Тогда почему Пётр Дмитриевич замечательные круглые печи «голландками» называет? Пришлось брать пару русских, что прибыли из Вершилова и самим с помощью немецких, французских и голландских печников строить обычную для Вершилова печь. Они там в своих Нижних Землях из-за войны, что уже больше полувека идёт, видно, совсем друг с другом не общаются. Иван подружился с военным инженером Крейном Фредериксзоном ван Лоббрехтом и тот вечерами за чашкой местного травяного чая рассказывает про свою родину. Там сейчас всё перемешано, часть провинций всё ещё под испанцами, часть объединилась в Республику, на части война идёт. Это же надо, больше пятидесяти лет люди за свою свободу борются. Молодцы, упёртые ребята. Скорее всего, такие печи строят в тех провинциях, что сейчас входит в Испанское королевство.

С банями ещё хуже. Отдал приказ рядом с каждым домом строить баню с печью, что топится по белому и каменкой. Смеются.

– Кто же в них будет мыться? – второй директор Вест-Индской компании Виллем Верхюлст прикрыл ладонью улыбку.

Пришлось взять за шиворот этого «весельчака» и встряхнуть.

– Вы знаете, что тиф, чуму и прочие болезни передают вши. А этих вшей по вашей Европе разносят крысы, с которыми вы не боретесь. Вшей не прожариваете, сами не моетесь, кошек истребили. Варвары! Дикари! Баня должна быть у каждого дома и каждый человек в Санкт-Питер-Бурге должен не реже одного раза в неделю мыться и все вещи прожаривать в бане, а потом стирать с мылом. Я буду ходить и проверять. Найду вшивого, который соврёт, что в баню ходит, на первый раз отрежу ухо, на второй охолощу. Ясно!

Притихли «весельчаки». Только чувствовал Иван, что пару ушей однозначно придётся отчекрыжить. Европа, блин, просвещённая. Неучи чумазые.

Вообще, с переселенцами графу явно не свезло. Один всего плюс, все протестанты: и немцы, и французы, и голландцы. Хоть на религиозной почве не собачатся. Зато грамотных почти нет. Докторов нет, а судовой доктор с «Принца» в медицине хуже любого вершиловского пацана понимает, только клизмы умеет ставить, да раны прижигать. Первым своим указом Иван велел школу строить по подобию той, с которой в Вершилово начинали. На первое время пойдёт, а там дальше будем нормальную, каменную, строить. Сейчас трое выпускников седьмого класса уже с семилетками занимаются. Тоже «просвещённые» сначала заартачились. Как это всех детей на целый день от хозяйства оторвать? Пришлось скрипнуть зубами и напомнить про «ухи». Почему всё приходится заставлять делать? Ведь для них же, как лучше стараешься. Понимал теперь Иван, как тяжело было малому княжичу Пожарскому строить теперешнее Вершилово. У него хоть есть пример перед глазами, а Пётр Дмитриевич всё с нуля начинал. Ничего! Как любит говорить Пожарский: «Мы построим коммунизм в отдельной деревне». Коммунизм – это когда все вместе на одну цель трудятся и потом все доходы по-честному на всех делят.

Глава 2

Событие одиннадцатое

Подводная лодка в степях Украины геройски погибла в воздушных боях, в не вырытых ещё шахтах Донецка.

Князь Пётр Дмитриевич Пожарский меньшой сидел в личных покоях митрополита в Киево-Печерской лавре и смотрел с улыбкой на двух с половиной запорожских гетманов. Улыбка была не с радости, и не смешно ему было ни сколько. Страшно было. Гетманы хотели сбросить панов и ляхов. Самостийности хотели. Сами хотели стать панами и ляхами. Ну, не ляхами, а шляхтичами. Ссуки! Ничего за четыреста лет не изменилось. Вернее, наоборот, за четыреста лет ничего не изменится. Эти олигархи хотят сами народную кровь пить. Сейчас им ляхи с литвинами мешают, потом будут мешать москали.

