– Почему вы отдали письмо не мне? Я ведь назвал вам пароль.

Вместо ответа Уинифред принялась играть своим веером, щелкая костяными пластинками и рассматривая узоры на экране. На ее губах появилась наглая язвительная усмешка, и она не стала ее прогонять. Мистер Дарлинг стиснул руками подлокотники, оглянулся на дверь и торопливо произнес:

– Послушайте, мне сейчас еще беспокойнее, чем вам! Не лучше ли нам просто ответить на вопросы друг друга, мисс Бейл?

Уинифред застыла. Она понадеялась, что ослышалась, но глаза молодого человека искрились восторгом – он явно остался доволен произведенным эффектом. Откуда ему известно ее имя?

– Удивлены? – спросил он. – Скажите, а имя у вас настоящее? Впрочем, чего я спрашиваю – конечно, настоящее. Никто в здравом уме не стал бы себя называть Уинифред.

Она поперхнулась от возмущения.

Пускай сейчас он посмеивался над ней, Уинифред понимала, что попала в крупные неприятности. Первое ее впечатление о мистере Дарлинге оказалось обманчиво. Она-то полагала, что он просто смазливый юнец, чья-то подсадная утка. Это было настолько очевидно, что Уинифред задумалась, не мистер Уоррен ли его подослал. Но теперь она видела совершенно другого человека. Он ссутулил плечи и опустил подбородок. Теперь Уинифред увидела, что он еще младше, чем ей показалось – лет девятнадцать, не больше. Мистера Дарлинга послали не просто перехватить письмо, предназначавшееся мистеру Дейли, – он явно был замешан в чем-то более серьезном. Сейчас в его руках неведомым образом оказалась самая главная ценность Уинифред: тайна ее личности. Если он исполнит свою невысказанную угрозу – ей конец.

Конечно, она могла бы его убить. Но даже если ей удастся незаметно вытащить труп из дома лорда Уилкиса, вряд ли она сумеет поймать кеб, который согласится везти покойника. А если она оставит мертвого мистера Дарлинга здесь, ее исчезновение кто-нибудь обязательно свяжет с убийством. На секунду Уинифред поверила в то, что сможет убить Дарлинга и преспокойно вернуться на бал. Никто и не подумает на хрупкую юную девушку – тем более в голубом она выглядит, как сущий ангел. Но потом ей пришлось напомнить себе, что она ни разу в жизни не убивала и вряд ли это так уж легко.

Нет. Необходимо, чтобы юноша сам ее отсюда выпустил и впредь молчал о том, что знает. Уинифред оставалось согласиться на его условия и рассказать как можно меньше, выпытав как можно больше.

Нервничая, мистер Дарлинг встал с кресла и стиснул руки за спиной. Помедлив, она произнесла:

– Я не буду отвечать на ваши вопросы, пока вы не дадите ответы на мои.

Явно испытывая облегчение, мистер Дарлинг торопливо сел обратно.

– Прекрасно. Ваш ответ – на мой ответ. Звучит справедливо. Только дайте слово, что будете отвечать честно.

Он задорно улыбнулся, точно это презабавнейшая игра. Уинифред положила веер на кресло и сцепила в замок пальцы.

– Как вы узнали о письме? – сухо осведомилась она.

Юноша фыркнул.

– Думаю, вы и сами догадываетесь. Наши люди есть даже подле вашего хозяина. Нам сообщили, что вы должны передать некое письмо человеку в фиолетовом галстуке.

Он вытянул вперед длинные ноги, и Уинифред поджала свои.

– Как же вам пришло в голову сделать копию? Эту ужасную, ужасную шутку, которую вы всучили мне взамен письма? – Мистер Дарлинг потянулся ко внутреннему карману сюртука и вынул маленький кремовый конверт. Нарочито медленно развернув письмецо, он принялся зачитывать его вслух подрагивающим от смеха голосом: – «Фиолетовый – цвет роскоши, крепчайшей на свете дружбы, торжества и величия. Ваш галстук как нельзя кстати подчеркивает ваши достоинства. Носите его с гордостью и честью». – Юноша сложил записку обратно в карман и с улыбкой уставился на нее. – Очень забавно.

Уинифред надменно приподняла брови. Меньше всего ее сейчас интересовало мнение мистера Дарлинга о фальшивке. Но все-таки кое-что в его словах показалось ей интересным.

