Старик опал на спинку стула. Петя внимательно всмотрелся в его посеревшее лицо. Проверил пульс. Вернее, его отсутствие. Легонько подтолкнул Мукло к столу – тот мешком обвалился рядом с недопитым стаканом. Словно уснул.

Убийца оглядел комнату. Банку с грибами старательно обтер. Тщательно вытер свой «пальчик» на горле старика и везде, где он мог касаться. А стакан, из которого пил сам, сунул в рюкзак. Пользуясь носовым платком, погасил везде свет, открыл дверь на улицу. И отшатнулся от накатившей на него приторной волны:

– Мукленыш, вот и я! Как и договаривались!..

В лицо Пете пахнуло, даже бахнуло косметикой, мятной жвачкой, лавандово-розмариновыми отдушками. Оглушило захлебистым щебетом.

Он отступил во мрак отдела регистраций. На него с удвоенной силой обрушилась деваха с лоснящимся лицом и помадными губами, которые глянцево плескались в темноте.

– Мукленыш, миленький, – захихикала она, обвивая его шею.

И замерла, осознав свою ошибку. Хотела выскользнуть, но поздно, Зайцев втащил ее внутрь. Подавил зачаток крика, зажав глянцевый рот. И тут же совершил еще одну инъекцию смерти – пальцем в горло.

Девушка дернулась несколько раз, как рыба, попавшая на крючок. Повисла безжизненно. Он опустил ее, в темноте слившуюся с полом. Блестело только лицо с кривым провалом рта.

Горючая тоска задушила его, душителя. «Зачем ты пришла? Какой черт принес тебя в это время?» Бедная дурочка, связалась с таким ничтожеством.

Это ты виноват, Мукло. Пьяный идиот, маразматик. Почему не предупредил, что ждешь девку?

Переступив через ее тело, Зайцев пошел прочь. Долго шагал к реке, навстречу холодному, отрывистому ветру. На ходу набрал номер проректора МУГР Солодовникова.

Тот, конечно же, не спал.

– Старик? – спросил без всяких приветствий.

– Готов, – ответил Петя.

– Все чисто?

– Возникли непредвиденные обстоятельства.

– При встрече, – сказал Солодовников и отключился.

Сплошные загадки

Отдел полиции пребывал в пришибленном состоянии. Патрульные, участковые, опера, канцелярский планктон, все ходили словно контуженные.

Даже Затворов ни на кого не орал. Сидел у себя в наглухо запертом кабинете. Очевидно, бухал.

Шутка ли: ночью дежурному Воловику зверски размозжили голову. Сигнализация отключена, дверь нараспашку.

Видеозапись, которая велась в дежурке, ничего не дала. На ней была видна лишь метнувшаяся тень, после чего камера колыхнулась и перестала работать.

Особую зловещесть происшествию придавало то, что по всему отделу носилась летучая мышь, вопя и посвистывая. Лейтенант Булкин хотел ее пристрелить, но уборщица тетя Клава не дала. Отпихнула Булкина и выгнала животинку с помощью веника и тряпки.

Загадочное появление бестии породило дикие предположения. Кто-то из дознавателей на полном серьезе выдвинул версию, будто это она убила несчастного Воловика. Майор Челебадзе вспомнил историю, как его двоюродного брата из Кутаиси укусила летучая мышь, и тот едва не зачах. Все стали наперебой рассказывать детские страшилки про вампиров.

Но в ходе предварительного осмотра установили, что Воловика убили диким ударом в голову. Никакая летучая мышь на такое не способна.

Далее выяснили, что тварь влетела в распахнутое окно кабинета Суставина и Пантелеева, где разбила лампу и нагадила. Замок в их кабинете оказался аккуратно выломан. Именно так, не выбит, а выдавлен.

Проверив свой стол, Пантелеев присвистнул: кто-то приложился к его коньяку. А Суставин обнаружил, что в сейфе несколько документов безобразно измяты и изгвазданы. На полу валялась старая газета «Полицейские будни» с его старой фотографией.

Для прояснения картины позвали майора Росянкина. Тот путано заговорил про какого-то посетителя, которого он тут вчера сторожил. И вдруг брякнул, что у него нашли уголовное дело убитой студентки.

– Ваше дело, – многозначительно прибавил Росянкин.

Суставин и Пантелеев переглянулись: бред какой-то.

