Майя кивнула, насколько могла это сделать. Саймон ослабил хватку, пройдясь по ее горлу ласкающим движением подушечек пальцев. Он сделал это медленно, дав ей прочувствовать каждую продолговатую гитарную мозоль на его правой руке. Перехватив его тяжелое от массивного кожаного браслета запястье, она положила его ладонь поверх своей правой груди, прикрытой полиэстером, расписанным под золотистого питона.

– Хочу чувствовать твои пальцы внутри, Симме…

– Насколько глубоко, Майя? – поинтересовался он, сжимая податливую плоть слишком сильно, чтобы это было приятно. – Сейчас я могу вставить их между твоих ребер. Ты этого хочешь?

– Ты полный придурок, Саймон. Но ты мне нравишься даже сейчас. И я не могу остановиться, даже притом, что мне давно пора домой…

– С чего вдруг?

– С того, что мне даже жопу прикрыть нечем в твоей роскошной квартире.

– Она съемная, не комплексуй, – не прозвучавшее «как и ты» Майя додумала себе сама, прикусывая уголок очередной непрошеной улыбки. – Хочешь, я сделаю тебе роскошный леопардовый окрас в сине-лиловой гамме? В стиле Rush of Terror. Собственноручно, так сказать…

– Сними с меня своего драгоценного питона, милый. И отпусти меня домой.

– Дерзко, Майя. Очень дерзко…

– Мне встать на колени?

Он приподнял бровь, изображая заинтересованность.

– Ммм… Хорошая идея. – Майя принялась было расстегивать мелкие кнопки рубашки, но Саймон остановил ее жестом. – Оставь… Все равно стирать. Просто займись мной.

Она опускалась медленно, будто в лифте, скользя руками сперва по его гладкой коже, а потом и по грубой ткани его джинсов. Можно было сколько угодно долго бряцать его и без того расстегнутым ремнем, но Майя решила избавить Саймона от одежды одним коротким рывком, заставляя светлый, художественно прорванный хлопок съехать по его мускулистым бедрам вниз, до колен.

– Привет, Симме… – сказала она драматичным шепотом, прежде чем пристроить ладони куда следует.

– Если хочешь действительно взять меня за яйца – сделай это сейчас…

– Хочешь, я перевяжу их шнурком от твоих ботинок? Больно… Но тебе понравится.

– Я не ношу ботинки, но могу прикупить пару шнурков специально для тебя, – его пальцы сомкнулись на ее шее сзади, вызывав щекотно-колючее ощущение, от которого хотелось сглотнуть. – Одним я зашнурую твой рот, наконец. А второй затяну на твоей нежной шейке…

Она чувствовала, как впиваются его твердые ногти, одновременно понимая, что на его языке это звучит крайне романтично. Чувствовала, что заводится от его слов, его присутствия, ощущения его жесткой хватки и собственного, все чаще возникающего желания пережестить его в очередную их горизонталь.

Если это вообще возможно.

– Ты сам не знаешь, чего хочешь, Саймон.

– Знаю, детка. Посмотреть, как ты мне отсасываешь, наконец.

Она склонила голову, пряча улыбку и облизывая губы, но Хеллстрем поймал ее за подбородок, заставляя посмотреть вверх практически рывком.

– Эй… В глаза смотри, окей?

Майя позволила ему применить еще немного силы, чтобы разжать ей челюсти. Он обвел контур ее губ сперва большим пальцем, а потом и головкой своего бодро вставшего члена. Она едва успела спрятать зубы, когда он толкнул бедра вперед, будто проверяя возможности предоставленной ему влажной глубины. Пару раз Саймон намеренно, потому достаточно ощутимо, зацепил свод неба и почти толкнулся в заднюю стенку глотки, но Майя не остановилась – только ущипнула его за ягодицу, надеясь, что останется след. Улыбнувшись, он убрал руки и запрокинул голову, позволяя ей самой руководить процессом. Сплюнув немного вязкой слюны, она медленно растянула ее по стволу, оттягивая крайнюю плоть, одновременно поднимая член Саймона чуть вверх и открывая себе доступ к его телу. Потому что короткие и длинные, едва ощутимые и почти жесткие пробежки языком она оставила его яйцам.