– Вот как? И кто же ваш доносчик?

– Нет уж, моя очередь. – Мистер Дарлинг склонился вперед, опершись локтями на колени. – Будьте добры, удовлетворите мое любопытство: как вы догадались, что меня послали перехватить письмо?

– Вы не назвали пароль.

– Но вы же… – Его лицо удивленно вытянулось. – Вы ведь цитировали Шекспира… «Сон в летнюю ночь». Разве это не пароль?

– Нет, разумеется, – подчеркнуто презрительным тоном отрезала Уинифред. – «Сон в летнюю ночь» может знать любой. А вот нужные слова знает только владелец фиолетового галстука. «Ведь рассветные птицы краше стократно других».

– Рассветные птицы… Ну, конечно! «Рассвет»! Заведение вашего хозяина, мистера Уоррена! Что ж, это впечатляет, мисс Бейл!

Уинифред нахмурилась. Ей совершенно не нравилось, что мистер Дарлинг располагает такими подробностями ее жизни.

– Кто он – ваш человек у мистера Уоррена?

– Этого я сказать не могу. Я, конечно, сглупил, но не совсем идиот. – Снова приходя в волнение, мистер Дарлинг неловко выпрямился в кресле и добавил: – Впрочем… мой хозяин мог бы…

Закончить он не успел – в коридоре послышались шаги. Ручка дернулась и затряслась.

– Что за чертовщина! – явственно послышалось с той стороны – Уинифред узнала голос лорда Уилкиса.

– Заперто? – поинтересовался кто-то другой.

Уинифред вскочила с кресла почти одновременно с мистером Дарлингом. Он знаком показал ей на уборную лорда, и она кивнула.

– Да… Право, очень странно, – ответил виконт.

Через секунду ключ царапнул по замку и с тихим лязгом вошел в замочную скважину.

– Я наказывал прислуге не запирать двери.

Мистер Дарлинг ринулся в уборную, Уинифред – за ним. Она прыгнула следом, задев лицом что-то мягкое, и закрыла дверь ровно в тот момент, когда открылся кабинет.

Тут же Уинифред с леденящей ясностью осознала две вещи. Первая: это вовсе не уборная, а маленький гардероб в стене. Вторая: ее веер остался на кресле.

От ужаса она на секунду подавилась воздухом, и только теснота помешала ей согнуться пополам. Никогда раньше она не позволяла себе таких оплошностей. Не позволяла себя заболтать, отвлечь, забыть о простейших принципах своего дела. Чтоб его! Мало того что она застряла в гардеробе с этим идиотом Дарлингом, так их еще могут обнаружить в любой момент! А все из-за дурацкого веера, черт бы его побрал!

Дверь в кабинет захлопнулась с громким щелчком.

– Право, милорд, я вас совсем не понимаю, – донеслось до Уинифред. Говорил второй человек, зашедший вместе с лордом Уилкисом. – Это письмо – всего лишь первое из многих. Зачем так за него держаться?

Речь снова шла о компании. Уинифред почти почувствовала гладкость бумаги, спрятанной под ее корсажем.

Лорд Уилкис молчал. В щелку между дверью и косяком пробился желтый свет – он зажег свечи.

В гардеробе слегка пахло лавандой и сильно – резкими духами мистера Дарлинга. Юноша стоял рядом неподвижно и бесшумно, но Уинифред ощущала его присутствие так же явственно, как прикосновение меховых шуб к обнаженной спине. Она запустила руку в карман одной из них и беззвучно разломила сухую веточку лаванды, которую положили в спрятанную на лето одежду.

Хорошо, что она не леди, а мистер Дарлинг – не джентльмен.

Послышался тонкий гудящий звон стекла – в кабинете разливали что-то по стаканам.

– Я не ввязывался в политику, – наконец устало проговорил виконт. – Мне нет дела до Ост-Индской компании и денег, которые все так жаждут с нее получить. Я честный джентльмен и уже жалею о том, что вообще прочел это несчастное письмо. Хотите знать, что я думаю? Быть дельцом или, как вы это называете, «человеком бизнеса» в наше время – дело недостойное и глупое. Именно по этой, и ни по какой иной, причине я не отдам письмо ни вам, ни кому-либо другому.

