Есть и действенный метод борьбы с перцептивной слепотой: неожиданность должна стать менее неожиданной. Аварии, при которых пострадавшими становятся велосипедисты и пешеходы, схожи с ДТП мотоциклистов, поскольку автомобилисты часто сбивают их, даже не замечая. Питер Якобсен, калифорнийский консультант по вопросам здравоохранения, изучил статистику столкновений автомобилей с пешеходами или велосипедистами в ряде городов своего штата и в ряде европейских стран^[28]. По каждому городу были собраны данные о количестве травм или летальных исходов на один миллион километров, преодоленных на велосипеде или пешком за 2000 год. Эксперт выявил четкую и удивительную тенденцию: пешие прогулки и езда на велосипеде оказались наименее опасными в тех городах, где они были наиболее распространены, но при этом самыми опасными там, где ими меньше всего увлекались.

Броский наряд и мотоцикл яркой расцветки сделают вас более различимыми на дороге, облегчат задачу, стоящую перед смотрящими на вас людьми, – увидеть вас. Но все равно не факт, что это сработает.

И почему же водители реже собьют пешехода или велосипедиста, если их окажется больше на дороге? Потому что эта картина будет для них привычной. Порассуждаем с такой точки зрения: где безопаснее перейти дорогу – в кишащем пешеходами Лондоне, где автовладельцы привыкли видеть толпы кругом, или в Лос-Анджелесе, чьи широкие бульвары напоминают дороги пригорода, а водители никак не ждут, что пешеход вырастет перед ними из-под земли? Согласно данным Якобсена, если число пешеходов в одном из городов в два раза выше, чем в другом, то вероятность быть сбитым автомобилем во время прогулки в первом снижается на треть.

К одному из наиболее ярких примеров, демонстрирующих силу наших ожиданий^[29], приложил руку Стив Мост, принимавший участие в исследовании с «красной гориллой», и его коллега Роберт Астур из центра нейропсихиатрии Олин (Хартфорд, Коннектикут). Они провели эксперимент с использованием симулятора вождения. Перед каждым перекрестком участники ожидали появления синей стрелки, которая указывала им направление поворота, но игнорировали желтые стрелки. Как только участники оказывались на одном из перекрестков, на их полосу движения внезапно выезжал и останавливался мотоцикл. Если он был синим (то есть того же цвета, что и стрелки, задающие направление), почти все «водители» замечали его. Если он был желтым (то есть цвет совпадал со стрелками, которые следовало игнорировать), 36 % врезались в него, причем 2 % из них вообще не нажимали на тормоз. Сиюминутные ожидания, а не визуальная заметность объекта, определяют, что конкретно мы видим, а что упускаем из поля зрения.

Разумеется, не каждое столкновение автомобиля с мотоциклом лежит на совести автомобилиста. В случае с Беном Ротлисбергером оба водителя ехали на зеленый свет, однако Ротлисбергер ехал прямо и имел преимущественное право проезда. Очевидец процитировал Марту Флейшман, которая была за рулем автомобиля: «Я наблюдала, как он приближается, но он даже не смотрел в мою сторону»^[30]. Ротлисбергер мог и не видеть машину Флейшман, хоть та и была прямо перед ним. Если бы он увидел ее, то, возможно, смог бы избежать столкновения.

Жесткая посадка

Научный сотрудник NASA по имени Ричард Хейнс посвятил большу´ю часть своей карьеры Исследовательскому центру Эймса, расположенному в Северной Калифорнии «мозговому центру» по вопросам космических исследований и аэронавтики. Широкой общественности он известен по большей части благодаря своим попыткам задокументировать контакты с НЛО. Однако в конце 1970-х – начале 1980-х годов он и его коллеги Эдит Фишер и Тони Прайс провели новаторское исследование среди пилотов касательно технологий отображения информации с использованием симулятора полетов^[31]. Этот эксперимент важен, потому что он стал одним из наиболее ярких примеров феномена «смотреть, но не видеть». В эксперименте приняли участие пилоты коммерческих авиалиний, которые имели лицензию на управление «Боингом-727», на тот момент одним из наиболее распространенных самолетов. Эти летчики считаются одними из самых опытных и квалифицированных. Многие из них посвящают годы службе в военной авиации, и только настоящим асам доверяют штурвал крупных лайнеров, поскольку при каждом рейсе эти пилоты несут ответственность за сотни человеческих жизней. В исследовании приняли участие вторые летчики или капитаны, каждый из которых имел более тысячи часов налета на «Боинге-727».

В ходе эксперимента пилоты прошли основательную подготовку по использованию «проекционного бортового индикатора». Эта технология, относительно новая для того времени, позволяла отобразить большую часть показателей, критически важных для контроля над полетом и посадкой симулятора (высоту, направление, скорость, уровень топлива и другие), прямо на лобовое стекло перед пилотом, а не просто внизу или вокруг, как в обычной кабине. За несколько занятий пилоты совершили целый ряд посадок в заданных погодных условиях, как с проекцией, так и без. Когда летчики освоили использование нового оборудования, Хейнс добавил элемент неожиданности в один из сценариев посадки. Самолет проходил через нижнюю кромку облаков, уже виднелась взлетно-посадочная полоса, и пилоты готовились к посадке в штатном режиме: следили за показаниями приборов и погодными условиями, чтобы в случае необходимости изменить решение. Но некоторые из них не заметили, что на полосу прямо перед ними выруливает огромное воздушное судно.

