И, как назло, ночь выходит беспокойной. Матери всё же удалось припрятать где-то полбутылки дешёвой водки, и ближе к полуночи она в своей комнатушке включила громко «Анатомию Грей» и начала комментировать, не соглашаясь с действиями врачей. Да и мысли голову разрывали. Крутились бесконечно, вспыхивая фрагментами воспоминаний. Путались в гипнотическом полумраке ночи, когда не понять: то ли сон, то ли явь. Когда его руки то ласково гладят мои бёдра, то жёстко сжимают запястья. Всё смешивается, и это приносит ещё больше боли.

Вечером на смену я прихожу морально и физически измотанной. Нужно настроиться и отработать её хорошо, а завтра уже приду и свалюсь часов на шесть как минимум.

Не знаю, хочу ли увидеть сейчас Игоря. Нужно ли мне это? Я ведь всё понимаю.

Но увидеть его приходится, потому что старшая по смене сообщает, что без четверти восемь всех сотрудников Котовский срочно собирает на совещание в комнате персонала. Быстро переодеваемся с девочками, убираем одежду в шкафчики, немного наводим порядок в комнате. В 19.40 приходят и другие сотрудники – бармены, диджей, работники кухни, а через пять минут приходит и Кот.

Народ пропускает его и затихает, и мне кажется, что стук моего сердца слышно на всё помещение. Игорь проходится внимательным взглядом по всем присутствующим, ни на ком не задерживаясь. На мне в том числе. Но ведь я и не жду. Вчера он ясно дал понять, когда молча ушёл.

– Так, народ, – начинает он по-деловому и с энтузиазмом. – Сегодня мы работает в закрытом режиме на ВИП-обслуживании. Клуб полностью снимают одни приезжие ребята. Вечеринка частная, все двери будут закрыты, выходить никому нельзя ни на перекуры, ни позвонить. К клиентам максимальная лояльность, но где находятся тревожные кнопки – вы знаете. Я буду с парой своих друзей в закрытой нише. Если какие-то вопросы, знаете, где меня искать.

Все немного напрягаются, но работа есть работа, так что, настроившись, расходятся по местам. Арина мне говорила, что закрытые ВИП-вечеринки персонал не очень любит, потому что они имеют нередкое свойство выходить из-под контроля, но в «Royal Night» организована хорошая охрана, так что персонал чувствует себя в безопасности. Но всё же стоит быть начеку.

Гости приезжают на нескольких машинах ближе к половине десятого. Их человек тридцать, по большей части парни, но есть и девушки. Понятия не имею, кто они, да и неинтересно мне. Моя задача – хорошо работать и меньше думать о том, что произошло вчера.

Но, как назло, снова чувствую металлический привкус во рту. Блин!

Зажимаю нос рукой и прошу одну из девчонок подстраховать меня, если что вдруг, а сама иду к туалету. Опускаю голову над белоснежной раковиной и наблюдаю, как кровь частит из носа на белый фаянс. Слабость накатывает липкими волнами, делая ноги ватными. Кажется, будто воздуха очень мало.

Я расстёгиваю ворот платья, открываю холодную воду и умываюсь, стараясь не намочить ресницы. Голова кружится.

Терпеть не могу, когда накатывает эта слабость. Особо денег на обследование не было, а в государственной больнице сказали, что просто гемоглобин низкий, нужно питаться усиленно. Да просто устала. У меня и раньше, ещё с детства, были эти кровотечения, просто сейчас чаще стали, потому как взрослая жизнь – не сказка.

Прикрываю глаза, чувствую, что меня ведёт. Снова из носа начинает течь. Я выдёргиваю несколько бумажных полотенец, зажимаю нос и сползаю на пол по стене прямо возле раковины.

Сейчас пройдёт. Отпустит. Всегда быстро отпускает, надо только немного перетерпеть тошноту.

Внезапно распахивается дверь, и в предбанник входит Игорь. Смотрит, нахмурившись.

– Я сейчас иду, минутку, – говорю некрасивым гнусавым голосом, всё ещё продолжая зажимать нос. Уж никак эта кровь не хочет останавливаться. – Девочки обещали подхватить мой столик.

Вижу, что он злится. Губы сжимаются в тонкую линию, на скулах натягиваются желваки, а брови сходятся к переносице. Раньше, когда он на что-то сердился, мне так нравилось разглаживать пальцами эту хмурую складку, а потом целовать. Обычно он тогда делал брови домиком, балуясь, и переходил к более серьёзным поцелуям с продолжением. Потому что эта сердитая складка почти никогда не появлялась из-за меня.

