Мимикрия: Ирбис (страница 12)
Не успел Марон осмыслить услышанное, как его ударили по ребрам. Он вскрикнул, но звук утонул в комке материи. Он тряхнул головой и понял, что рот завязан.
– Просто кивни, что готов ответить, и я развяжу, – проинструктировал Амок.
Марон пришел в себя и зарычал.
– Не то, чтобы после тебя она представляла для меня интерес, просто хотел расспросить, как ей удалось впитать Скижуч, – продолжал излагать Амок.
Феодал дернулся всем телом, но его держало аж три пары невидимых рук.
– Понимаешь, какое дело, ни одна женщина не может соединиться с ним. До того дня я был уверен, что сочетаться с силой Скижуча могут только сильные мира сего…
Марон обернулся на дверь. Там из-под деревянного полотна в темную спальню правителя сочился свет. Около пяти солдат стояли на расстоянии двадцати метров от Феодала. Спасение было совсем рядом. Нужно было что-то предпринять.
Оскорбившись невниманием пленника, Амок с досадой продолжил:
– И зачем я тебе все это говорю. Отсталый Востокникогда не понимал Запада с его глубокой культурой и военными знаниями. Вы называете нас дикими, а мы вас жалкими.
Он вздохнул, потом встал и подошел к Марону.
– Почему Ирбис выбрала тебя? – неприязненно заявил Амок, потом нахмурился и добавил, – Ведь имея в себе Скижуч, могла просто стать тобой, самым успешным феодалом Востока.
Он взял Марона за подбородок и начал разглядывать лицо, словно морду лошади на торгах.
– Она так хитра… – прошептал себе под нос Амок.
Некоторое время гость молчал. Он продолжал смотреть на Марона, но взгляд стал отсутствующим. Амок был погружен в свои размышления.
– Из-за тебя я не смог закончить разговор с Ирбис, – наконец заявил Амок, – А мне с ней есть что обсудить. Скажи, где ты спрятал ее?
Вместо ответа Марон бросил на гостя полный ненависти и презрения взгляд. Последовал болезненный удар по позвоночнику. Из глаз посыпались искры.
– Не стоит ломать ему спину, начните с пальцев, – небрежно скомандовал Амок.
Марон почувствовал, как один из невидимых помощников выкрутил ему кисть. Боль от прошлого удара еще не отступила, мешая сосредоточиться. Не желая раставаться с пальцами, мужчина кивнул.
– Отлично, – обрадовался Амок.
С лица феодала сняли кляп, и он хрипло проговорил:
– Я засунул ее в ящик и отправил обратно на Запад.
Гость потрясенно уставился на Феодала и спросил:
– Что ты сделал?
– Посадил в туже клетку…
Не дослушав, гость разразился тихим, но пронзительным смехом. Марон хотел воспользоваться ситуацией и закричать, но ему сразу натянули кляп обратно.
– Кара настигла лживую Ирбис, – давясь от смеха, произнес Амок.
Вдоволь насмеявшись, Амок утер лицо от слез и злорадно поинтересовался:
– Она же тебе жизнь спасла. Оплатила твою потрепанную шкуру, отдав Скижуч, а могла просто улететь в окно. Поразительный вы народ. Мне ее даже жаль, ведь Ирбис моя жена…
Амок начал ходить по комнате с задумчивым видом. Марон снова обернулся к двери. Он видел, как проплыла тень, частично перекрывая свет из коридора. Это патрульный охранял вход в спальню Феодала. Все внутри сжалось от досады. Пару шагов могли спасти ему жизнь!
Амок остановился и снова сел в кресло. Он обвел роскошную спальню Феодала глазами. Свет из окна тускло освещал богато обставленную комнату.
– Знаешь, а мне здесь нравится. Трусливые, бесчестные люди. Много денег и власти. Все как я люблю. Пожалуй, буду здесь править. На западе стало скучновато, я давно подумываю переехать.
С этими словами Амок достал из кармана футляр, в котором лежал хорошо окатанный серый камень. Он не был примечателен ничем, кроме гладкой текстуры. Ничто не выдавало в этом безликом минерале магической сущности.
Амок взял Скижуч в руки и тот начал излучать свет.
– Поверь, всем станет только лучше, я очень толковый руководитель…
Скижуч начал плавиться и впивать свои световые щупальца в ладони надменного гостя. Амок замолчал. Не без наслаждения Марон наблюдал, как болевые судороги сотрясают тело врага. Световая сеть быстро расползалась по телу Амока. Тот корчился, постанывал и покрывался потом. Скижуч мучил своего владельца, но это была небольшая плата за подаренное могущество.
На секунду Марон вспомнил Ирбис. Образ страдающей красавицы был таким ярким. Что-то внутри больно кольнуло мужчину.
«Кара настигла лживую Ирбис» – пронеслось в голове, а потом: «Она же тебе жизнь спасла. Оплатила твою потрепанную шкуру, отдав Скижуч, а могла просто улететь в окно».
Марон зажмурился, из глаз покатились слезы. Он был в ловушке и понимал, что вряд ли останется в живых. Теперь Амок займет его место. «А это моя кара» – подумал Марон с содроганием.
– Ну как я тебе? – отвлек Феодала от грустных мыслей Амок.
Пленник открыл глаза и посмотрел на гостя. Перед ним стояла взмокшая копия Марона. Это было ожидаемо, но сложно было сдержать ужас.
– Не думай, что мое решение спонтанно. Я следил за тобой и хорошо изучил. Голос, манера, повадки, даже особенности характера. Будь уверен, никто не заподозрит подлога. А вот от тебя придется избавиться…
Копия Марона села на стул и самодовольно заявила:
– Убить тебя было бы гуманно, но ты обидел мою жену. За это я отплачу тебе той же монетой. Засуну в ящик и отправлю на запад. Будешь сидеть в набитой вонючей соломой клетке, пока не доплывешь до невольничьих рынков Престига. Там будут рады такому мускулистому здоровяку. Вот только язык тебе придется укоротить. Так я застрахую себя от лишних недоразумений.
Не успел Марон осмыслить сказанное, как почувствовал укол в районе шеи. Перед глазами все поплыло, и пленник погрузился в сон.
Глава 10
Марон стоял на деревянном помосте в окружении иноземных товарищей по несчастью. Он смотрел на потрескавшуюся землю перед подиумом и вспоминал свой сон.
Сегодня ему пришлось снова пережить события трехлетней давности. Ту роковую ночь, когда, получив укол усыпляющим дротиком, он очнулся на пропахшем рыбой корабле с жгучей болью во рту. Попытки позвать на помощь привели к страшному болевому приступу. Ощупав рот, бывший правитель Вестига понял, что ему отрезали часть языка. От гнева в голове помутилось. Рыча, как зверь, он бился внутри наскоро сколоченного ящика, но никто не пришел на помощь. Вне себя от бешенства Марон разнес ненадежную темницу, однако обнаружил, что трюм заперт снаружи. Издавая невнятные гортанные звуки, мужчина скреб израненными руками дверь трюма и сглатывал кровь с обрезанного языка. Прошло три года, а этот сон все так же часто посещает его.
«Три года! Всего три года» – подумал Марон. Казалось, прошла целая вечность. События с ураганной скоростью закружили его и унесли так далеко от прежнего, сильного, здорового, царственного… Сейчас его тело было худым. Он был покрыт струпьями и шрамами. От обезвоживания кожа потрескалась, как иссохшая почва перед деревянным настилом. К горлу подкатил ком. Он устал ненавидеть всех, кто виновен в его страданиях. Еще год назад ему хотелось задушить каждую женщину со специфическим западным разрезом глаз. Но ненависть отнимает столько сил, сколько невозможно восполнить жалким обедом раба. Марон был истощен и теперь думал лишь о том, как не умереть от голода.
В голове всплыли картины былых пиров. Во рту начала набираться слюна. Она была вязкая и неприятная. «Как же хочется пить!» – пронеслось в голове. Мужчина поднял лицо к небу. Голубая гладь освещалась беспощадным солнцем. Надеяться на дождь было бесполезно.
Лучше бы ему приснились сады вокруг замка. Деревья с изумрудной листвой, в тени которой можно было укрыться от зноя. Марон вздохнул.
Кто-то больно ударил его по спине палкой.
– Выпрямись, покупатель идет, – рявкнул на Марона перекупщик.
Былой Марон не стерпел бы подобного обращения, однако за три года характер бывшего Феодала претерпел значительные изменения. Собрав остатки самообладания, мужчина выпрямился и поднял лицо.
