Хозяин гостиницы заметил токкэби Пихёна Срабла ещё задолго до его прибытия в гостиницу. При этом у него и мысли не возникло, что такой гость мог направляться именно к нему, потому как до этого момента он ни разу в жизни не принимал гостей, прилетевших с неба. Только когда Пихён подлетел к дому достаточно близко, хозяин гостиницы понял, что его новым постояльцем был токкэби, оседлавший гигантского жука.

Жук приземлился рядом с гостиницей, подняв вокруг себя маленькую песчаную бурю. К тому времени, когда песок осел, токкэби уже стремительно поднимался по лестнице. Вбежав внутрь, Пихён многозначительно взглянул на хозяина гостиницы, и тот, не задумываясь, указал на второй этаж:

– Туда, первая комната слева.

Пихён поднял голову вверх. Центральная часть первого этажа представляла собой атриум, вокруг которого, словно балкон, располагался коридор второго этажа, благодаря чему было хорошо видно все комнаты. Найдя нужную дверь, Пихён улыбнулся и весело обратился к хозяину гостиницы:

– Доброго сна вам, милейший! Не могли бы вы отвести моего жука в конюшню? У вас же найдётся такая?

Хозяин гостиницы быстро кивнул, после чего Пихён стремительно взбежал вверх по лестнице и без какого-либо предупреждения распахнул дверь в комнату Кейгона. Тот уставился на него широко открытыми от удивления глазами.

– Здравствуйте! – вежливо начал Пихён, а затем сразу выпалил: – И как же так получилось, что вы одолели нашего кастеляна?

– Я Кейгон Дракха.

Повисла тишина. Кейгон и Пихён какое-то время неловко смотрели друг на друга. Кейгон заподозрил, что сказал что-то не то, но так и не смог понять, что именно. Разве люди не говорят сперва своё имя, когда встречаются в первый раз? У токкэби всё иначе? Пихён тоже заподозрил неладное, но, к счастью для обоих, быстро понял, почему произошла загвоздка, и весело рассмеялся:

– Ах да, я прошу прощения. Меня зовут Пихён Срабл. Вы же не сердитесь на меня?

Кейгон никак не мог понять, почему он должен сердиться, и почему этот Пихён сейчас стоит в его комнате и глупо улыбается. Немного подумав, Кейгон осторожно заговорил:

– Из Великого Храма Хаинса… Верно?

– Да, всё верно. Вы ждали меня?

– Да.

Вновь наступило молчание.

– Так как же вы всё-таки одолели нашего кастеляна?

– Я не помню.

– Да что вы такое говорите! Это же была ваша знаменитая передняя подножка с подхватом! Нет ни одного токкэби, который бы не знал эту историю. А я так хотел узнать, как же вы смогли ударить нашего кастеляна, он ведь такой гибкий и может так сильно изгибать поясницу. Как же такое возможно, что вы ничего не помните? Если бы я когда-нибудь одержал победу над кастеляном, я бы до самой смерти рассказывал всем эту историю. Вы точно всё забыли? Совсем-совсем ничего не помните?

– Да, похоже на то.

Пихён с недоверием посмотрел на Кейгона, отчего тому стало не по себе. Токкэби что, так же как и люди, слепо восхваляют друг друга за непонятные подвиги? Свой-то он никак не мог вспомнить. И вообще, от всех этих размышлений у охотника разболелась голова. Сжав зубы, он выразительно посмотрел на Пихёна. Тот легко пожал плечами и опустил свою сумку на пол:

– Ну что ж, такое вполне могло случиться. Как-никак прошло больше 20 лет, и вы, похоже, не такой большой поклонник борьбы ссирым, как мы.

Кейгон почувствовал облегчение. Но эта манера речи Пихёна, в которой он постоянно добавлял вопрос в конце каждого предложения, определённо действовала на нервы.

– А сколько вам сейчас лет?

Кейгон, немного замявшись, подвинул стул к Пихёну. Пока тот садился, у него было время придумать ответ:

– Зачем тебе это?

– Просто с тех пор, как вы стали непобедимым, прошло уже 20 лет, поэтому я думал, что человек, которого я встречу, будет довольно старым. А вы вроде неплохо выглядите. Вы, должно быть, были очень молоды, когда стали победителем, верно?

