И вообще, всё это обставленное солидной мебелью жильё, укрытое коврами и шкурами на полу, освещённое множеством свечей в тяжёлых канделябрах, отчего-то навевало на меня робость. Похоже, тётушка Вигхарта во всём любила основательность.

– Так откуда вы знали, что герцог здесь? – вдруг спросила она. Я, уже взявшись за подлокотники и собираясь садиться, застыла на миг. Но, даже не заметив моего смятения, графиня продолжила: – Ведь вы спрашивали меня о нём сегодня утром? Других мужчин, что подходили бы под ваше весьма образное описание, я здесь не видела. Где вы встретили его? О своём возвращении, кроме меня, он никому не говорил. И никто не знал, что он скрывается под личиной Хардвина.

Вот это очень щекотливый вопрос. Думала, мы к нему уже не вернёмся. И теперь, после встречи с фон Вальдом, я была уверена, что рассказывать подробности никому не стоит.

– Видела сон, – ответила я уверенно. – Знаете, бывают такие вещие сны. Очень яркие. Прямо-таки натуральные. Вот мне показалось, что со мной случилось нечто подобное. Только и всего.

Женщина слегка укоризненно прищурилась: не поверила. Да и ладно. Версия озвучена, соглашаться с ней или нет – дело уже не моё.

– Очень любопытно, – протянула графиня. – Мне кажется, вы таите в себе много сюрпризов. И я собираюсь сегодня выяснить, нет ли среди них совсем уж неприятных.

– Что значит, выяснить? – насторожилась я, едва пригубив терпкого чая из пузатой чашки. – И как, позвольте узнать?

Лотберга снисходительно усмехнулась, проведя кончиком пальца по краю своей чашки – пустой.

– Дело в том, что я уже разговаривала со всеми эфри. Вы же приехали только вчера. И потому я очень хочу поскорее заполнить этот пробел. Вы мне кажетесь очень интересной. Скажу больше: вы мне симпатичны. – Она чуть помолчала, давая усвоить её слова. Неожиданные, надо признать! – А потому я прошу вас с остальными девушками быть осторожнее. За светскими улыбками порой скрывается второй ряд очень острых зубов. Протянете руку – и вас больно укусят. А они все – не сомневайтесь! – так или иначе хотят быть на месте избранной Вигхартом. Ни одно сердце, в которое мне удалось заглянуть, не заполнено любовью и привязанностями настолько сильными, чтобы они помешали возжелать забраться выше в этой лестнице жизни.

– А ребёнок от герцога – это лестница? – я недоуменно улыбнулась.

– Это как посмотреть. Но вы, кажется, видите в том только ошейник.

– Да, их стало слишком много последнее время.

Я невольно коснулась вдруг с новой силой вспыхнувшей на плече метки. Она – тоже поводок, на котором меня держит его светлость. Неужели у всех остальных девушек такие же?

Вряд ли.

Мы вновь немного помолчали. Я – гадая, чего же всё-таки хочет от меня графиня. Она – словно бы размышляя над чем-то. А то, может, и выжидая.

Горячая чашка грела ладони. Чай густым нектаром разливался по горлу при каждом глотке. И всё было бы вполне обычно и даже умиротворённо, если бы я вдруг не почувствовала, как у меня плывёт в голове.

Я опустила помутневший взгляд в посудину, на дне которой плавали только мелкие обрывки чайных листьев и каких-то трав.

– Что в нём? – едва пошевелила языком.

Посмотрела на Лотбергу, но увидела вместо неё только расплывчатое пятно.

– Это мой особый рецепт. Открывает разум и душу, – ровно проговорила клякса голосом графини. – Вы сильная девушка. Подобные меры просто необходимы. Не беспокойтесь, никакого вреда для вас не будет.

Ведьма… Ну конечно, драконья ведьма – как я не вспомнила вовремя о том, что мимоходом сказала мне Вига? Тогда, может, поостереглась бы пить чай из рук графини. Кажется, однажды я уже подумала о препарации. Теперь же почувствовала её на самом деле.

Тихо звякнула о пол скатившаяся с моих колен чашка. Графиня встала и приблизилась, нависая надо мной, словно туча. Её прохладные ладони сначала сжали мои. Затем опустились на виски.

