Поворачиваю голову на Тару. В данный момент это не моя подруга. Это сгусток злости, чёрной и тягучей. Она понимает, что если я сейчас не соглашусь на условие Сибиллы, то весь класс узнает о моих чувствах. Буквально каждый станет свидетелем… И думает, что я поступлю совсем наоборот, согласившись на условия этой стервы.

А я вдруг понимаю, что нет.

Мой панцирь, как когда-то сказал Скайлер, с грохотом трескается и разваливается в разные стороны, потому что я устала бояться. Трястись о том, что скажут другие, оглядываться, подстраиваться под окружающих. Я, черт раздери, хочу жить так, как требует моё нутро, а сейчас оно требует Скайлера. Вот уже сколько времени оно пульсирует и орёт диким криком, что мне нужен именно он. Пусть так, пусть в открытую, раз уж я не рискнула раньше. Сама виновата. Сказала бы ему о своих чувствах, всё было бы гораздо проще. Но…

– Нет, – произношу твёрдо.

Я как никогда уверена в том, что говорю. И это не из-за Тары, которая, судя по всему, удивлена не меньше распахнувшей глаза Аллен. Даже если бы я и устроила встречу этой подстилке с братом, он бы попросту вытолкал её из дома. Сейчас я делаю это ради себя.

В кои-то веки хочу совершить поступок не ради кого-то, а только для себя!

– Нет? – угрожающе растягивает буквы Сибилла. – Ты хорошо подумала, Харт? Хочешь стать посмешищем?

– Хочу, чтобы мой брат даже не подозревал о существовании такой стервы, как ты.

Взгляд Сибиллы темнеет. Она резко выпрямляется и выкрикивает:

– Эй, народ. А что у меня есть? – широкая злобная улыбка растекается на её лице, когда эта язва разворачивает ко всем мою тетрадь. – Рой, кажется, я знаю, почему тебя опрокинула Оливия. Наша пай девочка влюблена в… собственного брата.

В классе на долю мгновения повисает гробовая тишина. Убийственная, тяжёлая, но я выдерживаю её. Как и то, что уже через секунду в спину летят ошарашенные смешки и присвистывания.

Страшно, я совру, если скажу, что мне не страшно. Очень-очень. Мороз по коже бежит и грудь сдавливает канатом. Но я не покажу этого им больше.

Спокойно встаю из-за парты под прицелом трех десятков пар глаз.

– Скайлер, а ты знал, что твоя сестрёнка по тебе сохнет? – продолжает добивать Аллен, глядя при этом мне прямо в глаза и смакуя моё унижение.

Думает, он меня высмеет? Посчитает ненормальной? Какое же огорчение её ожидает.

– Оливия, как не стыдно, – уже открыто смеётся змея, я же только выше вздергиваю подбородок.

– По крайней мере, в моей тетради одно имя, человека, который мне по-настоящему нравится. А если бы ты записывала каждого, с кем имела возможность путаться, в нашем классе можно было бы легко сменить обои.

Разворачиваюсь и, рывком сняв со спинки сумку, забираю у нее тетрадь и направляюсь к проходу. Ребра вибрируют от того, как сильно о них бьётся сердце.

– Ты обалдела? Забыла с кем говоришь? – прилетает мне шипение в спину. – Мастерс, задержи её, мне надо кое-что ей втолковать.

С последней парты встаёт Мастерс, преграждая мне выход из прохода. Я больше не девушка Роя, поэтому и бояться ему некого.

Крепче впиваюсь пальцами в ремешок на сумке, когда справа вдруг раздается звук отъезжающего от парты стула.

Не знаю почему, но я нутром чувствую кто это. Не могла смотреть на него всё это время, потому что не знала, как он отреагирует. А теперь… поворачиваю голову и вижу, как Скайлер, сдвинув парты в ряду, который разделяет нас, подходит ко мне. Народ снова затыкается, вероятно полагая, что он начнёт смеяться, как и все они.

Я, не совершая ни единого дыхательного движения, смотрю в горящие стальные глаза. Сейчас они именно такие. Расплавленная сталь, опасная, прекрасная в своей закаленности.

Он, не сказав ни слова, берет меня за руку и ведёт к выходу с прохода. Всё ближе к Мастерсу, который сверлит нас взглядом исподлобья.