Такие «несанкционированные выезды» относятся к самым распространенным причинам авиакатастроф. Более половины из них случаются по ошибке пилота, который оказывается на чужой полосе. В случае с подводной лодкой Greeneville вероятность столкновения с другим кораблем при всплытии была крайне низкой; так и при неразрешенном выезде на ВПП столкновение либо не несет опасности вовсе, либо эти риски незначительны. За фискальный 2007 год Федеральное управление гражданской авиации США зарегистрировало 370 несанкционированных выездов на ВПП в американских аэропортах. Лишь в 24 существовала реальная угроза столкновения, причем в восьми из них были замешаны коммерческие рейсы. За четырехлетний период 2004–2007 годов в США было зафиксировано 1353 несанкционированных выезда, из них 112 были классифицированы как серьезные происшествия, а один случай завершился столкновением. С учетом вышесказанного, нельзя не отметить, что крупнейшей авиакатастрофе в истории предшествовал как раз ошибочный выезд на взлетно-посадочную полосу – это произошло на Канарах в 1977 году. Лайнер авиакомпании KLM, рейс 4805, при взлете на полной скорости врезался в самолет компании Pan American, рейс 1736, который двигался в противоположном направлении по той же полосе. В результате столкновения двух «боингов» погибли 583 человека.

Хотя несанкционированные выезды на взлетно-посадочную полосу случаются относительно часто по сравнению с другими потенциальными инцидентами, до столкновений дело доходит крайне редко. Мы помним, что в 2007 году на 25 миллионов рейсов пришлось лишь восемь таких выездов. Чтобы вероятность серьезной катастрофы оказалась выше среднестатистической, нам пришлось бы каждый день летать одним и тем же коммерческим рейсом в обе стороны на протяжении примерно трех тысяч лет. Да, несанкционированные выезды случаются относительно часто, но ключевым здесь будет именно слово «относительно». В целом это исключительно редкое событие и оттого – неожиданное^[32].

В эксперименте Хейнса с симулятором полетов больше всего поражает то, что проекция, по идее, призвана удерживать внимание пилотов на той самой области, где окажется припаркованный самолет. Они не отводят взгляд от полосы, чтобы свериться с показаниями приборов. Но при этом двое пилотов, пользующихся проекцией, врезались бы прямо в стоящий на ВПП самолет, если бы симуляцию не остановили. Воздушное судно было отлично видно уже через несколько секунд после прохождения через облака, у пилотов было примерно семь секунд, чтобы переосмыслить решение о посадке. Кроме того, они реагировали на происходящее медленнее обычного, так что попытка уйти на второй круг не удалась: было уже слишком поздно. Те двое, кому не удалось вовремя прервать посадку, в остальном справились с симулятором на «хорошо» и «отлично». После проведения эксперимента Хейнс спросил их, заметили ли они что-нибудь необычное, и оба ответили отрицательно. Ученый показал пилотам запись их посадки с самолетом на их полосе. Те были весьма удивлены и обеспокоены, что пропустили нечто столь очевидное. Один из пилотов сказал: «Если бы я не видел [запись] своими глазами, ни за что бы не поверил. Я правда не заметил ничего на полосе»^[33]. Самолет на ВПП стал их невидимой гориллой – они не ожидали его увидеть, потому и не увидели.

Теперь, когда мы понимаем, что смотреть и видеть – это не одно и то же, то осознаем, насколько неверна интуитивная убежденность в том, что проекция положительно влияет на нашу способность замечать неожиданное. Несомненно, в некоторых аспектах польза этой технологии очевидна: пилоты быстрее считывают важные показатели с приборов, для поиска этой информации затрачивается меньше времени. С помощью грамотно устроенной проекции управление полетом будет эффективнее, чем без нее. Использование так называемого «конформационного дисплея», который накладывает графическое обозначение полосы на лобовое стекло поверх реальной, позволяет управлять самолетом более точно^[34]. Проекция помогает пилотам выполнять поставленные задачи (например, сажать самолет), но не видеть то, чего они не ожидают увидеть, а потенциально даже ухудшает способность замечать важные события, происходящие вокруг.

Чтобы вероятность серьезной катастрофы оказалась выше среднестатистической, нам пришлось бы каждый день летать одним и тем же коммерческим рейсом в обе стороны на протяжении примерно трех тысяч лет.

Как такое возможно: чем больше мы наблюдаем за окружающим миром, тем хуже справляемся с тем, чтобы видеть объекты прямо перед собой? Кажется, ответ кроется в наших ошибочных убеждениях касательно того, как работает внимание. Да, самолет стоял на полосе прямо перед пилотами, но они фокусировали свое внимание на посадке, а не на потенциальной вероятности присутствия посторонних объектов на своем пути. Пока они не сконцентрируются на полосе, чтобы выявить препятствия, они вряд ли смогут обнаружить что-то, чего не ожидают – вроде самолета, выезжающего на рулежную дорожку. В конце концов, для этого есть авиадиспетчеры: они как раз следят за тем, чтобы столкновений не происходило. Но если бы проблема заключалась исключительно в том, что пилоты недостаточно внимательно смотрят на полосу, то использование проекции было бы ничуть не хуже, чем традиционный беглый взгляд на приборы. В обоих случаях пилот отводит взгляд от взлетно-посадочной полосы на протяжении одинакового количества времени. Либо вы фокусируетесь на показателях, отображенных на лобовом стекле, либо смотрите на приборы. Однако исследование Хейнса свидетельствует о том, что время реакции увеличивается, если пилоты пользуются проекцией. Проблемой становится не столько ограниченность внимания (в этом случае не имеет значения, откуда считывать показания), сколько наши заблуждения касательно того, как оно функционирует.