– Два из пяти, – радостно отозвался собеседник.

– Сколько ты заплатил, чтобы он не добивал?

– Вдвое больше, чем тот заработал бы добив.

– Надеюсь, получится, – сказал первый.

– У нас все получится, – подбодрил второй.

«… все получится» – приятной истомой разлилось по воспаленному сознанию Марона.

Бывший Феодал проснулся от того, что кто-то шумит рядом. Гремела посуда, звенели ложки. Мужчина недовольно поморщился и открыл глаза.

– Я готовлю тебе завтрак, – сообщила Гелла.

Марон посмотрел на печь, та не горела. Девочка взяла со стола букет и начала крошить в котелок. С умным видом девочка перемешала измельченные растения и налила туда из ковшика воду. Мужчина наблюдал за манипуляциями горе-хозяйки и вспоминал, что с ним произошло. Отчетливо припомнив подошву сапога Дрейкера в шутовском наряде, Марон сокрушенно простонал.

Он привстал на кровати и посмотрел в окно. От резкого поворота головы начало резко тошнить. Мужчина свесился и исторг из желудка лужу желчи. Гелла подбежала к Марону и начала укладывать в постель.

– У тебя очень сильный ушиб головы. Лекарь сказал, внутри головы могла пролиться кровь. Папа боялся, что ты не выживешь…

Она говорила, говорила и говорила. Но Марон не слушал. Он был так расстроен проигрышем. Его возмущала бесчестность бойцов и странное пристрастие зрителей к кровопролитью. Запад и раньше поражал его своей жестокостью и нецивилизованностью. Скелетон Рок был средоточием всех пороков этого странного народа.

«Сколько ты заплатил, чтобы он не добивал?» – всплыло в памяти. Марон не сомневался, что это был не бред. Он отделался сотрясением, только благодаря золотым монетам, и от этого было еще отвратительней.

– Поверить не могу, что ты дрался с Дрейкером Плутом, соседские мальчишки только о нем и говорят. Он большая знаменитость на Скелетон Рок. Папа говорил, что билеты на его бои раскупают заранее, и цена выше почти в два раза, а ведь от этого зависит стоимость схватки. Хотя мне больше нравится Дрейкер Кнут и Дрейкер Стрела…

На улице послышались голоса. Зарий спорил с Жудом и Мазуром. Голос хозяина становился все громче, и вот он уже стоит на пороге.

– Очнулся! – радостно воскликнул он и подошел к кровати.

Было видно, что Зарий искренне рад, что с его подопечным все в порядке.

– Отделался сломанным носом и сотрясением, вот везунчик, – продолжал хозяин.

Марон отрицательно покачал головой и жестами показал золотые монеты. Хозяин нахмурился и кивнул.

– Это частая практика. Перед началом боя можно договориться с соперником о добивании. Мы назначили цену, он согласился. Если бы не победил, ушел бы ни с чем, а так разжился солидной суммой, – пояснил Зарий.

«Сколько?» – жестами спросил Марон.

– Семь золотых.

Раб манипуляциями начал заверять, что все отдаст.

– Ты все проиграл. У тебя, больше нет накоплений. Помнишь, мы договарились ставить на бой все заработанные монеты…

И тут Марон вспомнил, что сам просил ставить все до последней монеты на свою победу. От досады загудело в ушах. К горлу снова подобралась желчь. Марон свесился с кровати и снова исторг содержимое желудка. Зарий встал и неприязненно поморщился.

– Всебудет хорошо. Из-за холода и постоянных осадков бои в это время года прекращают. У тебя есть месяц, чтобы восстановиться, – успокоил мужчина и, бросив на дочь многозначительный взгляд, ушел.

Гелла взяла тряпку и подошла к кровати. Марон отрицательно покачал головой. Он не мог позволить, чтобы маленькая девочка пачкала руки об его рвоту.

«Я сам» – жестами заявил мужчина.

– Глупости, ты даже сесть не можешь, – отмахнулась девочка и начала вытирать с пола.

И снова она выглядела такой взрослой, словно многое пережила.

