Следует заметить, что наряду с интересом к восточным школам стратегий в нашей стране наметился и устойчивый спрос на труды Н. Макиавелли и его последователей. Упомянем здесь лишь несколько последних изданий, таких как «Этика Макиавелли»^[85], «Максима Макиавелли. Уроки для России XXI века. Статьи, суждения, библиография»^[86], и, наконец, изданные в одном томе «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» и «Государь» самого Н. Макиавелли^[87].

И все же китайские «Стратагемы» занимают приоритетное место у читающей публики, а открытие их как важнейшего компонента китайской политической мысли и общественного сознания, как секретного оружия Востока, признано одним из серьезных достижений академической востоковедной науки в нашей стране^[88]. Таким образом, наша читательская аудитория лучше подготовлена к знакомству со «Стратагемами» Харро фон Зенгера при их полным издании. Учитывая это, при подготовке рукописи первого тома мы стремились дать адекватные уже имеющимся русским переводам названия, имена собственные, понятия.

При этом, стараясь избежать двойного перевода, т. е. с китайского на немецкий, а затем с немецкого на русский (еще академик В. М. Алексеев показал несостоятельность попыток переводить русскую литературу на китайский язык не с оригиналов, а с английских и немецких переводов), использовали готовые фрагменты из уже имеющихся русских изданий. Во всех случаях это оговорено в комментариях. Тот же метод был применен и для передачи довольно многочисленных цитат из трудов Мао Цзэдуна. Мы отсылаем читателя именно к сделанному в Китае официальному переводу на русский язык сочинений Мао Цзэдуна. И, наконец, чтобы читателю было легче ориентироваться, мы применяли уже ставшие привычными названия литературных произведений. Например, роман «Шуй ху чжуань» имеет адекватное русское название «Речные заводи», поэтому мы сочли возможным отказаться от используемого Х. Зенгером немецкого названия «Разбойники с Ляншаньских болот»^[89].

Литературное редактирование первого тома «Стратагем» было выполнено Светланой Даниловной Марковой. Перевод второго тома и его комментирование сделал Александр Гарькавый, который также придерживался упомянутых выше принципов использования готовых фрагментов из русских переводов китайской классики. Так, например, отрывки из «Бесед и суждений Конфуция» даются по работе А. С. Мартынова^[90], а «Трактат о военном искусстве» Сунь-цзы цитируется в переводе академика Н. И. Конрада, а иногда отсылка идет к хрестоматии В. В. Малявина^[91].

Выход в свет в 1995 г. перевода на русский язык первого тома «36 стратагем» стал заметным явлением. В журналах и газетах появились положительные отклики. Читающая публика говорила, что книга Харро фон Зенгера захватывает, как «Тысяча и одна ночь». Тираж разошелся очень быстро, и книга стала большой редкостью. На встречах с читателями и в письмах, приходивших в мой адрес, чаще всего задавался вопрос: «Когда же будет опубликовано продолжение?»

В 1994 г. профессор Харро фон Зенгер опубликовал две книги: «Введение в правовую систему Китая» (в Германии) и в Швейцарии – монографию о международном частном и процедурном праве КНР. Административная должность декана факультета, как он признавал, дала ему возможность на практике следить за стратагемностью поведения окружающих и одновременно обсуждать эту проблему со специалистами по различным дисциплинам. После публикации двух упомянутых книг уже прославленный автор взялся за подготовку второго тома «Стратагем», который и увидел свет в 2000 г.^[92].

В 2004 г. издательство «Эксмо» выпустило «Стратагемы» Харро фон Зенгера в двух томах^[93]. Теперь это же издательство предоставило читателям возможность познакомиться с изданием труда нашего швейцарского коллеги в одном томе, что значительно облегчает пользование им. Надеюсь, что читающая публика по достоинству оценит этот том.