При мысли о том, что будет, если любимая рубаха Хеллстрема окажется уделанной спермой, Майе хотелось нервно рассмеяться, но это было невозможно технически. Впрочем, она достаточно быстро втянулась в процесс, слыша сверху шумное дыхание и сдавленные стоны, чувствуя его пальцы в своих волосах. И она не ожидала подвоха, когда эти же пальцы практически сжались в кулак, отрывая ее от увлекательного занятия и заставляя отпрянуть.

Фрекен Нордин с легким недоумением смотрела на своего полубога из подворотни. Его возбуждение было настолько очевидным, что давно уже передалось ей самой. Понимая, что они все еще не закончили, она даже не пыталась встать, чувствуя болезненное любопытство на тему того, что же будет дальше. Чуть дрожащие пальцы Саймона прошлись по ее щеке от самого подбородка вверх, к виску, почти ласкающим движением.

– Я хочу иметь тебя сзади, – сообщил он, дополнив слова весьма красноречивым жестом, призывающим ее развернуться. Вцепившись в высокую массивную спинку кресла, она позволила ему не только стянуть с нее совсем недавно спасшие ее шкуру трусы, но и достаточно ощутимо ее отшлепать.

Хорошо, что Хеллстрем управлялся собственной ладонью, не подумав вытащить из джинсов ремень с пряжкой в форме звезды. Звонкие шлепки коротко обжигали ее кожу до тех пор, пока у нее не сбилось дыхание: она прогнулась, сползая чуть вниз, прижимаясь щекой и грудью к прохладной коже, забираясь коленками на сиденье. Ладонь Саймона описала длинную вытянутую дугу, проходя по внутренним сторонам ее бедер от левого колена к правому, намеренно избегая наивысшей точки, отчего Майе хотелось вцепиться зубами в кожаную обивку.

– Пальцы, Симме… – выдохнула она, не особенно надеясь на понимание с его стороны.

– Попроси, – отозвался он, прихватывая ее за зад, заставляя придвинуться ближе. Ее бросило в жар, и тонкая синтетика щекотно прилипла к коже, доставляя дополнительное беспокойство, граничащее с удовольствием. Майя чувствовала, как низ живота наливается приятной тяжестью, как соски превращаются в крупные горошины. – Просто попроси меня, Майя.

– Я хочу, чтобы ты… – начала было она, но очередной шлепок заставил ее прерваться на полуслове.

– Разве так просят, детка?

– Пожалуйста… – один только звук от соприкосновения ее кожи с его ладонью на скорости среднего замаха заставил ее вздрогнуть, снова и снова чувствуя разливающееся в паху тепло возбуждения.

– Я начинаю терять терпение.

– Вставь свои чертовы пальцы, умоляю тебя! – взмолилась Майя, понимая, что готова кончить уже от одной этой импровизированной порки.

Второй раз просить себя он не заставил – и она впустила в себя сперва один, потом второй, а потом и все три его пальца до самых колец. Майя понятия не имела, что было приятнее: ощущение трения при входе или сама мысль о его жестких пальцах внутри. Посчитав, что достаточно, Саймон перехватил ее под локти, заставляя выгнуться назад, будто всерьез боялся, что она попортит мебель, завладевая ее руками и не оставляя больше ни одного шанса отодвинуться, соскочить или просто сопротивляться. Он вошел на вдохе, погружаясь в нее так медленно, будто делал это впервые.

Ей казалось, что она превратилась в море, и с каждым его движением ее расплескивало все больше.

Саймон был глубоко, ежесекундно вдавливаясь в очередную шероховато-чувствительную точку внутри, ранее ей неведомую, отчего Майя только кусала губы. Будь сзади Петер, ей не обойтись бы без руки между ног, не только скользящей по ее клитору, но и то и дело вправляя обратно его не слишком-то ловкий член. С ним она почти всегда чувствовала себя сухой или чересчур просторной. Хеллстрем втискивался с трудом даже тогда, когда Майе казалось, что она мокрая до неприличия. От этой разницы потенциалов ей хотелось вышибить себе мозг. Но единственное дуло в ее распоряжении прямо сейчас сладко долбилось в отведенном ему природой тупике на самом крайнем юге ее тела. Казалось, приложи она ладонь к животу – и она почувствует эти толчки.

