– Даром, посланным Громовержцем, оказался носимый женщиной в чреве ребенок. Про то люди сразу же догадались. С самого появления однорукой в поселке живот ее рос, и в назначенный срок она родила мальчика, бывшего, как считало все Племя, сыном самого Ярада. Выполнив свое предназначение и подарив ребенку жизнь, посланница Громовержца умерла. В этот раз уже по-настоящему – плотью. Мальчик же, получивший при рождении гордое имя – Яр, поначалу ничем особо не отличался от остальной детворы. Но то только сначала так было.

Проходили годы. За ними еще, и еще. Яр повзрослел, прошел посвящение в охотники, женился, построил дом, а каких-то чудес в его жизни все никак не случалось. Мало кто в Племени был все еще твердо уверен в божественной яровой сути. Обычный охотник, каких в каждом поселке полно. Но нет. Со временем отличия Яра от других родичей все же начали проявляться.

Вот Яру исполнилось сорок, а он все такой же сильный и быстрый, как в двадцать. Да и лицом молодой – ни морщин, ни седины в волосах. В пятьдесят и в шестьдесят то же самое. Друзья все в дедах уже ходят, а он юн и бодр. Давно уже исчезли сомнения – сын бога живет среди смертных! Не властны над ним года, не страшна ему старость, да только закралась меж сил его чудных и слабость одна. Сколько бы Яр ни старался, но ни первая, ни вторая его жена так и не понесли.

В очередной раз прервавшись, рассказчица бросила взгляд на ребенка. Не спит, слушает.

– И вот в чем еще беда – сколько не думал народ, а никак не давалась загадка: для чего же Ярад послал своего сына к смертным? Не обычной же жизнью жить? Сам Яр на то ответить не мог. Он ведь никогда и не чувствовал связи со своим небесным отцом, сам мучился, силясь понять свое предназначение.

Но вот однажды пришел в Долину невероятно жаркий и засушливый год. Почти весь урожай погиб без достатка воды под лучами светила. Дикие звери ушли от людских поселений, а домашнюю животину в Племени тогда еще не держали. Начался голод. Ко всем бедам так еще и Великая река пересохла. Испокон веков разделяющая Долину граница совсем обмелела, и живущие на том берегу Безродные отважились на невиданное доселе нашествие.

Много наших предков, застигнутых врасплох, полегло в ту пору. Племя отступало, проигрывая в схватках раз за разом, пока с охоты из дальних лесов не воротился Яр. Возглавив атаку со своим созданным на небесах длинным ножом в руках, он сумел вышвырнуть врагов из наших земель. Говорят, в тот день вода в реке была красной от крови множества убитых Безродных. В течение долгих лет после той битвы они ни разу боле не ступали на нашу землю такими ордами.

Тогда-то и постигли родичи смысл божьего дара. В тяжелые времена, от бед непосильных, был послан Яр своим отцом небесным спасать наше Племя. Много раз потом это подтверждалось, когда очередную беду помогал сын Ярада людям пересилить. И не обязательно то были битвы. Иногда дельным советом можно больше помочь, чем крепкой рукой. Например, животных при доме держать – Яр придумал. А от засух поля спасают да урожай умножают нынче прорытые по слову его каналы, идущие от рек и ручьев.

Зажил с тех пор сын Громовержца – Яр в мире с людьми и с самим собой, ибо знал он теперь, в чем цель его, и цель эта была ему в радость. Но поселился он вдали от всех, у самого подножия гор, здраво рассудив, что родичи, находясь в постоянной к нему близости, совсем разучатся жить своим умом. С той поры появлялся он в Племени лишь в случае крайней нужды да по большим праздникам. Много-много лет жили под защитой мудрого Яра родичи, и по сей день живут.

Завершив рассказ, женщина отложила иглу, осторожно подползла к сыну и, убедившись, что ребенок заснул, так и не дослушав историю до конца, вернулась к своему шитью. Ее работа была еще далека от завершения, а праздник Длинного дня неотвратимо приближался. Нужно было поторапливаться.