– Да, я был молод.

Тут Кейгон понял, что привычка Пихёна заканчивать каждое предложение вопросом не была такой уж плохой: «Я могу просто поддакивать или отвечать вопросом на любую его фразу», – подумал он.

Пока Пихён читал письмо от Оренола, у Кейгона появилось немного времени, чтобы внимательно рассмотреть токкэби, который сидел перед ним. По ходу дела он медленно восстанавливал свои знания об этом народе, сравнивая свои воспоминания из прошлого с тем, что он видел перед собой сейчас.

После того как Пихён закончил читать письмо, он положил его на стол и склонил голову:

– Ну, ничего нового из этого письма я не узнал. Вы, я и лекон. Он, кстати, ещё не прибыл? Нет? Ну ладно. В любом случае план такой: мы втроём входим в Киборэн и спускаемся вниз по реке Муру́н. Там обнаруживаем нага по его песне, которую он будет петь для нас, а затем вновь поднимаемся вверх по течению, берём его под защиту и дружно ведём в Великий Храм Хаинса. Я считаю, что идея использовать песню в качестве опознавательного сигнала действительно потрясающая. Ведь только мы сможем услышать её в этих землях к югу от границы. Наги же никогда не поют, так что наш сигнал невозможно будет спутать ни с чем другим. Плюс он точно не привлечёт к себе лишнего внимания – другие наги просто не смогут его услышать. На этом, как я понимаю, всё? Наша миссия заканчивается? – быстро оттараторил он и с энтузиазмом уставился на своего собеседника.

– Да.

Пихён повертел головой. Кейгон не был уверен, что именно обозначает этот жест, но решил, что в нём нет ничего предостерегающего.

– Меня больше интересуют вопросы, ответов на которые я не нашёл в этом письме. Вот, к примеру, почему этот ким хочет, чтобы мы привели какого-то нага в Великий Храм? Кто он вообще такой? Что в нём особенного?

– Я знаю ровно столько же, сколько и ты, у меня нет догадок.

– Тогда, может, вы могли бы рассказать мне хотя бы про реку Мурун? Я впервые услышал о ней сегодня. Вы знаете, где она находится?

– Да. Река Фэ́лдори является одним из главных притоков реки Мурун.

Кейгон подумал, что этого объяснения вполне достаточно для представления полной картины, но передумал, когда увидел пустой взгляд Пихёна.

– Я имею в виду, что, если мы будем идти по реке Фэлдори, мы доберёмся до реки Мурун.

– Хорошо, а где находится Фэлдори?

– К югу от пустыни. Где-то день ходьбы отсюда. Я так понимаю, монахи Великого Храма поэтому и выбрали именно эту гостиницу в качестве места нашей встречи.

– Вы и правда так хорошо знаете южные территории?

Кейгон кивнул и немного погодя добавил:

– Вероятно, я и есть тот самый «следопыт».

– Следопыт? Должно быть, вы вкладываете в это слово какое-то особенное значение? Или я что-то не так понял?

Кейгон тут же пожалел о сказанном: ему было слишком лень что-либо объяснять. Но глаза Пихёна уже загорелись неподдельным любопытством, поэтому Кейгон сдался и нехотя проговорил:

– Ты знаешь старинную пословицу о том, что только трое могут пойти против одного?

– Да, конечно! Она означает, что для того, чтобы пойти против одной из четырёх древних рас, остальные три должны объединить свои силы. Если так подумать, то сейчас как раз три расы собираются вместе, чтобы спасти одного нага. Вы это имеете в виду?

– Да. Но существует ещё одна, более древняя трактовка. Она гласит, что когда трое представителей рас объединятся, чтобы выступить против одного, один из них станет следопытом, второй – чародеем, а третий – воином. Я так понимаю, ты у нас чародей.

– Я? Но я ведь даже не знаю никаких чар.

– Чародей не обязательно должен обладать настоящей магией. Можно сказать, что это некто вроде плута или фокусника, который вносит путаницу проделками и хитростью. Да и к тому же ваш огонь можно с лёгкостью принять за настоящее колдовство.

– Следуя вашей логике, получается, что следопыту на самом деле тоже не обязательно отыскивать путь?