– Давно идёт кровь?

– Нет. Скоро закончится.

– Девочки сказали, ты ушла почти двадцать минут назад.

– Я уже сейчас вернусь, Игорь Владимирович, правда. Минутку.

– Покажи, – он присаживается напротив и отводит в сторону мою руку с салфеткой.

Я тут же ощущаю горячую влагу на губах, прижимаю руку обратно.

– Понятно.

Котовский снова поджимает губы. Мне становится страшно, потому что он и так относится ко мне не очень хорошо, а тут ещё и вопрос в моей трудоспособности. Я же ещё даже не отработала испытательный срок.

– Вставай, Маша, – он берёт меня под локти и помогает подняться.

Головокружение тут же усиливается, и перед глазами сыплет чёрными мушками. Мне невыразимо стыдно перед Игорем, хотя единственное, чего мне сейчас так отчаянно хочется – это чтобы его сильные руки не дали мне упасть, удержали, обняли. Но, Маша, это только мечты.

Руки немеют до самых плеч, и я чувствую, что плыву. Ноги совсем не держат. Если бы не Игорь, уже бы свалилась на каменный пол, разбив голову о раковину.

– Ещё раз!

Кажется, всё немного проясняется, когда в лицо мне снова плещет ледяная вода. Очертания в зеркале напротив становятся чётче. Не успеваю глубоко вдохнуть, как Котовский, продолжая придерживать меня крепко одной рукой, набирает в пригоршню воду и плещет мне в лицо в третий раз. Немного закашливаюсь, это тоже приводит в чувство.

– Мне очень жаль, Игорь, – выходит хрипло, пока я прочищаю горло и вытираю под глазами подплывшую тушь.

Он ничего не отвечает. Сжимает крепко за плечо, позволяя привалиться к его твёрдой груди, и уводит из туалета. Голова всё ещё немного кружится, и я даже не спрашиваю, куда он меня ведёт. Наверное, сейчас вызовет такси и вышвырнет. А я же, как мазохистка, ловлю последние крохи его близости.

Но Котовский приводит меня в свой кабинет и усаживает на диван.

– Игорь, всё нормально, я могу идти работать, – пытаюсь встать на нетвёрдые ноги, но он кладёт руку мне на плечо и возвращает обратно, что-то параллельно набирая в телефоне.

– Просто сядь, Маша, – говорит раздражённо, засовывая телефон в задний карман джинсов. – Дай мне руку.

Дам я или нет ему руку, значение имеет несущественное. Он сам берёт моё запястье и прижимает два пальца на лучевой артерии, смотрит на часы и хмурится. Я молчу и просто слушаюсь. Возражать нет ни сил, ни желания.

– Откинь голову, – Коту что-то не нравится в замере пульса на запястье, и он прижимает два пальца к артерии на моей шее.

Не знаю, какие показатели его напрягли. Сердце частит, естественно это, когда слабость, но измерения прикосновением его пальцев ко мне в любом случает даст результат необъективный.

В дверь стучат.

– Войдите.

В кабинет входит высокий мужчина. Довольно молодой, с ясными светлыми глазами и красивой улыбкой.

– Ну что? – перехватывает у Игоря моё запястье. – Тахикардийка на фоне переутомления, я так понимаю?

– А вы кто? – пытаюсь отнять руку, но мне её не отдают.

Мужчина показывает знаком молчать, что-то считает, а потом отпускает и широко улыбается.

– Зернов Захар Леонидович. Друг вашего начальника, с которым он сегодня выпил по бутылке пива. Ну и врач-гинеколог по профессии. Игорь написал, что вам стало плохо, сейчас разберёмся.

– Ещё чего, – таращу на него глаза. Котовский совсем, что ли – гинеколога мне притащил.

– Спокойно, Мария, я вроде как и в общей терапии не олень. Игорёк, у тебя же есть в аптечке тонометр?

Котовский из шкафчика достаёт прозрачный большой контейнер и вытаскивает из него коробку с тонометром.

– О, хорошо, что не электронный, мне нужен стетоскоп отдельно.

Мне вообще-то всё это не очень нравится. Я понимаю, что Котовский заботится о сотрудниках, но терапевтический осмотр выпившего гинеколога мне сейчас совершенно не нужен.

– Всё со мной нормально, я уже пойду работать.