* * *

В соседней землянке, несмотря на поздний час, тоже спалось не всем. Подсунув под голову руки, крепкий высокий юноша молча разглядывал звезды сквозь дыру дымохода. Идущий из отверстия свет падал серебристым столбом на вытянутое скуластое лицо. Тонкий прямой нос, узковатые серо-голубые глаза, копна русых волос – обычный парень, каких в каждом поселке полно. Из всех отличий – только родимое пятно на шее да щербина в зубах – память о славной драке, случившейся позапрошлой зимой.

Лежа на спине почему-то думалось всегда лучше – это Арил подметил давно. Стоит на бок повернуться, и сразу в сон клонит, да и сестренка сопит прямо в ухо, что твой еж. С другой стороны подвывает вторая – похоже, страшилка снится. А вот младший братишка притих. Возился, возился, пихал мамку в ребра, но теперь уже успокоился. С малышней всегда так. Ну а если не дома и даже не ночью, все равно на боку – не то. Наверное, оно потому так, что когда сам выпрямишься, то и мысли прямо идут. Вон даже батин храп не мешает, а ведь его и снаружи слышно.

А думалось парню сегодня не абы о чем. Не девки и не охота – голова другим занята. Еще бы! Ведь всего несколько дней осталось до праздника. Как оно все пройдет? Совсем скоро ему предстояло отправиться в главный поселок Племени, к берегам Великой реки. Там, на земле рода Змей, люди будут встречать Длинный день. А ведь в текущем году это событие превращалось для Арила из яркого веселого развлечения, как оно всегда было раньше, в серьезную проверку на прочность, способную повлиять на всю его дальнейшую жизнь. Дело было в том, что пару месяцев назад парню исполнилось шестнадцать. В этом возрасте любой юноша наконец-то получал долгожданную возможность назваться мужчиной. Только это право сначала нужно было еще заслужить. Каждый мальчишка в Племени обычно начинал ходить со старшими в лес за добычей лет с десяти, а то и раньше, но вот охотником, настоящим охотником, мог зваться лишь тот, кто прошел испытание. То самое, что раз в год проводится на берегу Великой реки у Большого холма.

Не то чтобы Арил боялся испытания… Пройти-то он – пройдет. В этом он даже не сомневался. Вот только парню было мало – просто пройти. Он жаждал победы! Праздник Длинного дня, хоть это и не вязалось с его названием, длился не один день, а целую неделю. На это время поселок Змей сильно раздавался в размерах и превращался в настоящую ярмарку. Народ гулял, пил, ел, менялся-торговал с утра до вечера, но только в перерывах между играми.

Большое испытание – а в Племени особенно любили все значимое называть Большим или Великим – серьезным делом представлялось лишь самим участникам – ведь им же там потеть. Для остальных же это действо было зрелищем. Таким, что предвкушаешь целый год. А как же! Кто ж не любит с азартом поглазеть на состязания, когда народ на сотни голосов орет со всех сторон? Арил и сам всегда орал и бился об заклад, но нынче его место по ту сторону. Теперь не до веселья. Четыре дня доросшие до испытаний юноши метали копья, бегали, пускали стрелы и тягали бревна. В итоге каждый из восьми родов определял в своих рядах двух неудачников, которым звание охотника отстаивать на следующий год.

Признаться, слабаки Арила волновали мало – он не из их числа. Вот победить, стать лучшим из одногодков – цель крайне важная, ведь восемь первых выйдут в пятый день, померяться умением друг с другом. Вот, где народ начнет болеть по-настоящему! Вот, где почет и слава, и… позор.

Нет, проиграть в конце уже не страшно. На самом деле парень не стремился во что бы то ни стало одолеть прям всех. Хотя оно бы было и неплохо. Последним из восьми не стать бы – свои потом такого не простят. А серединка – в общем, ничего. Награду отбирать не станут в любом случае. Всем победителям в своих родах, не разбирая кто там что уже смог показать в день пятый по уговору доставался приз. Он-то и был объектом чаяний Арила. О нем он и мечтал.

Хотя награду эту нельзя было ни съесть, ни унести домой, перспектива оказаться среди восьми победителей Большого испытания приятно грела душу. Призом, как это не странно, являлась работа. Избранным юношам предстояло, преодолев добрых полторы сотни миль, доставить к жилищу Яра собранные родичами дары. Немалая, кстати, ноша, если судить по виду. Арил всякий раз, наблюдая за сборами очередных везунчиков, мысленно представлял себя на их месте.

