Наконец где-то на горизонте почти совсем потемневшего неба мелькнула золотистая точка. Дерек сосредоточился, распахнул шире створки окна, поднял руки. От его пальцев горячим маревом растеклась магия и двинулась вверх, к этой самой золотой точке в вышине. Минута, другая… От сильнейшего напряжения щелкнули суставы пальцев, мучительно заныла кисть, заставляя магию принимать форму петли. Есть! Поймал!

Золотая точка приблизилась. Она росла, становилась четче. Вот уже можно различить золотое стремительное крыло, вытянутую шею, небольшой клюв.

Королевская почта. Быстрая легкая птица, выкованная умелыми артефакторами и наделенная особой магией. Ее никто бы не смог перехватить, навредить ей или даже сбить на землю. Никто, кроме самого Дерека Ват Йета, который своей «особой» магией для изготовления этой птицы и поделился. Давно, еще несколько лет назад – Дерек Ват Йет старался предусмотреть все.

Металлическая птица поравнялась с окном. Влетела в него, пойманная магической петлей, забила золотыми крыльями. Петля горячего воздуха сжала ее шею сильнее, и прекрасная птица рассыпалась кучкой металлолома. Дерек Ват Йет извлек из грудки сломанной птицы гербовую королевскую бумагу с ответом на ультиматум Дигона. Внимательно прочитал, задумался о чем-то на пару мгновений. А потом сжег королевскую бумагу в пальцах горячим магическим воздухом. На пол осыпался пепел, и Дерек Ват Йет небрежно растер его ногой. Император совершенно не собирается развязывать войну: то, что он написал императору Дигона, было слишком уж политкорректным. Никак нельзя было допустить, чтобы это письмо оказалось в другом королевстве. Ни за что.

Поэтому теперь важное дело было сделано. Осталось посмотреть, что делает темная, и отправиться спать. Матовое стекло снова зажглось белым светом, показывая девушку. Она сидела на кровати, укутавшись в одеяло, и держала на коленях книгу. Темная сосредоточенно водила пальцем по строчкам, закрывала глаза и что-то говорила, потом опять. Дерек заинтересовался. Магия полыхнула жаром, и появился тихий, едва отчетливый звук.

– Тэк-с, это у нас «а», а это «у». Если вместе, то получится «о»… Да, не учили вы французский, – бормотала темная, черкая что-то в книге карандашом. Дерек заинтересовался еще сильнее и поменял угол обзора. Чего она там такое сложное читает?

«Гриола нежно коснулась его плеча и заглянула в его сияющие глаза.

– Поцелуй же меня, милый! Я так долго этого ждала.

– Но я люблю твою сестру, Гриола, прости, – ответил ей Авосий…»

Любовный роман? Она разбирает буквы любовного романа?! Она же умнее архивариуса, и разбирается во всей этой кухне лучше, чем кто бы то ни было – Ват Йет уже навел справки.

Заинтересованный таким несовпадением, Дерек принялся наблюдать еще внимательнее.

– Ага, а это у нас «ё», только не русская «ё», а такая, типа «ыо». Интересненько… Господи, как хорошо-то, что хоть что-то в голове осталось!

Эта фраза темной была такой прочувствованной, что Дерек удивился еще сильнее. И спустя несколько минут наблюдений окончательно понял, что она учится читать. Но как? Как это возможно? Одно дело – воспоминания, а другое – глубинные знания, полученные в детстве.

Ладно, обо всем он узнает завтра. Надо только сделать все аккуратно, чтобы темная не поняла, что у нее нет никакой приватности. Ни к чему пока ей такие потрясения, пусть привыкнет.

Дерек Ват Йет потушил экран. Изображение русоволосой милой девушки с книжкой на коленях истаяло, и Дерек неожиданно испытал что-то вроде очень краткого, быстро проходящего разочарования. Картинка действительно была красивой, и девушка – тоже.

Дерек Ват Йет ненадолго задумался, потом быстро оделся и тихо вышел из своего особняка. В доме любовных утех, который он не посещал уже пару недель, для него были любые девушки на выбор: милые, нежные, страстные. Только всех их объединяло одно – все они были в нарядных масках, которые настрого было запрещено снимать. Эти маски скрывали лица почти полностью. Зачем? Почему? Никто этого не знал, кроме Дерека Ват Йета. Да и узнавать не хотел. Мало ли у людей причуд и предпочтений?