А мне всё равно на его взгляд. На взгляды любопытных одноклассников, на то, что они с вероятностью в сто процентов будут сейчас перетирать нам кости. Плевать. Единственное, что я чувствую – это горячую уверенную ладонь, крепко сжимающую мою и ведущую за собой.

Когда мы подходим к Мастерсу, я напрягаюсь, но как оказывается зря. Скайлер заламывает бровь, в ожидании того, как он нас пропустит, и тот каким-то образом подчиняется. Отходит в сторону, забыв о «приказе» капитана чирлидеров.

На урок звенит звонок как раз, когда мы выходим из кабинета, и, не проронив ни слова, направляемся по коридору.

Мой пульс разрывает вены, в груди горит, волнение забивается в ноздри.

Пусть он скажет что-то! Хотя бы слово. Он же не просто вывел меня из класса, чтобы надо мной не смеялись, а теперь отпустит?

Не подумает, что это неправда?

– Скайлер, – окликаю, когда мы выходим из школы.

Он оборачивается, и я всё понимаю. Один взгляд, а у меня волосы на коже дыбом, как от электричества, и каждая клетка коротит.

О нет, он не собирается отпускать! Чернота в обжигающем взгляде слишком многоговорящая. Я успела выучить за это время его реакцию на меня, и сейчас она усилена во сто крат.

Когда мы заворачиваем за угол к парковке, Скайлер резко разворачивается и целует меня. Вот так сходу. Без слов и предупреждения. А я крепко обнимаю его и льну к нему всем телом, тихонько побаиваясь, что нас могут увидеть учителя. Но в данный момент этот страх нивелируется перед взорвавшимися эмоциями. Он есть, но он такой слабый, что я его практически не ощущаю.

Мне безумно вкусно, сумасшедше, до слабости в ногах. Скольжу ладонями по короткому ёжику волос, наслаждаясь приятным покалыванием на коже.

Меня окутывает свобода. Такая заветная, неограниченная, которой у меня никогда не было, но о которой я всегда мечтала, а обрела только сейчас.

Прервав в какой-то момент поцелуй, Скайлер утыкается мне лбом в висок, а я не могу надышаться его запахом. Как же я раньше не понимала, что поцелуи с Роем не приносят мне ни капли удовольствия? Теперь я знаю, какими они могут быть, когда парень тебе не просто нравится. Когда ты живёшь им, спишь им, ищешь его повсюду… Они восхитительные, будоражащие, такие, от которых внутри происходят странные, немного пугающие вещи. Новые по ощущениям, но безумно приятные.

Прикрываю глаза, растворяясь в близости Скайлера, а потом чувствую острые мурашки, протыкающие кожу, потому что он вдруг хрипло говорит мне на ухо:

– Поехали?

– Куда? – тихо выдыхаю я.

– Это имеет значение?

Встречаю горящий взгляд и мотаю головой.

– Неа.

Глава 49

Оливия

Горячие струи воды стекают по лицу, затекают в рот, потому что губы мои растянуты в глупейшей улыбке и никак не хотят сжиматься даже для того, чтобы не глотать проточную воду.

Я кажусь себе едва сдерживающейся оболочкой, которая вот-вот пойдет трещинами и из которой рванёт свет. Он внутри меня – яркий, мощный, опаляющий. Опасный такой, потому что горит впервые так мощно, и я не знаю, как его хотя бы немножечко притушить. Он зажег каждую клетку с той самой секунды, как Скайлер меня поцеловал, и мы поехали кататься.

Точнее поехали мы в парк и почти до самого вечера гуляли. За руку, останавливаясь буквально через каждые три шага и целуясь.

Я впервые прогуляла школу! От осознания этого немного страшно, но этот свет, исходящий откуда-то из самых недр, тушит любой страх.

Значит, вот как это бывает, когда ты гуляешь с парнем наедине… Мы сидели на траве, оперевшись на дерево. Точнее оперся спиной Скайлер, а я – на него. И нам было так хорошо. Мы разговаривали обо всём. С ним всегда можно поговорить. И помолчать тоже можно. Но это не то гнетущее молчание, когда чувствуешь себя не в своей тарелке и думаешь, что это ты неспособна поддержать тему разговора. Скайлер просто держал меня за руку, рассматривая наши сплетенные пальцы, и я делала то же самое. Оказывается, можно получать удовольствие даже от того, что вот так просто держишься за руки. Мы даже домой ехали, не разжимая их. Конечно, приходилось иногда Скайлеру выпускать мою руку, чтобы переключить передачу, но в это время он клал ее на переключатель, а я свою поверх его.