Она что-то говорила – я уже не могла разобрать. Какое-то сплошное гудение окружало меня, врывалось в тело сотней шмелей вместе с покалывающей дрожью. Это не было неприятным – скорее пугало. Будто Лотберга раскрыла меня, точно книгу, и теперь читала, водя пальцами по страницам. Она о чём-то спрашивала меня, и я даже отвечала, не осознавая что. И видела мелькающие перед глазами мутные образы – ничего определённого, словно для ясности им не хватало падающего на них света. Света моей памяти.

Кажется, я сжимала пальцами подлокотники так сильно, что боль напряжения уже пронзала руки до локтей. Пыталась пошевелиться, но невидимые путы наложенных графиней заклинаний крепко держали меня на месте. А ведь какой она казалась радушной. Приветливой – против того, что довелось о ней услышать.

Все притворяются. И она тоже.

В какой-то миг я и вовсе провалилась в тёмную муть, будто меня накрыло тяжёлым одеялом. Но постепенно действие хитрого чаёчка начало проходить, графиня перестала кружить надо мной упитанной вороной, и я распахнула глаза, которые почему-то слегка щипало.

– Вот и всё, – беззаботно бросила её сиятельство. – Ничего страшного, верно?

Я провела языком по липкому нёбу, ощущая горечь.

– Не сказала бы, – едва выдавила из себя несколько слов.

На большее пока была не способна.

– Могу с радостью вас успокоить. Ничего опасного в вас я не увидела. Ничего ужасного от вас не услышала. К тому же прояснила ещё один важный момент: вы и правда невинны.

– Можно было и так спросить, – проворчала я.

– А можно было позвать лекаря. Чтобы он вас осмотрел. К сожалению, верить на слово почти никому и никогда нельзя. А установление невинности обычными методами, – она приподняла руки и слегка пошевелила пальцами, – не слишком приятное действо. Но всё это необходимо.

– Драконы любят невинных дев, – я слегка пьяно улыбнулась.

Крепкий дурман ещё стоял в голове, заставляя язык шевелиться совсем не так, как надо бы.

– В общем-то, вы правы. Но в случае с Вигхартом это имеет несколько иной смысл.

– Который, думается, мне лучше не знать, иначе я от отчаяния просто кинусь вот в это окно…

– Просто для вас это бесполезное знание. К тому же, учитывая особенности вашей памяти… Вы знали, что она заблокирована?

– Что значит?..

– Я не смогла понять, каким образом, – эта магия для мне чужда и недоступна, – продолжила ровно пояснять Лотберга, может быть подозревая даже, что я мало что пойму в таком состоянии. – Но блок можно снять.

– Вы? – без особой надежды уточнила я.

– Нет. Только тот, кто наложил его. – Графиня с сожалением развела руками. – Я попыталась, но у меня ничего не вышло. Я не знаю, как подступиться. Эти чары не из мира драконов.

«Это прямо обнадёживает…» – мысленно усмехнулась я. Вновь уцепилась за подлокотники и страшным усилием подняла себя из кресла.

– Благодарю за весьма приятное чаепитие, ваше сиятельство. – Попыталась присесть в книксене, но вышло ожидаемо неуклюже. – И за новые, хоть и бесполезные для меня знания.

– Вам бы ещё посидеть, прийти в себя, – предупредила Лотберга, кажется, с искренним участием в голосе.

Поздновато спохватилась! Теперь в её заботу я никогда не поверю: ведьма – она ведьма и есть.

– Нет, спасибо, – я взмахнула рукой и неверной поступью направилась к двери, – лучше полежу у себя. Доброй ночи.

Но едва только вышла, как тут же угодила в чьи-то крепкие руки, не успев от них увернуться. Медленно моргая, подняла взгляд – и герцог, который сейчас держал меня за плечи, подозрительно прищурился.

– Что с вами? Вы что, пьяны? – его голос становился всё громче и громче, разбивая мне голову на черепки.

Я замотала ею, чувствуя, что меня качает и только горячие ладони герцога могут удержать моё непослушное тельце на месте. Хотелось осесть на пол прямо здесь, словно я превратилась в тесто.

– Очень хороший чай, советую, – ответила невпопад.

Все мысли в голове напоминали сейчас блестящие осколки, рассыпанные в траве. Пока соберёшь воедино, уже рассветёт.

– Та-ак, – протянул его драконейшество, подняв короткий сумрачный взгляд на дверь покоев тётушки. Кажется, кому-то сегодня влетит. – Я провожу вас.

