Интересно, Его Величество знает, что его сын темный? Он не может не знать, ведь темным можно только родиться в семье темных. Тогда получается, что наш император… Не может быть. Что-то не сходится.

В любом случае, раз Генри не дал мне умереть, значит, ему что-то нужно от меня. Только что? Видения? Но зачем? Не собираюсь становится пешкой в чьей-то игре.

Кейран, Мия и Трой тоже в курсе, кто он. В этом я уверена, ведь видела их, когда умирала. Кому ещё это известно?

Я спустилась на первый этаж и стала двигаться в сторону выхода, который уже заметила, держась рукой за бок, потому что очень больно. Не представляю, как буду залазить на лошадь и поскачу на ней, но… я должна выбраться отсюда.

Кажется, в последнее время моя жизнь сводится к борьбе за выживание.

Рут бы тоже боролась, если бы была жива…

У неё могло быть другое время. Эти слова не выходят у меня из головы. Если всё это не мерещилось мне, то Рут могла быть сейчас жива. Она умерла, а я… выжила. Это несправедливо! Мы должны были выжить вдвоём! Вдвоём!

На мои глаза стали наворачиваться слёзы из-за последней мысли, и я заставила себя остановиться.

Замерла на мгновенье, чтобы вытереть глаза. Об этом я подумаю в другой раз. Сейчас мне нужно выжить. Моя борьба ещё не закончилась.

Я кинула ещё один быстрый взгляд на окружающую обстановку, наткнувшись на куртку. Это мне пригодится.

Куртка явно мужская, потому что рукава слишком длинные и сама по себе широкая. Она с капюшоном, как раз самое то для такой погоды. Так точно не должна замерзнуть.

А ещё на тумбе возле двери я заметила что-то блестящие, что привлекло мое внимание.

Это оказался маленький футляр для ножей, в котором оказалось два ножа. Вот и оружие!

Я убрала их в карман куртки и приоткрыла входную дверь, стараясь осмотреть ту часть, которую не видно было из окна комнаты.

Никого нет.

Я уже смелее открыла дверь, надевая на себя капюшон, и двигаясь к лошади, обращая внимание на следы. Здесь точно кто-то был, но как давно не могу сказать. Возможно, пару часов назад.

Пить хочется все также ужасно, но тратить на это драгоценное время не собираюсь. Разберусь с этой проблемой позже, когда почувствую себя в относительной безопасности. Интересно, знает ли сестра и родители, что я жива? Если да, то где они?

Я уже подошла к лошади и стала обдумывать вариант, как мне взобраться на неё так, чтобы рана на животе не открылась. Отвязала лошадь от столба.

Одной рукой я схватилась за пряжку, максимально вцепившись в неё, а левую ногу поставила в шенкель. Я потянулась, чтобы перекинуть другую ногу, но живот пронзила острая боль, поэтому пришлось отскочить от лошади, чуть не упав на землю.

Я прислонила руку к животу, зажмурившись от боли. И как мне забраться?!

– Куда это ты собралась, спящая красавица? – раздался голос сзади, от которого я вздрогнула.

У меня было несколько секунд, чтобы убрать руку от живота и не обращая внимания на боль, повернуться.

На крыльце дома оказался Трой. На нем лишь лёгкая рубашка. Видимо, это его куртку я стащила.

– Ты вообще должна быть сейчас в постели, а не на улице, – он направился ко мне неспешным шагом, а я резко отступила назад, засовывая руку в карман, где лежат ножи, – ты боишься меня?

Трой остановился, смотря на меня с долей удивления.

Я мысленно прикинула свои шансы против него. Не знаю, как он дерётся, не знаю, есть ли у него какая-то магия. Он темная лошадка, но если Трой дружит с принцем и Кейраном, то он не так прост. Ещё меня смущают повязки на его руках…

– Возвращайся в дом, Агата…

– Я не вернусь туда! – перебила я его слишком хриплым голосом, словно не говорила несколько дней. – Где я? Что от меня нужно принцу? Почему я здесь?

