– И ты ЗНАЕШЬ, что у тебя получилось бы, – повторила она с нажимом. – Ты пожертвовал не вероятностью успеха, а гарантированным успехом и предпочел близкого человека, поддерживал как мог, хоть и знал, что болезнь неизлечима, дальше будет только хуже.

Двенадцать лет я жил в аду. Будь у меня тело, наверное, сейчас я испытал бы боль, а так просто констатировал факт: да, имел место такой эпизод.

Богиня (или кто она там?) дала мне полминуты на раздумья и продолжила:

– Пусть институт брака в вашем обществе далек от того, что я вам рекомендовала, но ты хранил верность жене и даже не пытался ей изменить.

– А зачем изменять? – удивился я. – У нас с Аленкой все было хорошо.

– И даже не тянуло налево?

– Я не железный, – смутился я.

– То-то. А ведь соблазнов и возможностей было столько, что и двух рук не хватит пересчитать! Вспомни только ту соседку-студенточку с огромными достоинствами и пустой головой! Она же тебя чуть было орально не изнасиловала, когда ты по доброте душевной ей стиральную машинку подключил, – чтобы не платить за работу.

– Я ни за что бы не сделал больно жене.

– Но ты смог устоять даже тогда, когда был стопроцентный шанс изменить с той красоткой-татарочкой, причем не попавшись, помнишь?

Я помнил, да и как было забыть невероятной красоты молодую женщину, непонятно почему вдруг запавшую на меня? Три дня и три ночи в одном с ней отеле на отраслевой выставке, куда я поехал без Алены, активные приставания ко мне… До сих пор не понимаю, как устоял.

– Помню, – буркнул я.

– Ну вот, спустя столько лет помнишь. И ведь никто бы не узнал!

– Я бы знал. Как бы потом жене в глаза смотрел?

– Вот именно! – почему-то обрадовалась собеседница. – А помнишь сумочку с документами и деньгами? Ты вернул ее владелице, хотя сам нуждался. Они спасли ей жизнь. Ты всегда был готов прийти на выручку любому, кто попросит, даже если то был тайный враг или совсем незнакомый человек. А вспомни того замерзшего воробья!

– Я… не помню. Вы точно обо мне говорите?

– Тебе было восемь. Ты нашел окоченевшую птицу и принес домой. Отогрел, напоил, накормил и позволил переждать лютые морозы у себя. Сбитую дворнягу ты на руках понес в ветеринарную клинику, чтобы потратить последние деньги на ее спасение. А вспомни, когда вы копили на новую квартиру, твоему школьному товарищу, даже не другу, понадобились деньги на операцию.

– Он все равно умер, – горько подумал я и заметил, что о спасенной Юле ни слова.

– Да, но ты отдал ему половину сбережений, не сказав об этом жене!

– Она бы не позволила!

– Поэтому она умерла окончательно, Саша. А ты нет. Ты продолжишь жить, и с куда большими возможностями, чем раньше.

– Я буду богатым? Выиграю в лотерею? Перерожусь в королевской семье? Или у олигарха?

Вопросы посыпались один за другим, но все саркастичные. Мне было все равно. Я перестал чувствовать эмоции без участия тела. Все происходящее не имело для меня никакого смысла, да и вообще, я был уверен, что впал в кому, надо мной колдуют врачи, а все это не более чем фокусы мозга, страдающего гипоксией.

– Это тебе самому решать. Кем ты проживешь там жизнь и к чему будешь заново стремиться, зависит только от тебя. Постарайся прожить вторую жизнь не только для других, но и для себя.

– Э…

Откуда-то издалека внезапно приплыло что-то навроде компьютерного окошка. Там крутилась вокруг собственной оси болванка, другого слова не подобрать, человека. Что-то вроде безликого манекена. Сверху было написано: «Генерация нового человека». Ниже: «Привязка к душе № 109 976 271 936».

А ниже всплыл текст:

– Выберите имя.

