Дуняша с маслами тоже справляется сама, тут вмешиваться не надо. Цены упали до пяти рублей, то есть в два раза, но сейчас стабилизировались и заказов хватает. Люди даже, продавая Дуняше молоко, стали заводить третью корову, а кто и четвёртую. Богатеют. Даже нехватка кормов не останавливает, скупают сено в округе.

Сыры, что изготавливал Фёдор Сирота, тоже пользовались хорошим спросом и первый русский сыродел собирался летом расширяться. Он, по совету княжича, готовился копать большие подвалы для созревания сыров. Там и температура будет постоянная и влажность подходящая. Коз крестьяне Пурецкой и Жарской волостей тоже поголовье увеличивали, всех молодых козочек оставляли на молоко, на мясо шли только козлы молоденькие.

Валенки у Татьяны Бобылки теперь выпускаются всех цветов и размеров. Научились делать и белые, и чёрные, и красные, и синие, и зелёные. Помогли знахарки, надоумили какие природные красители подойдут. Сейчас летом дети побольше заготовят трав да цветов всяких и попрём. Вся шерсть теперь на валенки уходит, всё равно ткацкого станка пока не изобрели хорошего. Нечего в пустую сырьё тратить. Вот научимся ткань не хуже английской делать, тогда за это и возьмёмся, а сейчас еле на валенки шерсти хватает. Да ещё почти весь поташ на мыло извели, хорошо хоть зимой золы в округе хватает. Татьяна тоже весной будет переезжать на берег Волги, в самом Вершилово уже место для её обувной фабрики не хватает.

Сидор Косой со своим непутёвым Петькой, бывшим алкоголиком, теперь выпускают помаду. Лукаш Донич делает сами футлярчики, а бортники из пчелиного воска, масла конопляного, да красителей, что те же знахарки подобрали, варят помаду. Купцы, что наши, что заморские новую диковину расхватывают мгновенно, так что ограничивающий фактор пока производство футляров. Правда, теперь имеется токарный станок, а новые резцы золото, серебро и бронзу, в отличие от железа, режут легко, и производство помады стало увеличиваться. А если к Доничу приедут ювелиры, что он из Европы пытается заманить, то скоро вся помада в Европе будет из Вершилова. Сейчас серебро рекой в Вершилово течёт, а скоро и золотые реки попрут. Пока там конкуренты состав изобретут и научатся футляры делать.

Звёздочки и другая лапша у Матвея Лыков с семьёй уходили на ура. Тоже расширяться собираются. Теперь уже не зерно, да и не муку, а лапшу продаём. Нужно будет в Москве лавку для Лыкова поставить. Стоп. Нужно предложить на ямах по всей Руси готовить лапшу. Вот тогда можно настоящую макаронную фабрику в Вершилово строить. Нужно записать в блокнотик.

Картины Рубенс и ученики выдают стабильно. Пожарский их пока все скупает. Вот построят Академию Художеств, можно будет вывешивать в коридорах и классах. Да и дворец собственный забывать не стоит. Подносы теперь в основном ученики расписывают, сам Рубенс, и Франс Снейдерс с Якобом Йордансом редко к этому подключались. Хватало работы с картинами и росписью нового храма, да плюс фарфор ещё. Художники загружены по уши. Может, приедут итальянцы. Ещё Рубенс вызвал ван Дейка. Вот тогда можно будет и фарфоровое производство серьёзно расширить.

Иконописцы Прилукина тоже сейчас почти всё время на новый храм тратят. Горшками и прочей мелочёвкой уже ученики из крестьянских да стрелецких детишек промышляют. Такую серьёзную копеечку в дом несут, что родители за голову хватаются и младших детей в ученики волокут.

Ван Бодль издал книгу по народной медицине и сейчас договаривается с книгопечатником Швабом о двух сотнях экземпляров на латинском языке для продажи в Европе. Пусть попробует. Только Пожарский боялся, что противников у голландского доктора будет больше чем последователей. Может и хорошо. Пусть у себя в Европах кровопусканием лечатся да клизмами.