– Тихо, – Трой поднял руки в знак применения, делая маленький шаг в мою сторону, – я тебе все объясню, только давай вернёмся домой.

– Нет.

– Агата…

– Я видела, что Генри сделал в лесу!

– Он спас тебя…

– Я не просила о спасении! – прошептала я, но Трой услышал, а мои глаза снова наполнились слезами, потому что воспоминания вернулись к Рут.

Я стою и смотрю на Троя, который делает ещё два шага ко мне, а потом он резко достаёт из кармана какое-то странное маленькое устройство и направляет на меня. Чувствую лёгкий укол в шею, а затем перед глазами начинает стремительно темнеть…

Видение заставляет мозг работать наперёд, стараясь найти выход из будущей ситуации.

Наверное, действую инстинктивно, потому что мне кажется, что я нахожусь все ещё в том лесу и пытаюсь сбежать от ахров.

Когда Трой делает первый шаг, то я нащупываю рукоять одного из ножей и достаю его из футляра. В следующую секунду, когда рука Троя уже направляется в карман, то метаю в него нож. Убить его не собираюсь, только ранить.

Не знаю как, но он отклоняется буквально в самый последний момент, падая на землю.

Я же моментально оборачиваюсь и забираюсь на лошадь, не обращая внимание на боль из-за адреналина в крови.

– Стой! – слышу крик Троя.

Ещё через несколько секунд несусь, куда глаза глядят.

Если бы у него были благие намерения, то он бы не стал пытаться вырубить меня. Эта мысль успокаивает меня, когда я скачу сквозь лес.

Он оказался не сильно густым, иначе бы путь был бы не таким легким.

Бок живота начинает гореть огнём, и я закусываю губу почти до крови, чтобы отвлечься. Остановлюсь позже, когда пойму, что достаточно оторвалась.

Слышу дыхание кобылы, которое такое же частое, как и мое. Снег попадает мне в лицо, и я поправляю капюшон, чтобы хоть как-то спастись от обморожения.

Лес начинает все больше редеть, хотя я не так много преодолела.

Я резко останавливаю лошадь, и сама чуть не валюсь назад, потому что примерно в пятидесяти метрах вижу Генри на лошади, который остановился и смотрит на меня.

Недолго думая, я разворачиваю лошадь и уже мчусь в другую сторону, но не в ту, откуда прискакала.

Мне страшно. Примерно также, как и тогда в лесу. Я знаю, что за мной гонится опасный хищник, который может убить взмахом руки.

Я смотрю направо, замечая, как параллельно мне несётся Генри на своей лошади.

Подгоняю свою кобылу, чтобы она прибавила скорости. Мысленно пытаюсь призвать видения, но ничего не происходит.

Я вновь смотрю на принца, который немного поменял своё направление и теперь пытается обрезать мне путь к отступлению. Ну, уж нет!

Лошадь достигла своего предела, как и я, но мы все равно продолжаем бороться.

Лес все больше редеет, что сейчас мне совсем не играет на руку. Вдалеке вообще деревья заканчиваются странным образом.

Я собираюсь вновь посмотреть на Генри, где он должен быть по моим расчетам, но там его не оказывается. Принц уже впереди и старается перекрыть мне путь, ведь лес заканчивается, а дальше… обрыв.

Дергаю поводья, чтобы лошадь остановилась. Она громко фыркает и встаёт на задние лапы прямо перед самым обрывом.

Я пытаюсь ухватиться за неё, но не хватает сил, поэтому лечу назад, на землю. Больно ударяюсь затылком и спиной, а лошадь скачет, но уже в другом направлении и без меня.

Перед глазами немного шатается, но это не мешает мне разглядеть, как принц останавливается возле обрыва и спрыгивает со своей лошади, двигаясь ко мне.

Я дрожащей рукой нащупываю последний нож в кармане и достаю его, направляя на Генри.

Принц замирает, но лишь на несколько секунд, а потом вновь продолжает идти ко мне.

Я отползаю назад, борясь с головной болью. Моя другая рука касается холодного снега, от которого ладонь теперь горит.

– Не подходи, – не кричу, потому что рот весь сухой, а шепчу.

Ползу назад, а потом до меня доходит весь спектр ощущений в районе живота. Кажется, рана всё-таки разошлась…

Не знаю, метнула бы ли я нож в Генри или нет, потому что перед глазами резко темнеет, и уже в сотый раз я теряю сознание.

Глава 3

В этот раз я открыла глаза с большей легкостью, чем в прошлые разы. Очнувшись уже в знакомой комнате, не удивилась.

На улице вечер, судя по темноте в комнате.

Я вновь лежу под одеялом, но не в ночной рубахе, а в тех штанах и футболке. Откинув одеяло в сторону, подняла футболку и увидела свежие бинты. Значит, я была права, и рана действительно открылась.

– Сейчас твоему организму уже ничего не угрожает, – голос в комнате раздался так тихо, что я вздрогнула и стала вглядываться в темноту, чтобы понять, где сидит Генри.

Оказалось, что в конце комнаты есть кресло, которое я не заметила сразу. Там находится принц, который зажег свечку и поставил на стол.

Я накрылась одеялом обратно и чуть приподнялась на руках, мысленно прикидывая свои шансы. Их нет.

Мы с принцем стали глядеть друг другу в глаза, и при таком освещении его внешность стала ещё более хищной.

Генри встал, взял со стола стакан с водой и двинулся ко мне.

Я же подтянулась ещё выше и приняла положение полусидя.

– Выпей, – сказал он, когда подошел ко мне и протянул стакан.

Я отрицательно покачала головой, потому что говорить сложно из-за пересохшего горла. Нет уж, мне от него ничего не нужно.

– Агата, это обычная вода. Твоему организму сейчас нужно много воды, чтобы скорее восстановиться, – произнёс Генри, все ещё держа стакан.

Я не пошевелилась.

Принц убрал руку со стаканом и сказал:

– Хорошо. Полагаю, у тебя есть вопросы, можешь спрашивать все, что интересует. Но с пересохшим горлом это будет сложнее.

Я недовольно поджала губы, зная, что он прав и сама протянула к нему руку.

Уголки его губ дрогнули, и он отдал мне стакан с водой. Я жадно выпила ее всю и стала держать стакан в руках.

Генри присел на корточки возле моей кровати и, смотря мне в глаза, задал вопрос:

– Почему ты пыталась сбежать?

– Ты темный, – не стала скрывать я, ведь это и так очевидно, – если вспомнить все, что нам говорили и что я читала, то ты опасен. Особенно для таких, как я.

– Я не опасен для тебя, – заверил он.

– Почему я должна тебе верить?

– Если бы захотел, то ты уже была бы мертва.

– Тогда зачем ты спас меня? Чтобы использовать для каких-то своих целей? Не понимаю. Я не настолько хорошая видящая… вообще никакая, видения происходят сами собой и чтобы тебе от меня…

– Стоп, – не дал он договорить мне, когда я напряжённо стала сжимать стакан. Генри отрицательно покачал головой и встал с корточек, – я спас тебя не для каких-то целей, а спас, чтобы сохранить.

– Сохранить?

– Да. Если император узнает, кто ты, то может избавиться от тебя, Агата, – заявил Генри, а я даже рот от удивления приоткрыла.

– Император? Но зачем ему это?

– Я расскажу тебе одну историю, – он взял стул и поставил его в двух шагах от моей кровати, на который сел. – Вильфор, – странно, что Генри зовёт императора не отцом, а по имени, – всегда хотел все контролировать. Он боялся, что однажды его захотят свергнуть и опасался всех, кто мог представлять хоть какую-то угрозу, – Генри рассказывает все это таким голосом, словно преподаёт урок по истории. – Больше всего он ненавидел тёмных. Вильфор привык получать то, что захочет. Однажды он встретил мою мать и захотел ей обладать. Не думаю, что он любил ее когда-нибудь… Моя мать его точно не любила. Ее сердце было отдано другому, как раз тому, которого Вильфор больше всех ненавидел…

– Темному, – догадалась я.