Внезапно меня ослепляет яркий свет, вздрагиваю и подскакиваю на постели, с трудом разлепляю глаза. Кто-то распахнул настежь двери, впустив утренние лучи восходящего солнца. Зеваю.

Глава 5. Похищение

– Подъем, ребятки, подъем!!!

В дверях стоит Пуления Авсеевна и обмахивает проем веником из всевозможных трав, видимо опять злых духов прогоняет. Трем глаза и выползаем из-под одеял.

– Мы всегда рано встаем, с первыми лучами солнца, – улыбаясь, говорит она, хлопая веником по дверям, – поднимайтесь, ребятки, уж и завтрак готов.

До меня долетает противный запах полыни, и я вдруг вспоминаю о ночном происшествии. Когда возле умывальника остаюсь наедине с Олесей, то делюсь с ней своими ночными страхами и спрашиваю её, не слышала ли она что-нибудь ночью.

– Вообще ничего, – смеется она, – я спала как убитая.

– Понятно, – вздыхаю я, и опять у меня вылезает противная мысль, о том, что нам в чай подсыпали снотворного.

– Да не переживай ты так, – улыбается Олеся, – ты просто не привыкла спать на природе, а это всё лесные звуки.

Когда возвращаемся к шатру, то застаем всех на улице возле костерка, на низком столике уже накрыт завтрак – пирожки, перепечи и шаньги. Если этим всё время питаться, то можно же так быстро растолстеть. Котелок над огнем уже плюется кипятком, Пуления Авсеевна ловко подхватывает ручку через толстое полотенце и наполняет большой заварочный чайник.

Усаживаемся с Олесей по-турецки на ковер возле столика, из носика заварочного чайника поднимается завитками пар, вдыхаю вкусный травяной аромат, ещё от костерка веет теплом и запахом березовых поленьев, и все мои ночные тревоги разом улетучиваются. И вот я вместе со всеми уже смеюсь, пью чай и угощаюсь свежей румяной стряпней.

К нашей полянке подходит Аверьян Егорыч, но не один, с ним ещё три молодых парня, все одеты по-когальски: в белых свободных рубахах, подпоясанных красными кушаками, широкие штаны заправлены в узкие сапоги. Один из парней очень внимательно смотрит на меня, отчего мне становится как-то не по себе. Под таким пристальным взглядом я даже не могу есть, кладу недоеденный пирожок на блюдце.

– Доброго утра, – здоровается с нами Аверьян Егорыч, – хлеб да соль.

– Здравствуйте, – хором с набитыми ртами отвечаем ему.

– Попейте и с нами чайку, – приглашает его Пуления Авсеевна.

– Можно да некогда, – отвечает Аверьян Егорыч. – Мы к вам за подмогой, – сообщает он, обращаясь к нашим парням, – кое-что нужно собрать-сколотить, а вы я смотрю ребята – здоровые, сильные. Вместе мы вмиг сработаемся, а?

Игорь морщится от этих слов, видимо, ему лень отрываться от такого роскошного стола и идти куда-то работать. Лера наклоняется к Дане и что-то шепчет ему, он кивает и тут же встает на ноги.

– Без вопросов, я готов, – говорит он.

Кирилл и Игорь продолжают сидеть, наши то парни городские, не привыкли к физическому труду, да и не рассчитывали на такое, мы же как бы отдыхать сюда приехали.

Когальские парни о чем-то перешептываются между собой на своем языке, как-то загадочно посматривая на нас.

– А вы что-же? видите же, ребятам помощь нужна. Они нас так-то бесплатно накормили и приютили, – говорит Даня, смотря то на Кирилла, то на Игоря.

– Ладно, поможем, – вздыхает Кирилл и тоже поднимается.

За ним и Игорь встает.

– Я с вами, – тут же подскакивает Аня.

– Эээ, нет, – качает головой Аверьян Егорыч, – я их отведу на мужскую половину, к ал-когалам, туда женщинам заходить нельзя.

– Ну, а я как же? – испуганно возмущается Аня.

– Ты с девочками тут побудешь, – говорит Кирилл, обнимает её за плечи и целует в губы. – Я скоро.

– Таков обычай, – твердым голосом произносит Аверьян Егорыч, давая понять, что он тут бессилен что-либо изменить.

– Ладно, – вздыхает Аня, надувает губки и усаживается обратно.

