Нет, ну а что? Я из современного мира! Нынче определённая категория фильмов якобы с монашками, по крайней мере, с девицами в монашеском одеянии, пользуется большой популярностью. Ведь любой взрослый человек знает, что сильнее возбуждает не вид обнажённого тела, а фантазии о том, что прячется под закрытой одеждой. А уж процесс раздевания и вовсе может быть увлекательным.

Ох, ну это я отвлеклась! Передо мной ведь император. Я вроде как его жена и должна очень, ну просто очень раскаиваться в своём поведении!

Но ведь я не чувствую раскаяния. Я пока, если честно, в шоке. В шоке от всего происходящего. Мой организм реагирует сначала максимальной собранностью в экстренных ситуациях, а уж потом я превращаюсь в плохо соображающий овощ. И пока я не стала овощем, я пытаюсь язвить, понять обстановку и разобраться, где здесь можно укрыться. В монастыре? Что ж, я готова!

– Хм, интересное предположение, – неожиданно произнёс император и оглядел меня с ног до головы. – Раз вы сами на этом так настаиваете… будь по-вашему. Собирайте вещи, моя дорогая, сегодня же вы отправляетесь в монастырь.

Что? Владыка, сверкнув глазами, резко развернулся и вышел, видимо потеряв всякое терпение от вида распутной супруги. Просто чудесно! И в какой стороне мне искать лягушонка? Потому что в монастырь я совершенно не хочу!

Лейард Фамирон

Я думал, она раскается. Хотя бы немного смущения на её лице! Но нет, ей абсолютно безразлично, что о ней думают. Это даже восхищало бы… если бы она не поставила под удар наше соглашение.

Всего месяц. Остался всего месяц! Что за глупости она творит? Ещё и дерзит, прикидывается дурочкой. Хочет по-плохому? Что ж, можно и так. Я мог сделать это ещё одиннадцать месяцев назад, раздуть скандал, но пожалел девчонку, перед которой чувствовал вину за события двенадцатилетней давности.

Но сейчас… сейчас её наглость перешла всякие границы. Монастырская ряса ей по душе? Что ж, вперёд! Ей там “очень понравится”. Я допустил ехидную усмешку, но тут же покачал головой, посмотрев на раскинувшийся за окном парк. Нельзя быть таким жестоким, но боги знают, как я устал за эти одиннадцать месяцев! Навязанный брак, невозможность открыться ни одной живой душе и молчаливое ожидание, даже смирение с происходящим.

Надоело! Хочет – вперёд, никто удерживать не будет.

– Ваше величество, – в комнату после разрешения вошли три уважаемые мьены.

Лучшие матери всего Аверлада, выбранные синодом. Мнение священного совета не совпадало с моим, но не суть.

– Того, что вы сегодня видели, не было, – постановил я. – Это лишь гнусные слухи, что императрицу нашли в покоях де Шевроя – как всегда, ни капли правды. Я понятно изъясняюсь?

Женщины подавились возмущением и переглянулись.

– Но ваше величество, как же так?! Это ведь… вопиюще! Мы обязаны доложить синоду о таком поведении императрицы! – заголосила мьена Рима.

– Да, на некоторые шалости женатых мьенов и замужних мьен можно закрывать глаза, ежели дети уже подросли, но в этом браке нет детей! – присоединилась Цеания.

– Так спускать это нельзя, ваше величество, – хмуро добавила Бьяна, самая простодушная из этих троих.

– Я всё сказал, – с нажимом произнёс я. – Синоду – ни слова. Меня не интересует мнение священнослужителей о моём браке. Не они выбирали мне супругу – не им и решать. Вы меня поняли?

Женщины поджали губы и, переглянувшись, неуверенно кивнули.

– И да… больше не позволяйте себе такой тон в отношении моей жены. Надеюсь, это понятно?

Вновь кивнули, хотя и скривились недовольно. Я махнул в сторону выхода, мол, свободны, и с трудом удержался от разочарованного вздоха. Бросил взгляд на уходящих компаньонок жены, положенных ей по статусу в первый год супружеской жизни. Сегодня они наговорили много лишнего. Хотя они наверняка были уверены, что после сегодняшней выходки я отправлю Теанию в монастырь и пойду к храмовникам – расторгать брак, убирать со своей руки брачную татуировку в одностороннем порядке в связи с изменой супруги. Но зачем? Я сам не безгрешен. Этот брак – фикция, он закончится через двадцать восемь дней.