Собеседник лорда Уилкиса молчал. Уинифред давно заметила, что молчание может сказать о человеке не меньше, чем речь. Сейчас ей показалось, что гость виконта уязвлен отказом.

Она опустила голову, покосившись на мистера Дарлинга. Он стоял у нее за спиной – не слишком близко, их разделял ее кринолин, – но Уинифред чувствовала на своей шее его дыхание.

– Вы рассуждаете, как пэр. Впрочем, это ваше право, безусловно, – вкрадчиво парировал гость. Он начинал раздражаться, но не выпускал из голоса медоточивость. – Но что же делать простым людям, единственный доход которых состоит в заключении сделок?

– Я не мешаю никому заключать сделки.

– Я прекрасно вас понимаю, милорд. Но ваше письмо… Поверьте, в нужных руках оно может принести славу и честь Англии!

– Нет, вижу, вы меня совсем не понимаете, – резко возразил лорд Уилкис. Уинифред и не подозревала, что в этом мягком, добродушном человеке таится такая сила воли. – Я не вижу чести в порабощении. Как я уже сказал, письма вы не получите. – Послышался звук отпирания ящика, и у Уинифред по спине побежал холод. – И никто не получит.

Ей не нужно было видеть, чтобы догадаться, что происходит. Собеседник Уилкиса вскочил с кресла, чуть не перевернув его, задние ножки с глухим стуком опустились на ковер. Через дверную щель потянуло гарью.

Что-то щекотало Уинифред плечо, и она недовольно дернула им. По коже на краткое мгновение скользнула рука в перчатке и тут же отдернулась. Он что, играл с ее волосами?

– Милорд, вы… – В голосе незнакомца был слышен плохо скрываемый гнев. – Что вы наделали?! Вы уничтожили бесценное…

– Прошу вас, передайте остальным «людям бизнеса», что письма больше не существует, – прохладно ответил лорд Уилкис. Уинифред отметила, что он ни разу не назвал своего собеседника по имени. – Ровно так же, как вы сообщили всем, что оно находится в моем распоряжении. Думали, я не узнаю об этом? Я удивлен, что у вас хватило наглости прийти сюда.

– Не смею вас больше задерживать, милорд, – угрюмо сказал незнакомец. Вся его благожелательность испарилась – теперь, когда конверт был уничтожен.

– Я провожу вас, – с прохладной учтивостью отозвался лорд Уилкис.

Они вышли из кабинета, не заперев его. Уинифред выждала несколько минут, отсчитывая вдохи, затем аккуратно повернула ручку и выскользнула на свободу. Воздух в кабинете, слегка отдававший гарью, после душного гардероба казался ей таким свежим и холодным, что у нее закружилась голова.

Уинифред мельком осмотрела кресло. Ни на нем, ни под ним веера не было. Ее сердце кольнуло. Пусть их самих и не обнаружили, но кто бы ни забрал веер – лорд Уилкис или его гость, – радости ей это не сулило. Сегодня она оставила за собой длинный след из хлебных крошек.

Мистер Дарлинг тоже вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь гардероба. Щеки юноши заливала краска – теперь, в свете свечей на столе, Уинифред могла хорошенько его разглядеть.

– Ох, ну и ночка! – восторженно выдохнул он. – Танцевал с прекраснейшей девушкой на балу, был ею дважды… нет, трижды обманут, а затем заперся с ней в шкафу! И все это – еще до помолвки!

Уинифред развернулась на пятках и яростным взором встретила веселые глаза Дарлинга. Будучи раздраженной из-за пропавшего веера, она больше не собиралась прятать свой гнев.

– Помолчите! – прошипела она. – Это не повод для шуток!

– А что же тогда повод? – простодушно осведомился он. – Поверьте, я могу шутить обо всем, о чем вам будет угодно. К примеру, о том письме, которое вы спрятали у себя в декольте. Невероятно удобная штука – эти ваши корсеты! Носи я такой, то пользовался бы им на полную катушку! Таскал бы пряники с обеденного стола, жульничал бы в вист… Ах, постойте, у меня для этого есть кое-что поудобнее. – С довольным видом он похлопал себя по груди. – Карманы!

Остолбенев, Уинифред слушала его нелепую речь. Откуда он знает, что письмо… Нет, он не может знать. Это просто дикая догадка, которую он хочет подтвердить ее реакцией.

Она изобразила легкое злое недоумение – такое, чтобы он понял, что она не играет.