– Ну, показывайте, с чем вы там без нас не можете справится, – смеется Кирилл, обращаясь к когалам.

– Идем вон туда, – машет рукой Аверьян Егорыч в сторону холма, где сверкают своей белизной на фоне голубого неба высокие шатры.

Смотрю вслед уходящим парням, один из них оглядывается, всё тот же, что только что смотрел на меня, и всё внутри меня вздрагивает. Он долго и пристально снова глядит на меня. Судорожно сглатываю, чувствую, как по всему телу пробегают мурашки. Я не привыкла к такому особому вниманию, обычно меня всё время не замечают, даже бывает, что при встрече здороваются только с Олесей как-то мимо меня, словно даже как-то сквозь меня, будто я вечно хожу, завернувшись в мантию-невидимку. Смущенно опускаю голову.

– А вы чего сиднем сидите, – вдруг всплескивает руками Пуления Авсеевна, – идите прогуляйтесь, там свадебная ярмарка в самом разгаре.

– О, здорово! – тут же подскакивает на ноги Олеся. – Я хочу на это посмотреть. Идемте.

– Я не пойду, я буду ждать Кирилла, – всё так же капризно надувает губки Аня. – И вы тоже останьтесь, а то мне одной тут страшно.

Олеся удивленно на неё смотрит. Меня тоже не радует перспектива всё пропустить ради Аниных капризов.

– Ладно, идите вдвоем, я с ней посижу, – предлагает Лера, обнимая Аню за плечи.

Собираемся, в этот раз я не беру смартфон и карточку, прячу их на дно рюкзака, а то так в толчее недолго их потерять. Всё равно телефон не ловит. Мы уходим вдвоем.

– Ну, и пусть сидит, если так хочет, – ворчит Олеся, когда мы порядочно отдаляемся от шатра, чтобы они нас не услышали. – Я проехала столько километров совсем не ради того, чтобы тупо сидеть в шатре. Незачем было тогда и тащиться сюда.

– Хоть есть кому наши вещи покараулить, – вставляю я.

– Точно, – смеется Олеся.

Шатры расположены рядами. Идем до конца, поворачиваем и выходим прямо на ярмарку. Тут вовсю идет торговля, с шумом, с гамом, повсюду толчея, суматоха. Продавцы расхваливают свой товар, покупатели торгуются, чтобы сбавить цену. Они делают это так артистически, и при этом отчаянно жестикулируя, что даже я, не зная когальского, понимаю, о чем речь. Все одеты в национальные одежды. Женщины в пышных цветных юбках, неизвестно сколько подъюбников им пришлось для этого поддеть под низ, сверху такие же яркие рубашки с длинными рукавами и с огромными плечами. На головах треугольниками платки, как будто на макушках тоже что-то надето, для поддержания формы. В такой одежде и не поймешь – стройна ли девушка телом или полна. А мужчины одеты попроще, в таких же рубахах, в каких к нам приходили парни вместе с Аверьяном Егорычем.

К нам сегодня все добры, улыбаются, угощают, не сторонятся, как вчера. Мы пробуем всё – и мед, и варенья, и сыры, и разные колбасы и многое другое. Идем дальше, попадаем на ремесленный рынок. Тут продают глиняные горшки, за первым прилавком сам мастер крутит гончарный круг и прямо при нас из его рук появляется красивый кувшин с вытянутым горлышком. Следующие ряды кожемяк, они торгуют различными изделиями из кожи. У них продаются и самодельные сапоги, и ремни, и даже плащи. Потом идут крафтеры. У них на прилавках грудами разложены плетенные корзинки всевозможных размеров – от самой маленькой, пригодной, наверное, только лишь для хранения наперстков, и до самой огромной, куда даже мы с Олесей с легкостью поместимся. После них кузнечные ряды. Тут выставлены красивые кованные изделия и холодное оружие: кинжалы с филигранью, мечи, охотничьи ножи. Далее пошли лавки мастериц-рукодельниц – одежда, платки, скатерти, полотенца – всё вышито вручную и везде преобладают когальские орнаменты. Глаза разбегаются от всего этого изобилия.

От ремесленников попадаем в загоны, где продают животных. Тут и лошади, и коровы, ещё какие-то странные могучие быки с длинной свалявшейся бурой шерстью. Дальше яки, овцы, козы, ламы, альпаки и даже верблюды, кого я никак не ожидала здесь увидеть.

