Софья стремительно поспешила на главную аллею. Невольная обида на то, что Амир как будто прогнал ее, появилась в сердце. Она так жаждала увидеть его. Однако Асатиани, видимо, совсем не желал того же. Почти два дня они не виделись, и, похоже, это его вполне устраивало. Да, девушка понимала, что он был занят, но он мог ответить ей иначе, более дружелюбно и ласково. Но нет, Асатиани так гаркнул на нее, словно отчитывал за проступок, и его взор, недовольный и какой-то угрожающий, тоже не понравился ей. Едва не плача, она решила, что раз он не хочет видеть ее, то и она не будет искать встречи с ним.

Когда Софья приблизилась к аллее, она невольно наткнулась на Серго. Молодой человек призывно улыбнулся ей и попросил побеседовать с ним в чайной. Обрадованная тем, что у нее появился повод отвлечься от неприятных мыслей по поводу невнимания Амира, Софья с воодушевлением последовала за мужем и почти два часа провела в его обществе.

Амир освободился около четырех часов. Раздав быстрее приказы своим вассалам-азнаури насчет предстоящего похода, он стремительно направился во дворец. Перед отъездом мужчина жаждал увидеть Софико, к которой он уже два дня никак не мог вырваться. Жгучее желание прикоснуться к ней заставило его позабыть о том, что через два часа на выезде из усадьбы его будет ожидать Даур вместе с джигитами, чтобы отправиться в путь. Амир прошелся по гостиным и столовой и невольно остановился у открытой двери в чайную. Именно в этой небольшой уютной комнате он наконец увидел ее, и она мило беседовала с Серго.

Эта идиллия между молодыми людьми и отрывки задушевного разговора, доносившегося до него, мгновенно вызвали в существе Амира неприятное чувство тревоги и недовольства. Почти полчаса Асатиани, укрытый длинной темно-зеленой портьерой, висящей при входе, не шевелясь стоял за дверью. Словно истукан, не спуская напряженного взора, он следил за мимикой и каждым жестом брата и Софико. Молодые люди говорили тихо, и Амир, напрягая слух, прислушивался к их фразам, не желая пропустить ни одного сказанного ими слова. Уже давно он не видел, чтобы Серго так заинтересованно и воодушевленно общался с Софико, да еще и постоянно улыбаясь и явно пытаясь ее соблазнить. Насколько Амир знал из докладов верного слуги, в последний раз так долго молодые люди находились в компании друг друга только за неделю до свадьбы, а после этого едва ли обменивались парой дежурных фраз за день. Об этом Асатиани был очень хорошо осведомлен. И отчего вдруг сейчас Серго решил провести время с женой, отчего она находилась так долго подле его братца, довольная его компанией, Амиру было непонятно.

Чем дольше Амир следил за молодыми людьми, тем сильнее в его голове начинала бить мысль о том, что молодые люди уж больно рады общению. Серго вежливо наливал жене чай, а Софико благодарила его и даже пару раз улыбнулась. Все это задевало Амира за живое. Спустя полчаса напряженной слежки Асатиани ощутил, как в его висках бешено стучит кровь. Им завладело чувство некой несправедливости. Ибо эта горная серна принадлежала ему, Амиру, но сейчас проводила время с Серго, который не имел никакого права наслаждаться ее обществом. Только он, Амир, имел право на это, именно так напряженно собственнически думал он, лелея в своем сердце недовольство при виде этой картины. Ярое желание ворваться в чайную и немедленно оттащить Софико от этого смазливого слизняка стучало в сердце Амира. Сжав челюсти, Асатиани почти четверть часа удерживал себя от решительного дерзкого поступка. В какой-то момент, когда он уже вконец потерял терпение и решил немедленно прервать этот милый разговор, Софико вдруг поднялась на ноги и, поблагодарив Серго, устремилась к двери.

Тут же среагировав, Амир ринулся за угол, укрывшись в темноте коридора, чтобы выходящая молодая княгиня не заметила его. Уже через мгновение Софико прошла мимо мужчины и направилась по парадной лестнице наверх. Она почти поднялась, когда Амир стремительно направился за ней, перепрыгивая через ступеньки. Спустя считанные мгновения он нагнал ее в темном коридоре второго этажа у гостевых спален. Бесшумно приблизившись к Софико, он почти налетел на нее и, схватив за плечи, развернул к себе. Она открыла рот, чтобы закричать от испуга. Однако, увидев Амира, девушка облегченно выдохнула и пролепетала:

– Вы напугали меня.

Она говорила с ним на вы, решив показать свою обиду на его недавнюю резкость.

Амир тут же заключил девушку в объятья и прижал ее к стене. Склонившись над нею, он извиняющимся тоном произнес:

– Прости, я не хотел.

Софья нахмурилась, вмиг вспомнив его жесткие строгие слова там, при совете джигитов. Холодно взглянув на Асатиани, она попыталась высвободиться из его объятий и вымолвила:

– Извините, мне некогда. Я должна идти.

Однако Амир не позволил ей отойти и, властно обвив ее талию рукой, удержал рядом.

– Конечно, когда Серго развлекал тебя только что, ты не особо торопилась, – ехидно с ревностью заметил он.

– Развлекал?

– Ты ведь пила теперь с ним чай, Софико?

– Я пила чай со своим мужем, и что с того? – с вызовом спросила Софья, сделав ударение на слове «муж», желая позлить Асатиани, мстя за его безразличное отношение к ней в последние дни.

– Конечно, и, как заправская кокотка, хихикала над его шутками, – выплюнул он зло, сверкая на нее серо-голубыми глазами.

Софья опешила от его гадких слов и темного недовольного взора, который пронзил ее существо.

– Почему вы так разговариваете со мной? – спросила она, вмиг поджав от обиды губы.

Сначала он почти два дня игнорировал ее, а сейчас сказал ей гадость, как будто что-то предъявляя.

– Я разговариваю с женщиной так, как она того заслуживает.

– Меня ждут, дайте пройти, Георгий Петрович, – произнесла Софья и попыталась убрать его руку со своей талии.

Амир прочитал недовольство на прелестном лице девушки и вновь не дал ей высвободиться. Они несколько минут боролись. Софья пыталась вырваться из его рук, а Асатиани упорно не давал ей выскользнуть из его объятий. Наконец, не выдержав ее немого сопротивления Амир, глухо выдохнул:

– Ты что, обиделась, Софико?

– Нет, – колко заметила она, отворачивая от Георгия лицо, не желая на него смотреть.

– Я вижу, ты обиделась, и сильно, – констатировал он факт. – Но ты не должна была кокетничать с Серго и вызывать мое недовольство. Я погорячился, ты должна понять меня. Не обижайся.

– Я обижена на вас, но не от того, что теперь вы мне сказали.

– Тогда за что же?

– Я искала вас и хотела увидеть. А вы прогнали меня два часа назад.

– Прогнал? Когда же это было? – удивился он, вскинув брови. И тут же его осенило. – Это когда я попросил тебя уйти с места совета?

– Ты не просил. Ты грубо приказал мне, Амир! – выпалила вдруг с гневом она.

Асатиани удивленно округлил глаза и вымолвил:

– Цветочек мой, я просто сказал не тем тоном, – начал он ласково. – Ты все поняла не так.

– Я все прекрасно поняла, Амир. Если я наскучила тебе, так и скажи, – насупилась Софья, в ее больших ярких глазах заблестели слезы, и она добавила: – И я более не побеспокою тебя.

Мужчина пораженно уставился на нее хмурым взглядом и некоторое время молчал. Лишь через пару минут он тихо повелительно выдохнул:

– Иди сюда.

Подтолкнув девушку к одной из гостевых комнат, Амир проворно распахнул дверь и увлек Софью внутрь спальни.

Глава VII. Любовники

Софья начала сопротивляться, но Георгий, быстро захлопнув дверь ногой, притиснул девушку к своей груди и страстно выпалил:

– Что это еще за глупости? С чего ты взяла, что наскучила мне? Это совсем не так.

– Два дня вы не приходите ко мне и даже не хотите видеть меня. Да и теперь словно обвиняете в чем-то.

– Что за бред, Софико? Ты в моем сердце всегда. И нужна мне. Просто в последние два дня я замотался и почти не спал. Надо было разрешить много дел. Ты не должна обижаться на меня. Пойми, мои мысли теперь в предстоящей… – он замолчал, понимая, что обсуждение войны не должно касаться девушки. – И вообще, это мужские дела. Тебе незачем об этом знать.

– Кончено, ваши дела меня не касаются, – глухо произнесла она.

