– Обвинять жертву – последнее дело, – не согласился Мел. – Мне интересно, что стало последней каплей, после которой чаша терпения драконов и правителей других стран переполнилась и они устроили такой кошмар. Особенно драконы! Они же всегда были мирными, или, вернее сказать, поразительно безразличными к человеческим делам. Зуб даю: когда я соберу все шесть амулетов, я пойму, что именно случилось в 1147 году.

– Удачи, – искренне пожелала я.

Мелисандр отрицательно замотал головой и строго покачал пальцем.

– Не надо, Тинави. Не желай мне её. Лучше скажи: как насчёт того, чтобы присоединиться ко мне в моём квесте? Давай вместе найдём оставшиеся три артефакта!

Я удивлённо двинула бровью. Прежде чем я успела что-то ответить, Кес продолжил:

– Да-да, я понял, что твой план – вернуться домой. Но как насчёт того, чтобы совершить пару подвигов по дороге?

– Э-э-э, Мел, я…

– Мне кажется, то, что твой прадед создал амулеты – это не просто знак, это прямо-таки непосредственное и конкретное указание госпожи Судьбы на то, что именно тебе стоит заняться их поисками.

– Мелисандр…

– К тому же, мы с тобой просто роскошные компаньоны! Если задуматься, в Шолохе было ужасно весело, да?

– Мел! Прекращай! – я хлопнула ладонями по столу.

Мне не хотелось повышать голос, но иначе Кеса невозможно было заткнуть. На мгновение над палубой корабля повисла тишина. Сидевшие за соседним столиком эльфы-путешественники замерли, а потом стали активно шушукаться, прикрывая рты узкими ладонями и ехидно поглядывая на нас. Официант, уже несший чай и десерты, передумал и развернулся обратно к кухне, решив, видимо, что сейчас не лучший момент для сладкого.

Я набрала полную грудь воздуха, чтобы негромко, но внятно и по пунктам объяснить Мелисандру, почему я не хочу искать амулеты и отчего мне не нравится, когда он напирает, но Кес снова опередил меня.

– Я понял, – сказал он, миролюбиво подняв ладони. – Но не спеши отказываться, хорошо? Просто подумай над этим: над возможностью сделать что-то выдающееся по пути домой… Обсудим это потом. А сейчас давай продолжим праздновать нашу удивительную встречу. Веришь ты мне или нет, но я по-настоящему рад снова увидеться с тобой.

Я тоже была рада Мелисандру. И не только потому, что оказалась в тяжелой ситуации в Пике Волн, а он мог мне помочь.

Просто бешеный, ненадёжный, громкий и эгоцентричный Кес, несмотря на все свои грехи, действительно успел стать моим другом.

* * *

После ужина мы отправились гулять по Пику Волн.

Давно миновала полночь. Практически полное отсутствие людей на улицах и звонкая ночная тишина наполняли прогулку атмосферой тайн и ощущением нарушенных запретов, а я любила и то, и то. Мы обошли вокруг мерцающего тысячью огней дворца наместника Исцинари, заглянули в сад горного хрусталя, залезли в непроглядные графитовые катакомбы и посидели на берегу чёрного озера Истинных Намерений.

Мелисандр провёл в Пике Волн меньше месяца, но не зря говорят, что в путешествии сутки идут за неделю. В центре города Кес разбирался не хуже, чем местные. А может, даже и лучше.

В какой-то момент мы вышли к университетскому кампусу, чья территория пряталась в благоухающей кедровой роще. Главное здание чем-то напоминало оплывший торт безе, правда, иссиня-чёрного цвета. Над полукруглыми окнами тут и там были вырезаны медальоны в виде игральных карт. На каждом шпиле – по каменному шутовскому колокольчику. Высокий кованый забор с узорами в виде покерных фишек окружал заросший скалами двор.

– Университет посвящён хранителю Рэндому, поэтому, несмотря на общую строгость архитектуры, тут можно заметить такие забавные детали, – объяснил Мелисандр. – Это главное высшее учебное заведение в Пике Волн.

– Хм. Интересно, наши Ходящие^[1]тоже здесь учатся?

– Понятия не имею. Они что, учатся в Шэрхенмисте?