Осталось дожить до Солнцелунного праздника без эксцессов.

А теперь следует найти Теанию и всё-таки сказать ей, что с монастырём пока повременим. Пока.

Глава 2

– Мьена, позвольте заплести вам волосы перед обедом, – вновь обратилась ко мне всё та же девушка. – Пройдёмте в будуар.

Мьена… Наверное, это какое-то местное обращение? Неопределённо кивнула и проследовала в будуар чужих покоев. Чужие покои в чужом дворце и в чужом мире – теперь я точно убедилась в этом, потому что я совершенно не помню, чтобы в нашем было королевство Орванз.

По жизни я авантюристка, вот и сейчас я не спешила вопить от страха и отчаяния. Наоборот, мой организм воспринял всё как игру, как вызов, на который необходимо ответить.

Я в другом мире? На месте жены красавчика-правителя? Тут есть водопровод? Жизнь – прекрасна! И уже ни в какой монастырь не хотелось. Как подумаю о богослужении двадцать четыре на семь, так сразу холодный пот пробирает. Собственно, сколько тут часов в сутках? Есть ли недели? Месяцы? Я ведь могу проколоться на самых банальных вещах!

Горничная проводила меня в будуар, совмещённый с гардеробной. Очуметь!

– Ва-а-ау, – выдохнула я и огляделась.

Нет, они меня отсюда точно не выживут! Это же мечта моего детства! Ровные ряды шкафов с множеством выдвижных полочек, в которых на бархатных подушечках лежали украшения; ящичков с нижним бельём – таким, что даже в руки-то страшно брать (тут не просто знают всё о кружеве, но и шьют так, что закачаешься!), стеллажей с обувью и головными уборами, и, конечно, вешалками с такими роскошными платьями, что я подобных даже на картинках не видела.

Особенно приглянулось бело-синее волшебство, всё переливающееся, но не вычурными пайетками, а словно лунным сиянием, едва заметными бликами – глаз не отвести. Я сразу поняла – хочу! Вот прямо здесь и сейчас. О чём и сообщила служанке.

– Но это ведь на Солнцелунный бал, – изумилась горничная.

Так не дотяну я до бала. Встречусь с лягушонком, вернусь домой и останутся только волшебные воспоминания об этом мире и в частности – о личной горничной. Эх, в своей жизни я вряд ли на такую роскошь заработаю. Я не о платье, а о личной камеристке.

– Ладно, – нехотя согласилась я. – останусь в персиковом. Тебя кстати?..

– Рулена, – напомнила горничная, причём таким тоном, словно каждый день представляется мне заново и не видит в этом ничего необычного.

В первую очередь я нашла нижнее бельё – короткие кружевные панталончики, похожие на шортики из нашего мира. Весьма приятные, лёгкие и удобные. Вместо чулок выбрала высокие носочки – белые и из материала намного приятнее, чем капрон. А после девушка занялась причёской. Я даже была этому рада, ведь мне нужно было время, чтобы выпросить у неё деликатно об этом мире.

– Лягух… такой вредный, – обронила я как бы между прочим. – Неизвестно, на что он способен.

– Вам нечего его бояться, вы ведь хозяйка этого замка.

Странный ответ, непонятный. И что с того, что я – хозяйка?

– А где его можно найти?

– Где угодно, – пожала плечами девушка. – Он ведь так просто не является и далеко не всем. Вы ведь знаете – они такие необычные и скрытные.

Кто они? Опять ничего непонятно! Остальные вопросы были ещё более аккуратными и пространными, а ответы – нелогичными. Так толком не разобравшись ни в чём, я поднялась с пуфика, на котором сидела, с полным желанием отправиться идти искать Лягуха.

В зеркале отразилась симпатичная девушка в красивом наряде и с ловко уложенными волосами, перекинутыми преимущественно на левую сторону и украшенными мельчайшими персиковыми цветами из тонких ленточек. Я даже улыбнулась своему отражению и собиралась уходить, когда двери открылись. Если я думала, что три матроны оставят меня в покое, то сильно ошибалась! Они – тут как тут. Вошли без стука и не поздоровались.

