– Что почему? – с ухмылкой спросил парень, плеснув в стакан еще виски и глядя на Елену. – Ты не думала, что она мне может нравится? Я могу влюбиться, например…

– Ты же всегда был на моей стороне, ты ненавидел ее, – с удивлением пробормотала мама, глядя на сына, на того мальчика, который всегда ее защищал. – Ты же знал, как мне было тяжело, как я переживала! Ты же был большим. И ты выбрал эту …девушку?

– Но я же не ЕЁ мать выбрал, в чем проблема? – спросил он, рассевшись на диван. – Мам, давай я сам решу, с кем мне спать и кого любить, можно?! Считай это генетическим отклонением, нам с папой нравятся женщины из одной семьи, одного типажа. Генетическая мутация.

С этими словами он со злостью запульнул бокал об стену, рядом с телевизором, стекло рассыпалось на мелкие осколки, в комнате разлился терпкий запах алкоголя.

– Держи себя в руках. – строго сказала Елена.

– Как ты, например? – Спросил сын, глядя на потолок. – Мама, я не хочу обсуждать Ксюшу с тобой, или с отцом, это моя ошибка. И я все исправлю.

– Ты прав, это твоя ошибка было с ней связываться, от этой семейки одни неприятности. —заметила Елена, пропустив мимо ушей его ремарку про сдержанность.

Леша прикрыл глаза и вздохнул.

– Ошибка в том, что я раньше ей не сказал ничего. – прошептал он, и Лена хотела, что-то добавить, но Ника вмешалась в разговор.

– Мам, давай Леша отдохнет, – сказала девушка, подойдя к женщине. – Я вызвала такси, тебе надо тоже отдохнуть.

– Ты права, – ответила Лена немного подумав. Она чмокнула дочь в щеку, погладила сына по щеке перед уходом.

– Сынок, подумай хорошо прежде, чем принимать решения, о которых будешь жалеть всю жизнь.

Сын не отреагировал, он молча сидел на диване с закрытыми глазами, пытаясь привести мысли в чувство. Елена немного потопталась на пороге и вышла. В груди у нее всё клокотало от гнева и злости. Она всегда хотела казаться сильной, лучшей, идеальной – но каждый раз встречая Маргариту, она понимала, что та ее всегда переигрывает. Елена ненавидела ее много лет, не могла простить той, что Марго умудрялась легко находить темы, выделялась из толпы, привлекать своей внешностью, она увела у нее мужа. Её Володю. А самое интересное, ведь они действительно очень похожи внешне, с разницей в цвет глаз, обе светлые невысокие, но на этом все заканчивалось. Маргарита при бледности внешности умудрялась выделяться, Лена легко могла даже сейчас вспомнить, сколько мужчин были от той в восторге. Тогда как Елена, обладающая манерами, тихим голос, милым характером, влюбившаяся всего лишь один раз в своей жизни – всегда рядом с Марго меркла.

Женская ненависть одно из самых сильных чувств, женщина может даже забыть причину своей ненависти, но слабее это чувство не станет. Жестокость женщины не знает границ, ни один мужчина не может испытывать это чувство настолько остро, что перенесет его через всю жизнь. Ненависть разрушает человека, не позволяет двигаться вперед, жить счастливо.

Елена создала вокруг себя и своей семьи образ идеальности, совершенное семейство – которое после даже развода умудряется сохранить добрые отношения. Она любила чтобы все ей восхищались её силой воли, ей красотой, детьми. Она была образцом для многих и это знала. Ей нужно было всегда подкреплять эту роль.

Женщина села в такси, нервно постукивая пальцами по коленке. Она разрывалась между желанием позвонить Владимиру, или еще кому—то, но у нее не кому звонить. Она одна. Елена одинока, и сейчас, едя по ночному городу, это ощущение пронзило резко. У нее не было никого, кто мог бы поддержать, к кому обратиться, даже подругам – она старалась никому ничего не говорить, чтобы не разрушить флёр своего совершенства.

Безупречности не существует, совершенного образа нет, идеальным никому не стать.

