– О Лере? Да я вчера всё рассказал этой вашей… следователю.

– Обстоятельства изменились. – Ваня помрачнел, вспомнив взрыв и испещренное осколками тело девушки. – Валерия Богданова погибла.

– Погибла? – эхом отозвался Белов. Его лицо перекосилось, глаза наполнились мутным страхом. – Ее… Леру убили…

Студент отшатнулся. Майоров шагнул вперед, сохраняя дистанцию, и попытался объяснить:

– Поэтому я здесь и должен…

Иван сунул руку под куртку, где рядом с кобурой-оперативкой в его внутреннем кармане лежали фотографии Алексея Матохина. Майоров собирался предъявить их для опознания, но Белов заметил рукоять пистолета и истолковал жест оперативника как знак агрессии. Взгляд студента вспыхнул. Он оттолкнул Ваню, вырвался из комнаты и побежал по длинному коридору.

– Стой, дурак! – крикнул Майоров, бросившись в погоню. – Стой, а то хуже будет!

Как обычно в таких случаях оперативник инстинктивно выхватил пистолет. Его тяжелые ботинки грозно топали по каменному полу, рука сжимала оружие. Студент преодолел коридор, оглянулся на полицейского и испугался еще больше. Белов толкнул крайнюю дверь, выскочил на лестницу и сломя голову помчался вниз.

Рослый и массивный Ваня Майоров отличался природной силой, но никак не резвостью бега. Он немного отставал. Однако не успел оперативник преодолеть половину первого лестничного пролета, как услышал внизу грохот падающего тела. Ваня спустился, умерив шаг, и тяжелой ладонью припечатал к полу пытавшегося подняться студента.

– Ну что, допрыгался? – Оперативник смахнул пот со лба и решил, что новая стометровка ему ни к чему. – Дальше пойдешь под конвоем. Руки!

– За что?

– Сам знаешь за что! – огрызнулся Майоров. – Руки покажи.

Белов затравленно покосился на опера, по-прежнему сжимавшего пистолет, и вытянул перед собой ладони. Майоров защелкнул на его запястьях наручники.

– Вставай! – Иван рывком поднял студента на ноги, ткнул его лицом в стену и обыскал.

Опыт подсказывал старшему лейтенанту, что нервный срыв парня и желание убежать говорят не в его пользу – это явные признаки преступного умысла. Последний свидетель частенько становится главным подозреваемым. И порой следствие доказывало его вину.

Кроме студенческого билета и тощего бумажника в карманах Белова ничего не оказалось. Придерживая на всякий случай задержанного за куртку, оперативник направил его впереди себя.

– Советую без глупостей, Белов. Свидетели от нас не бегают. А вот преступники…

– Я не преступник!

– Все так говорят. Проедем к следователю. Там тебя ждет теплый прием.

12

Полковник Харченко ввел в лабораторию невысокую пухленькую женщину с русыми волосами, с помощью широкой резинки собранными в незатейливый пучок. Женщина выглядела как озабоченная домохозяйка, которую вырвали из потока привычных дел.

– Устинов, принимай пополнение, – бодро произнес начальник, представляя гостью. – Старший лейтенант Светлана Маслова, эксперт-криминалист.

Головастик оторвал взгляд от окуляра электронного микроскопа, выпрямился и удивленно улыбнулся.

– Какие люди! Мы со Светланой знакомы, Юрий Григорьевич.

– Да? – наморщил лоб Харченко.

– Перед тем, как она ушла в декрет, мы с ней целый год работали вместе. Привет, Света.

– Привет.

– Вот и хорошо! – Харченко по-отечески коснулся плеча Масловой. – Я уговорил Светлану выйти на службу пораньше. Два с половиной года посидела дома с ребенком, пора возвращаться, приниматься за общее дело. Тем более что малыш в ведомственный детский сад устроен. Ведь так?

– Спасибо, Юрий Григорьевич, – скромно потупилась женщина.

– В общем так, Маслова, у нас жуткая запарка. Устинов тебя введет в курс дела, а у меня ни минуты лишней. Приступай без раскачки.

– Надо так надо, – ответила женщина.

