– Не пойдет она ни в какую больницу – тоже не вчера родилась.

– А вот это будет очень хреново, – сказал Виргит опуская планшет. – Дракон сказал – все хвосты обрубить.

– Что же делать?

– Скажем, что достанем её по-любому. А потом будем что-то делать.

Фургон снова крепко тряхнуло, но в этот раз на это не обратили внимание.

– Так вы, парни, из Генеральной компании? – снова решился на вопрос Головин.

– Если не хочешь сказать, где джестификатор, то рот лишний раз не раскрывай, – посоветовал Виргит, подкрепляя сказанное весьма характерной мимикой.

– Да, парень, мы и так из-за тебя влетели, так что лучше помолчи, – сказал Яцек. – Нас просто наняли из Генеральной компании, сами то мы местные.

– Эй, ты зачем ему все это рассказываешь, а!? – возмутился Виргит.

– Братва, мы объездной поедем или напрямик? – спросил вдруг выглянувший из кабины водитель.

– А какая разница? – зло отозвался Виргит.

– Напрямик быстрее, но копов больше, чем на окружной.

– А чего нам копы? Документы у тебя в порядке, на оружие у нас разрешение. А этот… – Виргит выразительно посмотрел на пленника. – Если спросят, скажем взяли воришку по заказу клиента. У нас по закону два часе до передачи преступника полиции. Так что проскочим.

– А дырки в двери ты как объяснять будешь? – не удержался от язвительного замечания Головин.

Виргит покосился на дверь с тремя пробоинами потом зыркнул на Головина и сказал, обращаясь к водителю:

– Давай в объезд, лишние вопросы нам ни к чему.

И они поехали в объезд.

Машина двигалась неровно – кренилась в поворотах, то разгонялась, то притормаживала и по нервному поведению своих конвоиров Головин понимал, что движение на дороге плотное и возможно у него появится шанс выскочить из фургона и поднять шум.

Но как это сделать быстро? Трейси или кем она была на самом деле, провернула это лихо. Однако, ей угрожала реальная опасность, а вот ему – еще неизвестно.

Эх, знать бы, что за прибор они ищут и почему привязались именно к нему?

Головин вздохнул.

– Даже не думай, парень, – предупредил его Виргит. – Со связанными руками тебе такой фокус не провернуть. Сиди, через сорок минут будем на месте и там с тебя снимут наручники.

– А еще – шкуру! – пошутил Яцек и зашелся лающим смехом.

В этот момент на рацию Виргиту пришел сигнал. Он коснулся клипсы на воротнике и ответил:

– Да, сэр, он у нас… С этим не так хорошо, но у нас есть ее адрес… Понял, сейчас будем.

Закончив разговор, он крикнул:

– Рулевой, правь на площадку к ангарам, наш офис туда переехал!

– Понял! – отозвался водитель.

– И когда они успели, – покачал головой Яцек.

– Чего, небось у тебя там заначка где-то осталась? – угадал Виргит.

Яцек вздохнул, а его напарник, продолжая улыбаться, повернулся к Головину.

– Ну вот, считай приехали. Тут всего-то пару километров осталось. Так что считай минуты, клиент.

– Клиент-пациент! – снова пошутил Яцек и засмеялся своей шутке.

20

Спустя четверть часа фургон остановился. Простреленная дверца отъехала и Головин увидел лысоватого человека в костюме от «Эрвольда Лари».

Яцек с Виргитом тотчас вскочили, согнувшись в невысоком фургоне, а лысоватый господин с брезгливой гримасой посмотрел на пленника с одной стороны, потом сделал шаг и склонив голову взглянул с другой, словно оценивая кусок мяса.

– Давай его в операторскую, – сказал он и Головин подумал, что тот обращается к кому-то из конвоиров. Однако, те остались стоять в согнутом положении, а пленника вытащили из фургона двое рыжебородых качков, от которых пахло «триллом» – стимулятором мышечной активности.

На поясах у них висели крупнокалиберные пистолеты-пулеметы и виброножи. Головин изучал такие в навигаторской школе. Они входили в аварийный комплект выживания.