Симон Стивен закончил работу над учебником математики. Сейчас Шваб готовит его к печати. В сентябре дети пойдут в школу с новой книгой. Сам же Симон сейчас уже загорелся идеей написать учебник по математике для старших классов, где всякие иксы и функции. Пусть творит, потом посмотрим и если что поисправляем.

Иоганн Кеплер почти закончил учебник по оптике. Княжич несколько раз его исправлял. Как доказать этому учёному, что свет во всех средах распространяется с одной скоростью. И как объяснить, почему стекло прозрачное. Пришлось рассказывать про молекулы и атомы. Кеплер завис. Пришлось даже подталкивать, чтобы сначала одно дело закончил, а уж потом атомной физикой занялся. Правда, следующим учебником Пожарский наметил ему Геометрию. Эх, дел много, а учёных пока мало. Быстрее бы уж подтягивалась братва из воюющей Европы.

Симон Майр написал учебник по астрономии, с ним Пожарский намучился больше всего. Он по крупинкам восстанавливал в памяти все, что помнил про космос и пытался это систематизировать. Но сейчас учебник готов и Шваб уже начал набор. Для Европы это будет бомба. Там и все три закона Кеплера и данные обо всех планетах и их спутниках и даже правило Тициуса – Боде, хотя теперь эти астрономы его уже не откроют. Им будет считаться Симон Майр. Княжич лишь чуть подтолкнул его к этому открытию. Сейчас Майр по просьбе Пожарского составляет список книг, которые стоит закупить в Европе для перевода на русский язык и печатания.

Так. Что у нас дальше. Селекция. Тут Полуяров молодец. Сейчас вся озимая пшеница и рожь засеяна его семенами. Они перебраны и «прожарены» от спорыньи и прочих вредителей. Яровые же перебраны уже по второму разу. Тот небывалый урожай, что собрали крестьяне, у них почти полностью выкуплен, и его снова перебрали и «прожарили». Меньше чем был, урожай не станет, а значит, народ поверит. Крестьяне люди такие, что только примером и можно убедить. Вот осенью приедем и подведём итоги. Ну и с американскими семенами осенью поразбираемся. Крупный подсолнух вывели в России крестьяне. Чем мы хуже. Мы правила знаем.

Коровы отелились, но говорить о том, есть ли результат пока рано. Вырастут тёлочки, случим их с самыми крупными быками и тогда только посмотрим, не быстрое дело. Жеребята тоже народились. Тут та же история, подрасти им надо, прежде чем дальше пары составлять. Пока с кобылами повторили почти те же варианты, что и год назад. Жалко было десятка дестриэ и арабского скакуна, что забрал старший Пожарский. Ну, ничего, кобылку, если что можно к нему на случку и в Новгород сгонять. Так, наверное, и надо будет осенью сделать.

Верблюжье стадо увеличилось. Крестьяне пока в их сторону даже не смотрят. Княжич и сам ещё не понял, стоит ли овчинка выделки. Дают ли они шерсти больше коз в пересчёте на вес и съедаемую траву. Единственное, что заставляло продолжать возиться с этими «кораблями пустыни», так это знание о том, что верблюжья шерсть лечебная. Пока вся она на носки и ушла. Зато все переселенцы ими снабжены, зима на Урале похолоднее будет, чем в Нижнем.

Вот и всё что успел сделать за две зимы. Теперь отметим – чего не успел.

Не успел Пётр Дмитриевич перегнать нефть. Просто руки не дошли. Ну, за лето бочек прибавится, вот осенью и надо будет запланировать строительство нефтеперегонного заводика. Керосин добыть и асфальт. Бензин и солярка пока не нужны. Их даже говорят, до изобретения двигателя внутреннего сгорания выливали в землю. Нет. Мы природу портить не будем, попробуем создать горелку.

Ещё не успели построить спиртовой завод. Нужно делать водку и виски и продавать на запад. Будем спаивать Европу. Теперь есть бутылки. Это вам не глиняные кувшинчики. Каждый захочет купить элитный самогон. Вернёмся, нужно будет и этим заняться.

Не успел заняться производством резины из одуванчиков. Хорошо хоть вспомнил перед отъездом и приказал Полуярову насобирать десяток мешков корней этого цветочка. При Сталине делали из него резину, вот и мы попробуем.

