– Огонь, – скомандовал князь Бебезяку, а сам пришпорил коня.

Лучники выхватили по две стрелы, одну в зубы другую на тетиву. Вжик, и одиннадцать стрел улетели искать поживу. Вжик, улетели следующие. Пожарский видел, как вокруг падают шведы, но было не до них, нужно быстрее оказаться по ту сторону ворот и предотвратить попытку опустить решётку. Десяток Ивана Пырьева не отставал ни на шаг. Всё, теперь уже внутри. Двое шведов, пытались выставить копья, но одного достал саблей лях, а второго срезал сам Пётр. Теперь соскочить с лошади и быстрее наверх, к механизмам. Зря спешили, стрелки Бебезяка успокоили почти всех, только один мушкетёр с обломанной стрелой в правой руке, левой пытался разблокировать ворот, что поднимал решётку. Не успел. Нож, брошенный Пожарским с десяти метров, зашёл точно под основание черепа.

– Проверь всех, раненых добей, только мундиры зря не пачкай, – бросил Пётр Пырьеву, а сам устремился на стену, извлекая из-под шведского мундира красно-бело-красный флаг Речи Посполитой. С оставленными в лесу основными силами была договорённость, что они выезжают из леса только когда увидят на стене польский флаг. Князь сорвал с флагштока сине-жёлтое полотнище шведов и водрузил на его место своё. И даже позволил себе посмотреть на выезжающие из леса сотни. Через несколько минут будет подкрепление.

Пётр сбежал вниз, стрельцы занимали круговую оборону вокруг ворот, лучники Бебезяка поднялись на стены с обеих сторон надвратных башен. Теперь обойти и атаковать сверху у шведов не поучится. Шведы уже били тревогу, но как всегда в неразберихе нашлось несколько человек, которые бежали с саблями в поднятой руке над головой к воротам. Самые смелые или самые глупые? Не добежали. Упали. Минус шесть. Да десятка два положили у ворот. Должно остаться человек семьдесят, если те два десятка конных, что положили в Яме не из числа местной сотни. Тогда останется всего пятьдесят. На один зуб.

Шведы, наконец, осознали, что ворота захвачены и предприняли шаг, который от них Пожарский и ожидал, они по стене справа от ворот пустили десяток с копьями. Лучники положили всех за минуту. Три залпа сделала пятёрка, что расположилась за баррикадой наспех сложенной из жаровен и лафета одной пушки. Всё, ещё минус десять. Ну, теперь будет атака всеми силами по фронту. Нет, не будет? Шведский офицер оказался умнее, он построил два десятка мушкетёров напортив ворот, и решил устроить перестрелку. Один десятков встал на колено, второй расположился над ним позади. Дети.

Десяток Пырьева оказался проворнее и искуснее, они сделали два залпа, и шведов осталось всего двое, Пётр ещё до начала операции всем строго наказал не трогать офицеров по возможности. Вот офицер с единственным уцелевшим мушкетёром и ретировались, не успев сделать ни одного выстрела. Ну, теперь-то должна последовать атака всеми силами.

Атаки не было, грохнуло пару выстрелов из-за угла. Есть у них там кто-то с нормальной головой на плечах. Пули вреда не причинили и вызвали ответный залп. Вот в этот момент в ворота и вломился отряд князя Разгильдеева. Татары, визжа, разделились на два рукава и стали охватывать двор крепости по периметру. Вот тут у шведов нервы и не выдержали, всей массой, неорганизованно, кто с копьями, кто с саблями, они ломанулись на прорыв ворот. Только навстречу неслась сотня Малинина, и стреляли сверху лучники и палили прямо в упор двадцать пять мушкетов. Всё закончилось через пять минут.

Шведы кончились. Весь двор был устлан трупами. Татары спешились и добивали раненых. Пётр с Янеком подошли к пленным. Два офицера и кто-то штатский. Янек, как и договаривались, стал орать на них по-польски, те, понятно, ничего не понимали. Тогда вступил князь со своим немецким, слава богу, один офицер мог с грехом пополам изъясняться на языке Канта и Гёте.