– Вы посмотрите на неё! – воскликнула первая, поджав губы, рыжеволосая и с ужасной бородавкой слева над губой. – Опозорила императора и улыбается! Веселится!

– Сразу видно – санморинка! – презрительно подтвердила вторая, темноволосая и худощавая, в чёрной, словно траурной одежде.

– А по-вашему, я должна плакать? – хмыкнула я. – Будь я на вашем месте – так и поступила бы. А вот на своём… Молодая, привлекательная, в здравом уме и доброй памяти императрица. Мне продолжать?

Третья, тоже рыжеволосая, но кудрявая и с выпученными глазами, вся покраснела. Или, может, это её естественный цвет лица – по ней видно, что она любит пригубить. Темноволосая – чуть в обморок не упала, а вот первая, которая с бородавкой, вздёрнула подбородок повыше и… собиралась наверняка сказать что-то праведное, да я её опередила:

– Избавьте меня от своих высокопарных речей. Слушать не желаю. Оставьте меня в покое!

– Не положено, – поджав губы, сообщила первая. – Мы пришли, чтобы сопроводить вас на обед.

Надеюсь, там не будет сотни столовых приборов? Но зато, пока мы идём до столовой, у меня будет время высмотреть лягуха.

По пути я продолжала восторгаться лепниной и фресками на потолке, узорами на тканевых обоях, вазонами с необычной росписью и статуэтками на высоких тумбах. Я жадно впитывала каждую деталь, из-за чего шла медленнее, чем хотели бы мои провожатые.

Интересно, как быстро они меня “раскусят”? Каяться в том, что я – самозванка, ещё определенно рано. Нужно найти этого зелёного.

– Ваше величество, у вас болит спина от ночных… упражнений? – “мило” поинтересовалась темноволосая матрона.

Я бросила на неё недоумённый взгляд. Она о волнении? Быть может, если бы там стояли мои настоящие родственники, которых я давно не видела, я бы и испытывала волнение, но там меня ждут совершенно незнакомые люди. Более того – совершенно незнакомый мир. И ещё не известно – люди ли там вообще?

– Откуда такие выводы? – меланхолично уточнила я и получила прозаичную шпильку.

– Иначе зачем вы так горбитесь?

Ах, ну да, императрице подобает ходить ровной, как палка. Уж извините, не привыкла. Думаете, я выпрямилась? Ха! Специально сгорбилась сильнее, чтобы их позлить.

– Это всё плебейские корни дают о себе знать, так что наша императрица вовсе не виновата, Цеания, – елейным голосом протянула рыжая, которая с бородавкой.

Значит, чёрненькую зовут Цеания, видимо, потому что она цедит ядом.

– Ты права, Рима, – вздёрнула подбородок Миссис Яд, – нам стоит её пожалеть. Не правда ли, Бьяна?

Третья матрона, которая тоже рыжеволосая и вдобавок красная (всё-таки её естественный цвет лица, угадала!), пряча обратно в ридикюль небольшую плоскую фляжку, благородно кивнула. Пьяна она, а не Бьяна. Ну и фрейлины мне достались… или они тут в роли надсмотрщиков?

– А вы, собственно, кто? – неожиданно спросила я.

Женщины оскорбились. Нет, ну правда оскорбились! Они приняли мой вполне резонный вопрос за издёвку, поэтому сейчас, гордо расправив плечи, прошествовали вперёд. М-да, надо было как-то позавуалированнее вопрос задать. Проколюсь я, как есть – проколюсь! Хотя я и не надеялась долго играть комедию.

Спектакль будет окончен! Но чем позже – тем веселее.

Привели меня в небольшую столовую в светлых тонах. Посередине стоял большой круглый стол, уже накрытый на четыре персоны, у правой стены – рояль, а слева – зона для отдыха. Напротив входа был широкий балкон с витражным остеклением, откуда открывался чудесный вид на фруктовый сад, отчего вся комната была пропитана сладкими ароматами.

М-м, аппетит разыгрался ещё больше! Но где же Лягух?

К слову, боялась я совершенно зря! Тут была не сотня, а всего лишь десять столовых приборов.

Надеюсь, понятно, что я иронизирую. Ибо от этих десяти приборов у меня разбежались глаза, и я пожалела, что не загуглила обучение этикету еще дома. Хотя кто знает, какой здесь этикет? И как можно было к такому подготовиться?