– Да, всё так. Я думаю, монахи Великого Храма Хаинса выбрали меня в качестве некоего ответственного за группу и за само выполнение задания, так как я многое знаю о нагах и хорошо ориентируюсь в Киборэне.

– Получается, что лекон, который всё ещё не прибыл, должен быть воином. Интересно, какая роль на самом деле отведена ему? – с любопытством спросил Пихён.

Кейгон едва заметно кивнул в ответ. Все они хорошо подходили для отведённых им ролей: человек, который способен принимать решения в экстренных ситуациях, токкэби, не случайно выбранный в качестве чародея, и лекон, который как нельзя лучше подходит на роль воина. Глупые монахи совсем помешались на своих старых сказках.

– Проще говоря, это машина для убийств, которая должна будет уничтожать всё, что встретится на нашем пути. Вполне в духе леконов.

Спустя несколько часов Пихён полностью согласился со словами Кейгона.

Леконы не любят пустыни. И это вполне оправданно, ведь густое оперение, которое защищает их от внезапной атаки противника, совершенно бессильно против жаркого солнца. Поэтому, если лекону вдруг приходилось путешествовать по пустыне, он старался пересечь её как можно быстрее (конечно, не так быстро, как токкэби на своих гигантских жуках).

Поэтому, как только владелец гостиницы увидел на горизонте силуэт, который увеличивался с невообразимой скоростью, он сразу понял, что к ним приближался лекон, поднимая за собой настоящую песчаную бурю. Картина выглядела весьма устрашающе, но после встречи с двумя другими постояльцами владелец гостиницы перестал принимать всё близко к сердцу и потому сохранял полное спокойствие. Лекон бежал с такой скоростью, что казалось, будто он парит над землёй. Приблизившись к гостинице, он так быстро взлетел на тридцатиметровый склон, будто бы у него была аллергия на лестницы. Но на входе всё же пришлось сбавить обороты – каждый, кто имеет при себе железное копьё длиной семь метров, должен быть осмотрителен, когда заходит в дверной проём.

Лекон вошёл в гостиницу и огляделся по сторонам. Обнаружив Кейгона и Пихёна за обеденным столом, он прямиком направился к ним. В атриуме первого этажа был довольно высокий потолок, но, как оказалось, недостаточно высокий для трёхметрового лекона, который находился на грани приступа клаустрофобии. Пихён был в восторге от увиденного, а вот Кейгон снова почувствовал невероятное напряжение. Он кое-как привык к обществу токкэби, а вот как себя вести с леконом, было ещё не совсем понятно. Пытаясь скрыть своё беспокойство, Кейгон громко кашлянул и продолжил смотреть на лекона.

К счастью для него, тот первым открыл свой клюв и заговорил:

– Так, токкэби и человек. Я пришёл в нужное место.

Кейгон испытал вот уже вторую положительную эмоцию за столь короткий период. Пихён вежливо представился:

– Меня зовут Пихён Срабл. А это Кейгон Дракха. Вы пришли по просьбе Великого Храма?

– Да.

Сказав это, лекон огляделся и, присмотрев подходящее место, прислонил своё копьё к лестнице на второй этаж. Пихёна сразу позабавило увиденное, а когда лекон сел на пол, не найдя для себя подходящий по габаритам стул, он и вовсе развеселился. Ведь даже сидя на полу, он всё ещё смотрел на них сверху. Однако, когда лекон заговорил, от веселья Пихёна не осталось и следа.

– Меня зовут Тинахан. И у меня есть парочка претензий к токкэби.

К счастью для Пихёна, Тинахан не упомянул о каком-то определённом недостатке или дурной привычке, характерных для всех токкэби, из-за которых он их недолюбливал. Он лишь пожаловался на то, что токкэби никогда не пытались приблизиться к ханыльчхи. Пихён спросил, почему же это проблема, и, получив ответ на свой вопрос, буквально вскрикнул от восторга:

– Ого! Так вы расхититель гробниц на спинах ханыльчхи! Я прав?

Тинахан, открыв крышку винной бочки, которую принёс владелец гостиницы, угрюмо произнес:

– Ну, вроде того. Если бы вы, противные токкэби, помогли нам, я бы уже давно забрался на спину к этой небесной рыбе.