Пока я шла обратно и садилась в машину, они дыру прожгли у меня на спине! Я для них лакомый кусочек: можно дать волю своей злобной фантазии. Одинокая – значит гулящая, растит ребенка одна – тем более! Нагуляла неизвестно от кого, однозначно шлюха. Ездит на новом авто – знаем мы, как она на него заработала. И неважно, что машину я взяла в кредит и что мужчины у меня полтора года не было – все равно шлюха. Ага, именно так. Клиенты каждый день имеют мой мозг во всех позах!

Как же мне нравится жить в новом доме! Там никто не сидит на лавочках и не обсуждает за спиной. Но у мамы я бываю почти каждый день. Как будто и не переезжала!

Алекс

Значит, нельзя распускать руки. Ладно, не проблема. Хотя нет, проблема, конечно: мне все время хочется потрогать Мышку, а непослушная левая вообще не спрашивает моего разрешения, беззастенчиво трогает все, что оказывается в пределах досягаемости. Но я справлюсь. Я же не псих озабоченный, могу и просто поговорить.

Бли-ин…

Мышка точно хочет моей смерти. На ней длинная узкая юбка с таким разрезом, что ее стройная ножка видна почти до самого основания.

Непослушная левая сразу зачесалась от желания лечь на обнаженную коленку. Правая хотела оказаться на груди Мышки, упакованной в какую-то скользкую ткань. Младшенького вообще парализовало – в стоячем положении, естественно!

Я неловко вскочил, отодвинул стул для своей дамы и сразу плюхнулся обратно, чтобы скрыть явные признаки радости, которые демонстрировал мой друг.

– Ты офигительно выглядишь. Это часть плана?

Мышка высокомерно задрала носик.

– Какого плана?

– Довести меня до кондрашки.

– Ага.

Но вообще она выглядела то ли уставшей, то ли грустной, то ли сердитой.

– О чем печалишься? – спросил я.

– А, – махнула рукой она.

– Расскажи. Я умею слушать.

– Да бабки достали! – воскликнула она.

И рассказала о каких-то злобных соседках, которые сплетничают у нее за спиной, а потом еще и ее маму достают своим фальшивым сочувствием. Вот, мол, бедная твоя дочка, никак у нее жизнь не сложится…

– Тебя это задевает? – удивился.

Лично я бы положил на соседок здоровый болт и вообще не заморачивался.

– Нет, но… Да! Не люблю, когда меня жалеют и осуждают. И вообще…

– Понял. Хочешь, я проведу разъяснительную беседу?

– В смысле?

– Ну, приду в ваш двор, сяду на лавочку и заявлю всем бабкам и теткам, что они злобные старые перечницы, а ты – самая чудесная девочка.

– Так и сделаешь? – рассмеялась Мышка.

– Даже не сомневайся! А если не поможет, приму более жесткие меры.

– Какие?

– Возьму в заложники самую злобную бабку и заставлю ее вязать носки на целую роту.

Мышка расхохоталась. Мне удалось отвлечь ее! Зато мое настроение сделало странный кульбит: теперь грустно стало мне. Я впервые задумался о том, как Мышка жила все эти годы, пока мы не виделись. Судя по всему, ее жизнь была не такой уж радужной.

Раз ее задевают все эти злые пересуды, значит, в ее душе нет покоя. «Не люблю, когда меня жалеют», – произнесла она. Значит, ее жалели, и были тому причины.

Мышка, несмотря на все метаморфозы фигуры, по-прежнему кажется мне забавной маленькой девчонкой – в голове не укладывается, что она мама. Даже несмотря на то, что лично знаком с ее чертовски обаятельной дочкой.

Светлана

Свидание прошло не так уж и плохо. Честно говоря, оно было отличным! Алекс, конечно, пожирал меня голодными глазами, но было бы странно, если бы у него была другая реакция на мой наряд. Но рук не распускал. И обошелся без пошлых намеков – это вообще на него непохоже! Сделал несколько комплиментов, но они были приятными, а не вульгарными. Может ведь, когда хочет!

Я совсем расслабилась, болтала с ним, как со старым другом. Мне вдруг страшно захотелось сказать ему, кто я на самом деле. Вот он обалдеет! Интересно посмотреть, как у него челюсть отвалится.

– За твои бездонные глаза! – Алекс поднял бокал вина, мы чокнулись.