Прямо вот так вот, выбрать имя? Стоит ли менять уже привычное? Родные называли меня Сашей, друзья – Саней, а клиенты иногда – Александром Михайловичем. Алена, моя жена, звала Шуней. Сокращенно от «Сашуня»…

От этих воспоминаний мой бестелесный разум словно замер, отказываясь думать о чем-либо еще, тем более о какой-то бредовой новой жизни, не вспомнив прошлую. Лучшие шесть лет которой я провел с нею… С Аленой…

Глава 1. Жить, как говорится, хорошо!

С Катей, первой моей любовью, мы познакомились в начальной школе. Нас посадили за одну парту. Симпатия была взаимной, и вплоть до выпускного мы считались парой.

Мы даже подумывали пожениться после школы, но и ее родители были против, и моя мама. А потом Катя уехала в другой город, я остался, и понеслось: девчонки, тусовки, курсовые-дипломные, радужные перспективы в Москве… И вдруг раз – и диагноз матери: быстро прогрессирующий рассеянный склероз. И накрылась моя карьера профессора экономики. Пошел в аспирантуру в наш вуз, не потянул учебу и две работы одновременно. А следующие двенадцать лет – мамино медленное угасание.

После ее смерти на вечере встречи выпускников, где была и моя Катя, которая к тому времени весила килограммов под сто, я познакомился с Аленой. Ее класс гулял в том же ресторане. Поженились через полгода, но с детьми долго ничего не получалось, да и Алене в ее двадцать шесть спешить было особо некуда, а мужчина и в шестьдесят может зачать.

Сначала жили в моей малосемейке, оставшейся от мамы, потом копили на двушку. Цели у нас с Аленкой были общими – родить и поднять детей, обеспечить им минимальный комфорт (по себе знаю, какой ужас, когда у тебя нет своей комнаты), воспитать их людьми, а потом и для себя пожить, попутешествовать. Три года назад удалось обменяться с доплатой на трехкомнатную, вот счастья-то было! Казалось – вот она, цель жизни достигнута!

Как закрыли квартирный вопрос, стали ее обставлять. Мебель, техника. Аленке оборудовать семейное гнездышко было по кайфу, да и мне нравилось. Начинали с голых стен, а вот гляди-ка, уже и мебель хорошая, на заказ выполненная, и плазма на полстены, и холодильник южнокорейский. Обставлялись, обрастали барахлом и несколько лет назад поняли, что и эта цель достигнута.

С детками, однако, долго не выходило ничего. Главное, врачи не могли понять, что не так-то, ведь здоровы мы были оба. Пометались по докторам, клиникам и знахаркам, потом плюнули да принялись исполнять другую мечту – начали путешествовать.

Сначала по России-матушке вдоволь покатались. Тут и Байкал, и Камчатка, и Дальний Восток, и Черное море, и Поволжье. Ну и Золотое кольцо, понятно, куда же без него. Это, может, москвичам просто, а жителю нашего захолустья съездить в ту же Москву – уже за радость! Кто в Москве да Питере побывал, могли смело говорить знакомым, что жизнь удалась.

Только начали осваивать ближнее и дальнее зарубежье: скатались в Минск, побродили по горам Грузии, понежились на песчаных пляжах Турции и Египта, – и случилось несчастье.

Вернее, сначала это было счастьем, ведь Аленка наконец забеременела! Она не сразу поняла, что произошло – настолько нежданно-негаданно это было. И только после осмотра у гинеколога оглушительно радостная новость пробрала меня так, что аж кости заныли: я стану отцом!

А дальше… Дальше были девять месяцев приятных хлопот и волнения, несколько часов тревоги, полгода черной тоски и наконец смерть от нескольких ножевых ранений.

Словно возвращая меня в текущий момент, текст перед глазами стал больше и замерцал:

– Выберите имя.

Зачем выбирать, если оно у меня есть? Ввожу «Звягинцев Александр Михайлович».

– Принято, Александр. Выберите пол.

Пф-ф… Здесь и думать не стал, взял мужской. Я не сексист, но…

Ну а как вы представляете себе мужчину в женском теле? Еще и с именем Александр Михайлович? Ага, вот и я так же. Не представляю.

– А что такого? – подала голос богиня. – Пол да имя – вещи непостоянные. Сегодня ты мужчина по имени Лоуренс, а завтра женщина Лана. Слышал о ней?

