Давай останемся никем (страница 24)
Оливия очень красивая девочка. Особенно сейчас. Ее внешность не вызывающая, утонченная и какая-то неземная. А глаза какие. Огромные, эмоциональные. С них эмоции как с открытой книги можно считать. Всякий раз, когда она смотрит на меня, хочется в них провалиться.
Оливия бросает на меня быстрый взгляд, полный сожаления. Извиняется за брата. А мне на него плевать. Как и на обвинения его. На неё не плевать. Но это настолько же бессмысленно, как лить воду в дырявое ведро. Оно никогда не наполнится.
Вхожу в дом и иду к себе. Всё мне здесь чужое. Я и привыкнуть не стараюсь. Все равно долго здесь не задержусь. Как только поступлю, так и уеду. Такова была договорённость с Патриком.
Он обеспечивает меня деньгами, я молчу о том, что он усыновил меня только ради его собственной выгоды.
Меня всё устроило. Я наконец доработал последние дни в автомастерской и теперь работаю «сыном». За это платят гораздо больше, но теперь я хотя бы в состоянии поместить мать в реабилитационный центр, а не только приносить ей продукты и наблюдать, как она катится всё ниже и ниже.
«Если бы мои родители от тебя отказались, я бы этого не сделала» – вспарывают память слова, сказанные девчонкой в машине.
Меня пробирает…
Сделала бы. Как бы ей самой не хотелось верить в то, что не сделала бы, её бы задавили. У девчонки напрочь отсутствует уверенность в себе и способность постоять за себя. Её легко сломать, хотя иногда она способна на подвиги. Как например сегодня. Я даже не поверил, когда услышал её речь там у школы. А когда понял, что она переступила через свой страх, меня тут же подбросило защитить её.
Не дать тем кретинам унизить ещё сильнее.
Несмотря на то, что я умом осознаю, что всё это не имеет смысла. Даже если она когда-то и признает, что чувствует ко мне что-то, то никогда не пойдёт против матери. Матери, которая с детства решает всё за нее и не даёт простора передвижениям. За неё, за Эйдана. Мальчишку они тоже ломают. Делают из них максимально послушных детей, угодных себе. И если поначалу я думал, что Керри искренне хочет мне помочь, то как только она выбросила мои вещи не поговорив со мной, понял, что не угадал. Эта женщина из разряда тех родителей, которые не дают выбора детям. Есть только одно правильное мнение – их, желания остальных их не волнуют. Я же для этой женщины очередной объект, который можно воспитать, а не любимый ребенок.
Сейчас я даже рад, что это семейство не взяло кого-то помладше. Они бы перекусили его пополам. Сломали волю и вырастили очередного робота.
Со мной такое не пройдёт. Мной уже накомандовались вдоволь, больше я этого не позволяю.
Как и не позволяю себе развивать мысль об Оливии. Вот только не всегда получается. Перед глазами встаёт её взгляд на меня и покрытая мурашками шея. Она даже не осознает, что иногда смотрит на мои губы, а у меня от её взгляда Армагеддон в теле происходит. Взрывает на месте.
Помню, как поцеловал её, эгоистично украл то, о чем она мечтала с Роем, но не жалею. Ни разу не пожалел. Теперь, когда мы весной разъедемся, она все равно будет вспоминать меня как того, с кем случился ее первый поцелуй.
Я навсегда в её памяти, как и она была после того вечера в переулке. В своей розовой шапке, испуганная, но заступающаяся за себя. Тогда меня в ней что-то зацепило. Подковырнуло изнутри.
Так бывает, когда в одну секунду ты подвисаешь на человеке, которого по сути даже не знаешь. Он еще ничего не сделал, а у тебя уже кровь погнала быстрее и подсознание выделило его из миллионов. Так было и со мной. Смотрел, как она ёжится от пацанов, уворачивается, и хотелось убрать эту тень страха с красивого бледного лица.
Потом, конечно, забыл о ней. Своих проблем с головой хватало, но когда Патрик начал дело об усыновлении и показал фото своей дочери, внутри меня снова что-то шевельнулось. Сильно так, с предвкушением. И сейчас, как бы я не злился на нее за слабость, как бы не закрывался сам, а поделать с тем, что вспыхнуло тогда зимой, ничего не получается. Оно есть и сегодня выросло в масштабах.