Перед шеренгой выставленных на продажу рабов прохаживался пожилой мужчина. Он вглядывался в лица мужчин, проверял зубы, щупал мускулатуру. Все было, как обычно, за исключением одной детали. За руку покупатель вел маленькую девочку.
За три года Марона перепродавали около семи раз, и никогда он не видел, чтобы покупателя сопровождали дети. Особенно ужасно это смотрелось здесь, на Рынке Последних Торгов. Где неугодных рабов продавали на смерть. Именно отсюда в свой последний путь отправлялись рабы на Магмовы шахты, Ядовитые равнины и другие опасные для жизни места. Попав на этот рынок, каждый раб знал, что не проживет и пяти лет, кто бы его ни купил. Рынок Последних Торгов был наполнен жестокостью и отчаянием. Вот почему наличие ребенка так удивило Марона.
– Откуда вы набрали такое количество живых мертвецов? – возмущенно спросил покупатель с ребенком.
– А что вы ожидали? – удивлялся перекупщик.
– Мужчин с намеком на зубы и хотя бы минимальным набором мышц, – ворчал покупатель.
Девочка стояла рядом и молча рассматривала рабов. Она, как и ее сопровождающий, не была похожа на уроженцев запада. Форма глаз, светлая кожа и пшеничные волосы выдавали в ней северные корни. Увидеть на западе иноземцев большая редкость. За свое трехлетнее скитание Марону посчастливилось встретить только пятерых «светлолицых» – так жителей востока и севераназывали местные жители.
Марон сразу вспомнил, насколько по-разному относятся к иноземцам на западе. Если «светлолицый» богат, его готовы были носить на руках. А вот с рабами иноземного происхождения обращались крайне жестоко. Даже рабы, родившиеся на западе, считали «светлолицых» соседей по бараку чем-то низшим, о чем регулярно напоминали плевками и затрещинами. Попав в подобные условия, Марон словно упал с неба в жерло вулкана. Не в силах сносить жестокого обращения рабовладельцев и оскорбления местных подневольных, мужчина постоянно конфликтовал с теми и другими, провоцируя кровопролитные потасовки.
– Хотите мускулистых, езжайте на Первичный Рынок, – огрызнулся перекупщик.
Пока покупатель ссорился с торговцем, девочка продолжала разглядывать рабов. Вдруг ее взгляд столкнулся с глазами Марона. Девочка отпустила руку сопровождающего и подошла к мужчине. Некоторое время девочка внимательно вглядывалась в шрамы на руках и шее. Потом подошла ближе и протянула к Марону миниатюрные ладошки. Мужчина смущенно отстранился, громыхнув кандалами.
Покупатель продолжал спорить с перекупщиком, забыв о ребенке. Их пререкания грозили перерасти в ссору, но тут помощник перекупщика пихнул его под ребро и тихо сказал
– Он выбирает Дрейкера.
Перекупщик мгновенно стих и нервно приосанился.
Марон не знал, что такое Дрейкер, но понял, что такую реакцию может вызвать только большая нажива. Видимо, покупатель – человек известный и состоятельный.
Тем временем девочка подошла еще ближе и снова протянула ладошки. Марон недовольно нахмурился и протянул ей руку. Малышка бережно взяла кисть мужчины и начала осматривать тыльную сторону. Погладив нежными пальчиками шрамы на костяшках, она бросила на Марона сочувственый взгляд и громко сказала
– Я нашла, папочка, вот этот злой.
Покупатель обернулся к дочери и расплылся в улыбке.
– У нее просто нюх на рабов, вся в отца, – с гордостью сказал он и пошел к девочке.
Перекупщик пошел следом.
– Если ищете Дрейкера, то этот костолом вам точно подойдет, – одобрил выбор перекупщик, – Он постоянный посетитель всех невольничьих рынков. Его семь раз перепродавали за дебоши и драки…
Окрыленный намеком на будущую прибыль, торговец начал рассказывать о всех шахтах и плантациях, где посчастливилось работать Марону за последние годы. С особым упоением делец поведал о последней вспышке гнева агрессивного раба, в которой тот умудрился сломать ногу надсмотрщику, пробить череп управляющему и сделать сотрясение сыну хозяина плантации.