К русскому читателю

Китайская цивилизация является одновременно и китайской и общечеловеческой, ибо китайцы, являясь китайцами, в то же время суть просто человеческие существа. Одна из выдающихся отраслей китаеведческих исследований (которую можно было бы назвать «китаеведческие исследования, объясняющие Китай») сосредоточивает свое внимание на типично китайских чертах китайцев, т. е. на том, что считается специфически характерным для Китая. Этот тип китаеведческих исследований нацелен на то, чтобы мы поняли Китай. Я же в этой книге подчеркиваю другой аспект китаеведения: существуют китаеведческие исследования, придающие особое значение тем аспектам китайской культуры, которые являются частью культуры всего человечества; китаеведение служит не только для изучения китайского народа, но и для лучшего понимания рода человеческого в целом. «Воспринимающее китаеведение» ставит своей целью определить приемлемые для остального человечества разделы китайской культуры и знаний, с тем чтобы перенести их в наши страны, и таким образом мы могли бы заполнить пробелы в нашей цивилизации и обогатить наши знания.

Такой подход может быть очень успешно проиллюстрирован изучением китайских стратагем. Стратагемы, т. е. неортодоксальные пути к достижению военных, гражданских, политических, экономических или личных целей, представляются общечеловеческим феноменом. Однако, в связи с некоторыми культурными и религиозными условиями, на Западе почти отсутствуют исследования по этой теме. Понимание стратагемности на Западе развито слабо. Представители Запада – до определенной степени – поражены «стратагемной слепотой», хотя в своей повседневной жизни они постоянно являются жертвами стратагем и часто сами применяют их в зависимости от ситуации, иными словами, без всякой теории и без подлинного предварительного расчета.

С другой стороны, в Китае никогда не налагалось табу на хитроумные планы до такой степени, как это делалось на Западе. Там традиционно существовала большая, чем на Западе, свобода в этой области. Китай, по-видимому, является единственным местом в мире, где стратагемы когда-либо были распределены по категориям и получили собственные названия (в форме каталога 36 стратагем). Основное намерение автора этой книги – показать возможность универсального применения китайской стратагемности (учения о хитроумных планах) на любом поприще и в любой стране для исследовательских и практических целей. То, что это намерение уже приносит плоды, подтверждает книга «Хитроумный Иисус», написанная швейцарским протестантским священником, который использовал 36 китайских стратагем для раскрытия хитроумия Иисуса. Пусть русское издание «Стратагем» вдохновит исследование таких проблем, как «хитроумные замыслы в политике», «стратагемная социология», «психология коварных замыслов», «мотив лукавства в литературе», «философия хитрости».

Первым западным деятелем, который когда-либо упомянул, применительно к Китаю, термин «стратагема», был русский дипломат начала ХVIII в.^[94]. Это – открытие моего дорогого коллеги профессора B. C. Мясникова, кто, таким образом, может считаться пионером китаеведческих стратагемных исследований на Западе. Поэтому я особенно горд и глубоко благодарен профессору B. C. Мясникову за его огромные усилия, направленные на выход в свет русского издания этой книги.

Эта книга стремится преподать Китайское Искусство Хитроумия, но в основе ее лежит дух высказывания китайского мыслителя Хун Цичэна: «Сердце, которое хочет нанести вред другим, не подлежит прощению, но сердце, заботящееся о других, совершенно необходимо». Я хочу, чтобы эта книга помогла русским читателям быть «простыми, как голуби», но в то же время «мудрыми, как змии» (Иисус^[95]).

