План был прост. Гетман Радзивилл забирает от Смоленска все войска, в том числе и гарнизон Смоленска и движется по русской территории до Пскова. А там всеми силами ударяет шведам в спину и отбивает Ригу и всю Ливонию. Россия получает Смоленск без боя, ляхи могут получить Ригу с боем. Война между Речью Посполитой и Русью при этом не прекращается. Всё идёт своим чередом пока ляхи не запросят перемирия. Но что будет, когда Густава Адольфа известят о подлом поступке русских?

– А что мы обещали ему, что истребим всех ляхов. Они сдались под Смоленском и по условию сдачи мы выпустили их домой с оружием. Это ведь обычная практика. А какой дорогой они пошли домой это их собачье дело, а нас победителей не касается ни каким боком. Захотели пойти в свою Ливонию, вот и пошли, – мгновенно нашёл довод Пожарский.

– А что скажет князь Кшиштоф Радзивилл?

– Вот сейчас у него и спросим.

Коронный гетман, оказывается, вполне сносно ругался по-русски, да и остальные слова знал.

– Господин гетман, что вы скажете, если мы проводим вас до Смоленска и разрешим вам забрать там все войска, в том числе и гарнизон Смоленска и разрешим, пройти по нашей территории до Пскова с оружием и пушками и даже припасы на дорогу дадим. От Пскова вы повернёте на запад и ударите в тыл шведам, отобьёте у них назад Ригу, да и самих изрядно потреплите?

– Я не сдам Смоленск.

– Мой отец сейчас занимает Полоцк, я отсюда иду на Витебск, и вся ваша армия оказывается в окружении и без подвоза продовольствия, фуража и боеприпасов. Сейчас зима, зачем нам потом хоронить тысячи людей. А ведь эти люди помогут вам вернуть Ригу. Смоленск с вами или без вас Речь Посполитая уже потеряла, как и Чернигов и все до единого города и крепости, перешедшие к вам по несправедливому договору 1618 года. Более того, я думаю, что после Витебска я захвачу Минск и пойду на Вильно. Или, если мы договоримся, останусь в Витебске. Этот город, как и Полоцк, Речь Посполитая потеряла тоже навсегда. Наша варварская Московия сейчас не та, что была пять лет назад. И ваша страна не та. А ещё мы можем договориться с крымскими татарами и пропустить их через свои земли, чтобы они регулярно совершали на вас набеги. А ещё король Франции хочет заключить с нашим Государем договор о дружбе и взаимопомощи. Так каков будет ваш положительный ответ.

– А как на это посмотрит Густав Адольф, – Радзивилл криво усмехнулся.

– Одним глазом. Второй вы ему выбьете под Ригой, – протянул руку Пожарский.

– Мне надо подумать, – отстранился Коронный гетман.

– Да, непременно! Пяти минут хватит? Только учтите, что сейчас под Смоленском убивают поляков и ваше войско уменьшается.

Гетман согласился. Вытребовал две тысячи рублей на закупку продовольствия и фуража у населения. Отстоял тех ляхов, что захватили в плен в Рогачёве и сопровождающего до Смоленска и потом до Пскова в лице князя Долгорукова.

– Господин гетман, – сказал Пётр Дмитриевич напоследок, когда они с князем Владимиром Тимофеевичем садились в возок, – Если поляки по дороге до Пскова начнут мародёрствовать, то я не остановлюсь в Витебске.

– Кто это страшный юноша и откуда он взялся? – спросил Радзивилл князя Долгорукова через несколько минут, когда они уже уютно устроились под медвежьей шкурой в просторном крытом возке.

– Это сын князя Пожарского Пётр и даже мой зять, но я думаю, что в его тело вселился Георгий Победоносец, покровитель Москвы, – впервые высказал эту мысль вслух князь Долгоруков.

– Это единственный ответ, который всё объясняет, – прошептал гетман и перекрестился слева направо.

Владимир Тимофеевич тоже перекрестился, но справа налево.

Событие сорок седьмое

Царь и Великий Государь всея Руси Михаил Фёдорович Романов читал письмо от князя Одоевского и отказывался верить своим глазам. Вернее, не так, слушал, как читает письмо дьяк Фёдор Борисов, и отказывался верить своим ушам. Он по нескольку раз приказывал прочитать одно и то же место. Этого не могло быть. Нет, после рассказанного князем Долгоруким и одобренного Государем плана Петра Пожарского, ляхи, попавшие в окружение под Смоленском, должны были задёргаться. По плану они должны были двинуться к Витебску и попытаться его захватить или прорвать блокаду. Но вместо этого ляхи сдают Смоленск, снимают осаду русского войска и всеми силами под руководством коронного гетмана Кшиштофа Радзивилла при оружии и пушках двигаются в сторону Пскова.