– А где оно?

– У Челебадзе.

Суставин с Пантелеевым метнулись к грузину. Уже через минуту они сжимали дело № 182, родное, целехонькое. Передавали его бережно друг другу, как новорожденного, листали, не веря своему счастью.

Опомнившись, они накинулись на Челебадзе: как оно у тебя оказалось? Откуда?

Челебадзе рассказал, как допрашивал свидетеля убийства на Алтуфьевском рынке. Убили некоего Гасана Ибрагимова, дважды судимого, кличка Бур. Свидетель – Рич Иванов, помощник директора рынка.

– Да вот показания, можете сами убедиться. Я хотел его отпустить, но тут позвонили наши дознаватели и сообщили, что на рынке в столе у этого Рича нашлась папка с вашим делом. Мне это показалось подозрительным. Ну, я и отправил этого чувачка к вам в кабинет. Тебя с Пантелеем не было, я попросил Поросянкина присмотреть за ним.

– И где этот Рич Иванов?

– Так у Поросяныча спросите.

Они помчались обратно к Росянкину. Тот испуганно замямлил, что запер свидетеля убийства в их кабинете.

– А дальше что?

– Я его, наверное, здесь забыл.

– То есть как?

– Меня на учения по гражданской обороне вызвали. А потом все из головы вылетело, вчера новый сезон «Упыря» начался, – пробубнил Росянкин.

Скрипнув зубами, Суставин рванул в отдел пропусков. Пропуск на имя Рича Иванова был выписан накануне в 15:17. Но сдан не был.

Суставин прокрутил видеозапись до нужного места. Вгляделся в смуглую физиономию в очках. «Где же я его видел?»

Брезжило, что этот Рич как-то связан с теми чертовыми хулиганами, на которых он нарвался в безлюдном сквере. Одновременно мелкий очкарик ассоциировался с однокомнатной «конурой» на Алтуфьевском шоссе.

Суставин закурил. Зажмурился, пытаясь ухватить ускользающий хвост событий. То ли этот Рич его избил, то ли спас.

От нехорошего воспоминания висок Суставина запульсировал и заныл. Он вынул из кобуры холодный пистолет, приложил к ссадине.

По логике выходило, что Рич Иванов вскрыл дверь и ушел. Но замок-то выломали снаружи. Значит, Рича кто-то выпустил.

Кто тогда убил дежурного Воловика? Там был совершенно жуткий удар, полчерепа вдавлено в мозг. Этот щуплый Рич совсем не похож на человека, способного на такие подвиги.

Так, вернемся к Ричу. Базовая версия: он за мной следил. Потому и папку с делом стащил. Почему? Уж не засланец ли он из управления собственной безопасности? Там таких как раз держат, с виду невзрачных, а на деле умеющих просочиться в любую щель. Надо прозондировать через Челебадзе, у него в УСБ есть свой человечек.

Хорошо. Допустим, Рич из УСБ. Но что он тогда делал на рынке? Какого черта там околачивался? Помощник директора. Якобы. Это нужно еще проверить.

Расставив приоритеты, капитан Суставин подмигнул героям сериала на постере. И нервно вскочил. С грохотом продрался между столом и стулом, не отрывая глаз от киношных физиономий. Их бороздил грязный отпечаток.

– А эт-то чьих рук дело?

– Скорее ног, – заметил Пантелеев.

Свои счеты

От жгучей воды тело Рича быстро покраснело. Он любил адски горячую воду, на грани с кипятком. Упругие струйки колотили его по плечам и затылку, отплевываясь в желто-зеленый канареечный кафель Нориной ванны.

Горячий душ был хорош тем, что позволял ни о чем не думать. После бредового дня с кучей страшных событий льющаяся сверху вода была как успокоительное.

Вывалившись из ванной в прохладу постели, он проспал одиннадцать часов подряд. Спал бы и дальше, если бы не звонок владельца рынка Анвяра Сапаровича Алиханова.

– Ты уволэн, – сказал Анвяр.

Рич был к этому готов. Его вина, не погасил конфликт. Гасан, конечно, идиот, но Ричу надо было вмешаться. Поэтому спорить он не стал.

– Когда сдать дела?

– Нэ трудысь, бэз тэбя справимся. Трудовую и расчет тэбе пришлют онлайн.

Не прощаясь, Анвяр отключился.