Тряхнув головой, отгоняю от себя ненужные мысли, мою волосы и возвращаюсь в комнату.
Все же поеду побросаю мяч. Дома мне все равно нет смысла сидеть.
Глава 30
Оливия
Зажмуриваюсь, вжимаясь в мягкую спинку дивана. Нащупываю рукой выключатель и быстро стучу по нему, чтобы комната озарилась светом.
Плохая идея была смотреть фильм на ночь. Но я хотела дождаться Скайлера, и чтобы не уснуть, решила глянуть ужастик, который он мне советовал.
«Другие».
Я люблю такие фильмы, чтобы на нервах, по краю, но обычно я их смотрю днём, когда в окно светит солнце, и происходящее на экране воспринимается как нереальное. Сейчас же, когда вокруг темнота, мне даже мебель чудится ожившей.
Громко хлопает дверь, и я подскакиваю. Сердце в пятки уходит.
Оборачиваюсь.
– Скайлер, – тут же окликаю его.
Парень притормаживает и вопросительно выгибает бровь.
Заходит в гостиную.
– Не спишь ещё?
Ставлю фильм на паузу.
– Нет. Тебя ждала.
– Меня?
– Хотела отдать вещи. Я их постирала, – указываю на аккуратно сложенную футболку и шорты, которые после того как поговорила с Заком, привела в порядок. – Возможно, ты завтра решишь поиграть в баскетбол, и они тебе пригодятся.
– Спасибо, Оливия, – парень кивает и переводит взгляд на экран. – Как фильм?
– Супер. Пока ничего не понятно, но жутко страшно.
– Так может не стоит его смотреть?
– Я бы уснула и не дождалась тебя. Не хочешь досмотреть со мной?
Вкладываю во взгляд огромное количество мольбы и складываю руки в соответствующем жесте.
С ним мне было бы не так страшно. Со Скайлером на удивление всё не так страшно. Он как щит, закрывающий меня от того, что почти всегда заставляет меня бояться.
Серые глаза ненадолго задерживаются на моем лице, и он сдаётся.
– Ладно. Но обещай потом не приходить ко мне ночью, если не сможешь спать.
– Ппфф. Я уже не маленькая.
Скайлер падает рядом, и я снова включаю фильм.
Парень кладёт руки на спинку дивана, и я улавливаю нотки запаха его кожи.
Ненамеренно втягиваю их глубже. Всё же мне очень нравится, как он пахнет. Спокойствием, глубиной. И немножечко мятой.
– Рой приезжал? – интересуется Скайлер.
– Да, – киваю, прикрывая лицо руками, потому что из динамиков начинает звучать устрашающая музыка.
А это как первый звоночек, что сейчас будет страшно. Эти низкие ноты пробираются в мозг и заставляют сердце быстрее качать кровь.
– Помог тебе обсохнуть?
– Что? – не улавливаю нить вопроса и тут же взвизгиваю, когда на экране появляются могильные камни.
Ненарочно утыкаюсь в плечо Скайлера лицом и буквально влипаю в него всем телом.
Он тоже напрягается. Чувствую, как буквально за кратчайшие секунды его мышцы деревенеют.
Он что, тоже боится? Смотрел ведь его уже.
Скайлер
Мягкие волосы Оливии щекочут мою щёку, пока она прижимается ко мне всем телом.
Сцепляю зубы. В организме происходит борьба на выживание двух желаний.
Первое – немедленно встать и уйти к себе, второе – прижать к себе Оливию и зацеловать до полусмерти. Второе, как бы мне не хотелось того, побеждает.
Ноздри расширяются, и лёгкие наполняются её волнующим запахом.
Сердце напрочь отказывается слушать рациональные доводы мозга. Тот стенографирует о том, что ничего не выйдет, что не надо ввязываться. Лучше держать дистанцию, что мне успешно удавалось всё это время. Но разгоряченная кровь служит свидетелем того, что мозг безоговорочно проиграл.
Хватаю пульт и ставлю на паузу.
– Зачем ты выключил?
Девчонка вскидывает голову, а всё, что я вижу, это её губы в паре сантиметров от меня. Крепче сжимаю челюсть.