– Теперь это польская земля, можете убираться в Нарву и сообщить вашему командиру, что мы предлагаем вам через три дня встретиться в честном бою на поле перед крепостью. Мы не будем, как вы жалкие трусы прятаться в крепости. Вы всё равно все бабы и не умеете держать оружие в руках. От баб глупо прятаться в крепости. Их надо вылавливать в поле и насиловать. Так мы и поступим с вами и первого поставим в позицию вашего командующего. Передайте этому ослу, что мы ждём его здесь через три дня, князь намеренно оскорблял неизвестного ему командира гарнизона Нарвы, чтобы точно вывел солдат в поле, а то ещё струсит.

Трёх пленных обрядили в женское платье, нашедшееся в крепости, и пинками выгнали за ворота на мороз. Ничего, Нарва на другом берегу реки, доберутся.

Событие восемьдесят девятое

Сотник Иван Малинин на своём веку успел повоевать со шведами. Полк, в котором Иван был сотником лет пять назад под Лугой, совсем не далеко от сюда, участвовал в сражении. Со стороны русских было два стрелецких полка и около тысячи ополчения с Новгорода и Пскова. Шведов тоже было примерно две тысячи, но победили шведы, русские потеряли половину, противник всего пару сотен. И вообще шведские солдаты были лучше русских. Даже не так, шведская армия была самая сильная в Европе. Вся Европа боялась этих воинов. Малинин, несмотря на два года тренировок в Вершилово до вчерашнего дня тоже боялся шведов.

Оказалось, что всё это ерунда. Они убили за два дня сто шестьдесят этих непобедимых воинов и захватили две крепости, потеряв убитым только одного своего, служилого татарина из отряда князя Баюша Разгильдеева. И четверо было ранено. Один с довольно тяжёлым ранением тоже был татарин. Ему копьём распороло правую ногу. Рана была глубокая и длинная, через всё бедро. Доктор ван дер Бодль, что всю дорогу от Вершилово был с отрядом, промыл рану спиртом, настоянным на каких-то травах, и наложил из других распаренных трав повязку. Раньше бы прижгли рану и молились, чтобы огневицы не было, сейчас не то, ну да, посмотрим, чем дело кончится.

Ещё у одного татарина было пулевое ранение, но пуля видно была на излёте, или её отрикашетило от чего, но ранение было не глубокое, пулю видно. Её достали и проделали ту же операцию, что и с первым татарином. Ещё двое стрельцов отделались незначительными ранениями рук. Их тоже перевязали и, напоив всех четверых сонным отваром, уложили в доме, где до этого жил комендант крепости. Дом был самым тёплым, его под «госпиталь» и отвели. Очередное непонятное слово от князя Пожарского.

Все остальные на следующий день начали готовиться к настоящей битве со шведами. В Ивангороде было порядка двух десятков слуг из русских и жмуди: истопники, уборщики, конюхи и пять распутных девок – все чухонки. Так вот, один из конюхов сказал, что как-то слышал разговор коменданта с одним из офицеров, что в Нарву пришло два полка мушкетёров и сотня драгун. Весной шведы опять собираются напасть на Речь Посполитую и к границе уже подтягивают войска.

Получалось, что послезавтра сюда заявится целая армия. Они будут разозлены и в случае поражения пощады можно не просить. Но по тому, как довольно потёр руки Пётр Дмитриевич, его это известие порадовало. Тысяча сто хорошо вооружённых и отлично подготовленных воинов, прошедших ни одну компанию, а их даже меньше двух с половиной сотен. Но вот сегодня сотник Иван Малинин уже не боялся шведов. Вчера вечером они после ужина собрались подальше от чужих ушей в одной из надвратных башен. Были только командиры: сам Пожарский, князь Баюш Разгильдеев, сотник рейтар Виктор Шварцкопф, он – сотник Малинин, воевода Вершилова Янек Заброжский, десятник лучников ногай Бебезяка и назначенный командиром возков с полевыми кухнями десятник Иван Пырьев.

Князь Пожарский обрисовал в общих чертах свой план боя с превосходящим в пять раз противником. Сотня рейтар сидит в засаде в лесу и начинает атаковать в тот момент, когда шведские драгуны начнут атаку, чтобы охватить позиции Малинина с правого фланга. Вот им в тыл и должны ударить рейтары. Одновременно с этим из другой засады, мимо которой будут проезжать шведы, во фланг их обстреляет десяток Бебезяка. Вот эти два отряда и должны покончить с драгунами противника. Их не может быть больше двух сотен. План не плохой и вполне может, удастся.