Я выпила немного, но в голове слегка шумело: наверное, это не от вина, а от присутствия Алекса. Он так на меня смотрит… Когда-то я готова была все отдать за такой его взгляд! Сейчас… Я готова на многое! Это все вино. Наверное, я выпила больше, чем мне кажется.

– Я хочу кое-что тебе сказать, – начала я. – Ты очень удивишься. Возможно, даже упадешь со стула…

– Я держусь, – усмехнулся Алекс. – Говори.

Глава 10

Алекс

Догадываюсь, что она сейчас скажет. Триумфально заявит: «Я не Лана, я Света!» Придется делать вид, что я поражен до глубины души. Или не делать? Даже немного жаль, что Мышка раскроет свое инкогнито. Было весело наблюдать, как она выдает себя за гламурную Лану и притворяется, что мы знакомы всего несколько дней. Как будто я не знал ее тощей большеглазой пигалицей с жидкими косичками и смешной привычкой морщить нос! От этой привычки она, кстати, избавилась. Как и от много другого.

Так признаваться, что я ее давно узнал, или не стоит?

Что-то моя Мышка зависла. Сидит, смотрит в одну точку, а на лице – странная смесь растерянности и смущения. О чем она думает?

Может, представляет меня без одежды?

Светлана

– Так что ты хотела сказать? – спросил Алекс.

И снова подлил мне вина. Может, его план – споить меня и воспользоваться моей беспомощностью? Вдруг он планирует утащить меня к себе в берлогу, сорвать с меня одежду, а потом… Я вспомнила, как он выглядел вчера, когда снял рубашку. Эта картина не давала мне покоя всю прошлую ночь.

Мне снились такие непристойные сны, что можно было вести прямую трансляцию на какой-нибудь порноканал! И сейчас я совершенно некстати все это вспомнила. Ну и фантазия у меня! Вот это желания прячутся в потаенных местах истосковавшегося по мужской ласке тела!

Так что я хотела сказать? Ах, да, хотела признаться, что я та самая скромная невзрачная Мышка, которая много лет за ним бегала. От которой он прятался где только можно. Если я это скажу, то буду чувствовать себя так же, как сегодня, когда примеряла перед зеркалом простенькое платье. Как серая мышь! Будет ли он смотреть на меня так же, как смотрит сейчас? Или в его взгляде появится снисходительность, которую я видела раньше?

«А, Мышка! – воскликнет он. – Эта смешная малявка? Помню-помню». И сразу все изменится. Я хочу, чтобы Алекс смотрел на меня с желанием и восхищением. Снизу вверх, как сейчас, а не сверху вниз, как раньше. Пожалуй, пока не буду раскрывать карты. Лучше помучаю, подразню немного, оторвусь за все те годы…

– Тебе не кажется, что тут душно? – произнесла я.

Перекинула распущенные волосы на одну сторону, облизнула губы, провела рукой по шее и груди…

– Да, похоже становится очень жарко, – сексуальным шепотом произнес Алекс.

Он следил за моими движениями, как загипнотизированный. В темных глазах плескалось желание, во взгляде было столько мощи и энергии, что я ощущала их кожей. Как прикосновение. В жизни не испытывала ничего подобного! Алекс взглядом ласкал мою шею, застывал на губах, припадал к груди… Я чувствовала, как тонкая ткань топа сгорает под его взглядом, как он почти касается моих сосков. Вот теперь мне реально душно! Я задыхаюсь, в висках стучит кровь, грудь распирает, а что творится в трусиках! Я просто тону. Боже, если так пойдет дальше, я могу и оргазм испытать от одного взгляда Алекса!

Он обещал не прикасаться ко мне сегодня, но делает это и без рук…

– Мне надо на свежий воздух, – произнесла я.

Вернее, прохрипела. Голос почему-то сел и не слушался меня.

– Кажется, ты хотела мне что-то сказать…

По-моему, он понимает, что со мной происходит. Еще бы он не понимал… Он практически занялся со мной сексом, только взглядом!

– Передумала, – отмахнулась я. – Мне надо подышать.

– Или покурить?

Точно, насмехается!

– Я не курю.

– И правильно делаешь. Так что, пойдем прогуляемся?