– О! Не стоит. – Я всё же вывалилась, как куль, из его рук. – Ваши визиты в мою комнату рискуют стать слишком частыми. И поспешными… О-очень поспешными. – Я что, погрозила ему пальцем?! – Компрометирует, знаете ли… Совершенно беспочвенно! Со всем уважением.

Очередная попытка изобразить книксен провалилась. На счастье, ко мне уже вышла приставленная к покоям графини служанка, чтобы услужливо проводить обратно, иначе я блуждала бы по переходам замка до утра. Потому озадаченный герцог уже ничего не смог сделать, не смог настоять на своём желании меня проводить.

И злиться бы на Лотбергу за то, как она со мной обошлась, но и на это у меня уже не осталось сил. Завтра… Завтра я точно поговорю с Вигхартом фон Вальдом. С Вигхартом… С его драконьей светлостью… Возьми его чешуйчатое облысение.

А сейчас мне просто нужен отдых.

Глава 4

Вигхарт вошёл в покои Лотберги так стремительно, что она даже вздрогнула. Повернулась, и лицо её тут же приняло знакомое выражение “ну, сейчас начнётся”. Как он ни уважал тётку, а порой она слишком много на себя брала. Как в случае с Лорой Вурцер – та ведь выкатилась из её комнаты едва живая! Словно выпила не полчашки чая, а бутыль креплёного вина.

Не зря он почувствовал, как вспыхнула её метка!

– Ты всё же решила угробить мне пару эфри.

Вигхарт остановился рядом, наблюдая, как она неспешно обмывает остатками заговоренного напитка стенки чайника.

– Все твои эфри отделались очень легко. И ты, если помнишь, сам попросил меня к ним приглядеться.

– Я просил приглядеться, а не выворачивать наизнанку! – Вигхарт ударил ладонями по спинке её кресла. – Лора вообще придёт в себя?

Магия женщин, носящих в себе драконью кровь, бывает порой очень опасна для людей.

– Поспит ночь спокойно и будет в себе. Может, станет ещё более колючей, чем раньше. Тебе, кажется, это нравится? – тётка едко улыбнулась, грохнув чайником о поднос.

Вигхарт только цыкнул. Да, от Лоры, самой не знатной из всех жён, что ему достались, он не ожидал такого нрава. Невысокая рыжая девчонка, к тому же бывшая послушница обители Дочерей – и заноза, какую ещё поискать. Гремучее сочетание, от которого в голове что-то разрывалось, вспыхивало, то обдавая гневом, то согревая горячим интересом.

– Что мне нравится, сейчас имеет не такое уж большое значение. – Вигхарт всё же сел в кресло рядом с Лотбергой.

Обоняния вдруг коснулся лёгкий пряно-хвойный запах. Кажется, такой исходил от волос Лоры, когда она налетела на него у двери. Шалая, податливая и слегка забавная. Он прикрыл веки, на миг поддавшись странному, нахлынувшему на него мягкой волной наваждению.

– Да-да, конечно, – патетично вздохнула Лотберга. – Только выгода. Только расчёт… И раз уж ты об этом заговорил, то вот тебе мои мысли: все девушки обычны и открыты. Скучны, другими словами. Эфри же Вурцер очень нестабильна. Я подумала, что это может быть связано с печатью Кригера и потерей памяти. Очень большие перепады энергии. Сильные. Странно для человеческой девушки из глуши. Кажется, она совсем потеряна. В жизни, в мыслях…

– Тебе что же, жаль её? – Вигхарт приподнял брови. – Да ну, брось. Чтобы кто-то тебя трогал, заставлял сопереживать?

– Ты так говоришь, будто я совсем уж каменная, – укоризненно вздохнула тётка. – Лора мне интересна. Интереснее других. Милая девочка…

– Не следящая за своим языком и поведением, – закончил за неё Вигхарт. – Боюсь, за два дня в пути я узнал её чуть лучше, чем ты.

– Боюсь, ты заблуждаешься.

Графиня встала и неспешно, с явной усталостью в каждом движении, прошла до обитой бордовым жаккардом софы с хитро вырезанной спинкой и завёрнутыми в две улитки подлокотниками. Неизвестно, кому принадлежала эта комната раньше, но то, как она была обставлена в тот миг, как Вигхарт поселился в Кифенвальде, очень пришлось по душе тётке.