Лекарство от цинги тоже не удалось пока запасти, но княжич дал команду старосте Коровину насобирать и высушить за лето по максимуму шиповника и смородины. Тоже вернёмся, поэкспериментируем. Сварим отвары, добавим мёда и разольём по бутылкам. В шиповнике витамина «С» в полста раз больше чем в лимонах, не станут англичане лаймами, станут «шиповниками». Нет. Так тоже нельзя, эликсир от цинги должен быть секретным и называться броско. Например – «Эликсир Парацельса».

Ещё надо наметить пару соляных командировок. Где-то не далеко от Волги есть озера Эльтон и Баскунчак, оттуда будем пищевую соль возить. Ну, и Кара-Богаз-Гол. Там добудем глауберову соль.

Событие тридцать первое

На третий день первые шесть лодей достигли Чебоксар. Пётр уже два раза был в этом городке за прошлый год. Осенью даже мастеров литейщиков с собой переманил. На лодьях было теперь по пушечке на каждой. Одну отбили у башкирских пиратов, три достались от атамана Сокола и две отлили колокольные литейщики по чертежам княжича. Он осмотрел все трофеи и внёс кое-какие изменения, в основном для удобства крепления. Про всякие казнозарядные орудия даже не думал пока. До войны с Польшей за Смоленск ещё тринадцать лет. Дойдёт время и до пушек.

Чебоксары за год не изменились. Вообще. Пожарский привык к развивающемуся, строящемуся и вширь и вверх Вершилову, и эта обнесённая кривым забором деревенька с узкими загаженными улицами, серьёзно отрезвила княжича. Это у него прогресс, а вся остальная Русь спит непробудным сном. Надо что-то думать и в общегосударственном масштабе. Понятно, он не царь. Но вот двадцать пять приютов со школами в Москве и тринадцать в других городах бояре построили, а всего-то надо было отлить медальки, да правильно царю преподнести. И с новыми медальками за лучшую ткань должно получиться. Тщеславие и зависть двигатель прогресса. Надо будет подумать по приезду домой в Вершилово над тем как всколыхнуть Русь матушку.

На первых шести лодьях плыли двадцать крестьян, двадцать стрельцов и пять мастеров: печники, углежоги, плотники, кузнецы. Ещё было двадцать лошадок и двое рудознатцев Ивановых. Ну, плюс Пожарский и Шульгин. Маленькие всё же кораблики. Много не увезёшь. Ещё один флот из семи кораблей шёл следом с отставанием в сутки, на нём были семьи и ещё стрельцы. И последние восемь судёнышек везли живность, часть переселенцев, двух будущих управляющих и венгра, поклявшегося, что язык предков он выучил. Может, и не нужно было брать. Шульгин вёз жену, а уж вогулка-то вогульский язык знать должна. А на русском она уже почти свободно говорила. Вот что значит погружение в языковую среду. Не забыли взять и ногайского лучника, в прошлый раз много пользы принёс ведь, может и жену ему, где по дороге подберём.

В Казань прибыли по графику. Мытники на причале прочли грамоту от царя, где всем указывалось всячески содействовать маркизу Пожарскому в дороге на Урал камень, и побежали предупреждать воевод и Государева дьяка. Руководство в Казани сменилось, воеводой теперь сидел князь Одоевский Иван Никитич Меньшой. Князю было пятьдесят годков с хвостиком. Это был деятельный человек, и победитель Заруцкого, и усмиритель нескольких восстаний, и защитник Москвы, и усмиритель Астрахани. Иван Никитич был другом и соратником старшего Пожарского и вообще незаурядной личностью. Пётр собрал все, что можно по нему, готовясь к путешествию. По всему выходило, что проскочить Казань, как прошлый раз с ходу, не получится. Не тот князь человек.

Вторым воеводой был Куракин Фёдор Семёнович. Ему было всего двадцать девять лет, но он уже и с Лисовским успел повоевать и под Тулой с ляхами. Одним словом и этот был крутой. Государевым дьяком был Иван Бородулин. Про него Пожарский не узнал ни чего.