Леша продолжал сидеть с закрытыми глазами, пытаясь собрать свои мысли и понять, что делать дальше. Он испытывал злость на себя, из—за того, что совершил, а точнее того, что не совершил. Молодой человек вздохнул, и облокотив руки на колени, посмотрел на Нику, которая сидела на полу с папкой—досье в руках.

– Леш, мне кажется, или ты идиот? – спросила сестра, просматривая бегло листы, сев по—турецки прямо на полу около кофейного столика, не думая о платье, завязав свои волосы в лохматый хвост.

– Не кажется, я именно такой, надо было сразу ей все сказать. – он встал, прошел до кофеварки, в попытках собрать свои мысли вместе.

– Мне кажется ей надо все обдумать, – Ника вертела в руках какой-то листик. – ух ты, посещала психолога, интересно… Ты знал, что она занималась дзюдо? Врежет тебе с ноги в рот и зубы пересчитать не успеешь.

– Знал. Будешь кофе? – просил он, доставая кружки.

– Да, – Ника продолжала рыться в документах, бегло сканируя каждый лист, будто старалась найти нужную ей информацию. Но ничего такого, за что можно было зацепиться, родилась, жила училась, ни тебе наркотиков в машине, секса на барной стойке, простая девушка, каких много. Возможно более зажатая, но это не удивительно, с такой—то мамашей.

Ника взяла в руки один несколько скрепленных листов, и начала их читать.

– Слушай, ты в курсе, что ее отец уже стал дедушкой? То есть она тетя. А он с ней не общается больше десяти лет. – она хмуро смотрела на бумагу.

– Пролистал. – Леша поставил кружки с кофе на столик, внимательно смотря на сестру.

– Мне ее так жаль, – вдруг сказала сестра, и посмотрела на брата. – Ты понимаешь, что она совсем одна осталась?

Алексей посмотрел на Нику.

«Ты уверен, что только ты и твоя сестра тут жертвы? Это я олененок, Леш. Меня бросили, моя мать так сильно любила твоего отца, что меня оставила на площадке и убежала за ним. Я тот зверек, который потерялся в лесу один. А не вы. Вы до сих пор среди любящих вас родителях. Это я потерялась!»

Он не задумывался о том, как жила она, не чувствовал тоже что Ксения, как так получилось, что его младшая сестра, умнее него. Ника сразу все поставила на свои места, она, пробежав по страницам всего лишь несколько раз озвучила мысли Ксении. Алексей внимательно смотрел на сестру.

Иногда надо чтобы ваши мысли озвучили несколько людей. Вы пришли к какому-то выводу, но не уверены в нем, вот спрашиваете у одного человека, и он подтвердит ваши соображения, но подозрительность возьмет верх, и вы еще раз уточните, но уже у других.

Так было с Лешей, читая это досье он уже знал, что Ксюша всю жизнь была одна, она осталась одна с бездушной карьеристкой – матерью, отец завел себе новую семью и не пытается с ней связаться. Она воспитана всеми и никем, ее характер сформировался таким именно по причине именно воспитания, того, что она впитала в процессе социализации. Отстранённая мать, отец которому все равно, умение держать себя в руках, стараться не показывать эмоции, боязнь отношений – ее всему этому научили люди вокруг.

– Она сказала тоже самое, – заметил Леша, глядя на сестру. – Что она осталась одна, а не ты и не я. Мы получили свою долю любви…

– Причем тут я? – удивилась Ника.

– Потому что, я обвинил ее в том, что отец на нее посмотрел так как не смотрел на тебя, – добавил он, и пересказал разговор, который состоялся здесь полчаса ранее.

Ника сидела и внимательно его слушала, не перебивая, ловя каждое слово, только морщинка между бровями показывала ее смущение и некую озадаченность.

– Собственно всё, – закончил Алексей свой рассказ, глядя в пустую кружку кофе. – Я действительно хотел причинить ей некую боль, в самом начале, это по-детски, я знаю. Но, блин, Ник… я так злился на отца и на Маргариту…

– Я понимаю, Лешик, – глянула Ника на брата. – Но с чего ты решил, что меня надо жалеть? Я получила любви больше, чем многие, больше, чем Ксения! У меня есть ты, мама – чрезмерно заботливая, папа – который всегда был рядом. Леша, отец был со мной рядом, когда пошли первые месячные! Он мне купил прокладки, Леш! Ты из меня жертву не делай. И из себя тоже. А нашей матери удобно в образе жертвы! Ты этого не понял еще? И если я и чувствовала себя иногда лишней, одинокой, у меня есть – ты. Я уже не одинока. И никогда не буду одинокой. Родители испортили жизнь себе, но они не могут испортить ее мне если я этого не допущу. Так же, как и Ксюша, она могла бы стать лучшей версией своей матери, но она не такая. Да, даже Маргарита не самая плохая, она просто полюбила не того и не в то время, так же, как и наш отец. Ты сам решил ненавидеть человека….