Разве такое бывает. Причём ни Полоцк, ни Витебск ещё не захвачены, и война продолжается. Стены в Смоленске не разрушены почти, русские войска только подтащили, наконец, тяжёлые осадные пушки и ядра к ним. Всё слишком хорошо, чтобы в это верить. Да, князь Одоевский одержал две победы. Он практически истребил отряд, что ляхи выслали из Смоленска, чтобы уничтожить осадные орудия. Вылазка наткнулась на замаскированные пушки, заряженные картечью и две сотни стрельцов с изготовленными к стрельбе пищалями. Почти все пятьсот ляхов, что принимали участие в вылазке и полегли. Меньше сотни, ничего не добившись, удрали назад в город. Сработал план князя Разгильдеева.

Вторую победу воевода Одоевский одержал над польским войском, шедшим на выручку осаждённому Смоленску. Передовой отряд напоролся на засаду из поваленных деревьев и политому водой снегу с разбросанным «чесноком» и тоже почти полностью полёг, после чего ляхи встали и разбили лагерь, так и не дойдя до Смоленска.

А вот теперь сдали Смоленск, и ушли, да не к Витебску, а к Пскову. Чудеса. Хорошо, что было и второе письмо от князя Долгорукова. Его Государь прослушал тоже несколько раз. Чудеса объяснялись. Оказывается, войско Долгорукого и Петра Пожарского захватило в плен коронного гетмана Радзивилла при взятие городка Рогачёв, и Петруша заставил гетмана увести войска от Смоленска и сдать город в обмен на пропуск к Пскову и помощь продовольствием и фуражом для войска. Гетман шёл отвоёвывать у шведов Ригу.

Русское войско, подготовленное за весну и лето к войне, вместе со всеми осадными пушками оказалось глубоко в тылу. А войну продолжают вести только ополченцы Дмитрия Михайловича Пожарского и по сути всего полк Петра Дмитриевича Пожарского. Ну и ещё городок Велиж взят в осаду тоже ополченцами под командованием Романа Петровича Пожарского. Царь вспомнил вдруг, как несколько лет назад хотел иметь ещё парочку Пожарских. Вот, уже трое.

Михаил прослушал письмо князя Долгорукова в третий раз. Тот выехал с гетманом Радзивиллом в Псков, так сказать, проводить. Оттуда Владимир Тимофеевич собирался напрямую двигаться к Витебску. Князь просил Государя в Витебск прислать и часть войска освободившегося под Смоленском, а вторую часть двинуть к тому же Пскову, но через Велиж.

– Фёдор, пошли за батюшкой. Пусть скажут, что дела больно важные и отлагательства не допускают, – проговорил царь и задумался.

Патриарх Филарет появился через час, оказывается, он прихворнул и лежал в постели, но на зов сына покряхтел и пришёл. Михаил вместе с отцом в четвёртый и пятый раз прослушал письма от воевод.

– И что же ты решил, Мишенька? – Филарет поудобнее устроился в вершиловском кресле и приказал Фёдору принести чая китайского с малиновым вареньем.

– Нужно срочно гонца слать к князю Одоевскому и разделить его войско на три части. Одну оставить в Смоленске. Вторую послать в Витебск, а третью и впрямь к Пскову. Пусть Густав Адольф знает, что войско на границе стоит. Он ведь, как увидит ляхов с тылу, так зело осерчает на нас, – пока отца не было, Михаил это всё обдумал.

– Осерчает. Ну, да не до нас ему будет первое время. Князь Радзивилл его пару лет назад разбил под Ригой. Он тогда перемирия запросил, думаю, что и сейчас дела у него лучше не пойдут, вроде как много войска он положил, Ригу штурмуя, – патриарх отхлебнул глоток чая.

– А дальше-то, что? – задал мучающий его вопрос Михаил.

– Когда Петруша Витебск возьмёт, и Дмитрий Михайлович Полоцком овладеет! – Патриарх Филарет усмехнулся, – Послов сначала ляшских, а потом шведских ждать будем. Надо только с посольством франков от Людовикуса до этого определиться. Прислал ли Петруша ответ на вопрос о фарфоре и цветном стекле с зеркалами?

– Прислал. Пишет, что фарфор делать научим, но секретный компонент, что он с Урала возит, нужно будет продавать франкам, выдавая за китайский. А по цветному стеклу так же, краски, мол, покупаем у китайцев и согласны вам продавать чуть дороже. А вот про зеркала пишет, что ни в коем случае нельзя секрет франкам передавать, пусть у нас готовые покупают первыми.

– Что ж, прикажи послов позвать. Заждались уже. Который месяц на Кукуе бражничают.

Событие сорок восьмое

Пётр Дмитриевич Пожарский обходил Витебск с охраной из спецназа Афанасия Бороды. И Пропойск и Витебск взяли хитростью. Переоделись в польскую форму и спокойно въехали в ворота. Итого за три месяца они захватили шесть городов. Больше тысячи пленных ляхов уже путешествуют по Руси в сторону Казани и Нижнего Новгорода. Там будут построены лагеря для военнопленных, которые будут дробить камень в щебёнку и гравий для строительства дороги Нижний Новгород – Казань. Дорога пройдёт через Чебоксары и Свияжск. Расстояние там не больше чем от Владимира до Нижнего, так что грунтовку за два – три года должны осилить. Потом пленных либо разрешат выкупить родственникам, либо если выкупать не станут, то товарищи продолжат строить дорогу до Уфы.

А ещё вместе с пленными, но совсем на других условиях в сторону Вершилово двигалось около сотни семей мастеров. В каждом городе находилось пару десятков человек, которые выслушав предложения князя Пожарского о переселении на Урал и в само Вершилово, получали проездные и собирались в дальнюю дорогу. Ехали плотники и кузнецы, кожевенники и ткачи, даже один аптекарь в Витебске нашёлся. Пётр выдавал людям десять рублей серебром и выписывал грамотки для воевод, чтобы не препятствовали переселенцам.

Вместе с двумя десятками семей из Витебска уезжал и князь Разгильдеев. Баюш появился в Рогачёве на второй день после взятия города вершиловцами. С князем было семнадцать человек из двадцати, причём трое ранены и семь возов добра. Доктор ван Бодль раненых осмотрел и сказал, что двое вне опасности, а вот у третьего, раненого в ногу, началось заражение. Антуан провозился с раненым татарином почти два часа, вскрывал рану, очищал и накладывал повязку с распаренными травами. Выходил. Не зря три года в Вершилово учился.

Баюш рассказал, что недалеко от Рогачёва наткнулись на полусотню польских драгун. Попытались оторваться, но ляхи попались упёртые, тогда князь людей спешил, и когда драгуны приблизились на расстояние выстрела, их встретил залп из мушкетов. Конечно, двадцати вершиловцам пять десятков ляхов было бы на один зубок, а здесь Разгильдееву после залпа пришлось снова спасаться бегством. А драгуны не отстают. Пришлось разворачиваться и принимать бой на саблях. Десяток ляхов удрал, остальные полегли, но и у татар были потери, трое убитых и трое раненых. Зато пограбили панов и ксёндзов они от души. Денег и ценностей хватит на покупку десятка деревенек и приведение их в образцовый порядок. Князь Разгильдеев был доволен. А что троих людей потерял. Так на войну шли, а не к тёще на блины. На войне убивают.

У князя Пожарского тоже были потери, и не маленькие. Больше всего, конечно, погибло в Рогачёве, при битве с гвардией гетмана Радзивилла. Всего взятие шести городов обошлось Петру в 35 убитых и сорок раненых. В сотне Кострова, которые по существу вершиловцами не являлись, погибло двадцать два человека, и двенадцать было ранено. Убило двоих французов и одного ранило серьёзно, сейчас ван Бодль над ним бьётся. У Виктора Шварцкопфа семь убитых и пятнадцать раненых. Одного убило в десятке Бебезяка. Одного убило в сотне Малинина и двоих в сотне Шустова. И у того и у другого по шесть раненых. Доктор Ван дер Бодль и доктор Генрих Тамм обещают из этих сорока раненых точно вернуть в строй человек тридцать пять, раны не глубокие и в основном резанные, от удара саблей. Но и за оставшуюся пятёрку обещали побороться.