– Вот это моя девочка! – воскликнула она, подхватила один из чемоданов и вышла на улицу. Я с улыбкой посмотрела ей вслед. Окинув меня веселым взглядом, Фенья наклонилась к своему чемодану, но тут я взяла ее за плечо, заставляя остановиться, и спросила:

– Ты в порядке?

Фенья на четыре года старше меня. В детстве мы не были особо дружны из-за разницы в возрасте, но за последние несколько месяцев нам удалось сблизиться. Я прекрасно понимаю, что стать валькирией – это судьба Феньи и что она с нетерпением этого ждет… но не могу отделаться от беспокойства, поселившегося у меня в душе. Или от страха, что девушка, которая вернется из Вальгаллы, будет уже не той Феньей, что я знаю.

Не моей сестрой.

– Я волнуюсь, – тихо призналась Фенья, мельком взглянув на улицу.

Райан уже приехал. Они с мамой стояли у машины и разговаривали. Мы сказали ему, что Фенью пригласили на прослушивание в Ванкувер и что мама, естественно, поедет с ней. Мы с Райаном проводим их на вокзал в Эдмонтоне и посадим на поезд. До этого еще несколько часов, но мне кажется, что прощание уже наступило. Наверное, потому, что по возвращении мама с Феньей уже не будут прежними.

Прежней останусь одна лишь я. Старая добрая Блэр.

– Все будет хорошо, – сказала я Фенье и заставила себя улыбнуться, надеясь ее подбодрить. – Жаль, что я не могу быть с тобой.

– Мне тоже жаль, – отозвалась Фенья, схватила меня за руку и крепко сжала.

Не знаю, кого из нас она пыталась успокоить, себя или меня. Да и какая разница? Я стиснула ее ладонь в ответ и сказала:

– Я ужасно тобой горжусь. Ты же в курсе, да?

Лицо Феньи прояснилось, с него слетели остатки волнений. Ничего не ответив, сестра притянула меня к себе и обняла.

– И я горжусь тобой, малышка, – прошептала она мне в волосы. Потом отстранилась и широко улыбнулась. – Но сейчас нам пора ехать, а не то мы опоздаем на поезд.

Я кивнула и схватила куртку, надевая ее на ходу. Дверь за нами захлопнулась. Я еще раз проверила, все ли взяла, и направилась к остальным.

– Привет, Блэр, – подмигнул мне Райан, поставив последний чемодан в багажник.

Внутри у меня все перевернулось, и я мысленно прокляла тело за такую реакцию. Господи, я знаю Райана целую вечность! Почему же я вдруг стала смотреть на него иначе? Почему взгляд подмечает разные мелочи, на которые я раньше не обращала внимания?

Например, озорной блеск в серо-голубых глазах, напоминающих небо в холодные зимние дни. Не скрытую щетиной ямочку на щеке, которая появляется, когда он улыбается… Несколько лет назад Райан вознамерился отпустить бородку, но быстро сдался: у него вырос только небольшой пушок. Зато теперь ему приходится бриться каждый день. Я знаю это потому, что если он не побреется, то у него на лице становится отчетливо видно щетину.

– Как насчет сесть в машину? – раздался его дразнящий голос. – Или будешь и дальше пялиться на снег?

Моргнув, я почувствовала, как на щеках проступает румянец. Проклятье! Не ответив, я ткнула Райана локтем в бок и сладко улыбнулась, когда тот застонал. Мы всегда так себя ведем: дразним друг друга, как брат с сестрой. Впрочем, иногда… иногда мне кажется, что Райан и правда заигрывает со мной. Или, может, мне просто хочется в это верить.

– Все готовы? – спросила мама и, не дожидаясь ответа, завела двигатель. Если она что-то забыла, то ей придется с этим смириться. Посадив их с Феньей на поезд, мы с Райаном сядем в машину и поедем обратно.

Мама осторожно выехала со двора и свернула на дорогу. Фенья возилась с радио, пока не нашла станцию, на которой крутили классическую музыку. Она сидела на пассажирском сиденье, а мы с Райаном делили заднее. Ближайшие несколько часов мне предстоит провести с ним рядом. Без возможности на что-нибудь отвлечься. Прекрасно, просто великолепно.

Мимо проносились окрестные пейзажи, по большей части покрытые снегом равнины, сверкающие на солнце мириадами мельчайших кристалликов. А вот дорога была просто ужасной: местами обледенелой, местами нерасчищенной, и нам то и дело приходилось сбавлять скорость. Но чем ближе мы подъезжали к Эдмонтону, тем лучше становилось покрытие. И тем стремительнее приближалась минута прощания.

Мой взгляд то и дело обращался вперед. Фенья сидела с закрытыми глазами, склонив голову к окну, и спала, приоткрыв рот. Выглядела она забавно. Мама обеими руками держала руль и смотрела прямо перед собой. Словно заметив, что я за ней наблюдаю, она взглянула в зеркальце заднего вида и тепло улыбнулась. Я улыбнулась в ответ.

Я всегда знала, что этот день настанет, но мне все равно трудно отпустить маму с Феньей.

«Их не будет всего неделю», – напомнила я себе, но это не избавило меня от щемящего чувства в груди. После того как восемь лет назад отец скончался, мы с мамой и сестрой превратились в сплоченную команду. Конечно, время от времени у нас случаются недопонимания (например, когда Фенья разбрасывает вещи или врубает музыку на полную громкость), но мы всегда и во всем поддерживаем друг друга и делим любые радости и горести.

Все, кроме церемонии, во время которой мама передаст свои силы Фенье и та станет валькирией. Понятия не имею, как это произойдет, но воображение рисует поистине эпическое зрелище. С музыкой, песнопениями, алтарем, купающимся в свете северного сияния… А может, валькирии решат обойтись шампанским с тортом, воздушными шариками и конфетти. Кто знает, как потомки древних нордических богов отмечают свои праздники? Наверняка пьют много медовухи…

Я отвернулась и посмотрела на Райана, который был необычайно молчалив на протяжении всей поездки. Сейчас он смотрел в окно и держался так напряженно, словно испытывал боль.

Я нахмурилась, заметив, как Райан сжал руку в кулак. Что с ним?

– Райан? – позвала я так тихо, чтобы мама с Феньей не услышали.

Райан не ответил.

– Эй… – Я похлопала его по руке.

Он вздрогнул, словно от удара, резко обернулся и несколько секунд смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Потом тяжело сглотнул.

Так, ладно. Теперь я начинаю по-настоящему беспокоиться. Райану плохо? Он заболел? Может, мы вчера засиделись на холоде и он что-то подхватил?

– Что случилось? – спросила я. – Тебе плохо? Ты что-то побледнел…

Совсем как в тот раз, когда мы впервые прокатились на карусели. Я бесстрашно села на место, а вот Райан заколебался. Зато потом он повеселился от души, а меня жутко укачало, что было крайне несправедливо, ведь изначально карусель была моей идеей.

– Я в порядке, – улыбнулся Райан, но я на это не купилась.

Я же вижу: что-то не так. Губы у него плотно сжаты, и держится он напряженно. Как будто вот-вот откроет дверь и выпрыгнет из машины. Нет, конечно, что за бред. Может, его просто укачало от ухабистой дороги? Такого никогда раньше не случалось, но…

Машину занесло в сторону. Одной рукой я машинально схватилась за ручку от двери, другой – вцепилась в Райана. Похоже, мы наехали на лед. Мама вот-вот выровняет машину.

Но этого не произошло.

Ход машины не стал ровнее, напротив, колеса юзом заскользили по дороге.

– Мама? – испуганно вскрикнула я.

– Все хорошо, милая, – успокаивающе сказала мама, но ее слова заглушил крик.

Кричала Фенья.

– Господи боже! – услышала я справа от себя.

Все вокруг закрутилось с невероятной скоростью – и в то же время мне казалось, будто я наблюдаю за происходящим в режиме замедленной съемки.

Мама не справилась с управлением. Взревел двигатель, завизжали тормозные колодки. Овраг распахнул свои жадные объятия.

А потом мир вокруг померк.

Глава 3

– Блэр…

Темнота. Вдалеке слышится шум. Что это, море? Ветер?..

Окружающий мир вдруг зашевелился, закачался, а потом снова замер. Что произошло?

– Блэр? Блэр! Ты меня слышишь?

