Мы встаем в очередь, чтобы оплатить заказ, и я удивляюсь, насколько эффективно работает система. В моей старой школе каждый стремился прорваться вперед, чем невероятно злил сотрудниц за кассами, здесь же все терпеливо ждут своей очереди. Я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы заметить, как взгляд моего спутника скользит вверх-вниз по моему телу. У меня перехватывает дыхание. Красавчик меня рассматривает. И он не знает, что я его подловила.

– Моя мама американка, – продолжает он. – Отец француз. Я родился в Сан-Франциско, но вырос в Лондоне.

Каким-то чудом мне удается ответить.

– Воистину международное дитя.

Он разражается смехом.

– Верно. Я не позер, как остальные.

Я уже собираюсь поддразнить его, когда вспоминаю один нюанс: у него есть девушка. Нечто злорадное вонзается в мой мозг, заставляя прокрутить в голове вчерашний разговор с Мередит. Пора сменить тему.

– Как твое настоящее имя? Вчера вечером ты представился как…

– Сент-Клэр – фамилия. Этьен – имя.

– Этьен Сент-Клэр, – пытаюсь произнести на его манер, с акцентом и блеском.

– Ужасно, правда?

Теперь уже смеюсь я.

– Этьен звучит очень мило. Почему остальные тебя так не называют?

– Ох, «Этьен звучит очень мило». Как великодушно с твоей стороны.

За нами в очередь встает еще один человек, невысокий парень со смуглой кожей, прыщами и густой копной черных волос. Он рад видеть Этьена, и тот улыбается в ответ.

– Привет, Никил. Как провел каникулы? – тот же вопрос, что он задавал Аманде, но на этот раз голос был искренним.

Это все, что требовалось парню, чтобы начать рассказ о своей поездке в Дели, о рынках, храмах и сезоне дождей. (Он отправился в однодневную экскурсию в Тадж-Махал. Я же ездила на пляж Панама-Сити вместе с остальной Джорджией.) Подбегает еще один студент, на этот раз тощий и бледный, с липкими взлохмаченными волосами. Никил тут же забывает о нас и приветствует друга тем же восторженным лепетом.

Сент-Клэр – я намерена называть его так, чтобы не опозориться – поворачивается ко мне.

– Никил – братец Рашми. Он первокурсник. У нее также есть младшая сестра, Санжита, она учится на первом курсе, и старшая, Лила, она выпустилась два года назад.

– У тебя есть братья или сестры?

– Нет. А у тебя?

– Один братик, но он остался дома. В Атланте. Это в штате Джорджия. На юге.

Мой спутник вопросительно приподнимает бровь.

– Я знаю, где находится Джорджия.

– Ой. Правда.

Я передаю свою карточку на питание кассиру. Как и мсье Бутен, он носит выглаженную белую форму и накрахмаленный колпак. Еще у него есть длинные усы. Хм. Не думала, что здесь такие носят. Шеф Длинноус проводит моей карточкой по аппарату и возвращает мне, обронив быстрое «merci».

«Спасибо». Еще одно слово, которое я уже знаю. Отлично.

На обратном пути к столику я замечаю, как Аманда наблюдает за Сент-Клэром, окруженная свитой пижонов. И меня ничуть не удивляет, что парень с колким взглядом и прической серфера сидит рядом с ней. Сент-Клэр рассказывает о занятиях – что ожидать от первого дня, кем будут мои преподаватели – но в какой-то момент я перестаю слушать. Все, на что я обращаю внимание, – его широкая улыбка и уверенная, развязная походка.

Я такая же глупая, как и остальные.

Глава 4

Очередь движется медленно. Парень впереди меня спорит со школьным консультантом. Я оглядываюсь и вижу, что Мередит с Рашми уже получили свои расписания и успели обменяться ими для сравнения.

– Но мне не нужны театральные занятия, я просил информатику.

Консультант очень терпеливо выслушивает студента.

– Я знаю, но она не вписывалась в твое расписание, а запасной вариант как раз подошел. Может, ты выберешь информатику в следующем…

– Запасным вариантом я выбирал программирование.