Уходя, полковник заметил вальяжную позу скелета Василича. Тот был в темных очках и с сигарой в зубах. Рука скелета покоилась рядом с наполненным коньячным бокалом.

– А это что за инсталляция?

– Тестовый образец для натурных экспериментов. И напоминание о бренности бытия, – бодро отрапортовал Миша и поспешил добавить: – А в бокале чай.

– Давненько я сюда не заходил, – укоризненно покачал головой начальник. – Все бы тебе в игрушечки играть, Устинов. Работать надо, работать!

– Не разгибаюсь, Юрий Григорьевич. Скоро сам в Василича превращусь.

– Если мы не раскрутим это дело, нас всех превратят в такие вот… экспонаты.

– Я со своей стороны обещаю…

– Все результаты сразу же Петелиной! – распорядился полковник и покинул лабораторию.

Светлана Маслова сняла теплую куртку и убрала ее в шкаф. Оставшись в трикотажной кофте и юбке до колен, она сцепила руки на груди, словно озябла. На самом деле она стеснялась. Молодая женщина располнела после родов и никак не могла вернуться к прежнему весу.

Заметив промелькнувшее на лице Головастика удивление, Маслова истолковала его взгляд по-своему: Устинов помнил ее худышкой и сейчас критически оценивал происшедшие с ней изменения. Одно дело хлопотать по дому в застиранном халате и совсем другое – ходить на службу. Придется полностью обновить гардероб. Или сесть на жесткую диету. Только вот ничего не помогает, она пробовала.

Вспомнив о лабораторных халатах, Светлана нашла их в шкафу. Выбрала самый большой, завернулась в него, и ей стало уютнее.

Миша Устинов тем временем рассказывал о захвате заложницы и о неудачном штурме заброшенной фабрики. Но Маслова слушала коллегу вполуха. Она заняла свое прежнее место, которое из-за новых приборов и компьютеров разительно изменилось.

Женщина сидела спиной к Головастику. Она украдкой подкрасила губы и посмотрелась в темную поверхность монитора. Лицом она осталась довольна – кожа гладкая, глаза выразительные, брови тонкие – за ними, слава богу, удавалось следить. Проблема была с прической. Волосы у нее пышные, вьющиеся, натурального русого цвета. Но конский хвост хорош для школьниц и для зачуханной мамаши в домашних тапочках, но никак не к лицу тридцатилетней даме из солидной организации. Распустить волосы? Тогда получится грива ниже плеч. Выпрямить их, чтобы лежали ровно? Красиво, но до первого дождя. Эх, придется подстричься. Но прежде чем решиться на радикальное изменение имиджа, нужно с кем-то посоветоваться. Новая прическа – это как второе рождение.

Светлана обернулась на голос Устинова, перечислявшего обнаруженные улики. Придирчивый женский взгляд остановился на копне Миши, которую впору было назвать антипрической, и с завистью вздохнула: «Везет же мужикам! Взять, к примеру, Головастика. Его вечно торчащие дыбом волосы никого не смущают…»

– Света, ты слышишь, что я говорю? – Устинов попытался поймать отстраненный взгляд Масловой.

– Конечно, слышу, Миша.

Светлана тепло улыбнулась, хотя пропустила мимо ушей почти всё, о чем рассказывал ее коллега. Семейная жизнь научила ее поддакивать увлеченному мужскому рассказу, думая при этом о своем.

Когда-то Света как более опытная сотрудница лаборатории вводила в курс дела молодого специалиста Мишу Устинова, но благодаря пытливому уму и неутомимой энергии тот быстро превзошел наставницу и заслужил прозвище Головастик. Профессиональная ревность недолго мучила Маслову. Новые, чисто женские ощущения – беременность, ожидание первенца – переместили ее сознание в возвышенную плоскость, откуда служебная суета казалась мелкой и несущественной. Вернувшись после долгого перерыва, Светлана тем более не стала оспаривать право Головастика распределять работу и давать указания.

Она решила упростить коллеге задачу:

– Давай не будем терять время, Миша. Ты просто скажи мне, какая экспертиза нужна в первую очередь.

