала. А из-под ладоней, што руль крепко держали, кровь сошилась, густая такая… И каплями так… на коленку ему.

Федор замолк, вновь переживая вчерашний вечер.

– Я вас сейчас уже отпущу. Вы, главное, вспомните, не видели ли вы чего-нибудь подозрительного? – Анна даже охрипла от громкого крика.

– Все видел. И птицы молшали, так, словно гиблое место то было, и ветер стороной блуждал. А главное… – Федор сделал долгую паузу. – Страх я шувствовал. Вот, пошти живьем, натурою ощущал – боится тот шеловек шего-то, хотя и выглядел так, будто в него бесы вселились.

Анна кивнула Федору.

– Спасибо вам за помощь! Этот шеловек… – Анна запнулась. – Извините, заговорилась! Этот человек вас проводит. Сержант!

* * *

Закусив губу и оседлав в прихожей пуфик, Анна боролась с узлом на шнурках своих кроссовок. Федора и сержанта в квартире уже не было. Когда, наконец, Анна почти победила упрямые шнурки, в дверь опять позвонили.

– Входите! – крикнула Анна. – Кто там еще?

В квартиру зашел Лестрейд и, не разуваясь, направился в комнату.

– Вы издеваетесь все, что ли? Может, отдел сюда перенесем? – возмущенно бросила в спину Лестрейда Анна.

– А нечего было домой сматываться, личину менять. А то утром со мной в паре какая-то незнакомая фифочка работала, а сейчас вот напарница вернулась, – Лестрейд остановился у шкафа с полками и довольно бесцеремонно приступил к разглядыванию фотографий.

– Никак флиртуете, что ли, Леонид? – Анна добавила в голос немного издевки.

– Я? Да ты что! Мне такая радость и даром не нужна! – навряд ли улыбающийся Лестрейд думал в этот момент, что мог обидеть Анну.

– И я этому очень рада, – если Анну и задела последняя фраза, то она профессионально пропустила ее мимо ушей.

– О, Анна, почему скрывала, что у тебя есть такая красивая подруга? А рядом кто? Ее мама? Конечно! Они же одно лицо! – Лестрейд вновь появился в прихожей.

Он вертел в руках фото женщины и девушки, видимо, в поисках надписи, проливающей свет на заданные им вопросы. Но по тону Лестрейда можно было понять, что вопросы носили чисто технический характер.

Анна, проигнорировав его вопросы, молниеносным движением выхватила фотографию у Лестрейда и вернулась с ней в комнату. На полке, с которой взял снимок Лестрейд, стояло с десяток фотографий. Все они запечатлели памятные для нее моменты: с выпускного, с торжественной церемонии получения диплома в университете МВД, с присвоения первого звания, с поездки на Мальдивы и тому подобное. А в руке Анна держала фотографию, с которой на нее смотрела женщина, красивая, ухоженная, с приятной, располагающей к себе улыбкой, и молодая девушка лет двадцати пяти, в воздушном сарафане и оранжевой кепке. Девушка тоже улыбалась. Обе производили впечатление довольных и счастливых людей и были поразительно похожи.

Немного подумав, Анна убрала фотографию к себе в сумку и вернулась в прихожую к Лестрейду.

– Вот! – Лестрейд протянул Анне папку. – Тут результаты экспертизы.

– Спасибо, потом внимательно почитаю, а коротко расскажете в машине!

– А где же он? – взгляд Лестрейда ощупывал комнату.

– Кто он? – Анна сделала вид, что не поняла. Она поспешно собирала в сумочку разбросанные мелочи: косметичку, сигареты, жвачку.

– Ну, как же – он! Высокий, метр восемьдесят девять, шатен, пробор посередине, немного узковатые глаза, волевой подбородок, одет в…

– Ого! Вы бы так на работе свое умение демонстрировали! – Анна уже хотела вытолкнуть Лестрейда из квартиры, но увидела, как он смотрит на нее, остановилась, вздохнула, достала из сумочки кусочек ваты. Она не подошла к зеркалу, которого, впрочем, в коридоре и не было, а уверенными движениями начала стирать тональный крем с лица.

– Одет в классический костюм, – невозмутимо продолжил Лестрейд, – водит «Лексус» представительского класса. Заехал за тобой к участку ровно без четверти восемь. Дальнейшие ваши телодвижения мне неизвестны.

– И слава богу! – ухмыльнулась Анна.

Лестрейд кивнул в сторону дверей и уже было вышел, но заметил накинутое покрывалом зеркало, аккуратно убранное за пуфик. Он бережно вытащил размером метр на метр зеркало и, откинув покрывало, удовлетворенно себя осмотрел.

– Слушай, Гаврилова, а ты не вампир, случаем? В отделе поговаривают, что ты не зря зеркала стороной обходишь!

Анна развернулась к Лестрейду, отобрала зеркало и быстрым движением вновь завернула его в покрывало.

– Точно, вампир! Так что не злите меня!

Лестрейд, довольный своей выходкой, вышел из квартиры.

Анна осторожно, словно боясь разбить зеркало, немного приподняла покрывало. Увидев свое отражение, она резко закрыла зеркало и недовольно убрала его назад.

– Да уж! – Анна кинула на полочку использованную ватку и вышла из квартиры.

* * *

Небольшая трехдверная красная машина – «Мини Купер» – с двумя бежевыми полосками на капоте, похожими на подтяжки от брюк, протянувшимися от переднего бампера к лобовому стеклу, легко маневрировала по не очень заполненным улицам, пробираясь к центру. Бежевые крыша и зеркала подчеркивали ее изящество и красоту. В небольшом провинциальном Новоспасске такая машина выделялась из общего потока. Следить за кем бы то ни было на ней проблематично, а вот найти ее в случае кражи не представляло труда.

Машиной управляла Анна, сосредоточенно глядя на дорогу. Рядом, на пассажирском сиденье, разместился Лестрейд.

– Итак, рассказывайте!

Лестрейд открыл папку, вытащил первую бумагу.

– По результатам экспертизы на теле найденного мужчины обнаружены многочисленные порезы, нанесенные, предположительно, ножом с длинным лезвием. На его правой ладони очень глубокие раны, почти до костей. Кстати, мизинец едва удалось спасти, представляешь? В «Скорой» его буквально приклеили. Еще бы часок-другой, и не смогли бы, – почему-то довольный этим фактом Лестрейд глупо улыбался, тщетно ожидая поддержки от Анны.

– Ладонь, что с ней?