Мы подошли вплотную к ограде. Я вдруг почувствовала колоссальную усталость и тоскливо уперлась лбом в металлические вензеля забора. Они приятно холодили кожу.

– До сих пор не могу поверить в то, что Полынь, зараза, оказался бывшим Ходящим, – поделилась я с Мелисандром. – Скрывал это ото всех на протяжении двух лет.

– О! – Мел тоже прислонился к воротам. Правда спиной, а не лицом. – Если хочешь, можешь плюнуть сквозь решётку. Охраняют тут спустя рукава.

– Слово «зараза» не значит, что я на него злюсь, – с досадой пояснила я.

– Тогда не плюй, – милостиво разрешил Мелисандр и, увидев, как я отчаянно пытаюсь подавить зевок, хмыкнул. – Знаешь, кажется, тебе пора спать.

* * *

Кес снимал номер в гостинице «Песок и пепел», занимавшей одну из тех высоченных чёрных башен, которыми я любовалась днём. Нам повезло: там были свободные комнаты, и поэтому я с комфортом заселилась по соседству с Мелисандром.

Из окна моего номера открывался сногсшибательный вид на город. Перед тем, как разойтись, мы с Кесом ещё какое-то время сидели на широком подоконнике и любовались тем, как на востоке занимается рассвет. Сначала гранатово-красные, а затем янтарно-медовые тона окрасили каёмку неба, тревожа бархат ночи неумолимостью скорых перемен.

Мел, перебирая в пальцах добытые амулеты, изливал мне душу:

– Знаешь, Тинави, я считаю, что ярый патриотизм – самое удобное прибежище для тех, кому больше нечем гордиться. Нормальный человек должен гордиться собой – своими достижениями и поступками. Если здесь он провалится, то можно начать гордиться своей семьей, то есть примазаться к чужим подвигам под оправданием родственных генов. Если и тут не прокатило, то можно начинать кампанию беспрецедентной любви к своему городу – у нас лучшие дороги, лучшие дома, лучшие жители. А вот когда и город твой – шелуха, тогда уже и до патриотизма недалеко… Ведь очень легко любить целую страну, если задаться такой целью. В воздухе одновременно жужжит и вьётся невероятное количество интерпретаций и точек зрения, все они озвучиваются уважаемыми людьми, опираются на факты (пусть и вырванные из контекста), выглядят потрясающе убедительно. Выбирай любую. А выбрав, постарайся только не думать сам и не слушать противоположных взглядов; ничто не должно поколебать твой патриотизм. Люби страну, люби, гордись и наслаждайся!

– Мелисандр, последний бокал жемчужного вина для тебя явно был лишним.

– Глупости. Я не пьян. Просто в кои-то веки хочу озвучить то, о чём обычно я рассуждаю сам с собой, боясь осуждения, а то и тюрьмы… Ты хоть знаешь, сколько людей гниёт сейчас в темницах Саусборна за то, что просто высказали своё мнение, без призывов к бунту, без угроз? Можно отстроить целый паршивый городок… Да и твоя история. Это вообще нормально, что тебя без суда и следствия приговорили к смертной казни? Ты правда считаешь, что такое должно иметь место в современном мире?!

Он был прав. Но всё же…

– Мел, я не люблю политику и просто хочу держаться от неё как можно дальше. И в действиях, и в разговорах. Называй это трусостью, если хочешь. А что касается твоих рассуждений о патриотизме… Разве такая демагогия в ночи что-то меняет? Нет. Вот и начинай с себя.

– Мой квест, Тинави. Он может что‐то изменить. С падением срединников что‐то нечисто. Информацию об амулетах Хинхо не вырезали бы из учебников так тщательно, если бы она не была важна с политической точки зрения. Ты ведь помнишь, что никто не воспринимает искомые мною амулеты всерьёз? А между тем от них так и разит магией, когда они оказываются рядом друг с дружкой… Даже я, не колдун, чую.

Мелисандр спрыгнул со своей стороны подоконника и, подойдя ближе, навис надо мной, уперев одну руку в стену. Его глаза фанатично поблёскивали, в глубине зрачков будто кто-то карты тасовал.

– Пожалуйста, помоги мне найти хотя бы ещё один амулет, Стражди.

– Хорошо, – неожиданно для самой себя согласилась я.