Оставшейся сотне стрельцов и двум десяткам татар нужно будет справиться с тысячей злых шведов. И зачем это князю? План Пожарского был таков, сначала большие повозки от полевых кухонь подъезжают к шведам на две сотни метров. На каждой повозке, а их всего двадцать будет, по одной пушке, снятой со стен Яма и Ивангорода. В Яме они захватили семь пушек, и четырнадцать оказалось в Ивангороде. Одна пушка даже лишняя. Повозки подъезжают, разворачиваются на ходу и стреляют из пушек по изготовившимся шведам картечью. Картечь летит не далеко и поэтому нужно подпустить мушкетёров поближе. После выстрела повозки на всей скорости несутся к редуту, что будет построен на пригорке рядом с крепостью. Здесь пушки снимают и устанавливают на редут. Юноши, что управляют полевыми кухнями, заряжают их и ждут команды стрелять. Заряжают опять картечью, и бить придётся почти в упор.

В это время стрельцы всей сотней ведут стрельбу из-за редута по наступающему врагу. У них сто тринадцать своих мушкетов и сто двадцать шесть удалось захватить у шведов при взятии двух крепостей. Итого двести тридцать девять мушкетов, плюс мушкет Пожарского, получается двести сорок. Значит, восемьдесят стрельцов делают по три выстрела и в это время оставшиеся заряжают мушкетов ещё на один выстрел. К этому времени шведы преодолеют расстояние до редута. Тут стреляют картечью двадцать одно орудие, а потом стрельцы кидают по две гранаты. И здесь шведы должны не выдержать и побежать. Если и опять не побегут, то им ещё нужно преодолеть сам редут и стрельцы могут успеть сделать залп из арбалетов и кинуть по паре метательных ножей. Тогда шведы должны просто кончиться.

Ни с чем подобным Малинин в своей жизни ещё не сталкивался. А если не побегут, а если не кончатся? Хотя, представив себя на месте шведов, Малинин поставил бы рубль против гривенника, что побегут. Вопросов как таковых не было. Шварцкопф только поинтересовался, что ему делать, когда он уничтожит драгун противника.

– Можете напасть на ставку и захватить знамя, только людьми не рискуйте зря, без знамени переживём, а где брать других обученных и обстрелянных рейтар, – серьёзно сказал Пожарский, но Виктор весело заржал.

– Бабы ещё нарожают, – в Вершилово это была шутка. Так издевались над теми, кто собирался воевать, понапрасну отправляя людей на убой.

Пошло это с лёгкой руки тогда ещё княжича Пожарского, но выражение и двойной смысл этой глупости народу понравился. В Вершилово всем было понятно, что для того чтобы хоть немного стать воином нужно несколько лет упорно заниматься и поучаствовать в нескольких победных компаниях. Таких обстрелянных и обученных воинов бабы точно не нарожают.

С утра стали рубить лес и строить редут.

Событие девяностое

Князь Пётр Дмитриевич Пожарский два дня загружал себя работой, чтобы отогнать сомнения. Эти вечные «а вдруг» постоянно лезли в голову. Но сражение назначено, все действия подчинённых спланированы и даже один раз отрепетированы. Можно было всё бросить и спокойно уйти с добычей, но тогда всю жизнь будешь сомневаться в своих силах. Всё, прочь мысли, даёшь перед редутом заграждение из противотанковых ёжиков, только не из рельс, а из обычных деревянных жердей. Это позволит, может быть, бросить не две гранаты, а четыре. Пехоте нужно будет ещё через них карабкаться.

Утро было как по заказу. Солнышко, мороз и ветер восточный. Как раз шведам в лицо. Ветерок был приличный, даже позёмку нёс. Эти боги войны оказались предсказуемы. Шведский командующий, какой-нибудь генерал, построил пехоту в каре и погнал вверх на невысокий холм, где расположилась сотня Малинина. Понятно, что из-за редута неприятелю было не видно, сколько там войск, но Пётр специально показал отпущенным офицерам все свои силы.