Когда это началось? Ярослав Мудрый виноват? Он разделил огромную непобедимую страну между сыновьями на удельные княжества, и они начали усобицу, которая уже никогда не закончится. Мудрый? Понятно, что любой отец хочет оставить сыновьям квартиру и приличную работу. Княжеский терем – не худший вариант. Только нельзя путать свою шерсть с государственной. Тебя поставили страной управлять, а ты её сыновьям раздарил. Много надо мудрости. Теперь-то, что делать. Не гетман польный Станислав Конецпольский враг. Вот они враги сидят напротив. Уже шкуру делят.

Два с половиной гетманов было по той причине, что гетман Дорошенко застрял пока в Крыму и послал вместо себя в Киев на «слёт» будущих олигархов полковника Микулу Грызло. Самое интересное, что грызться между собой гетманы не собирались. Сейчас «клятые москали» побьют «курву польску» и братва поделит между собой многомиллионный народ. Всех ляхов на кол, а имения раздать старшине казацкой. А что делать с теми старшинами, что перешли в католичество, и сейчас за ляхов будут биться, ну или в сторонке постоят, посмотрят, куда кривая вывезет?

– Та, хай, назад перекрестятся!

– А кто не захочет?

– Та, дурней немае!

– А если найдутся?

– Тоди на кол.

«Москаляку на гиляку». Знакомо. И «Волынская резня» предстоит, на триста с лишним лет раньше. Это уже не русские люди. Это хохлы. Ещё нет этого понятия, ещё нет понятия «Украинец», они называют себя русскими, но они не русские. Почти триста лет польско-литовского владычества коренным образом изменили людей. Вся казацкая старшина спит и видит, как станет шляхтичами и хлебнёт, наконец, вольностей полным горлом.

Чем заканчиваются шляхетские вольности? Распадом государства. Целый Сталин понадобился, чтобы вернуть все польские земли в руки поляков. И за это потом станет врагом Польши номер один. Как не допустить образование новой шляхты? Чёрт! Нужно думать, как разбить огромное войско, что со дня на день подойдёт к Южному Бугу. Конецпольский уже вышел из Каменца, и по пути к Белой Церкви будет переправляться через Южный Буг. Нужно срочно выдвигаться, от Киева до реки километров двести, а то и больше. А вот господам гетманам сначала нужно узнать, а что будет потом, как делить города и веси.

Может бросить их одних с Сигизмундом разбираться? Не помнил генерал Афанасьев, чем этот бунт в реальной истории закончился, но видно ни чем хорошим, раз про него братский украинский народ песен не сложил. Потом из турецкого плена освободится Богдан Хмельницкий и у польского писателя Генрика Сенкевича появится повод написать свою знаменитую трилогию. Украина и Польша умоются кровью. Так ведь, не получится, на днях в Киев начнут прибывать войска. Много плохо обученных и плохо вооружённых русских людей с плохими командирами. Опять будут реки крови, только теперь своей и это с учётом того, что Россия сейчас в огромной демографической яме.

– Господа, казаки! – прервал их галдёж по поводу Львова Пётр, – Давайте для начала справимся с гетманом Станиславом Конецпольским. У него порядка тридцати тысяч войско, а нас с вами сколько. Мне нужно для вылавливания бежавших и дезертировавших противников тысяч пять казаков. Нельзя дать этим товарищам превратиться в мародёрствующие банды. Я выступаю, завтра со своим полком к Белой Церкви и потом дальше к Виннице или Хмельнику, в зависимости от того, где будет переправляться через Южный Буг Конецпольский. Ещё мне нужно пару десятков казаков одвуконь уроженцев тех мест для ведения разведки, ну, наблюдения за противником. Это первое.

– А что делать с пленными? – это уже победил ляхов молодой и горячий Сагайдачный.