Пролог

Стратагема открытых городских ворот

Советник Кун Мин, прозванный также Чжугэ Ляном^[96], был послан с 5000 солдат в Сичэн, чтобы перевезти находившиеся там припасы в Ханьчжун. Там к нему вдруг начали прибывать один за другим более десятка гонцов, скакавших во весь опор. Они сообщили, что вражеский военачальник Сыма И^[97] из государства Вэй вступает в Сичэн с подобным осеннему рою войском в 150 000 человек. К этому времени при советнике Кун Мине не было уже ни одного военачальника, лишь штаб из штатских чиновников. Из 5000 солдат половина уже отбыла из Сичэна вместе с припасами. В городе оставалось не более 2500 солдат. Когда чиновники услышали это известие, лица их побледнели от ужаса. Советник Кун Мин поднялся на городскую стену и обозрел окрестности. И вправду, у горизонта небо было закрыто клубами пыли. Огромное войско вражеского военачальника Сыма И приближалось. Советник Кун Мин приказал:

– Снимите и спрячьте флаги и знамена с городской стены! Каждый воин пусть находится на своем поcту! Сохраняйте тишину; ослушник, подавший голос, будет обезглавлен. Все четверо городских ворот распахнуть настежь! Пусть у каждых ворот подметают улицу двадцать солдат, переодетых горожанами. Когда подойдет войско Сыма И, пусть никто не действует самовольно. У меня есть для этого случая стратагема [цзи].

Затем Кун Мин накинул плащ из журавлиных перьев^[98], надел коническую шелковую шапку и отправился на городскую стену в сопровождении двух оруженосцев, захватив с собой цитру с гнутой декой, и там уселся прямо на парапет одной из наблюдательных башен. Возжегши курение, он начал играть на цитре.

Между тем разведчики авангарда генерала Сыма И достигли городской стены и увидели все это. Никто из разведчиков не решился пройти дальше. Спешно вернулись они к Сыма И и сообщили об увиденном. Сыма И недоверчиво рассмеялся. Затем он приказал войскам остановиться. Сам он поехал вперед на быстрой лошади, чтобы издали посмотреть на город. И впрямь, там он увидел советника Кун Мина, который сидел на сторожевой башне городской стены с радостной улыбкой на лице и играл на цитре с гнутой декой среди дымков от курящихся благовоний. Слева от него стоял оруженосец, который обеими руками держал драгоценный меч, справа – оруженосец с волосяным опахалом.

В проходе городских ворот и перед ними виднелось около двадцати простолюдинов, которые с опущенными головами невозмутимо подметали дорогу. Когда Сыма И разглядел все это, он пришел в сильное смущение. Он вернулся к своему войску, приказал авангарду и арьергарду поменяться местами и повернул на север, в направлении лежащих там гор. Его второй сын, Сыма Чжао, по дороге проговорил:

– Наверняка у Чжугэ Ляна не было воинов, потому он и разыграл эту сцену. Отец, почему вы отвели войско?

Сыма И отвечал:

– Чжугэ Лян известен своей предусмотрительностью и осторожностью. Еще никогда он не предпринимал ничего рискованного. Сегодня ворота города были широко открыты. Это определенно указывает на подвох. Если бы мои войска вступили в город, они, конечно, пали бы жертвой стратагемы. Предпочтительно было побыстрее отступить.

И все войско Сыма И ушло. Кун Мин увидел, как вражеские отряды исчезают вдали. Он рассмеялся и захлопал в ладоши. Все чиновники, бывшие с ним, были озадачены. Они спросили Кун Мина:

– Сыма И – знаменитый военачальник государства Вэй. Сегодня он привел сюда 150 000 отборных воинов, увидел вас, советника Шу-Хань, и поспешно отступил. По какой причине?

Кун Мин отвечал:

– Этот человек исходил из того, что я стараюсь вести себя предусмотрительно и осторожно и никогда не рискую. Увидев такую картину, он решил, что у меня множество воинов сидит в засаде. Поэтому он отступил. Вообще меня смущают отчаянные предприятия, но сегодня я искал спасения в таких действиях, так как не имел выбора.

Все чиновники в изумлении склонили головы и воскликнули:

– Стратагему советника не удалось бы разгадать даже привидению! Если бы не он, мы должны были бы просто сдать город и спасаться бегством!

Кун Мин сказал:

– У меня ведь было только 2500 воинов. Если бы мы оставили город и бежали, конечно, далеко бы мы не ушли. Сыма И взял бы нас в плен.