Марта вела себя безукоризненно. Она не поверила ни одному слову полисмена и всей истории, которую рассказал мистер Писмарш. Она не поверила даже тогда, когда по их приказу Роберт вывернул карманы.

– Ничего я не вижу! Какое золото? Вы оба, видно, тронулись умом. Нету никакого золота. Только одни грязные ребячьи ручонки. Прямо как у трубочистов, не будь я их нянькой!

Ребята подумали: «Вот какая она благородная». А дело-то в том, что Саммиэд так ведь и сделал, чтобы слуги не могли видеть ничего из его волшебных даров.

Стало уже смеркаться, когда они наконец добрались до полицейского участка. Полисмен рассказал о происшествии старшему инспектору.

– Покажите мне золотые монеты, констебль.

– Выверните карманы! – скомандовал полисмен.

Сирил в ужасе сунул руки в карманы, застыл на мгновение и вдруг громко расхохотался. Карманы были пусты. Все девять карманов. И то же происходило с карманами всех остальных ребят.

– Ну? – сердито спросил инспектор. – И где это пресловутое золото?

– Не могу понять, как им это удалось, – смутился полисмен. – Я глаз с них не спускал!

– Да, чудеса, – сердито отозвался инспектор.

– Если вы уже покончили с тем, чтобы издеваться над безвинными детьми, тогда я беру извозчика и везу их домой, – решительно заявила Марта. – Но так я этого не оставлю! Вы ещё обо мне услышите!

– Да забирайте вы их поскорее и исчезните с моих глаз! – примирительно сказал инспектор.

Но когда те ушли, он обернулся к полисмену и Писмаршу и спросил их разгневанно:

– Ну, и что это всё означает?

* * *

Марта наняла извозчичью карету, как и обещала. Она была так на них сердита, что ни один из них не посмел упомянуть о пони и старом трактирщике.

Итак, день их несказанного богатства кончился тем, что они, ставшие обладателями двух пар грязных перчаток, кошелька из поддельной крокодиловой кожи и давно съеденных дюжины булочек с изюмом, сопровождаемые сердитыми речами няни отправились спать.

Глава третья
Желанный

Наутро дети проснулись в довольно хмуром настроении. Они вспомнили, как они прошлым утром радовались, когда выяснили, что Оно, или Саммиэд, или песчаная фея, на самом деле существует и каждый день по одному их желанию будет исполняться. И что? Много радости получилось от того, что целых два их желания были выполнены?! Им хотелось обсудить за завтраком всё, что было связано с их новыми приключениями. Но как же, обсудишь тут, когда малыш бог знает что вытворял за столом. Он сидел на своём высоком стульчике, изгибался, свешивался вниз, болтал ножонками, неожиданно схватил столовую ложку и засветил ею прямо Сирилу в лоб. Потом он запихнул кусок хлеба в чашку с молоком и потребовал «ням-ням», что на его языке означало варенье. Но варенье полагалось только к вечернему чаю.

Так что разговор ребят выглядел примерно так:

– Я думаю, что Саммиэд… Ягнёнок, убери ножки со стола, мало ли что ты хочешь «гуять топ-топ», по столу никто не гуляет.

– А что вообще касается этих песчаных фей… Да заберите у него чашку с молоком, он сейчас опрокинет её себе на колени!

– И что из всех этих желаний пока что получилось… Ой-ой-ой! – Маленькая шкодливая ручка потянулась к банке, стоявшей посреди стола, и перевернула её. Вода полилась на Ягнёнка и на всех остальных, золотые рыбки бились на мгновенно вымокшей скатерти.

Все огорчились не меньше самих золотых рыбок. Один только Ягнёнок оставался невозмутимым.

Лужу на полу промокнули тряпками, Ягнёнка Марта унесла, чтобы переодеть во всё сухое. Всем остальным тоже пришлось переодеться. Ребята уже собрались было идти в песчаный карьер, но тут выяснилось, что Джейн надо починить платье. Она здорово разорвала его накануне, когда поскользнулась в луже и грохнулась там, в Рочестере.

Джейн решила, что можно бы её хорошенькую нижнюю юбку посчитать платьем, но Марта сказала, что она такого неприличия не допустит: где это видано, чтобы девочки щеголяли в нижнем белье!