– Оставь этот надменный тон, Софико. И уже довольно ссориться со мной, – уже грозно заметил Асатиани, склоняясь к ее губам. Смутившись под его властным, поглощающим взглядом, Софья замерла, словно пойманная птичка, и затрепетала. Амир наклонился к ее губам и проворковал: – Лучше подари мне поцелуй…

Его губы властно захватили в плен ее рот. Уже через некоторое время от недовольства Софьи не осталось и следа. И она, привстав на цыпочки, обвив мощную шею мужчины руками, сама с радостью, пылко отвечала своими губками на его поцелуй. Амир, довольно отметив, что девушка сдалась на его милость и явно простила его, оторвался от ее губ и проникновенно сказал:

– Моя красавица. – Он ласково провел ладонью по ее волосам, заплетенным в косы, наслаждаясь их шелковистостью. – Сейчас мне надо уехать. На завтра назначен общий сбор на северной границе. Я не мог не повидаться с тобой на прощание…

– Надолго вы уезжаете? – спросила она, вмиг помрачнев.

– На пару недель, – ответил он, и его рука погладила девушку по округлой щеке, лаская пальцами. – И прекрати уже называть меня на вы. Я же просил тебя.

– Прости, Амир, – печально улыбнулась она ему и с тревогой в голосе спросила: – Эта вылазка опасна? Тебя могут убить?

– Нет, мой цветочек, – проворковал над ее губами Асатиани, довольный от того, что девушка беспокоится за него. Он по-мальчишески улыбнулся ей и добавил: – Тебе не о чем волноваться. Я хотел поговорить с тобой о Серго.

– О чем же?

– Дай мне слово, что не будешь часто видеться с ним.

– Но Серго – мой муж, я не могу…

– Софико, – перебил Амир девушку, не дослушав. Властно взяв ее за плечи, он вперил в нее поглощающий взор и грозным тоном произнес: – Ты поняла, о чем я. И не пускай его в свою спальню. Поклянись, что выполнишь мою просьбу.

– Я постараюсь, Амир, – пролепетала она тихо. – Но если он будет настаивать, что я скажу ему?

– Что ты больна. Что не хочешь его видеть, что угодно, – выпалил он, кусая губы. – Только прошу тебя, близко не подпускай его к себе. Ты обещаешь мне? Клянешься?

– Хорошо, Амир, – кивнула она и улыбнулась.

Он тут же сгреб в ее охапку и проворковал:

– Мой цветочек. Только мой…

Он вновь начал целовать ее, сильными руками неистово прижимая ее стройный стан к своей груди. Спустя пять минут ласки Амира стали более настойчивыми и яростными. В какой-то момент Асатиани легко приподнял девушку над полом и стремительно понес ее к кровати. Софья, вмиг поняв, что он намеревался сделать, неистово забилась в его руках, протестуя:

– Не надо, Амир. Сюда могут войти. Еще совсем рано.

– Я должен был уехать еще час назад, Софико, – срывающимся от желания голосом прохрипел он над ней, неумолимо кладя ее на кровать и быстро расстегивая ее платье. – Только из-за тебя я задержался… ты так долго говорила с Серго… я весь измаялся…

Быстро впиваясь губами в ее обнаженную ключицу, мужчина продолжал яростно стаскивать с нее платье, обнажая плечи и грудь. Софья снова попыталась встать, отталкивая его руки от своих интимных мест, и как-то неуверенно взмолилась:

– Амир, сейчас день, если увидят…

Асатиани же, уже скинув свою черкеску и оставшись в одной рубашке, с силой навалился на нее, обхватив ладонями лицо, и проворковал на ней:

– Не отказывай мне сейчас, цветочек мой. Мы так долго не увидимся…

Он начал задирать ее юбки, жгучими бешеными поцелуями покрывая ее губы. Уже через мгновение Софья, забыв про осторожность, обвила его шею руками и начала с восторгом отвечать на его поцелуи своими нетерпеливыми губами.

Верико медленно приблизилась к приоткрытой двери гостевой спальни и долгим изучающим взором провела по молодым людям, которые страстно миловались на постели, осыпая друг друга ласками. Уже через минуту княгиня чуть сузила глаза и, взявшись за дверную ручку, прикрыла плотно дверь, чтобы никто ненароком не увидел, что происходило в комнате. Она отвернулась от закрытой двери и медленно направилась вперед по мрачному коридору, уже окутанному сумерками. Обращаясь к самой себе, Верико тихо произнесла: