– Вижу, настроение хорошее, приподнятое, – угрожающе произносит он. – Вот и блеснёшь им завтра, когда отправишься вместо меня к нему в офис.

– О нет, босс! Всё что угодно, только не эта мука! Лукас ужасный зануда, а его юрист – жуткий гомофоб и шовинист. Упаси тебя боже, оставить меня с ними наедине. Ты останешься без контракта. Я клянусь.

– Всё. – Динар устало вскидывает руку вверх. – Так уж и быть, Артура беру на себя, но на последнем этапе подключишься. Нужно будет документы ещё раз прочитать, они внесли пару пунктов по неустойке.

Я наблюдаю за ними, думая о том, что втроём будет куда веселее кататься на машине.

– Хорошо. Идите, я сейчас.

Карина возвращается к бару, а мы с Асадовым идём на выход.

– Рассказывай. – Он достаёт из пиджака сигареты и прикуривает, глядя на меня прищуренным взглядом, от которого начинает покалывать в солнечном сплетении.

Зажимает в зубах сигарету, снимает с себя галстук и расстёгивает две верхние пуговицы рубашки, оголяя шею и участок груди. Я задерживаю взгляд на его татуировке.

– О чём? – Поднимаю глаза к его лицу, отмечая, что сегодня Динар не выглядит уставшим.

Лёгкая тень раздражения мелькает в его взгляде.

– Что делали, и почему такое настроение? А ещё ты на успокоительном. Совмещать его с алкоголем – верх глупости.

– Я всего лишь бокал. И таблетки эти больше пить не буду. Меня с них ужасно штормит. – Он непонимающе на меня смотрит. – Да, может, я и сплю спокойно, приняв их, и тебе не мешаю, но с настроением полный абзац. Не буду больше их пить, и точка, – настырно заявляю я.

Он кивает.

– Я же не заставляю. Значит, не подошли. Как вернёмся, съездишь в клинику. Новое подберут.

– Ты не понял меня. Вообще не буду. Со мной всё в порядке.

– Хорошо, – выдыхает он. – С Кариной как? Подружились? Она иногда бывает прямолинейна, но абсолютно беззлобный человек.

Я заметила. Она весь день пыталась шутить и вела себя… почти сносно. И не в ней причина моего плохого настроения, а в Илье, но я не хочу о нём говорить. К тому же моя личная жизнь Динара не касается. Я же не интересуюсь, почему он такой вымотанный был наутро после того, как не ночевал дома?

– Мы сегодня здорово провели время, много гуляли, Карина то и дело подбивала меня обанкротить тебя, но мы отделались весьма скромными суммами, – улыбаюсь немного натянуто.

Он тут же чувствует фальшь и качает головой, мол, не то. Всё не то, Наташа, и я читаю тебя как открытую книгу. Тем не менее берётся мне подыграть. Решил выбрать другую тактику? Правильно. Давлением от меня ничего не добиться.

– Мне весь день сообщения приходили со счёта. Я ещё не смотрел банковскую выписку, но Карина и скромность несовместимы. Продолжай. – Он выпускает сизую струю дыма в воздух.

– Собственно, и всё. Мы поужинали и пошли сплетничать в бар. Мило беседовали, пока ты не нарушил нашу идиллию.

– Правильнее будет сказать: добавил красок в ваш вечер, – поправляет он меня, продолжая рассматривать скептическим взглядом.

– Конечно, красок! – Появляется Карина с двумя бутылками виски в руках.

– Это что? – Динар снова щурит глаза.

– Твоя утренняя головная боль. Или моя, если ты не будешь. Мы бы и одной обошлись, но ты же не станешь пить со мной из одной? Верно?

Он усмехается.

– А почему только две? – спрашиваю я. – Могла бы…

– Потому что, – резко обрубает Асадов. – Бокал вина ещё куда ни шло, но ты же только недавно прокапалась. Опять в отключку хочешь уйти? А мне потом сиделкой твоей за бесплатно работать?

Мне быстро напоминают реальное положение вещей.

– Прокапалась? – удивляется Карина, а я шумно вздыхаю.

Видимо, она не в курсе той истории с изнасилованием. Тем лучше.

– Ага. – Динар выкидывает окурок в урну. – У неё зависимость. Она тебе не рассказывала? Поэтому и забрать к себе пришлось. Под личный контроль.

Понимаю, что это сарказм, но мне почему-то обидно. И совсем не смешно. Я не собиралась пить. К тому же не очень-то и люблю это дело.

Динар берёт бутылку из рук Карины и отворачивается от нас. Подъезжает машина, и мы загружаемся внутрь. Асадов садится вперёд, рядом с водителем, а мы с Кариной сзади.

– Ну что там Берг? Подпишет? – спрашивает Карина, когда он расслабленно откидывается на спинку сиденья.

Я разглядываю его затылок. Динар слегка поворачивает голову в нашу сторону и замечает мой взгляд. Задерживает чёрные глаза на моём лице и делает глоток виски.

– На крючке. Думаю, в конце недели подпишем контракт. Отфуршетимся и полетим обратно. Через месяц прилечу налаживать производство, а потом посажу своего человека. Или, может быть, раньше. Посмотрю по обороту.

– Отлично! – Карина щедро вливает в себя виски, но на удивление почти не пьянеет.

Протягивает бутылку мне, но я отказываюсь. Не стоит сейчас злоупотреблять алкоголем. Потом это всё выльется в апатию и новые кошмары. Отворачиваюсь к окну и наблюдаю за ночным городом, краем уха прислушиваясь к разговору Динара и Карины. Они так хорошо общаются. Явно не как любовники. И если даже Карина и метит в его постель, то Динар её в своей точно не видит. Я ловлю себя на том, что мне хорошо рядом с ними. Спокойно. Будто всегда была в их кругу. И я совсем не думаю об Илье.

Не знаю, что оказывает на меня такое действие – бокал выпитого вина или насыщенный день, или всё вместе взятое, но я начинаю зевать под их монотонный говор и прикрываю глаза.

– Наташа. – Чувствую прикосновение к своему лицу. – Идём. Мы приехали в отель.

Я выхожу из машины. Карины рядом нет, мы с Динаром одни. Меня слегка ведёт в сторону, и он придерживает меня за талию. От него пахнет туалетной водой, сигаретами и алкоголем. Расслабленностью и чем-то ещё, от чего мне мучительно и в то же время очень приятно находиться рядом.

– А где Карина? Ты высадил её по дороге, устав от болтовни?

– Она уже в номере. – Он приподнимает уголки губ. – Её водитель проводил и забрал ваши покупки. Пока я курил на улице, ты досыпала. Устала?

Я киваю.

Динар продолжает держать руку на моей талии, и мы направляемся к лифту. Я разглядываю его профиль, думая о том, что он очень красивый. Высокий лоб, правильные скулы, слегка пухлые губы, едва заметные морщинки в уголках глаз. Странно, что после смерти жены он больше не женился, ведь много времени прошло. Хотя не все отношения измеряются наличием штампа в паспорте. Зато, как я понимаю, недостатка в женщинах и их внимании у него нет?

– Ты во мне дыру сейчас протрёшь, – мягко улыбается он и опускает взгляд в вырез моего платья, а мне хочется рухнуть вместе с кабиной вниз от того, что я вижу на дне его глаз. И нет, не от стыда. В то утро, когда он меня поцеловал, я его тоже не испытывала.

В ответ я смотрю на его рот. Так сильно хочется, чтобы он прикоснулся ко мне и снова поцеловал, провёл пальцам по моему лицу. Это всё выпитый бокал вина, тесная кабина лифта и энергетика Асадова. Давящая, заставляющая виски сжиматься от напряжения. Я облизываю пересохшие губы, мечтая, чтобы лифт остановился уже на нашем этаже, но когда это происходит, всё равно не тороплюсь на выход.

Склонив голову набок, он смотрит на меня, вызывая внутри трепет. Не страх. Даже не верится, что когда-то я испытывала это чувство рядом с ним.

Динар вдруг делает шаг мне навстречу, протягивает руку, касаясь моего лица. Проводит по скуле слегка шершавыми пальцами и накрывает мой рот своими губами. Они сухие, жёсткие, горячие. Асадов целует жадно и глубоко с первых же секунд. Это даже отдалённо не напоминает наш первый поцелуй. Если тогда действительно был порыв и случайность, то сейчас нет. Его пальцы в моих волосах, я жмусь к нему с такой силой, будто вишу над пропастью, и если отпущу его, то сорвусь вниз. И это совсем не так плохо, но я ведь потяну Динара за собой. Его язык раздвигает мои губы и подчиняет себе, творит такие вещи, что я в буквальном смысле теряю рассудок. Асадов отстраняется от меня так же резко, как и притянул к себе. Сжимает челюсти, прикрывает глаза, задерживая дыхание. Вспышка, промелькнувшая в его взгляде, превращается в холодный металл. Он как будто смотрит сквозь меня и дико напряжён.

