– Девочка, надо вспомнить, – ласково говорит Хая, когда под мое шипение врач обрабатывает ранки. – В гареме не должно быть жестокости, с ней нужно бороться. Вы все здесь должны быть как сестры.

Я легонько качаю головой, давая понять, что не помню. Ну не успела я еще обдумать последствия того, что я сдам Фариду. А вдруг с ней сделают нечто настолько ужасное, несоизмеримое с моими побоями, что я за всю жизнь не смогу простить себя? Немного позже, когда меня оставят в покое, я смогу подумать и оценить обстановку, чтобы определиться, что делать и говорить дальше.

К счастью, Хаю от меня отвлекает Лутфия, которая подходит и начинает что-то со злостью шептать ей. Хая кивает и смотрит на меня.

– Поняла. Но что теперь делать?

– Я не знаю! Что хочешь! Иди к Валиду и сама объясняй! – шипит она, уже практически не сдерживаясь.

С этими словами распорядительница покидает комнату, прикрикнув на девушек, чтобы отправлялись заниматься работой, а Хая присаживается возле меня. Врач складывает свой портативный чемоданчик и выпрямляется.

– Я оставила на тумбочке заживляющую мазь. Смазывай все ранки утром и вечером. Для синяков вот эта. – Она показывает на небольшую баночку. – Раз в день утром будет достаточно. Через несколько дней все должно уже быть в норме. Сотрясения нет, как и глубоких ран, требующих, чтобы их зашивать. Так что скоро ты поправишься. Сегодня лучше отлежаться и при малейших признаках отклонений – тошнота, рвота, головокружения – зовите меня, проверим.

– Спасибо, – негромко произношу я, а врач, кивнув, разворачивается и выходит из гарема. За ней комнату наконец покидают и служанки, на которых Хае приходится прикрикнуть. Наконец здесь наступает блаженная тишина, и я прикрываю глаза. Хая гладит меня по руке.

– Ох, Амира, тяжелый у тебя путь, девочка.

– Я сегодня читала книгу, пока господин спал. Там история именитых торговых марок.

– Не для тебя такая литература, – недовольно бурчит Хая.

– Знаю, но очень хотелось почитать то, что читают мужчины.

Хая цокает языком, а я представляю себе, как она в свойственной ей манере качает головой, и очень отчетливо это вижу, даже не открывая глаз.

– И что там было?

– Тебе тоже интересно? – с легкой улыбкой спрашиваю я. Нормально улыбнуться пока не могу, потому что губы от натяжения снова начинают саднить и пульсировать.

– Ты же не просто так завела этот разговор.

– Одна из первых фраз в этой книге гласила: «История самых знаменитых торговых марок начиналась с, казалось бы, непреодолимых трудностей. Их владельцы терпели поражения, банкротились, но раз за разом поднимались, чтобы выстроить свои многомиллионные империи».

Хая фыркает.

– И какое это отношение имеет к тебе?

– Я тоже поднимусь, Хая, чтобы стать сильнее. Вот посмотришь: я стану сильнее каждой из девушек в этом гареме.

Я открываю глаза, и в этот момент она как раз красноречиво закатывает глаза.

– Зря ты мне не веришь. Я стану матерью детей господина Заида.

– Ш-ш-ш, думай, что говоришь, – нахмурившись, рычит она на меня. – Наш господин не может иметь детей.

– Это потому что он пытается завести их не со мной.

– Пф, самоуверенная, глупая девчонка. Ты хоть господину такого не говори. Ладно, отдыхай, а мне надо идти к Валиду, тушить пожар, который ты разожгла.

Хая пытается встать, но я перехватываю ее за руку.

– О чем ты?

Она наклоняется ко мне и шепчет:

– После визита врача господину принесли обед. Фарида принесла. Он потребовал, чтобы после обеда ты пришла и почитала ему. Почитала, Амира? Это твоя была идея?

– Моя. А как еще я могла развлечь его?

– Значит, с памятью у тебя все в порядке. Кто избил тебя?

Я поджимаю губы, несмотря на нестерпимую боль.

– Амира, мне ты можешь сказать. Почему молчишь?

– Что с ней сделают?

– Если узнает Валид, то, скорее всего, выгонят.

– И куда она пойдет?

– Все зависит от того, о ком мы говорим. Если у девушки есть семья, ее отвезут к семье. Если нет, – она пожимает плечами, – тогда не знаю. Говори, Амира. Я должна знать, кто в гареме представляет угрозу. Сегодня она побила тебя, а завтра, чувствуя свою безнаказанность, убьет кого-нибудь.

– Пообещай, что пока никому ничего не скажешь.

– Амира…

– Обещай, иначе это последнее, о чем я тебе расскажу.

– Это не тебе решать, – строго отвечает Хая, и я напоминаю себе, что с ней мне нужно дружить. Лебезить, если понадобится. Ведь если я что и поняла за это время в гареме, здесь выживает сильнейшая и самая хитрая. Остальные просто существуют на содержании господина.

– Фарида, – наконец даю ей информацию, которую она требует.

Я вижу, как глаза Хаи увеличиваются, а рот приоткрывается, формируя удивленное «о».

– Она уже три года в гареме и никогда не была замечена за жестоким поведением.

Я легонько пожимаю плечом.

– Видимо, я особенная.

Я могла бы горько усмехнуться, и внутри так и делаю, но снаружи слишком сильно саднят губы.

Хая задумчиво смотрит в сторону.

– Ладно, подумаем, что с этим делать. А за что хоть била?

– За то, что меня вместо нее отправили к господину.

– Теперь молись, чтобы Фарида не побежала к распорядительнице со своей версией произошедшего, иначе это был первый и последний раз, когда ты попала в комнату господина. Подумаем, что можно сделать. Надо будет, наверное, по-тихому убрать ее из гарема, а в этом нам поможет только один человек – Шуджа.

– А Валид? – тихо спрашиваю я.

– Ты что? Валид как раз устроит показательную порку.

– В прямом смысле?

– В самом, что ни на есть, прямом. Он требует покоя и порядка в гареме. И если они нарушаются, он жестоко наказывает.

– Может, она заслуживает порки.

– Если ты так считаешь, то я могу пересказать эту историю Валиду.

– Нет. Пока не надо. Я немного подумаю, ладно?

– Пф, подумает она. Спускайся на землю, Амира, здесь есть кому за тебя думать. Ты давай поправляйся, работы много. Я пошла к Валиду объяснять, почему господин не может получить девушку, которую снова требует в свои покои. Слишком много забот появилось, когда ты пришла в гарем, – грозно произносит Хая и, развернувшись, уходит.

Я киваю и легонько улыбаюсь, когда она скрывается за тонкой занавеской. Прикрываю глаза и внутри себя ликую. Не знаю, по какой причине, но господин требует именно моего присутствия в своих покоях. Я могла бы сейчас подняться и предстать перед ним в том виде, в котором я есть. И пускай бы обрушил небо на голову Фариды. Но шестое чувство подсказывает, что мне нельзя торопиться с возмездием. Каким-то образом я знаю, что наша с ней тайна еще послужит мне на благо. И я точно уверена, что Хая будет хранить этот секрет. Понятия не имею, откуда у меня такая уверенность в постороннем человеке, но, думаю, как бы Хая скептически не относилась к моим заявлениям о моем будущем успехе у господина, все же, видимо, чувствует, что я не просто так появилась в гареме. Я здесь для того, чтобы перевернуть все заведенные здесь порядки. И начну я с того, что как только почувствую себя лучше, тут же появлюсь в комнате хозяина дома.

Глава 8

– Ну куда ты собралась? – ругается Хая, пока я пристегиваю шелу, прикрывая свое изуродованное лицо.

– Он звал меня.

– С чего ты взяла?

– Слышала, как утром Лутфия сказала это тебе.

– Подслушиваешь? Выпороть бы тебя.

– Хая, – я поворачиваюсь к ней лицом и произношу умоляющим тоном, – я должна быть у него в комнате, иначе он забудет меня.

Она вздыхает.

– Что сказал вчера Валид? И что ты сказала ему? – спрашиваю.

– Тебе какая разница? Ты не много о себе возомнила, «фаворитка»? – Она смотрит на меня со злостью.

– Прости, пожалуйста. – Покорно опускаю голову, а потом снова смотрю на Хаю. – Я знаю, что перегибаю иногда. Но пойми, мне важно знать все, что меня касается. Если я не стану фавориткой, то все зря.

– Что зря? – Она прищуривается.

– Я… должна стать фавориткой, – твержу упрямо. – Ты ведь знаешь, на каких условиях меня сюда прислали. Умоляю, расскажи, как прошел разговор с Валидом. Что ты ему сказала?

– Что ты себя неважно чувствуешь, – отвечает она нехотя.

– А сегодня?

– Я сегодня не виделась с ним, как и Лутфия. Послушай, может, не ходить к господину, пока не заживет лицо?

– Это дня три, не меньше. За это время он забудет мой голос.

Хая прищуривается.

– Ах ты маленькая… хитрая лиса. Ну хорошо. Но учти, если он увидит твои увечья и начнет выяснять, я лично выгоню тебя из гарема вместе с Фаридой. Нам здесь проблемы не нужны, поняла?

Я киваю.

– Поняла. Тогда я пошла?

Хая хмыкает, а потом машет рукой, чтобы я продвигалась на выход. Бросив еще один взгляд в зеркало и поправив шелу так, чтобы оставить только небольшую щелочку для глаз, я убеждаюсь, что ни одна из ранок не видна, и следую в комнату господина. На выходе нас встречает Лутфия, которая окидывает меня своим пронзительным взглядом.

– Как самочувствие, Амира?

– Хорошо, госпожа, спасибо, – покорно отвечаю я. Она одобрительно кивает. Вот так я и научусь располагать к себе людей в гареме. Главное, понять, кто тут какое положение занимает, и быть учтивой с самыми важными людьми. Управлять ими я буду позже.

– Уверена, что сможешь целый день быть с господином?

– Да.

– Тебе может понадобиться отдых.

– Тогда я найду повод удалиться.

Она прищуривается.

– Ну хорошо, – отвечает медленно. – Тогда иди, дальше посмотрим.

Я передвигаюсь настолько быстро, насколько могу. Знаю, что хозяин дома уже позавтракал, и у него был врач. Сейчас в его комнате одна из служанок и, к счастью, это не Фарида. Ее пока отправили ухаживать за простывшими фаворитками. Вообще странная какая-то эпидемия напала на гарем. Я, например, за всю жизнь простудой болела всего два раза, а тут людей косит прямо одного за другим.

Как только подхожу к двери, слуга открывает ее, впуская меня в прохладу спальни. Служанка, стоящая справа от двери, бросает на меня недобрый взгляд. Значит, он не просил ее читать вслух. Этот факт поднимает мне настроение.

– Доброе утро, господин, – здороваюсь, подходя к кровати.

– Доброе, Амира. Как себя чувствуешь?

– Спасибо, уже лучше. А вы?

Он усмехается, всматриваясь в меня прищуренными глазами.

– Скоро буду совсем здоров. Свободна! – произносит он, повернувшись к девушке у двери. – Почитаешь мне?

– С удовольствием, господин. – Я киваю и подхожу к шкафу, чтобы взять ту же книгу и продолжить с места, на котором остановилась.

Пока иду к окну, господин Заид окликает меня.

– Амира, в прошлый раз ты читала книгу, которую девушке читать не подобает.

– Простите меня, – лепечу таким голосом, словно раскаиваюсь, хоть это совсем не так. Ох, и покарает меня Всевышний за мою ложь.

Господин усмехается.

– Не думал, что служанке может быть интересна такая литература. Но читай, раз так. Возможно, мы даже обсудим с тобой то, что там написано. Если, конечно, содержание этой книги для тебя не простой набор букв.

Я могла бы оскорбиться из-за сомнений в моих умственных способностях, но не то время и не тот человек. «Покорность и смирение», вспоминаю слова мамы, чтобы унять желание доказать, что мне подвластно многое.

Усаживаюсь у окна и начинаю читать. И все происходит так, как и в прошлый раз. Примерно через полчаса господин Заид засыпает, а я переключаюсь на книгу о бизнесе. Другая служанка приносит кувшин джалляба* и два стакана. Ставит все это на столик неподалеку от кровати и тихо удаляется. А я продолжаю читать, пока муэдзин не призывает к обеденной молитве, и продолжаю до самого визита врача. Стоит ему войти, я снова, отвернувшись, встаю и пячусь к двери, но на этот раз меня останавливает голос хозяина дома: