А вот дальше ювелир сглупил, нужно было ехать через Новгород Великий, но в числе багажа было восемь лам, и Барак решил чуть сократить дорогу, и поехал через Псков. Лам он купил десять, но на корабле во время небольшого шторма, в который они попали в Бискайском заливе, одна из клеток с двумя ламами упала за борт. А Псков оказался забит русскими войсками. Караван тут же остановили и принялись тщательно обыскивать. Хорошо, что на этот случай давным-давно позаботился Пётр Дмитриевич Пожарский. У Барака была с собой грамотка от русского царя, в которой было написано, что Бараку Бенциону на всей территории московского царства препонов в торговле не чинить, а наоборот оказывать ту помощь, которую торговый гость запросит, а буде потом жалоба от Брака на кого, того имать и в цепях доставлять в Тайный Приказ.

Сотник, который остановил караван, грамотой впечатлился и отвёл Барака к воеводе. Князь Одоевский меньшой тоже грамотку прочёл и вопросительно на еврея уставился.

– Я еду в Вершилово. Закупал в Испании для князя Пожарского разные товары, – пояснил Барак воеводе.

– Хорошее это дело. Чем же помочь тебе, Ба-рак Бен-ци-он? – прочитал по складам князь.

– У меня с собой охрана из двадцати испанских наёмников, но если вы выделите мне десяток стрельцов, то я буду вам очень благодарен, а стрельцам выплачу по пять рублей, – вздохнул ювелир, предвидя незапланированную взятку.

Но нет.

– Так и поступим, и передай от меня привет Петруше.

Да, оказывается, имя Петра Дмитриевича Пожарского работает на Руси не хуже царской грамотки.

Барак ехал в Вершилово не один, с ним было пять раввинов. Все заслуженные и почитаемые люди. Ехали они с семействами, перебирались в чудный город насовсем. Если там построили единственную за несколько сотен лет синагогу, то и совершать обряды в ней должны самые достойные. Хотя, по разговорам, раввины ещё до конца не поверили в то, что на Руси могли построить синагогу. Только взлетевший в последнее время до небес авторитет самого Барака сподвиг священников на переезд. Ничего. Рано или поздно они доберутся до Вершилово. Ювелир был уверен, храм священникам понравится. Более того, он не сомневался, что вскоре в Вершилово приедет с визитом и сам первосвященник. Зря, что ли, они с риском для жизни возили мрамор из Италии по воюющей Европе.

Барак не сомневался, что обрадуется его приезду и князь Пожарский. Во-первых, он везёт семена бобов и сладкого перца. Во-вторых, в деревянных кадках укутанные, как только можно, едут два кофейных дерева. В-третьих, он везёт лам. В-четвёртых, и это самое важное, он везёт разрешение короля Испании на открытие банка в Севилье и Барселоне. Во Франции сейчас открывается уже третий банк, в Лионе, на очереди банк в вольном графстве Франш-Конте Бургундия. И вот теперь Испания. И в-пятых, он выполнил просьбу Пожарского и скупил золотые украшения, привозимые из Нового Света до того как их успели переплавить. Правда, сам Барак от этих поделок был не в восторге. Какие-то они страшные. Понравились ему только бабочки из тончайшей золотой фольги. Они были настолько лёгкие, что могли летать на ветру. Это было воистину красиво и нужно большое мастерство, чтобы сделать такую вещь. Чтобы их не помять пришлось купить и тончайшие белые нити, в которые бабочки были упакованы. Торговец назвал это хлопком.

И самое последнее, Барак вёз в Вершилово три клетки с кошками. Три пары вечно орущих созданий. И зачем они князю. Ведь этих мерзких тварей пришлось выписывать аж из Египта. Из самой Александрии. Они обошлись Бараку, или вернее Пожарскому в сумасшедшую сумму. Легче отлить из серебра или сделать фарфоровых.

Событие пятьдесят четвёртое

Князь Пётр Дмитриевич Пожарский выслал войско домой вперёд, а сам с десятком Бебезяка задержался в Москве ещё на несколько дней. Дела не пускали. Первым делом он наведался к победителю уже двух годовых конкурсов на лучшую ткань, купцу Игорю Рослякову. Ткань была только чуть хуже вершиловской и примерно равнялась по качеству английской.

Купец был мелкий, щуплый и вёрткий. К тому же ещё и агрессивный.

– Ни каких своих секретов я выдавать, и продавать не буду, – с порога заявил он, узнав, зачем пришёл гость.

– Хорошо. Мне ни каких секретов и не надо. Моя ткань лучше. Я князь Пётр Дмитриевич Пожарский и те две медали, что ты заработал честно, тоже я сделал, и конкурс этот я задумал. И задумал для того, чтобы найти тебя купец и помочь развить твою фабрику, чтобы больше ты хорошей ткани делал, – Пётр держал себя в руках, может просто надоело мужику конкурентов отшивать.

– Пожарский. Это который хозяин «Пурецкой волости»? – купец улыбаться не стал, но ворота всё же приоткрыл.

– Можешь мне, Игорь, не показывать станки. Наоборот. Сам в Вершилово наведайся и посмотри мои. И если тебе деньги на расширение производства нужны, то говори, не стесняйся. Дам сколько попросишь, а отдашь, когда сможешь, – Пожарский решил во что бы, то ни стало поладить с купцом.

– А тебе, княже, это зачем? – всё ещё бычился Росляков.

– За державу обидно. Не хочу я, чтобы моя жена, скажем, ходила в платьях из английской ткани, так можно чуму или оспу подхватить. И главное, не хочу, чтобы английские купцы богатели. Всё самое лучшее в мире должно быть русское.

– Вона как! Правда, денег дашь? – ещё на шаг в ворота отступил купец, как бы приглашая князя зайти.

– Я же сказал, столько сколько нужно, и отдашь, когда сможешь.

– А двести рублей дашь? – ещё шаг назад.

– Игорь, ты не стесняйся, я и тысячу дам, если сможешь их освоить. Чем больше ты будешь ткани делать, тем лучше.

– Тогда триста. Пойдём, станки покажу, – впервые улыбнулся Росляков.

Станки были похуже вершиловских и без самолётного челнока.

– Сам придумал. Мы в незнамо каком поколении все ткачи, – похвастал Игорь.

– Вечером заедешь на подворье князей Пожарских, что рядом с Кукуем. Фамилию назовёшь, если меня не будет, то деньги тебе ключник выдаст. И ещё, Игорь, мои станки, правда, лучше, ты съезди в Вершилово, всё тебе покажем и поможем улучшить твои станки, – князь попрощался с купцом и в хорошем настроении поехал по следующим делам. Здорово, ведь, ещё чуток взбаламутили Русь.

Следующим делом были скоморохи. Пётр давно хотел завести в Вершилово цирк. Ну, построить-то несложно. А вот кто там выступать будет. Нужны цирковые артисты. А кроме скоморохов сейчас вообще, ни каких артистов нет. Только ездить и искать их по всей Руси дело хлопотное и неблагодарное. Сено к корове не ходит. Ещё утром он послал стрельцов перешерстить всю Москву и найти всех, каких можно скоморохов, а после обеда пригласить выступить перед князем Пожарским на его подворье.

Собралось человек пятьдесят. Пётр мужественно просмотрел все номера. Выступления разнообразием не блистали. Мучали медведя, пели похабные частушки под пронзительную дудку, жонглировали и скоморошничали, то есть изображали человеческие недостатки. Пётр отобрал четыре бригады. В первой был просто замечательный жонглёр. Остальные и рядом не лежали. Во второй дрессировщик медведя не бил, а на самом деле «укрощал», было вполне пристойно. В третьей пели срамные частушки с очень приличными текстами, была и рифма и тонкий юмор.

– Кто частушки сочиняет? – спросил князь старшего в этой группе.

– Так вон Миньша и сочиняет.

Миньше было лет пятнадцать, одним словом почти ровесник князя, но габариты были у них разные. Паренёк был белобрыс, веснушчат и неказист. Ладно, подкормим и подстрижём.

В четвёртой группе или труппе был замечательный фокусник. Ну, замечательный для 17 века. Подучим.

– В общем, так, народ честной. Есть у меня к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться, – объявил князь выбранным после того, как остальные ушли.

– Что за «предложение», – вперёд выступил как раз фокусник.

– Я хочу у себя в Вершилово построить «цирк». Это такой кирпичный круглый дворец. Там в центре будет площадка для ваших выступлений, а вокруг будут на скамьях сидеть зрители. Выступать будете два раза в неделю, в субботу и воскресенье, а в остальные дни готовиться. Народ в Вершилово богатый, так, что на хлеб с маслом заработаете. Про «Пурецкую волость» слыхали?

– А шоколадные конфеты дашь попробовать? – это высунулась вперёд девчушка, что неплохо играла на гуслях у «медвежатника».

– Конечно, дам. Да вы и сами на них заработаете.

– Тогда мы с папенькой согласны! – девочка затормошила дрессировщика.

– Цыц, Таньша. А как нам добраться в эдакую даль? – серьёзный вопрос серьёзного человека.

– Я сейчас выдам вам на каждого по пять рублей. Купите новую одежду, а вашу сожгите, ну или нищим раздайте. Нам там вшей и блох не надо. Потом на ямщиках с бубенцами выезжайте. Чем быстрее приедете, тем лучше.

– А ну как мы пять рублёв пропьём и не приедем? – это опять фокусник.

– Значит, не будете жить в замечательном городе, не будете зимой в тёплом доме с двумя печами, что топятся по белому, пить из фарфоровых чашек китайский чай и вспоминать с ужасом свои сегодняшние мытарства. Значит, бог разума лишил, если так сделаете. А дураки в Вершилово не нужны. Дураки пусть в других городах живут, – с «тёплой» улыбкой ответил Пожарский иллюзионисту.

– Да, это я так. Кулёмены никогда чужого не брали, – перекрестился артист.

– Всё, народ, сейчас вам ключник деньги выдаст, а мне некогда, ещё на сегодня дела есть.

Последним на сегодня мероприятием, было посещение Кукуя или немецкой слободы. Ему нужен был любой английский купец. Пётр хотел в Вершилово кроме цирка построить ещё и театр. А для этого нужны актёры и режиссёры. Вот он и вспомнил о театре Шекспира «Глобус». Насколько помнил Афанасий Иванович со смертью Вильяма дела у театра пошли на спад. Нужно срочно пока это возможно переселить их в Вершилово. Понято, что они никакого языка кроме английского не знают. А во всём Вершилово он один знает английский, да и то не современный, а с разницей в четыреста лет. Ничего, посадим и по восемь часов в день заставим учить русский. А в это время будем переводить сонеты на великий и могучий. Да ещё детишек они будут учить английскому и сценическому мастерству. Переводчика для этих целей найдём.

Купца ему посоветовали, понятно, в питейном заведении. Там он и обретался, но по счастью был ещё вполне трезв. Звали англичанина Алан Клайдом. Русский он знал скверно, а понимать английский Петра отказывался. Пришлось идти к тому, кто оба языка знал. Этот малый тоже был купцом, торговал пенькой и зерном. Может, тогда первый и не нужен. Нет, оказывается, Иеремия Финн был постоянным торговым представителем и из Московии уже несколько лет не выезжал, да и не собирался.

С господином Аланом договорились. Он даже пообещал, что если кто из актёров не согласится, то привезёт силой, за такие-то деньги. Пётр обещал купцу по пятьдесят рублей за актёра или актрису, только к концу разговора вспомнив, что сейчас нет актрис. Женские роли играют юноши. Обговорили и чем заманивать «глобусников».

Ну, теперь только ждать. Пока туда, пока обратно. Пока уговоры. Больше года есть, чтобы построить театр.

На следующий день у Петра остался ещё один вопрос. Ему нужен был купец, хорошо знающий Волгу. Пётр собирался организовать добычу соли в озере Баскунчак. Нужен человек, который знает, где оно. Скорее всего, Ахтубинска ещё нет, и его придётся строить и дорогу гнать до озера и там городок строить, там ведь ещё и грязи целебные. Но сначала нужен гид.

Событие пятьдесят пятое

Король Франции Людовик тринадцатый смотрел на вещи, которые доставили послы, вернувшиеся из Московии, и приходил в бешенство. Можно было сказать, что послы успешно выполнили свою миссию. Они привезли два договора уже подписанные русским царём. Или Российским императором? Первый договор был о том, что Россия передаёт выбранными французской стороной мастерам секрет производства фарфора и цветного стекла в ответ на признания Францией за Россией статуса «империя», и впредь Российский Государь будет именоваться в любых документах Франции касающихся России «император Всероссийский».

Второй документ был договором о дружбе и взаимопомощи между королевством Францией и Российской империей. По этому договору в случае нападения любой третьей страны или союза стран на одну из договаривающихся стран, вторая приходит на помощь и объявляет войну третьей стране или союзу стран.