Ничего не оставалось делать, как приниматься за шитьё. Пока Ягнёнок пребывал в руках у Марты, можно было поговорить о своём.

Роберт и Антея стали что-то такое невнятно бормотать насчёт того, мол, можно ли доверять всяким там песчаным феям…

Сирил рассердился на них:

– Что вы там крутитесь вокруг да около, терпеть не могу всяких разных экивоков.

– Никакие это не экивоки. Мы с Антеей думаем, что этот самый Саммиэд просто над нами глумится. Иначе зачем бы он подстраивал всё таким образом, что из наших желаний получается одна чепуха! Давайте лучше наплюём на него и пойдём в меловой карьер и построим настоящую крепость.

– Я не думаю, что он что-то подстраивает нарочно, – возразил Сирил. – И разве не было глупо с нашей стороны пожелать несметного богатства? Всего пятьдесят фунтов в монетах по два шиллинга было бы куда разумнее. А желать себе неописуемой красоты – это, простите меня, уж просто идиотство! Давайте лучше задумаем какое-нибудь действительно полезное желание и обратимся с ним к Саммиэду.

– Я так же считаю, – присоединилась к нему Джейн, заканчивая своё шитьё. – Неразумно упустить такой случай. До сих пор я только в книжках читала про такие чудеса. Надо сообразить, что действительно хорошее можем мы себе пожелать.

Они собрались было уже идти, но Марта зачем-то всем велела помыть руки. И что это пришло ей в голову? Ведь, кроме Джейн, никто вообще ничего не делал. А как можно выпачкать руки, ничего не делая? Объяснение к этому подобрать очень даже трудно. Я не знаю, кто бы взялся.

Посовещавшись ещё немножко, они решили, что сегодня они попросят только по пять фунтов каждому, не в золотых, конечно, а в серебряных монетах.

Марта нагнала их у ворот и потребовала, чтобы они взяли с собой на прогулку ещё и младшего братца.

– Не хотите? – возмутилась она. – Да его всякий с радостью захочет взять, такого лапушку. Ну-ка, вспомните, вы обещали маме каждый божий день водить его на прогулку.

– Да помним мы, – отозвался Роберт. – Только будь он постарше, интереснее было бы с ним гулять.

– Дай время – вырастет, – сказала Марта и, передав Ягнёнка Антее, отправилась строчить на машинке новые фартучки для девочек. Шить она была великая мастерица.

Ягнёнок радостно рассмеялся и пролепетал:

– Гуять топ-топ с Панти.

Потом он весело поскакал на закорках у Роберта. Когда его спустили на землю немножко потопать его толстенькими ножонками, он набрал в ладошки мелкие камешки и пытался накормить ими Джейн. Словом, он был так жизнерадостен и мил, что вскоре все перестали жалеть, что взяли его с собой. В конце концов было решено, что они попросят у Саммиэда пятьдесят фунтов на всех, монетами по два шиллинга, и из этих денег купят маленькому братику деревянную лошадь-качалку. Исполнившись этого мудрого решения и полные радужных надежд, они, как разумные дети, спустились в карьер по дороге. И тут они вдруг с ужасом вспомнили, что вчера, когда они, попросив несметных богатств, помчались вверх по дороге, спасаясь от золотого дождя, забыли пометить то место, где прячется Саммиэд.

– Ничего страшного, – успокоила их Джейн, – мы его обязательно найдём.

Легко сказать! Они искали и искали, отыскали свои лопатки, однако Саммиэд никак не находился. Потом они присели отдохнуть. Не то чтобы они очень устали, но Ягнёнок настойчиво просился побегать ножками по песочку. А вы попробуйте найти что-нибудь потерянное, когда в то же самое время вам надо не спускать глаз с резвящегося малыша. А Ягнёнок тем временем, расшалившись, швырнул целую горсть песка Антее прямо в лицо, потом сам зарылся головой в песок, а его толстенькие ножонки замелькали в воздухе. Ясное дело, песок запорошил ему глаза, отчего он отчаянно разревелся. Роберт предусмотрительно захватил с собой бутылку имбирного лимонада, потому что на жаре каждому, конечно, захотелось бы пить. Другой жидкости не было, пришлось промывать малышовые глаза имбирным напитком. Не сомневайтесь, что имбирь стал щипать глаза, и Ягнёнок разорался ещё пуще. Он махал руками, дрыгал ногами и в результате выбил бутылку из рук Роберта. Питьё разлилось и навсегда погибло в песке.