Я кивнула, Алекс подозвал официанта. Хотела его подразнить, называется. Задразнила на свою голову! Я сейчас как спичка возле открытого огня. Чуть дунь в мою сторону – и полыхну. Такого адского возбуждения я давно не испытывала! Надо как-то успокоиться, на что-то переключиться. Говорят, хорошо помогает колка дров… Эх, мне бы сейчас топор в руки – только щепки бы летели!

– Знаешь что? – вкрадчиво произнес Алекс, когда мы вышли из ресторана и зашагали по ночной набережной, подсвеченной желтыми фонарями.

– Что?

Мой голос все еще был хриплым.

– Я дал слово не прикасаться к тебе.

– Да.

– Но ты-то такого слова не давала. – Он остановился, повернулся ко мне и тяжело задышал, я видела, как вздуваются вены на его висках, и дышала так же. Мы оба чувствовали одно и то же. Адское желание ударяло в голову, омрачало разум, побуждало забыть обо всем и броситься в омут страсти…

Нет! Я этого не сделаю.

– Да, я такого слова не давала, – произнесла.

И провела рукой по его щеке. Алекс вздрогнул от моего прикосновения, его глаза потемнели. Закусил губу. Я видела, как подрагивают его ноздри. Как у норовистого жеребца, готового разнести в щепки все преграды и пуститься вскачь. Нет, мой жеребец. Сегодня мы никуда не скачем…

Я коснулась его шеи, почувствовала бьющуюся жилку. Вернулась наверх, провела пальцами по губам. Он поцеловал их. Я задержалась так на несколько мгновений и… просто убрала руку. Из его груди вырвалось что-то вроде рычания.

– Тихо. – Я снова прижала палец к его губам.

А потом сделала шаг назад. Он шагнул вслед за мной. Я сейчас могу делать с ним все что угодно. Он полностью в моей власти. Восхитительное чувство!

– Пошли, – произнесла я.

И двинулась дальше по набережной. Он послушно побрел за мной, как собачка на поводке.

– Лана, ты… – услышала я низкий, необыкновенно сексуальный голос Алекса.

– Жестокая? – подсказала я.

– Садистка! – с чувством произнес он.

Да, эта стерва Лана именно такая. В отличие от скромницы Мышки…

Глава 11

Алекс

Мышка меня поцеловала. А я ее нет – она не позволила.

Вчера я проводил ее до дома. Плелся за ней, как верный пес, капая на асфальт горячей от похоти слюной. И как можно было согласиться на такое дурацкое условие – не прикасаться к ней? Как будто у меня был выбор…

Она растравила меня своими стройными ножками, выглядывающими из-под юбки, умопомрачительной грудью, обтянутой скользким шелком, и своими нежными пальчиками. Вот ведь проказница! Специально завела меня и оставила погибать от спермотоксикоза.

Ну, ничего. Раз ей хочется играть – поиграем. Рано или поздно игры закончатся, и тогда она узнает, на что способен озверевший от воздержания бешеный лев.

В прошлый раз, семь лет назад, я был нежен и осторожен. Сейчас все пойдет по-другому. Мышке не будет пощады. Умираю как хочу ее! Никогда в жизни не хотел никого так сильно. Девушки всегда казались мне взаимозаменяемыми: не дала одна – обломится с другой. Но Мышка… Ее никем заменить невозможно! Таких больше нет. Только она вызывает во мне бурю непонятных эмоций.

Вчера она не разрешила мне даже войти в подъезд. О том, чтобы попасть в ее квартиру и устроить убойное продолжение банкета, я уже и не мечтал.

– Ты сегодня хорошо себя вел, – произнесла девушка перед тем, как оставить меня одного в темной тоскливой ночи.

– Требую награды за примерное поведение… – начал я.

Она не дала мне договорить. Поднялась на цыпочки, положила руки на плечи и легко коснулась своими губами моих. Я рванулся навстречу, хотел впиться, прижать к себе ее упругое тело… Но меня остановили:

– Руки по швам!

Тоже мне, командирша, блин! Но я повиновался. Потому что дал слово.

Она чмокнула меня в нос и убежала. Скоро я догоню тебя, моя маленькая шалунья!

* * *

Сегодня с утра я успел побывать у Маринки, узнал, что ее скоро выписывают. Она умирала от нетерпения и готова была сбежать из больницы сию минуту, но нужно было дождаться результатов каких-то анализов.