Расцепиться нам пришлось уже дома, когда мама с порога спросила, где мы были.

Я нагло соврала. Сказала, что гуляли с Заком и Тарой, потому что поняла, что, когда я упоминаю Зака, она успокаивается. Радуется, что они со Скайлером поладили, и не устраивает допросов.

Поладили ли они на самом деле – это надо еще узнать, но в последний раз, когда я виделась с Заком, от него не прилетело ни одного плохого слова в адрес Скайлера. Возможно, тогда в лесу они все-таки стали ближе. Нужно будет узнать…

Выбираюсь из душа и закутываюсь в халат. Расчесываю непослушные волосы, наблюдая в отражении за до чертиков счастливой девчонкой, которая не выглядела так «пьяно» даже когда начала встречаться со своей давней мечтой. Прикусываю губу, наконец испытывая настоящее облегчение от того, что точно знаю местонахождение Скайлера. Он дома – через одну спальню от меня. Мне не надо больше представлять, что он находится с какой-то девчонкой, невесть чем с ней занимается. Он – мой. И от этого сердце словно крылья обретает и порхает по грудной клетке.

А потом резко в одну секунду падает вниз, когда прямо за спиной раздается какой-то шорох. Вздрагиваю, обернувшись, и расширенными глазами наблюдаю за тем, как в комнату через окно забирается Скайлер. Пульс от испуга расширяет вены, прижимаю руку к груди.

– Ты как тут? – ошарашенно шепчу, пока он, уже спрыгнув на пол, подходит ко мне.

В домашней футболке и спортивных штанах, с влажными волосами. Вероятно, как и я после душа. А пахнет как… Мммм!

– Идем, – говорит шепотом, обхватывая мою ладонь.

– Куда?

– Ко мне. Или ты думала, традиция смотреть вечером фильмы отменилась? – бросает мне через плечо, уже выбираясь из окна.

Испуганно выглядываю. Наши комнаты находятся прямо над широкой террасой, но мне ни разу в голову не приходило вот так прогуливаться по крыше. Да и не к кому было. Не к Заку же ночью забираться.

Страх, смешанный с предвкушением, гонит кровь. Я еще никогда подобного не делала. Кажется, что прямо закон нарушаю.

Добравшись до спальни Скайлера, мы забираемся внутрь. На кровати предусмотрительно стоит ведерко с мороженым и всего одна ложка.

Расплываюсь в улыбке.

– А ты подготовился, – обнимаю его за шею, просто потому что мне хочется.

Так сильно хочется касаться его, что не могу себя в этом ограничить.

– А как же, – усмехается Скайлер, – моя девушка любит мороженое, разве я могу ее не побаловать такой мелочью?

Его девушка. Зажмуриваюсь. Это так сладко и будоражит. Еще совсем недавно я была его сестрой. Но девушка ощущается гораздо лучше. В этом моем новом статусе я могу его целовать и касаться беспрепятственно. Сестра этого сделать не могла.

Мы укладываемся на кровать, опираемся спинами на стену позади нас. Мороженое еще никогда не было таким вкусным. Правда, едим мы его недолго. Как-то незаметно ведерко перекочевывает на тумбочку, а мы друг к другу в объятия. Происходящее на экране телевизора идет фоном, создает эффект стробоскопа, играя светотенями в темной комнате. И сейчас мне не хочется шикнуть на Скайлера и обвинить в том, что он мешает мне смотреть.

Надо признаться, что добрые полчаса фильма я только и думала о том, когда же он начнет меня целовать. Ужас какой-то, я даже не знала, что могу быть такой жадиной.

У меня снова кружится голова от приятного запаха сильного мужского тела, от того, как Скайлер жадно терзает мои губы, а потом спустя мгновение уже исследует их нежно и осторожно. Мне нравится ощупывать пальцами мышцы на его широкой, твердой спине, пока он лежит на мне сверху, уперевшись руками в кровать. Нравится чувствовать, как он с шумом резко втягивает воздух, когда я провожу ногтями вниз по лопаткам, колечкам позвоночника и останавливаюсь на талии.