Такой поход обязательно затевался в каждом году, и этой традиции в Племени следовали неизвестно с каких времен. Мудрейший сам составлял перечень всего ему необходимого, когда на несколько дней оставался погостить в змеином поселке после праздника Длинной ночи. Туда он регулярно являлся каждую зиму. Зиму Мудрейший любил. Вот летом заставить Яра наведаться в Племя могла только крайняя необходимость. Про такое Арил и не слышал. Говорили, что Яр не очень-то жалует жару, а потому решается на долгие переходы только в холодную пору. Вернее в прохладную.

Зима в Долине редко выдавалась по-настоящему суровой: частые моросящие дожди, иногда с сильным ветром, утренний иней и туманы, ползущие от Великой реки. Снег и мороз так вообще почитались диковинным чудом. За всю свою жизнь Арил лишь единожды видел, как снег покрыл землю. Едва хватило слепить кругляши – парень с трепетом вспоминал тот момент.

Отправиться в столь дальние, по меркам Арила, края, как южные предгорья, парню безумно хотелось. И не только ради самого путешествия, представлявшегося ему веселой прогулкой. Увидеть своими глазами знаменитый каменный дом, постройка которого, по преданиям, заняла сотню лет, побывать в легендарной Пещере прошлого, где исписанные знаками стены надежно хранили историю Племени – что может быть лучше? Только одно – провести несколько дней в одной компании с сыном Ярада! Вот чего жаждал Арил, не раз и не два во всех красках представляя себе эти дни.

И ведь не на пустом месте рассчитывал Арил на успех в грядущих состязаниях. У себя в роду из всех девятнадцати своих сверстников он вместе с долговязым Майно считался главным претендентом на победу в этом году. Случалось, конечно, разное, но, если говорить откровенно, серьезных противников у юноши имелось лишь двое, и главным из них был он сам.

* * *

Обычно путь к главному поселку Племени занимал у Арила два дня, но многолюдной, перегруженной разнообразным добром процессии понадобилось целых четыре. Шли все: мужчины, женщины, дети. Дома остались лишь немощные старики да пара выбранных жребием охотников. Никто не хотел пропустить главное событие всего года по доброй воле. Дорога была юноше хорошо известна и оттого крайне скучна. Лес, поляна, снова лес, небольшая речушка с перекинутым через нее мостком – все вокруг до боли знакомо. Широкая нахоженая тропа, какими соединены все поселки Племени – ничего интересного. Когда впереди показались первые окраинные хижины, Арил облегченно вздохнул. Путь закончился.

С самого утра в поселке царила деловая суета. Все куда-то спешили, что-то таскали на волокушах, что-то на спинах. Гоняли животных, галдели на все голоса. Меновая торговля худо-бедно велась всю праздничную неделю, но главные сделки заключались именно сегодня. Завтра уже пойдут испытания, потом состязание сильнейших, ну а в последний день уже тем более не до того будет – он обрядами занят. На конец праздника припасено самое важное: жертвы богам, посвящение в охотники, круг невест, где рождаются новые семьи. Правда, Арила дела последнего дня волновали мало – он всегда эту часть считал скучной.

Поселок, неимоверно разросшийся в эти дни за счет разбитых тут и там временных шатров, бурлил и шумел, как растревоженный пчелиный улей. Люди всех восьми родов, большая часть всего Племени, собрались здесь сегодня. Несколько тысяч человек куда-то шли, стояли, сидели, пили, ели, кричали и смеялись.

– Эй, Бавар, ты ли это? Тебя же медведь сожрал, – весело удивлялись басом.

– Не медведь, а кабан. Да и сожрал его я, – слышалось в ответ.

– Кому шкура тигра? – звучало в толпе. – В этом году полосок в два раза больше! – зазывал торговец народ.

– Помяните мои слова, Валай из рода Волков с копьем всем нос утрет, – с вызовом орал здоровенный мужик, явно попробовавший с утра грибной браги.

– А с луком первый – Ралат из Орлов, – кричали ему в ответ. Хотя называть род стрелка было совсем без надобности. Орлы всегда славились именно этим умением.