– С тебя хватит на сегодня! – намереваюсь встать, потому что ещё немного и она почувствует, что мысли мои настроены совсем не на ужастик.
– Нет, ты что? Я хочу знать теперь, что не так с этими детьми и почему от них ушла вся прислуга? – выхватив пульт, Оливия снова врубает кино, испытывая мои нервы на прочность. Прячет лицо на моем плече, но при этом подглядывает за тем, что происходит на экране.
Как ребенок, ей Богу!
Поворачиваю голову и веду носом по ее макушке.
Нет, Скай. Не ведись. Не смей!
Кладу руку ей на плечо и прижимаю к себе.
Посмел.
Оливия тут же придвигается ещё ближе. Теперь ее колени на мне, и мне ничего не стоит потянуть её на себя. Усадить сверху…
Только тогда что? А ничего. Она испугается и снова заберётся в свой панцирь, а она только – только начала из него выбираться.
Маленькая запуганная девочка.
Сердце оглушительно бомбит в затылке.
Не реагируй. Как и всегда.
Зубы скрипят – так сильно я сжимаю их. Хочется, чтобы внутри она оказалась той, кого я в ней увидел. Если сегодня она вступилась за МакКоя, значит у нас есть шанс. Или нет? Чёрт. Как же сложно.
Ещё Рой этот под ногами путается. Она на него такими глазами смотрит, будто он божество какое-то.
На него смотрит, а прижимается ко мне. Брата во мне видит.
Вот только брат не думает о сестре в том ключе, в каком думаю я об Оливии каждый Божий день.
Знала бы она…
Сжав зубы, послушно «терплю» её террор, потому что хочется. Просто хочется вот так, рядом, когда вокруг никто не трется.
– О Боже мой, – восхищенно выпаливает золотая девочка, снова уничтожая меня тем, что поворачивает ко мне голову. – Вот это концовка. Я даже не думала!!
– Я же говорил, что там всё, не как кажется, – взгляд ощупывает её губы и перетекает на глаза. В них буря восторга и эмоций. – У меня из-за тебя нога затекла.
Отрезвляю сам себя, но Оливия не выглядит смущенной. Щурится, поддразнивая меня. Очень зря, потому что когда она выпускает на волю язву, мне это нравится ещё больше.
– Ничего с тобой не случится. Хотя если сильно колет, могу сделать массаж. Хочешь?
Хочу!
– Нет, спасибо. Не хватало закончить день в травматологии.
Таки отодвигаю её от себя и встаю. Мои нервы не железные.
Оливия поднимается следом и, выключив телевизор, идёт за мной в холл.
– А ещё знаешь какие-то фильмы в таком же ключе?
– В таком же тебе уже будет неинтересно.
– Давай тогда в другом.
– Запомнишь?
– Нет, скинь мне сообщением.
– У меня нет твоего номера.
Шаги позади замедляются.
Оборачиваюсь и натыкаюсь на удивленное выражение лица.
– Ого. У нас до сих пор нет номеров друг друга!
– В них не было необходимости.
Хотя я вру. Её номер у меня есть. Но Оливии об этом знать не обязательно.
– Давай тогда обменяемся. Странно получается. Семья, а номеров нет.
– Потому что мы не семья.
Жалость темным пятном ложится на нежное лицо. Только вот я имел в виду совсем не то, о чем она подумала.
– Скайлер, пожалуйста. Впусти меня к себе в жизнь. – Оливия подходит ко мне и кладёт руку мне на грудь.
Одно прикосновение, а меня подбрасывает. Из того места, где она касается – жар исходит и растекается под кожей ко всем конечностям.
«Если я тебя впущу, хуже будет обоим.» Кусаю себя за щёку, чтобы не сказать это вслух.
– Да ты, похоже, сама зайдёшь, даже если я решу закрыться на кодовый замок.
Только не улыбайся так. Не применяй тяжёлое оружие.
Поздно. Мягкие губы широко растягиваются.
– Пиши мой номер!
Номер, точно.
Делаю вид, что вбиваю цифры, а после мы поднимаемся наверх.
– Спокойной ночи.
– Спокойной! Не прибегай, если станет страшно.
Показав мне язык, девчонка прячется за дверью.