Меня немного передернуло. Был у меня знакомый нетрадиционной сексуальной ориентации. Вот оно (я без сарказма, оно убедительно доказало, что у него средний пол) мне многое разъяснило, но к его объяснениям шли физиологические подробности, а это уже было слишком. Только через мой труп!

Нет, спасибо. Останусь мужчиной.

– Я и не сомневалась, – хихикнула богиня.

Тем временем после выбора пола безликий манекен приобрел мужские очертания. Плечи стали шире, таз уже, руки и ноги крепче. И между ног что-то вздулось – пока бесформенное, но очевидное.

Ладно, что там дальше?

– Принято, Александр. Ваш выбор: мужчина.

– Выберите возраст (не менее 18 полных лет).

Вот здесь я прямо расстроился. С удовольствием бы прожил детство заново! Было бы здорово, с моими-то знаниями! А что, прослыл бы вундеркиндом да гением, стал бы звездой «Ютуба», и все такое… Шучу, плевать мне на славу было тогда, плевать и сейчас. К тому же… опять школа, опять уроки? Потом поступление в универ, лекции, сессии? Черт, не очень-то и хочется. Я вспомнил себя в десятом классе и ту атмосферу, ощущение познания новой, взрослой, жизни. Это будоражило. Девчонки, на которых мы смотрели совсем другими глазами, первые парочки, записки…

Но возвращаться ради этого в школу? Ну уж нет, не вариант. В общем, не о чем жалеть.

Теперь можно подумать, ставить ли минимум или рассмотреть варианты с более зрелым возрастом? Но вот насколько?

Я попытался вспомнить, в какой период мне больше всего нравилось жить. В тридцать? Трудно сказать. Я пахал как вол и плохо себя осознавал. Но вроде сил было еще полно… Хотя стоп, о чем это я? В новой жизни ничего этого не будет! А вдруг я тридцатилетний окажусь без кола, без двора, без образования и денег? И что мне делать?

Не-не, лучшие годы прошли, когда я был двадцатилетним! Помню, мог всю ночь куролесить, а с утра свеженьким на работу. После тридцати о таких подвигах я и не мечтал – похмелье мучало так, что весь день чувствовал себя амебой.

К тому же чем младше человек, тем больше возможностей. Взять хотя бы спорт.

Значит, решено: пусть будет восемнадцать.

– Принято, Александр. Ваш возраст: 18.

– Выберите страну (рождение, гражданство, проживание).

Выкатился полный список стран мира. Список как список, сотни раз видел подобный при регистрации на разных сайтах. Но кое-что в нем отличалось.

Во-первых, в списке попадались страны, о которых я ранее и слыхом не слыхивал. То есть знал, что есть такие территории, но чтобы страна? В моем мире Каталония и Наварра – части Испании, а ГДР давно слилась с ФРГ!

Стиснув несуществующие зубы, я промотал список до названия Родины. России в нем не было. Как не было ни Белоруссии, ни Украины, ни Казахстана, ни…

Минутку!

СССР! В списке ровно на своем месте сразу после Словакии и Словении, но перед США гордо светилась строчка:

– Союз Советских Социалистических Республик…

Вслед за названием в скобочках указывалось некое число. Где-то с плюсом, где-то с минусом. Выглядело это так:

– Республика Сингапур (−12)

– Сирийская Социалистическая Республика (+28)

– Словацкая Республика (−8)

– Республика Словения (−9)

– Союз Советских Социалистических Республик (+25)

– Соединенные Штаты Америки (−12)

– Соломоновы Острова (+1)

– Федеративная Республика Сомали (+31)

Короткая справка объясняла, что чем сложнее условия жизни рядовых граждан страны, тем больше бонусных очков я получу. И это заставило задуматься – нет, не над выбором страны перерождения, а над тем, что и в альтернативном мире, судя по бонусу, на Родине не все слава богу. Подумалось, что хоть режим другой, а люди-то те же самые. Ну правда ведь те же? Разве что, если развала Союза там не было, не такие зомбированные и развращенные?

Значит, СССР. Заманчиво, конечно, было прожить новую жизнь европейцем, австралийцем или американцем, но, называйте это патриотизмом или глупостью, я не мог поступить иначе.