Мысли, собственное воображение, звуки и даже запахи сейчас накручивали ее сильнее, чем сеансы юношеской мастурбации. Кажется, теперь она знала о себе, своем теле и его потребностях не больше, чем тогда…

Хеллстрем заламывал ее руки с азартом насильника, снова и снова кусал ее шею, заставляя кожу покрываться мурашками в три слоя. Тонкий приятный запах и скрипучие звуки кожаной обивки были наглухо перебиты отголосками «Бодлера» и многоголосой симфонией этого жесткого и достаточно быстрого секса. То ли от настойчивой стимуляции, то ли от собственной впечатлительности, то ли от активного трения бедер Саймона о ее пылающий после десятков его шлепков зад, Майя кончила, хватая губами воздух. Она сказала что-то ругательное, но не уловила, что именно, потому что ее тут же накрыло что-то похожее на афтершок: после первого оргазма пришел второй, пускай и менее яркий.

Саймон почувствовал, как ее отпустило, и ускорился. Ему понадобилось еще несколько минут, прежде чем он кончил на ее спину, художественно забрызгав не только ее влажную кожу, но и свое фэшн-сокровище с питоновым принтом.

– Это чума, детка… Сама подумай, как я могу тебя отпустить? – выдал он, отпуская ее руки и тут же прижимаясь грудью к ее спине, запуская ладонь между ее ног, не давая ей успокоиться.

– Симме…

– Ну, что «Симме»?

– Просто… – она выдохнула, чувствуя, как его пальцы словно нарочно выписывают завитушку латинской «S», обходя чувствительный островок клитора. – Просто вызови мне такси.

– У меня есть одно условие, – сообщил он, позволяя пальцам скользнуть чуть дальше и чуть глубже. – Маленькое. Но обязательное.

– Господи…

– Да, Майя… Да, – вынув, он резко задвинул их снова. – Ты что-то хотела спросить?

– Условие…

– Я вызову тебе такси. Как я могу отпустить тебя одну, королевна, зная, в каком ты виде? Я поеду с тобой. Просто, чтобы убедиться, что все в порядке…

Быть может, Майя Нордин и хотела бы возразить, но ее сознание сомкнулось тесным влажным кольцом вокруг его пальцев. Все, что она могла сказать, было не громче выдоха.

«Да, Симме. Да».

Через четверть часа она натягивала чулки, поглядывая на курящего Саймона.

Майя не имела ни малейшего представления о том, как выпутаться из этой стремной и одновременно совершенно восхитительной передряги. Ее засасывало в самую сладкую из возможных трясин и захват оказался сильней, чем она думала.

Сильней, чем она сама.

Таксист был уже немолодым шведом, оттого мало интересовался происходящим на заднем сиденье, где устроилась пара странного вида пассажиров. Черное пальто Майи почти чопорно прикрывало ее колени. Но ладонь Саймона, скользнувшую по ее ноге вверх почти сразу же, как только улица за окнами машины медленно зазмеилась, не заметил бы только слепой. Время от времени фрекен Нордин ловила на себе пристальный взгляд, отражающийся в зеркале заднего вида.

Чуть заинтересованный и осуждающий одновременно.

Но Хеллстрем только шептал ей в самое ухо свое: «забей», тут же спускаясь влажными губами вниз по ее шее строго до чуть приподнятого ворота. Больше дразня их обоих – и таксиста, и Майю. В итоге, она просто откинулась на подголовник, закрывая глаза и позволяя Саймону делать, что вздумается.

Нащупав в кармане его кастет, она надела его на свои тонкие пальцы. Будто пытаясь получить немного силы от этого ее персонального артефакта.

Стараясь не думать о том, что теперь у нее есть еще один – любимая рубашка Грешника, которая все еще была на ней.

Все эти – тайные и явные – мысли закружили ей голову так, что она почти не узнала собственный дом, позволяя Хеллстрему расплатиться с таксистом и едва ли не вынуть ее из машины. У входа в подъезд с древним, через раз работающим домофоном Майя почти кокетливо шагнула в сторону, выскальзывая из золотого пятна мутного фонарного света. Саймон шагнул следом, нависая над ней, упираясь ладонями в грубую каменную кладку по обе стороны от ее плеч.

– Давай, – коротко скомандовал он, ухмыляясь. Поправляя колечко пирсинга и подставляя губы холодному ветру.