За ярмаркой на огромной лужайке происходят какие-то соревнования: скачут на лошадях, забрасывая кольца на невысокие столбы. Мы останавливаемся, с интересом наблюдаем.

– Боже, ну какой же он страшный, – вдруг подает голос Олеся.

– Кто? – опять не понимаю я.

– Ну, жених этот.

Я прослеживаю её взгляд. Недалеко от нас кучкой стоят мужчины, узнаю того жениха с противной рыжей бородкой. Он пристально смотрит на Олесю. Она опять распустила свои длинные шикарные волосы, мало кто может пройти мимо неё, не обратив на них взгляд.

Соревнования заканчиваются и по полю в разных направлениях разбредается народ. Мы тоже пересекаем лужайку, наше внимание привлекает огромный разноцветный шатер на краю поля, идем к нему. Нам навстречу попадаются те когалы, что приходили к нам, звать наших мальчиков на подмогу. Среди них снова тот же, который тогда смотрел на меня. Наши взгляды пересекаются, и я чувствую, как у меня мурашки пробегают по спине. Таких красивых глаз мне ещё не приходилось видеть – ярких, томных, обрамленных густыми длинными ресницами.

Пока я смотрю на него, не обращая внимания ни на что вокруг, вдруг будто какой-то вихрь проносится позади меня вперемешку с топотом, и внезапный резкий Олесин вскрик заставляет меня подскочить на месте.

Я оборачиваюсь – Олеси рядом со мной нет, словно она провалилась сквозь землю. Зато я вижу, как быстро удаляются всадники от меня и кажется, что у одного из них, что-то или кто-то перекинут через спину коня. Я узнаю Олесю по светлым длинным волосам, выбивающимся из-под черного полотна, наброшенного сверху.

– Что?

У меня перехватывает дыхание, я не знаю, что мне предпринять – бежать ли за ними или звать на подмогу. Между тем всадники уже достигли края холма и спустились вниз, скрывшись от моего взора.

Я кричу, но на меня не обращают внимания. Вдруг вижу Аверьяна Егорыча, бросаюсь к нему, хватаю его за руки и сбивчиво, дрожащим надрывающимся голосом излагаю всё, что сейчас произошло.

– Да это обычное дело – похищение девушек перед свадьбой, – машет он рукой, добродушно улыбаясь.

– И что? – не понимаю я.

– Традиция такая – нужно обязательно похитить и увезти красивую девушку. Не беспокойся, ничего плохого с ней не случится, покатают по полям и привезут. Иди к своему шатру, может быть, она уже там.

Он говорит это добрым мягким тоном, но мне всё равно неспокойно, меня начинает потрясывать от всего этого. Я успокоюсь только тогда, когда она опять окажется рядом со мной. Бегу к шатру.

Вернуться обратно оказывается не так-то просто. Продираюсь сквозь толпу когальцев, путь мне перегораживают то какие-то телеги, поставленные поперек дороги, то стадо овец, то ведут огромного яка. От него я сама отскакиваю и терпеливо жду, когда его проведут.

В суматохе теряюсь и не сразу нахожу верное направление, бегая вокруг ярморочных рядов. Иногда мне кажется, что они специально развернули прилавки, чтобы ещё больше запутать меня. Всё пестрит у меня перед глазами, яркие наряды когалов сливаются в одно сплошное пятно. Наконец, я вырываюсь из заколдованного круга и вижу в конце ряда наш шатер.

Добегаю до нашего места, столик убран, костер почти угас, распахиваю дверцы и врываюсь в шатер. Одеяла, служившие нам постелью, сложены стопкой друг на друга и убраны к стене, на них как на троне восседает Лера, сложив по-турецки ноги, и копается в смартфоне. Олеси здесь нет, как и Ани. Лера вздрагивает от моего неожиданного появления и зачем-то прячет телефон.

– Где Олеся? – громко спрашиваю я.

С минуту она обескураженно на меня смотрит, затем удивленно произносит:

– Вы же вдвоем уходили, у тебя и нужно спросить.

– Она приходила обратно?

– Нет, – мотает головой Лера, спускаясь с одеяльного трона.

– А Аня где?

– Вернулся Кирилл, Аня ему сказала, что хочет домой, что ей тут не нравится и они ушли, – равнодушно пожимая плечами, сообщает Лера.

– В смысле ушли? Куда ушли? – я вконец теряю самообладание и уже кричу на Леру.