– У нас появился подозреваемый, Олег Белов. В коллекторе была найдена верхняя одежда. Надо проверить, использовал ли Белов вот эти брюки и куртку? – Устинов указал на пакеты с одеждой.

– Найти потожировые и сравнить с его ДНК? – уточнила Светлана.

– Да, обычная процедура.

Светлана Маслова натянула перчатки из латекса, с удовлетворением оценила вмиг ставшие гладкими пальчики и пожалела, что не сделала этого сразу. Как же удачно лабораторная форма скрывает недостатки фигуры и неухоженные ногти!

Эксперт раскрыла пронумерованные пакеты с грязной одеждой. Проблемы с прической и лишним весом тут же забылись.

От привычной работы женщину отвлекали только мысли о любимом сынишке Мише. Как он там в детском саду?

13

Иван Майоров втолкнул Олега Белова в кабинет следователя.

– Как увидел, что за ним пришли, бежать решил, но я его… – Оперативник усадил студента на стул, наглядно демонстрируя, что подобные фокусы с ним не пройдут, и снова обратился к Петелиной: – «Браслеты» снимать?

В кабинете горел яркий свет. Елена Павловна мерила шагами комнату, обдумывая тактику допроса.

Вчера поздно вечером, когда на нее свалилось дело о похищении Валерии Богдановой, Петелина уже разговаривала с Беловым. Тогда это была беседа с важным свидетелем. Дело происходило в стареньком синем «фольксвагене-гольф», на котором студент подвез Валерию Богданову к Киевскому вокзалу. Осмотр автомобиля дежурной бригадой ничего подозрительного не выявил. Однако сегодня ситуация в корне изменилась. Заложница погибла. Свидетель предпринял попытку к бегству. Теперь следователь рассматривала Олега Белова в качестве подозреваемого и готовилась к официальному допросу.

Студент, которого Майоров припечатал тяжелой рукой к вертящемуся стулу, нервно озирался на представителя закона, расхаживающую по кабинету. На его ногах не было обуви, поверх носков были надеты шуршащие бахилы.

– Почему меня разули? За что арестовали? – выпалил Белов, демонстрируя скованные руки.

– Оставь мне ключ, Ваня, – попросила Петелина, желая подчеркнуть зависимость судьбы задержанного от ее воли.

Это было против правил, но, как говорится, победителей не судят, а сейчас ей нужна была только победа. И причем быстрая! А если она проиграет, то о чем горевать: семь бед – один ответ.

– Я ни в чем не виновен и требую меня отпустить! – воскликнул Белов.

Следователь проигнорировала эту типичную жалобу. Пока студента везли из общежития, она решала: промариновать его ночь в камере или допросить сразу? И если допрос, то короткий или изматывающий? Как себя вести: подчеркнуто сухо или с эмоциональным напором? В зависимости от обстоятельств и психологического состояния подозреваемого к успеху вели разные тактики. Как поступить сейчас?

«Жаль, что еще не готовы результаты экспертиз. Но это не беда. Неопытного человека лучше сразу брать в оборот, а вот для допроса рецидивиста нужно как следует подготовиться».

Петелина взяла ключ от наручников и села за стол напротив задержанного.

– За что меня задержали? Отпустите, – бубнил Белов.

Елена Павловна подчеркнуто громко обратилась к Майорову:

– Ваня, пришли конвоиров. Пусть подежурят за дверью.

Упоминание о конвоирах подействовало на задержанного так, как следователь и рассчитывала. Он вжал голову в плечи и затравленно посмотрел на Петелину.

«Клиент дозрел. Добавим последний штрих, – цинично подумала Елена Павловна и опустила жалюзи на окне. – Физическое давление под запретом, а вот морального никто не отменял».

Она выключила верхний свет, а единственный источник освещения – яркую настольную лампу – направила в лицо Белову. Теперь Елена могла наблюдать каждую эмоцию подозреваемого, а ее собственное выражение лица скрывала густая тень. Следователь редко использовала грубые методы допроса в стиле тридцатых годов, но нынешние обстоятельства не оставили ей времени на сантименты.

Сморщенная физиономия студента красноречиво показывала, насколько неуютно ему стало.

«Что-то есть в этих старых методах. Петля я, в конце концов, или нет? Приступим».