Но кто бы меня тут слушал. Этот Захар Леонидович измеряет мне давление, недовольно морщится, потом отсоединяет стетоскоп от аппарата и прикладывает к груди, слушая сердце.

Котовский стоит молча, сложив руки на груди.

– У неё кровь из носа уже не впервые.

– Угу, – врач продолжает внимательно слушать сердцебиение. – Так, Мария, вы когда последний раз спали?

– Ночью, – хотя сном это назвать сложно, конечно.

– Сколько часов?

– Не помню.

Этот Зернов встаёт и словно забывает о моём существовании.

– Игорь, у неё истощение. Низкое давление, пульс частит. Девочке надо хорошо поесть и выспаться. И желательно делать это регулярно. Она или на диетах сидит или…

Что за наглость – говорить обо мне в третьем лице, когда я здесь? И вот эта пауза. Ну давай, док, скажи, что …или мне жрать нечего.

– Короче, я напишу, какие бы попить витамины, да и кровь сдать не помешало бы.

Зернов что-то черкает на листке и оставляет у Котовского на столе.

– Теперь я могу идти? – спрашиваю у Игоря, когда док уходит продолжать пить своё пиво.

В ответ получаю взгляд и молчание. И даже затрудняюсь этот взгляд охарактеризовать. Не злой, не давящий, но и не такой, как бы мне хотелось. Котовский молча открывает шкаф, достаёт оттуда подушку и плед и кладёт рядом со мной на диван.

– Спи, – только и говорит, а потом уходит из кабинета, повернув в замке ключ.

Глава 11

Кто я, чтобы спорить с начальством? Сказано спать, значит, буду спать. Не вставая, бросаю подушку и расправляю плед. Сталкиваю балетки и залезаю на диван, поджав ноги. Уткнувшись носом в подушку, глубоко втягиваю запах. Теперь он так пахнет. Мягко, маняще, с глубокой мужской ноткой и отдалённо ещё чем-то знакомым, чем-то, что, на первое восприятие не вписывается в букет парфюма. Я узнаю эти дополнительные нотки – горький миндаль.

Наверное, даже до трёх я досчитать не успеваю, потому что выключаюсь как лампочка. Просто проваливаюсь в темноту без снов и ощущений. Просыпаюсь же от чувства, что на меня смотрят.

Котовский сидит за своим столом и что-то печатает в ноутбуке при включенной настольной лампе. За окном уже почти рассвело, значит, сейчас около половины шестого утра. Получается, я проспала всю смену.

– Доброе утро, – говорит он негромко, не отрываясь от работы и даже не глядя на меня. – Поешь и приведи себя в порядок, через двадцать минут собрание.

Рядом на столике замечаю тарелку, накрытую куполом и чашку с кофе. Рот заполняется слюной, едва я улавливаю запах, но… это уже слишком.

– Спасибо, Игорь, но я поем дома.

Он ничего не отвечает, лишь пожимает плечами и продолжает работать.

– Я могу воспользоваться ванной? – надеюсь не сочтёт за наглость и не отправит в общий туалет, вдруг я кого-то встречу, как тогда объяснять свой вид? Да и как вообще объяснить коллегам, где я подевалась на всю смену?

Не поднимая на меня глаз, Кот кивает в сторону узкой двери сбоку от своего стола. Я тихо прохожу, стараясь его не отвлекать, и юркаю за дверь. Умываюсь, тщательно смывая вечерний макияж, чищу зубы пальцами, выдавив на них немного пасты, причёсываюсь тонкой расчёской, которую нахожу тут же, потом тщательно споласкиваю её.

Наверняка Игорь проводит много времени на работе, раз уж в его кабинете есть всё, чтобы несколько дней не возвращаться домой. Скорее всего, и комплект сменной одежды имеется, может, и не один.

Влажными руками приглаживаю форменное платье, поправляю колготки, отираю пыль с балеток. Ну вроде бы относительно лучше на вид, особенно если учесть, что синяки под глазами не такие, как с вечера, хоть я тщательно их и замазывала перед сменой.

Выхожу из ванной и возвращаюсь к дивану, аккуратно складываю плед и подушку.

– Спасибо большое, Игорь, – мнусь у двери, но всё же решаюсь спросить, хоть ответ и так предполагаю. – Ты теперь меня уволишь?

Он наконец поднимает на меня глаза, смотрит несколько секунд.

– Нет, – лаконично бросает и снова возвращается к работе.