Ты смотри, сам позвонил. Высшая степень злости.

Рич отбросил суперфон и пошел варить кофе. Нарезал хлеб, включил тостер. Попробовал снова набрать номер Ильи. Тот упорно молчал. Вернее, нудно пиликал одну и ту же фразу про недоступного абонента.

«Куда он мог запропаститься?» – подумал Рич, искоса глянув на Колю. Тот только проснулся и с трудом продирал глаза.

– Коля, где Илья?

– Без понятия. Я в универ ходил, а потом в кино на «Кубо-гнома-3». Пришел поздно, Ильи уже не было.

– Что ты знаешь про них с Алиной? Они ссорились?

– Бывало.

– Он мог ее ударить?

– Д-дурацкий вопрос, – ответил Коля и завернулся в одеяло.

Рич сел медитировать. Но никак не удавалось настроиться на нужную волну. В голову лезли неуместные мысли.

Он рывком вышел из позы лотоса, вспомнив о листке бумаги, который вывалился из уголовного дела. Полез в куртку, расправил маленький прямоугольник. Желтая липучка для заметок.

Он пошевелил губами, разбирая беглую угловатую запись:

Надо погуглить этого Баева: кто такой. Затворов пугает, что дело на его личном контроле, требует найти Илью Муромцева кровь из носу.

Рич повертел бумажку. Очевидно, это написал следователь. Похоже на напоминалку самому себе. Рич иногда писал себе такие. К примеру: Уладить конфликт между торговцами из сектора В1 и В2… Или: Напомнить сирийцам о необходимости продлить регистрацию…

«Баев, Баев. Где же я слышал эту фамилию?»

Он поставил ирландскую музыку с завываниями волынки. Закрыл глаза.

Но помедитировать не удалось. Некстати загремел кастрюлями проголодавшийся Коля. Откуда-то извне, из мира эмалированных обыденностей донесся его голос:

– А где макароны?

Пришлось встать, чтобы открыть шкафчик и сунуть Коле пачку с тоненькими, похожими на лучины спагетти.

– Надо на рынок сходить, продукты почти закончились, – просипел Коля, взвешивая пачку.

Рич хотел отмахнуться, но в голове при слове «рынок» словно что-то щелкнуло. «Я вспомнил тебя во дворце аз-Захра – стояла прекрасного лета пора».

Это было знойным летом прошлого года. Правда, в отличие от любовных перлов Ибн Зайдуна, та история была далека от романтики и возвышенных чувств.

У владельца рынка Анвяра Сапаровича Алиханова возникли проблемы с неким олигархом, который захотел отжать у него Алтуфьевский рынок. Рич хорошо помнил, как к ним нагрянули бандиты на черных квадра-джипах. Без всяких «здрасьте» вторглись в домик администрации и наставили дула автоматов на директора рынка Кемаля, Рича и бухгалтершу Нину. «Звоните своему хозяину», – прохрипел самый главный разбойник с дергающимся глазом. В этом зрачке гнездилась вся злоба мира.

Анвяр приехал бледный и хмурый. Рич никогда его таким не видел. Они заперлись с предводителем бандитов и вышли только через полчаса. Главарь победно ухмылялся.

– Кто они такие? – спросил у Алиханова директор рынка Кемаль, когда они уехали.

– Люды Баева, – сплюнул Анвяр.

– Что еще за Баев? Почему они так себя ведут?! – разжегся экспансивный Кемаль.

Анвяр высокомерно скосил на него маслиновые ассирийские глаза.

– Заткнысь и забудь. Это мои проблемы. Всэ забудьтэ это имя.

Он был спокоен. С виду. Но говорят, в тот вечер он крепко лютовал в своем центральном офисе.

Сейчас Рич все это вспомнил. Фамилия Баева, подзабывшаяся и почти стершаяся, всплыла в записке.

– Так мы на рынок пойдем? – вклинился в его мысли Коля.

– А?

– Я тебе уже полчаса талдычу, что нам жрать нечего.

– Макарон тебе мало?

– С маслом и сыром хочу.

У Коли болели почки, поэтому он пребывал «в завязке». Из-за этого был придирчив и вообще невыносим.

– Сходи сам, я кину тебе денег, – сказал Рич.

Ворча, Коля уплелся за покупками.

Рич влез в интернет, пошарил информацию на сайтах. В открытом доступе не нашел ничего сенсационного.