До меня доносился чей-то настойчивый голос, но слышала я его приглушенно: он с трудом пробивался сквозь стоявший у меня в ушах шум и сквозь плотную пелену тумана, накрывшую мое тело подобно одеялу. Чудесному, успокаивающему одеялу, из-под которого не хочется выбираться. Потому что это будет означать возвращение к реальности.

– Давай же, Блэр!

Голос звучит знакомо. Я его знаю. Сердце забилось чуточку быстрее. Кожу начало покалывать. Тело отреагировало раньше, чем разум успел понять, кто меня зовет и почему в его голосе столько отчаяния.

Приоткрыв глаза, я застонала от яркого света. Торопливо зажмурилась и повернула голову набок, отчего висок прострелило резкой болью.

– Ну же, взгляни на меня… – Теплая ладонь легла мне на лицо, и я почувствовала, как меня погладили по щеке. – Прошу тебя, Блэр…

Совершив усилие, я снова заставила себя открыть глаза. В этот раз на фоне ослепляющего света стояла чья-то фигура. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы очертания приобрели форму и я смогла разглядеть склонившегося надо мной человека.

– Райан… – прохрипела я и потянулась к нему. Райан взял мою руку в свою и крепко сжал. – Что? Где мои?..

Что произошло? Голова гудит так, будто по ней молотом ударили, но шум в ушах начинает постепенно стихать. Я попыталась сесть, но куда там… Тогда Райан приобнял меня за плечи и осторожно помог принять вертикальное положение.

У меня закружилась голова, и я изо всех сил вцепилась в пальто Райана. Поморщилась, почувствовав во рту металлический привкус. Проклятье, что же здесь произошло?!

Только тогда я заметила, что в воздухе пахнет дымом и чем-то едким, чем-то… плавленым. Пластиком? Резиной? Автомобильной шиной?..

Я обернулась, но Райан, который с взволнованным видом стоял передо мной на коленях и все еще придерживал меня, загородил мне обзор.

– Что случилось?

Отстранившись, я попыталась встать, но сумела лишь подняться на четвереньки.

– Блэр…

Кажется, Райан хотел меня остановить, но каким-то чудом, исключительно благодаря силе воли, мне удалось вскарабкаться на ноги.

– Произошел несчастный случай… – голос Райана дрогнул.

Несчастный случай? Последнее, что я помню, – это как Фенья спала в машине. А еще – мамину улыбку. Помню странный разговор с Райаном. Помню, как машину занесло, как я услышала крик. А потом…

Я нащупала пульсирующую рану на виске и поморщилась. С губ сорвался тихий стон. Я опустила взгляд на свои пальцы, они были влажными и блестели чем-то красным в солнечном свете.

Кровь. У меня идет кровь.

Где мама с сестрой?!

Обернулась я медленно – у меня по-прежнему ужасно кружилась голова. Мы находились на обледенелой дороге. Но не рядом с оврагом, который я сейчас вспомнила, а на другой стороне, напротив него.

Взгляд метнулся назад, к тому месту, где виднелся багажник серебристо-серой машины, и я почувствовала, как внутри у меня все оборвалось.

– Мама?.. – задыхаясь, прошептала я, не в силах отвести взгляда от того, что когда-то было нашей машиной. – Фенья?

Я сдвинулась с места прежде, чем в голове успела сформироваться хоть какая-нибудь четкая мысль. Надо добраться до мамы и сестры, я должна им помочь, должна что-то сделать… Я неуверенно шагнула вперед – раз, другой… потом Райан схватил меня за руку, заставляя остановиться. Я попыталась вырваться, но Райан обнял меня со спины и притянул к себе. Я почувствовала, как он прижался ко мне всем телом. Исходящий от него запах перебил вонь дыма и огня, но не оказал на меня обычного действия. Потому что я перестала вообще что-либо чувствовать.

– Уже слишком поздно. Они не… они не выжили, – прошептал Райан мне на ухо, но привычного успокаивающего эффекта от его голоса не последовало. Потому что сказанные им слова были последним, что мне хотелось слышать. –   Мне жаль, Блэр, очень жаль…

– Нет!

Я вырвалась из его объятий и побрела к оврагу, но далеко не ушла – стоило мне увидеть место аварии и то, что осталось от нашей машины, как колени подогнулись и я рухнула на землю.