Подождите. Я тщательнее прислушиваюсь к их разговору. Они могут так делать? Добавить курсы, о которых мы не просили? Я умру – УМРУ – если мне снова придется посещать спортивные занятия.

– На самом деле, Дэвид, – советник просматривает документы, – ты не заполнил форму с запасным вариантом, поэтому нам пришлось выбрать за тебя. Но я думаю, тебе…

Разгневанный парень выдергивает расписание из ее рук и убегает. Ого. Но ведь это не ее вина. Я делаю шаг вперед и называю свое имя как можно ласковее, чтобы загладить вину только что ушедшего идиота. В ответ получаю улыбку с милой ямочкой на щеке.

– Я помню тебя, милая. Хорошего первого дня, – с этими словами она протягивает небольшой листок желтой бумаги.

Я задерживаю дыхание, пока просматриваю список. Уф. Без сюрпризов. Углубленный курс английского, математический анализ, французский для начинающих, физика, европейская история и что-то с сомнительным названием La Vie.

После регистрации консультант описала мне «Жизнь» как специальный курс лекций для старшеклассников с различными спикерами и темами: нам будут рассказывать о ведении чековых книжек, аренде квартир и выпечке пирогов. Или о чем-нибудь еще. Я вздохнула с облегчением, радуясь, что мама разрешила мне посещать этот курс. Одно из главных преимуществ Школы Америки заключается в том, что математический анализ, естественные науки и история не входят в обязательный перечень занятий для старшеклассников. Но, к сожалению, мама – сторонница пуризма, и она категорически против того, чтобы я выпускалась без этих предметов. «Ты никогда не поступишь в приличный колледж, если выберешь керамику», – предупредила она, хмуро рассматривая список рекомендованных занятий.

Спасибо, мам. Отправить меня за образованием в город, известный своим искусством, и заставить страдать на очередном курсе математического анализа. Я тащусь к Мередит и Рашми, чувствуя себя третьей лишней, но все же надеясь на то, что у нас будут совместные занятия. Удача мне улыбнулась.

– Три со мной и четыре с Раш! – Мередит лучезарно улыбается, возвращая мое расписание. Ее пластмассовые кольца всех цветов радуги стучат друг о друга.

Раш. Какое неудачное прозвище^[8]. Подруги сплетничают о незнакомых мне людях, пока я мысленно нахожусь на другой стороне двора, где Сент-Клэр с Джошем ждут своей очереди. Интересно, будут ли у нас с ним совместные занятия.

То есть, с ними. Занятия с ними.

Дождь прекратился, и Джош пинает лужу, отправляя брызги в сторону Сент-Клэра. Тот смеется и произносит что-то, от чего оба заливаются смехом. Внезапно, я подмечаю, что Сент-Клэр ниже Джоша. Гораздо ниже. Странно, что не заметила раньше, но он не ведет себя как коротышка. Большинство из них или стесняются, или всегда готовы обороняться, или бестолково комбинируют обе модели поведения, но Сент-Клэр уверен в себе, дружелюбен и…

– Боже, опять пялишься?

– Что? – я резко оборачиваюсь, но Рашми обращается не ко мне. Она качает головой, смотря на Мередит, которая выглядит так же глупо, как я.

– Ты прожжешь дыру в голове Сент-Клэра. Тогда он перестанет быть привлекательным.

– Замолчи, – говорит Мередит, затем улыбается мне, пожимая плечами.

Что ж. Вот и все. Будто мне нужна иная причина не засматриваться на него. Чудо-парень официально под запретом.

– Не говори ему ничего, – просит Мередит. – Пожалуйста.

– Конечно, – отвечаю я.

– Поскольку очевидно, что мы просто друзья.

– Разумеется.

Мы слоняемся без дела, пока не прибывает директор, чтобы произнести приветственную речь. Директор элегантна и держится как балерина. У нее длинная шея, а белокурые волосы собраны в тугой пучок, благодаря чему она выглядит скорее утонченной, нежели пожилой. И производит впечатление настоящей парижанки, хотя из вступительного письма мне известно, что она родом из Чикаго. Взгляд директора скользит по нам, ее избранной сотне студентов.

– Поздравляю вас с началом очередного захватывающего года в Школе Америки в Париже. Мне приятно видеть столько знакомых лиц, но еще больше я рада новым ученикам.

Очевидно, школьные напутствия – то, что не может исправить даже Франция.

– Я предлагаю студентам, проходящим у нас обучение в прошлом году, тепло поприветствовать ваших первокурсников, а также новых выпускников.

Воздух заполняет звук вежливых аплодисментов. Я оглядываюсь и с удивлением замечаю, что Сент-Клэр смотрит прямо на меня. Краска заливает мои щеки, и я отвожу взгляд.

Директор продолжает свою речь. Сосредоточься, Анна. Сосредоточься. Но я чувствую, как его взгляд, словно луч солнца, прожигает меня. Моя кожа становится липкой от пота. Я проскальзываю под одно из безупречно подстриженных деревьев. Почему он так смотрит на меня? Он все еще не отвел взгляд? Кажется, нет. Почему, почему, почему? Это хороший взгляд, плохой или равнодушный? Я не отваживаюсь проверить.

Но когда, наконец, делаю это, оказывается, что Сент-Клэр уже не смотрит в мою сторону. Он грызет ноготь на мизинце.

Директор завершает приветствие, и Рашми мчится к ребятам. Мередит ведет меня в здание школы на первое занятие английского. Профессор еще не прибыл, так что мы занимаем места на последнем ряду. Классная комната меньше тех, к которым я привыкла, внутри все отделано темным деревом и вдоль стены тянутся высокие окна, больше напоминающие двери. Но столы, доска и настенная точилка для карандашей такие же, как и в моей старой школе. Я концентрирую внимание на этих знакомых предметах, чтобы успокоить нервы.

– Тебе понравится профессор Коул, – заверяет Мередит. – Она веселая и всегда выбирает для нас лучшие книги.

– Мой отец – писатель, – говорю я, не подумав, и тут же жалею об этом.

– Правда? Кто он?

– Джеймс Эшли.

Это его псевдоним. Вероятно, фамилия Олифант оказалась недостаточно романтичной.

– Кто?

Фактор унижения продолжает расти.

– «Решение»? «Вступление»? По этим книгам сняли фильмы. Забудь, у них у всех такие дурацкие названия…

Мередит взволнованно наклоняется ко мне.

– Нет, моя мама любит «Вступление»!

Я морщу нос.

– Они не так уж плохи. Однажды я смотрела с ней «Вступление» и даже плакала, когда та девушка умерла от лейкемии.

– Кто умер от лейкемии? – Рашми ставит рюкзак рядом со мной, а шедший за ней Сент-Клэр занимает место перед Мередит.

– Отец Анны написал «Вступление», – заявляет Мередит.

Я кашляю.

– Но это не то, чем я горжусь.

– Прости, что за «Вступление»? – спрашивает Рашми.

– Это фильм на основе книги, где мальчик сначала помогает девочке появиться на свет в застрявшем лифте, а потом он вырастает и влюбляется в нее, – рассказывает Мередит, пока Сент-Клэр, откинувшись на спинку стула, изучает ее расписание. – Но на следующий день после их помолвки у нее диагностируют лейкемию.

– Отец катит ее к алтарю в инвалидном кресле, – продолжаю я. – А потом она умирает во время медового месяца.

– Фу, – одновременно произносят Рашми и Сент-Клэр.

Довольно на сегодня унижений.

– А где Джош? – интересуюсь я.

– Он младше нас на год, – говорит Рашми, будто я должна была это знать. – Он сейчас на первой ступени курса математического анализа.

– Вот как, – наш разговор заходит в тупик. Прекрасно.

– Три совместных курса, Мер. Дай посмотреть свое. – Сент-Клэр снова откидывается на стуле и крадет мой листок с расписанием. – О-о-о, французский для начинающих.

– Я же говорила.

– Это не так уж и плохо, – он возвращает расписание и улыбается. – Не успеешь оглянуться, как уже начнешь читать меню завтрака без моей помощи.

Хм-м, может, я не так уж хочу учить французский.

Арр! Парни превращают девушек в полных идиоток.