Обычно невозмутимый Роберт не выдержал:

– «Каждый захотел бы его взять», как бы не так! Только что-то никто не хочет, да и Марта сама старается спихнуть его нам. «Каждый захотел бы»! Сейчас! Хотелось бы мне, чтобы действительно каждому пожелалось бы его взять, мы бы хоть пожили спокойно.

Все как-то ошарашенно замолчали. Роберт и сам был не очень-то доволен тем, как он высказался. Но сказанного не вернёшь. И вдруг совсем рядом с ними послышался голос:

– Доброе утро! Всё очень легко получилось. Теперь каждый захочет его взять.

– К чему это всё? – пробурчал Роберт, в глубине души осознавая, что он вёл себя по-свински. – Кому захотеть его взять? Здесь никогошеньки нет, так что выполнять такое желание было совершенно бесполезно.

– Неблагодарность, – заметил Саммиэд, – большой порок.

– Нет, нет, – поспешила разуверить его Джейн. – Мы не это имели в виду. Дело в том, что Роберт сказал просто так. А желание у нас было не это. Вы не могли бы взять это назад, а выполнить совсем другое?

– Нет, – отрезал Саммиэд. – Просить, а потом отказываться. Что это за манера! Думайте, прежде чем говорить.

Вдруг Ягнёнок заметил, что рядом находится что-то коричневое и пушистое.

– Кифа, кифа, кифа, – обрадовался он, протягивая ручонки к песчаной фее.

– Это не киса, – начала было объяснять Антея, но Саммиэд поспешно отскочил в сторону.

– Не позволяйте ему до меня дотрагиваться, он весь мокрый!

Действительно, Ягнёнок весь вымок, когда ему промывали глаза.

Шерсть у Саммиэда стала дыбом, он начал судорожно зарываться в песок и исчез. Ребята пометили это место камешками.

– Да, зря я это… – сказал Роберт. – Но теперь нам другого не остаётся, как вернуться домой. Ничего у нас не вышло и на сегодня. Но ведь и ничего особенно плохого не случилось. Ладно. Хотя бы мы пометили, где Саммиэд прячется. Завтра опять придём.

Сирил сгрёб Ягнёнка в охапку, и они пошли в сторону дома. Дорога, по которой возили песок, вплотную подходила к большой проезжей дороге. В этом месте ребята остановились, чтобы пересадить Ягнёнка со спины Сирила на спину Роберта. В это время к ним приближался открытый экипаж. На козлах восседали кучер и ливрейный лакей, а в коляске ехала дама в белом платье, сплошь украшенном тонкими кружевами и красными бантиками, над собой она держала красно-белый зонтик, а на коленях у неё дремал белый пушистый пёсик. Улыбнувшись детям, она неожиданно потребовала, чтобы кучер остановился. Дама поманила к себе Сирила и, когда он подошёл, сказала:

– Какой прелестный малыш! Я бы желала взять его и усыновить. Вы думаете, его мама согласилась бы?

– Да ни за что на свете! – отрезала Антея.

– Но я вырастила бы его в роскоши! Я леди Читтенден. Вы наверняка видели мои фотографии в журналах. Меня называют красавицей. Но дело не в этом…

Она откинула дверцу коляски и спрыгнула на землю. На ней были необычайно красивые красные туфельки с серебряными пряжками.

– Дайте мне подержать его хоть одну минуточку, – попросила она.

Она выхватила Ягнёнка из рук Сирила как-то очень неловко, чувствовалось, что она совсем не умеет обращаться с детьми. И вдруг не успели дети моргнуть глазом, как она вскочила в коляску и крикнула кучеру:

– Трогай!

Ягнёнок стал отчаянно вопить, а собачка отчаянно лаять. На кучера напало сомнение. Но дама прикрикнула на него строгим голосом:

– Я кому говорю, трогай!

И коляска тронулась с места. Ребята, как по команде, все разом ухватились сзади за край коляски и помчались следом. Коляска катилась, а за ней мелькали четыре пары ног.

Ягнёнок орал всё громче и громче, потом крики сделались всхлипами, и наконец он затих, видно, наплакавшись, уснул.