Время тянулось мучительно долго. Небо лило слезы, земля залечивала летние ожоги. На улице была сырость и грязь. В хижине стало холодно. Пока Марон лежал,Жуд часто приходил разжигать печь. Любознательная Гелла крутилась рядом и запоминала, что делает слуга. На третий раз малышка уговорила молодого человека разжечь собственоручно. Он был не против. Жуд не любил работать и был рад переложить заботу о покалеченном рабе на чужие плечи. С того дня Гелла сама топила печь. В отличие от Жуда девочка не забывала подбрасывать дрова, поэтому хижина прогрелась и стала гораздо более уютной.

Первое время Марон много спал, но, как только мужчине стало лучше, переизбыток сна вылился в бессоницу. Слушая как за окном завывает ночной ветер, Марон смотрел на то, как горит в печи огонь, и размышлял о своей жизни.

В одну из таких бессоных ночей мужчина подслушал разговор. Сквозь ночную тишь издалека дносились знакомые голоса.

– То, что Марон заперт в хижине, не идет ему на пользу, – спорила маленькая Гелла.

«Почему она не спит так поздно?» – удивился бывший Феодал.

– А нам не идет на пользу то, что ты к нему слишком привязалась, – спорил Зарий.

– Ничего такого, – смутилась девочка.

– Послушай, я все понимаю, но мы оба знаем,в какой непростой он ситуации. Прекрати себя обманывать. Из этого приключения он вряд ли выберется живым и здоровым, – мягко проговорил отец.

– Я все понимаю, – со вздохом ответила Гелла.

Они немного помолчали, затем девочка добавила:

– Нуру, может мы зря в это ввязались. Может стоило просто жить и радоваться каждому дню. Не ставить интересы других выше собственных, – с тоской сказала девочка, – Мне так надоело быть ответственной, поступать правильно, я хочу быть, как все…

– Вот об этом я и говорю, – строго перебил Зарий, – Он всему причиной.

– Перестань, мы оба знаем, что это не так, – возмущенно заявила малышка.

– Разве? – многозначительно спросил мужчина, – Мне кажется все совершенно наоборот.

Марон услышал, как зашуршала трава. Маленькие ножки упрямым шагом затопали к коттеджу. Гелла прервала спор и ушла.

Этот разговор больше напоминал спор двух взрослых людей. До самого рассвета Марон не мог унять воображение. Ему все сильнее хотелось узнать, что же стряслось с матерью Геллы, и как сильно это отразилось на состоянии ребенка.

Несмотря на то, что Гелла уговорила отца разрешить Марону прогулки, выходить на улицу, где почти постоянно шел проливной дождь, не хотелось. Мужчина топил печь, пил горячий чай. Тренировался и много размышлял. Вспомнив все, что слышал от Геллы и Зария, бывший Феодал понял, что семья скрывается от кого-то и вынуждена заниматься боями для заработка. А сопоставив возраст девочки и ее отца, Марон сделал очевидные выводы, что Гелла – поздний ребенок, поэтому мать скорее всего умерла при родах. Оставалось только надеяться, что Зарий ведет себя осторожно и избежит неприятностей в дальнейшем.

Сытая жизнь и долгое безделие пробудили в Мароне тоску по женскому полу. Долгое время мужчина отравлял себя ненавистью к слабому полу, обвиняя во всех своих бедах. Сказывалась крайняя истощенность и суровые условия жизни. Но теперь в тепле, тишине и уюте он стал скучать по женской ласке. Все чаще ему снилась прекрасная Наура с золотыми волосами и шелковой кожей. После таких снов он целый день пребывал в хмуром настроении, вспоминая, как бесчестно поступил с девушкой.

Ирбис была права, он регулярно подмешивал Кифалу и Науре специальные отвары, пробуждающие желание. Эти смеси не лишали человека воли, но заставляли пламенеть даже от взглядя на объект обожания. Сам же он за все семь дней визита гостей к девушке не прикасался. Ослепленный желанием заполучить Нортиз и Ирбис одновременно, он не думал, что поступает дурно. Но теперь обновленная совесть настрадавшегося раба больно укоряла своего обладателя.