И замерла, пытаясь понять, что заставило меня так ответить.

В смысле «хорошо»?! Я же меньше всего на свете хочу снова влипать в неприятности!

А Мелисандр уже радовался, как щенок.

– Ура! – он подпрыгнул на месте и ликующе вскинул кулак. – Я знал, знал, что на самом деле тебе нравятся наши приключения! Ещё бы! Это же так захватывающе! Уф, как же я рад, что ты такая лёгкая на подъём!

Я молча открыла рот. И закрыла опять. И снова повторила это немудрёную последовательность, делающую меня похожей на глупенького карпа.

Кто меня за язык тянул?! Какого праха?!

Ну и как теперь отказываться от собственного случайно вырвавшегося согласия?

– Давай-ка пойдём спать, – промямлила я, выталкивая Кеса из своей комнаты. – Я очень устала. Хороших снов, Мел.

– Хороших снов, Стражди!

И я захлопнула дверь перед его сияющей физиономией.

3
Ты же любишь сюрпризы, Стражди!

Человеческая тяга к преувеличениям и неразборчивый почерк летописцев расправляются с истиной быстрее, чем голодный бродяга – с сэндвичем.

Из студенческого конспекта Тинави

Утром я долго и с удовольствием приводила себя в порядок, наслаждаясь благами цивилизации, о которых уже успела забыть за дни пленения на туманном пляже. Не меньше часа я отмокала в деревянной ванне, стоявшей возле окна так, что можно было наблюдать за холмистыми улочками города внизу. Пик Волн казался мне ужасно мрачным по сравнению с Шолохом – все эти антрацитовые и багряные тона, исключительно хвойные деревья, обилие скал и чёрного песка – но в нём было некое манящее достоинство, непоколебимое спокойствие и милая моему сердцу загадочность.

Нанежившись впрок, я оделась и направилась к выходу из номера. Но почти сразу остановилась.

С той стороны, из гостиничного коридора, слышались голоса людей, которые определённо ссорились друг с другом. И один из них, судя по тембру, был Мелисандр.

Я нахмурилась и посмотрела в глазок, расположенный в центре двери. Очень удобная штука! Жаль, что у нас в Шолохе не принято делать такие. Сквозь линзу, показывающую мир слегка выпуклым, будто в имаграфе, стало видно Кеса и какую-то женщину, одетую в свободную майку болотного цвета и шаровары.

Незнакомка рвала и метала:

– В смысле – отмена?! Я уже всех парней собрала, ты понимаешь?

Сероватая кожа и синие волосы дамы намекали на то, что она – чистокровная шэрхен.

Меня насторожил высокий градус ссоры. Я стала прислушиваться и приглядываться внимательнее.

Мелисандр стоял, скрестив руки на груди.

– Отмена значит отмена, – ровно проговорил он.

– А неустойка? – взвилась женщина.

– За что? У вас не было никаких убытков.

– Мы потратили на тебя кучу времени.

– Ты потратила на меня полтора часа, и я оплатил твою консультацию. А твоих друзей я и в глаза не видел. Рихана, скажи, ты со всеми клиентами разговариваешь в таком тоне?

– Только с такими тупыми, как ты.

Мелисандр медленно привалился плечом к стене.

– Уходи, – низко, угрожающе произнёс он. – Я не буду с вами работать.

– Я требую неустойку!

– А я требую, чтобы ты исчезла сию же секунду. Или мне позвать охрану и рассказать, что наше знакомство началось с того, что ты огрела меня по голове и попробовала ограбить?

Рихана сжала кулаки. Её лицо полыхало от гнева.

– Ты пожалеешь об этом, Мелисандр Кес, – пообещала она. А потом развернулась и быстро пошла прочь, к винтовой лестнице, проходящей сквозь все этажи башни.

Мне стало как-то неуютно.

Мелисандр отлип от стены и в два шага оказался у моей двери.

– Доброе утро, Тинави! – крикнул он, постучав в неё. Я едва успела отпрыгнуть, чтобы Кес, не дай небо, не заметил, как я подглядываю за ним в глазок. – Подъём! У меня есть новости!

Я выждала пару секунд, прежде чем, намеренно громко топая и шумя, сымитировать собственное приближение.