Сопровождая пленника, новые конвоиры придерживали ему затылок так, чтобы он мог смотреть только себе под ноги, однако боковым зрением Головин сумел разглядеть высокую сплошную ограду и пару ангаров.

А еще вооруженных солдат, десятка три, если не больше. Они стояли на всех углах, разбирали какие-то ящики с оборудованием и крепили на крышах антенны и приемные модули скоростной радиосвязи.

А когда его заводили в ангар, он успел заметить показавшегося из-за угла шагающего робота, почти такого же, каких он видел у Профессора в его безумной коллекции. Однако, там машины носили яркие ливреи отдельных армий и родов войск, а этот робот был серо-зеленого цвета.

Внутри просторного ангара с полами из пыльного пластобетона, находилось около десятка вагончиков, соединенных в единое целое с помощью гофрированных рукавов-переходов.

Лысоватый господин шел впереди не оглядываясь, а двое рыжебородых молча сопровождали пленника.

Головин прикинул, что всего в паре сотен метров отсюда гудела восьмиполосная городская магистраль, а тут, в неком подобии локальной промзоны, скрывалась целая компактная армия.

Хорошо бы сообщить об этом полиции, хотя, возможно, у этих ребят имелись разрешения на охранную деятельность, ношение оружия и, возможно, владение тяжелой боевой техникой, вроде шагающих машин.

Конвоирование пленника, наконец, закончилось в просторной комнате без окон, но хорошо освещенной распределенным светом от дорогих светильников, вмонтированных в потолок и стены.

Лысоватый господин сел в кресло, стоявшее посреди комнаты, а Головина посадили на жесткий, привинченный к полу стул.

Он протянул руки, намекая, что пора снять наручники, ведь бежать тут некуда, но его немая просьба осталась без внимания.

Лысоватый сидел в кресле, положив ногу на ногу и пристально смотрел на Головина, а тот, в свою очередь, тоже разглядывал незнакомца. Двое рыжебородых страховали, стоя по обе стороны от пленника, а где-то за пределами этой резиденции, надсадно жужжала лазерная пила.

– Марк Головин, я не ошибаюсь? – нарушил молчание лысоватый господин.

– Да, а вы кто?

– Я Миллер.

– Почему ваши люди схватили меня, господин Миллер?

– У меня обязательства перед Генеральной компанией и пока ее эмиссары добираются до нас, мне поручено провести с вами беседу.

– А можно снять наручники?

– Можно, – кивнул Миллер, после чего один из конвоиров касанием ключа снял с запястий Головина магнитные путы.

– Большое спасибо, господин Миллер, – поблагодарил тот. – Задавайте вопросы, я с удовольствием на них отвечу.

– Где джестификатор, Марк, которым ты пользовался для выявления в программном коде неявных меток?

– Чего? – переспросил Головин не сумев уловить смысл услышанного.

– Я повторяю тебе слово в слово, как задано заказчиком.

– Знаете, господин Миллер, название этого прибора я пару раз слышал только от представителей Генеральной компании. А вот про неявные эти самые…

– Метки.

– Да, метки. Про них впервые слышу от вас.

Видно было, что хозяин слегка озадачен. Ему показалось, что пленник совершенно искренен, но заказчик требовал сведений, поэтому господин Миллер дал знак и еще один человек выкатил стойку с какой-то аппаратурой со множеством проводов, зажимов и датчиков с присосками.

– Сейчас мы присоединим вас к нашему модулю правды, Марк, и вы снова ответите на вопросы. Это практически безболезненно.

– Я согласен, если это так важно, – сказал Головин, хотя и понимал, что его согласия тут не требовалось.

Прикативший стойку сотрудник тотчас принялся крепить на Головина все эти снасти, смазывая лицо и лоб пленника какой-то жирной смазкой, запах которой заставлял Марка морщиться.

– Пожалуйста, господин Головин, оставьте ваше лицо расслабленном, иначе я не смогу правильно разместить считывающие устройства, – сказал служащий и Головин приложил все силы, чтобы не гримасничать.