– Пленных я выкуплю у вас и отправлю в Сибирь и на Урал крепить могущество России, а по-простому – работать. Только вы перестаньте шкуру неубитого медведя делить. Силён медведь. И нас намного меньше. Да, в эти пять тысяч должны войти не желающие пограбить самим, а опытные и дисциплинированные воины. Банды дезертиров будут при оружии и на чужой территории, будут огрызаться, как и любой загнанный в угол зверь. Всё, давайте расходиться. У меня дел полно. И второе. После победы будем земли делить. Вот прямо здесь. После того, как Сигизмунд капитулирует.

Событие двенадцатое

Товарищи учёные, доценты с кандидатами,
Замучались вы с иксами, запутались в нулях,
Сидите там, разлагаете молекулы на атомы,
Забыв, что разлагается картофель на полях.

Из гнили да из плесени бальзам извлечь пытаетесь,
И корни извлекаете по десять раз на дню,
Ох, вы там добалуетесь, ох, вы доизвлекаетесь,
Пока сгниёт, заплесневет картофель на корню.

Боше де Мезириак горланил песню наравне со всеми остальными учёными, сидящими у костра. Когда весною её впервые на итальянском спел Клавдио Акиллини половина собравшихся просто попадала со стульев, вторая половина осталась сидеть не потому, что ей было не смешно, а потому что …

Хотя, конечно же, ей было не смешно, эта вторая половина просто не знала в совершенстве итальянский, всё же латынь серьёзно отличается от современного языка, да ещё в разных карликовых государствах расположенных на Аппенинском полуострове свой диалект.

Теперь все пели на русском. Кто был автором текста и музыки, было точно неизвестно. Существовали и немецкий и французский вариант песни. Одно было бесспорно – нигде кроме Вершилово этой песни написать не могли. Какие такие «Доценты»? Нет в Европе ни в одном университете, ни каких доцентов. Они есть только в школах Вершилово. Доцент в переводе с латыни означает обучать, то есть учитель. Отличается он от «профессора», что переводится на русский как преподаватель или наставник, тем, что может обучать детей только до пятого класса, где не требуется ещё углублённого знания математики, геометрии, физики, астрономии. В шестом и седьмом классах преподают профессора.

С «кандидатами» и того смешнее. Кандидат – это профессор, приехавший из Европы. Станет он профессором снова или доцентом, или ему не доверят вообще учить детей, зависит от самого кандидата. Нужно в совершенстве освоить русский язык, а потом выучить и понять, главное, то, что они здесь за эти шесть лет напридумывали, наоткрывали, наизобретали. Тяжело! Даже не так. Очень тяжело, почти невозможно для многих. И дело не в русском. Дело как раз в математике, астрономии, химии, физике. Про медицину даже говорить не стоит. Там, в Европе, нет медицины. Понятно, что и в Азии нет, про Африку с Америкой не стоит и упоминать. По словам князя Пожарского очень не плохая народная медицина в Китае. Только один единственный живущий в Вершилово китаец к медицине никакого отношения не имеет, он купец. Ну, был купцом. Сейчас он просто ученик третьего класса школы.

Про молекулы и атомы там, в Европах, знать не знают, слова-то есть и даже смысл иногда в эти слова вкладывают близкий к истинному, но вот, что молекулы могут разлагаться на атомы и этих атомов не четыре, а больше сотни, знают только здесь. Даже и учебника ещё настоящего нет по химии, только набор из нескольких лекций, что читает сейчас ван Гельмонт. Сейчас и Глаубер, и Жан Рэ, и ван Бодль, и все остальные, кто причислен к химической лаборатории, пытаются систематизировать свои знания и уж, потом начнут писать учебник по неорганической химии. А по органической? Про получение различных лекарств из той же плесени или из других грибов и растений. Дожить бы до этого.

Про картофель из учёных вообще один Баугин знал до переезда в Вершилово. Он и описал картофель, присвоив ему в 1596 году в работе «Theatri botanici» научное название на латыни Solánum tuberósum. Но он думал, что это просто диковинный цветок из Нового Света, а не продукт питания, один из самых вкусных овощей.

В общем, так, на конке мы до Волги доезжаем,
А там пешком и не стонать,
Небось, картошку все мы уважаем,
Когда с сольцой её намять.