– Снова будешь извиняться и говорить, что это порыв и у тебя всё под контролем?

Внутри бушует пламя, я хочу ещё его губы на своих. И не уверена, что он услышал эти глухие стоны, вырвавшиеся из моего рта, который он так беспощадно терзал несколько секунд назад.

– Видишь же, что ни хера не под контролем, – мрачно отзывается он и на короткий миг снова задерживает дыхание.

Долго смотрит на мои губы, и мне кажется, сделай я к нему шаг, мы снова сольёмся в поцелуе. Губы жжёт, внизу живота пожар, и много смятения внутри. Так много, что я не могу сдвинуться с места, даже когда Динар первым выходит из лифта.

14 глава
Наташа

Ноги ватные, в голове сумбур, губы по-прежнему жжёт от поцелуя Асадова. Я захожу в номер, замечая, что Динар направляется в свою спальню ленивой и расслабленной походкой, и сжимаю кулаки, подавляя тихий стон и желание что-нибудь кинуть в его спину. Где мне взять хоть крупицу этого спокойствия? Может быть, это приходит с опытом? Но как теперь забыть о его губах, пальцах в моих волосах, горячем дыхании на лице? Все ощущения на грани, они разливаются приятной истомой по венам. Меня всё ещё трясёт от его прикосновений. И я совсем не дура. Прекрасно понимаю, что это значит. Я хочу его. С такой силой, что темнеет перед глазами.

Динар скрывается за дверью спальни. Я иду к себе. Быстро принимаю душ, переодеваюсь и ложусь на кровать. Проваливаюсь в сон почти сразу же. Мне ничего не снится. К счастью. Я просыпаюсь, когда в комнате уже светло. Смотрю на часы. Время близится к полудню. Карина что-то говорила вчера про выставку или театр? Нет, никуда не хочу.

Привожу себя в порядок и выхожу из спальни. Кругом тишина. Солнечный свет заливает гостиную, но настроение с каждой минутой становится хуже и хуже, когда понимаю, что меня не отпустило: я до сих пор думаю об Асадове и нашем вчерашнем поцелуе. Телефон оставляю в номере, борясь с соблазном включить его и проверить, звонил Илья или нет, хотя по-прежнему не хочу с ним разговаривать. И так настроение хуже некуда.

Беру ключ от номера, сумку и иду к Карине. Она открывает не сразу. Выглядит помятой и больной.

– Дай мне полчаса, – говорит хриплым ото сна голосом. – И, если сегодня я скажу: «Давай пропустим по бокальчику вина», останови меня. Заклей рот пластырем, дай пощёчину, всё что угодно, но только не алкоголь. – Она держится рукой за голову и идёт вглубь номера. – Не припомню, когда последний раз было так плохо. Может, у них виски палёное было?

– Помнишь, ты вчера что-то говорила о курсах орального мастерства? Я согласна. И пока не передумала, может, прямо сегодня, а? – не могу упустить возможности поиздеваться над ней.

– Нет. – Карина зеленеет ещё больше. – Меня отходняк рубит, а ты вот так со мной, да? Бессердечная ты, Наташа. Минус тебе в карму за это. Есть между вами с Динаром что-то общее, дьявольское. Определённо, есть. Не зря вас тянет друг к другу.

– Метнуться в номер за обезболивающим? – сжаливаюсь я, пропуская мимо ушей её последнюю реплику. – У меня есть с собой.

– У меня у самой есть. Лучше достань из бара что-нибудь покрепче, – кивает она в сторону небольшого холодильника в углу комнаты. – Кстати, а Асадов как?

– Я не видела его с утра.

– Да что с ним будет, – удручённо вздыхает Карина, держась за голову. – Он вчера почти и не пил. Это в меня рекой лилось, а ему, чтобы свалило, одной бутылки недостаточно, – хмыкает она. – Три как минимум. И то, смотря какое пойло.

Протягиваю ей маленькую бутылочку из холодильника. Она делает глоток из горлышка, морщится и снова хватается за голову.

– Ладно. Я в душ. Если Динар будет звонить, ответь, – кивает на свой телефон, лежащий на тумбочке, и скрывается в ванной.