Правда, для этого пришлось не дышать, поскольку жирная смазка имела тошнотворный запах.

Наконец, когда все было закончено, Головин обнаружил, что почти ничего не видит из-за нагромождений датчиков на своем лице, и плохо слышит, что говорит Миллер.

А еще ему было трудно отвечать из-за стянутого присосками лица.

Миллер задал ему какой-то вопрос и Головин попросил повторить, но тот, в свою очередь, тоже не расслышал, что сказал пленник, однако на мониторах спецаппаратуры появилось сообщение о правдивом ответе на вопрос.

Миллер задал следующий вопрос, а Головин опять переспросил его и добавил, что он ничего не слышит. Прибор честно просканировал параметры пленника и отметил, что он снова ответил искренне.

– Отлично, парень! Так мы быстро выйдем на результат! – услышал наконец Головин, а потом снова началось невнятное бормотание.

Он уже хотел сорвать с себя эти снасти и объяснить Миллеру, что у них возникло недопонимание и этот допрос превратился в идиотский спектакль, но в этот момент, стены наружного ангара сотрясло от мощного удара, от чего по контрольным экранам побежали полосы.

– Джус! – крикнул Миллер, вскакивая с кресла и делая указывающий жест. Один из рыжебородый сорвался с места и побежал к выходу, чтобы узнать, что происходило снаружи в ангаре. Но он не успел ничего выяснить, поскольку раздался хлопок и Джус, вертясь в воздухе, пролетел через половину помещения и рухнул у стола со стопками документации.

Коробки накренились и стали валиться, а Головин наблюдал за этим словно в ролике с замедленным воспроизведением.

Коробки падали, из них вылетали листы твердых копий, какие-то карандаши, фломастеры, боксы с разноцветными стикерами и магнитными зажимами.

Раздался новый хлопок и второй рыжебородый, улетел дальше первого, докатившись почти до стены.

Тут загрохотал короткоствольный автомат, невесть откуда выхваченный Миллером. Он пятился к запасному выходу и поливал огнем прорвавшихся захватчиков.

Головин бросился на пол и стал отползать в сторону, чтобы не оказаться под перекрестным огнем. Бросив по пути взгляд на вход в помещение он испытал дежавю – оттуда наступали штурмовики, похожие на солдат атаковавших станцию, на которой он когда-то спасался.

Они вели ответный огонь по Миллеру и по выскочившим ему на подмогу бойцам.

Пули плющились о бронезащиту атаковавших, не причиняя им вреда, однако сбивая им прицел и не давая возможности стрелять точнее из устройств похожих на небольшие бочонки.

Головин решил, что это волновое гравитационное оружие, поскольку после выстрелов, вторичные волны разбрасывали коробки, бумагу и даже тюки с какой-то одеждой в дальнем углу помещения.

Там, где этим волнам ничего не попадалось на пути, они оставляли вмятины в стенах, а когда пара выстрелов приходились на одно место, образовывался пролом.

Стойка с аппаратурой упала, а ее оператор несколько раз пытался убежать, но беднягу сбивали отраженные волны, швыряя из стороны в сторону и вырывая клочья из его синего халата.

Обеим сторонам в сражении активно поступало подкрепление, и казалось бою не будет конца. Но едва Головин подумал, как ему вырваться из этого пекла, очередной волновой удар вышиб наружную стену и частично отраженной волной, Марка выбросило из разрушенной постройки под крышу изрядно поврежденного ангара.

Оказалось, что и здесь вовсю шло сражение, но оружие применялось более тяжелое.

В стенах и потолке зияли огромные пробоины, местами еще дымившиеся. Возле дальней стены горела лежавшая на боку шагающая машина.

Еще две таких же, носились вокруг малой постройки и били из автоматических пушек по более мелким, но серьезно вооруженным роботам. Те были выкрашены черной матовой краской и временами, как показалось Головину, вовсе исчезали из видимого спектра, пробегая по десятку метров в состоянии полной невидимости.

В момент, когда эпицентр схватки сместился, Головин вскочил и помчался в сторону замеченного им пролома.