Глава 16

Прошел месяц. Количество дождливых дней уменьшалось, хотя холод еще не отступал. Как-то утром Марон услышал шум на улице. Выглянув, раб увидел своего хозяина. Тот шел, покачиваясь, в сторону хижины и что-то громко пел. Это напомнило тот случай, когда, как показалось Марону, выздоровела Гелла.

Пение становилось все громче, пока входная дверь не распахнулась. Зарий прислонился к косяку и, икнув, спросил:

– Ты спишь?

Марон к тому времени давно встал и натопил печь. Беспокоясь об ускользающем на улицу тепле, раб взял гостя под руку и усадил за стол. Плотно закрыв дверь, мужчина молча налил хозяину кипятку и сел напротив.

– Я получил новое письмо, – заплетающимся языком начал говорить Зарий, – У нас снова получилось! Ты представляешь, осталось всего трое!

От переполняющих эмоций хозяин говорил громко. Он схватил раба за предплечье и начал трясти.

– Ты даже не представляешь, как я рад.

Марон бегал глазами от своего предплечья к радостной физиономии Зария и не мог понять, что происходит.

– Понимаю, процедура очень неприятная, но, поверь, оно того стоит. Тебе осталось пережить это три раза, и мы войдем в историю…

В этот момент дверь открыла Гелла и строго заявила:

– Папа, тебе пора домой.

Зарий бросил на дочь беспечный взгляд и сказал:

– Может, хватит скрывать. Уверен, если он узнает, согласиться помогать доброво…

– Замолчи сейчас же! – крикнула на ЗарияГелла.

Девочка кипела от злости и, казалось, была готова наброситься на отца с кулаками. Марон встал и возмущенно посмотрел на ребенка. Как бы не был пьян отец, дочь не может вести себя таким неподобающим образом. Гелла поняла возмущение друга и осеклась.

– Еще одно слово, и ты меня больше не увидишь, – тихо сказала девочка.

От этого заявления Зарий изменился в лице. Он встал из-за стола и, извинившись, направился к двери. Несколько раз мужчина оступился и чуть не упал. Все это время Гелла не сводила с него глаз, но и помочь не пыталась.

Когда шумные гости удалились, Марон сел и долго пребывал в полном недоумении. В попытках проанализировать ситуацию раб понял только одно. От него что-то скрывают. Нечто важное для семьи Зария. То, в чем Марон каким-то образом помогает. Вспомнив свои сомнительные успехи на ринге, мужчине оставалось только догадываться, чем именно он так важен.

Вдруг из глубин сознания всплыло воспоминание о словах, услышаных в бреду: «Два из пяти». После сопоставления с заявлением Зария: «…осталось всего трое, Марон предположил наличие связи.

«Два из пяти… Два из пяти… Два из пяти…» – весь оставшийся день крутилось у него в голове. Марон прикидывал число проведенных боев, количество заработанных монет, победы и проигрыши, но ничто не соответствовало этому соотношению. Устав от собственных догадок, мужчина оставил попытки разобраться.

Весь день Гелла не появлялась в хижине Марона. Это было очень странно. Впервые за все время пребывания здесь, бывший Феодал был лишен внимания неугомонной девочки. За сутки он не успел соскучиться, но начал нервничать. Мужчина предположил, что виной всему размолвка с отцом, за которым, по логике, должно было последовать наказание. Самой простой, но действенной карой за неуважение к Зарию был домашний арест.

Вечером в хижину пришел Мазур и сообщил, что завтра Марона повезут на бой. Эта прекрасная новость отвлекла раба от остальных забот. Он начал готовиться к бою и выбирать тактику.

Утро следующего дня было холодным, но солнечным. Мужчина вышел из дома и грустно посмотрел на жижу под ногами. После нелепого падения в прошлом бою, мужчина опасался повторной ситуации. Уже сидя в трясущейся повозке, он решил действовать менее инициативно. Чтобы избежать ошибок, нужно быть внимательным и не бросаться на врага.