Ника закончила свою пламенную речь и встала, она прошла мимо раскиданных бумаг, своих туфлей, не обращая на это внимание, подошла к кухне, открыла холодильник и достала кастрюлю.

– Я хочу есть, – сказала девушка. – Буду есть борщ с чесноком. Потому что я зла на тебя!

Ника налила себе полную тарелку, и поставила в микроволновку, нарезая чеснок и хлеб, в вечернем платье, в стильном макияже, она посмотрела на брата, сидящего на полу.

– Я не знаю, как ты будешь разгребать все это и надо ли тебе это, но ты должен извинится перед Ксюшкой, она не заслужила этого.

– Я знаю, – Леша встал, – нагрей и мне, пожалуйста.

Пока сестра продолжала хозяйничать на кухне, Алексей собрал папку с досье, сложив листы по порядку, собрал осколки разбитого стакана, убрал вещи, раскиданные на диване – обдумывая, что ему сказала сестра. Наверное, потому что он был свидетелем как разрушился брак родителей, ему было сложно принять какие-то вещи, помня, как отец однажды попрекнул мать в том, что, если бы не ребенок – он скорее всего был бы в другом месте.

Брат с сестрой сели за барный стол, и начали есть.

Кто бы мог подумать, что почти в два часа ночи, они сядут за тарелки с борщом, рассуждая о том, что делать и как поступить. Ника все-таки злилась на брата, но в глубине души она понимала, что он просто хотел и хочет ей счастья, он всегда с ней играл, возился с ней, и чтобы он не думал – ее любил отец, она это знала. Ника вздохнула.

– Больше всего в США я скучаю по борщу, – сказала она доедая. – Пришлось даже звонить маме и просить рассказать процесс приготовления поэтапно.

– И как? Получился? – спросил Леша, смотря как сестра, убрав тарелку, набрала в пиалу сметану и присыпала сахаром.

– Вполне, но этот очень вкусный, – Ника начала есть сметану, любимый десерт детства.

– Ты все так же любишь сметану, – улыбнулся брат.

– Да, – Ника посмотрела на него своими голубыми глазами. – А ты любишь, чтобы все было правильно и аккуратно. Но такие же глупости делаешь иногда, прибить охота.

– Я идиот, мне надо с ней поговорить.

– Нет, тебе надо время дать ей подумать и понять самому, что мы сейчас тут вдвоем, едим этот чертов борщ, к тебе приехала даже мама, а она скорее всего сейчас одна. Подумай над этим.

47

Ника была права, Ксения была одна. Спустившись в свою квартиру, девушка сразу, не разуваясь, направилась на кухню, достала с полки вино, кажется, это был Крымский мускатель розовый, но ее сейчас это интересовало меньше всего. Налила себе полную кружку, сделав большой глоток будто это был остывший чай, Ксения прошла в ванную комнату, и открыв горячую воду, высыпав пену и соли, она смотрела как бежит вода, снова вернулась на кухню, взяв с собой кружку полную вина, поставила ее на бортик ванны.

Ксюша повернулась к зеркалу и внимательно на себя посмотрела.

– Я выгляжу ужасно уставшей и красивой, будто всю ночь сексом занималась, – сказала девушка сама себе, рассматривая своей лицо. – В каком—то смысле так и есть.

Ксения сняла бретельки и платье упало к ее ногам, посмотрела вниз на кусочек блестящей черной ткани и переступила через нее, сев на бортик ванной сняла туфли, заметив мозоли, боль от которых не чувствовала. Девушка погрузилась в обжигающе горячую воду. Она сидела по саму шею в воде, которая при каждом ее движении выливалась на пол.