Дерек Ват Йет уверенно шел по темному, почти ночному городу. Уже давно горели магические огоньки, правда, они частенько искрили – все, что было сделано с использованием магии, имело недостатки, иногда существенные, иногда почти незаметные.

В небольших ресторациях провожали последних гостей – ночные заведения находились подальше от императорского дворца-шпиля. Кто же будет строить злачные дома близ дома императора? Дураков нет.

Вот и нужный поворот, за ним – другая улица. Чуть дальше, чуть быстрее. Дерек Ват Йет спешил. Ведь перед его зелеными, пустыми, как пуговицы, глазами, стояла она – темная. Миленькая, с чуть растрепавшейся длинной косой, растерянная, с виду – совсем еще девчонка. И с серьезным взглядом мудрой женщины, которая тщательно контролирует каждый свой шаг. Вдумчивая, умная, осторожная.

Они похожи.

Правда, думать об это Дерек Ват Йет себе запрещал.

Нельзя. Совсем нельзя. Его удел – девушки для утех в карнавальных масках. Чтобы не видеть лиц, глаз. Чтобы не запоминать, не привязываться.

А иначе… Дерек Ват Йет прекрасно знал, что будет, если он позволит себе «иначе». И допускать этого не собирался.

***

Савар в эту ночь домой не попал – его разместили в императорском дворце. Он только съездил за вещами и тут же вернулся: дел было невпроворот. Надо было навестить своих людей в лечебнице, разобраться и вдоволь наспориться в управляющим: организация целого управления законников – дело очень муторное. Сав был то тут, то там: выбирал, решал, съездил в сгоревшее управление, подал заявки в газеты с указанием нового почтового адреса, пару раз рявкнул на Малека, который извинился за хамство, а потом ходил на ним хвостиком. Сав сначала злился, а потом махнул рукой. Пацан же совсем, пусть учится. Не совсем пропащий – извинился, хоть и получил в нос. Глядишь, и ума наберется.

Но за всеми делами, маленькими и большими, Сав не переставал думать о темной и о том, что она сделала. Убила и оживила! Это же вообще ни в какие рамки! В тот момент первым его желанием было заорать и убежать, но Сав был человеком особого склада характера.

С рождения он был наделен множеством даров, слабых, но таких редких, интересных, что мальчишку сразу же отдали на обучение в императорскую школу. К сожалению, внутренний источник был совсем небольшим – неограниченная выработка сырой магии прекратилась, как у многих других детей – в пять лет. Но Савар и не думал печалиться по поводу своих небольших возможностей. Он с энтузиазмом развивал все, что ему было доступно, и достиг ювелирного мастерства: аккуратности ему было не занимать. Он не мог, как полноценные менталисты, легко читать человека, но мог совершенно незаметно влезть в чужую память и даже изменить ее. Он не мог срастить сломанную ногу, по порванную барабанную перепонку – запросто, а за такое брались только в императорской лечебнице. Он не мог зажечь огонь, вызвать буран, не мог усыпить, но мог высечь пальцами искру, наколдовать ветерок и успокоить.

Такая разноплановость сказалась и на его характере. Сав мог ладить со всеми, без исключения. Он подбирал лучший способ сближения с человеком, как в юношестве подбирал ключики к своей невеликой магии. Так он и стал начальником ГУСа, дослужившись с самого низшего звена. И начальником он был неплохим: грамотным, увлекающимся, понимающим свой коллектив. Лучше и не придумать.

И к темной он как-то сразу подобрал ключик. Для него было очевидно, что если человек много пережил и вынес, то не надо на него орать, пугать его или вести себя грубо и развязно. Того, кому плохо, надо пожалеть, проявить к нему заботу, укутать пледом, покормить, хлопнуть ладонью по плечу, может, смешно и осторожно пошутить. Дать понять, что он в безопасности, что все плохое позади. Человек, который страдал, расслабляется, успокаивается, видит защиту, поддержку – и он твой. Со всеми потрохами. Бери его и делай с ним что хочешь. Только заботливо, нежно и осторожно.

Конечно, страшно это – обнимать и утешать темную, но у него не очень получалось воспринимать ее грозной и опасной, когда она в первый раз зарыдала в его кабинете, а он гладил ее по голове и успокаивал. Она же как ребенок, обиженный, пострадавший. Девчонка еще.

Правда, случай с управляющим Сава выбил из равновесия. Девушка просто убила и воскресила! Самому ему не хотелось бы быть на его месте. Но и докладывать о случившемся Ват Йету он не спешил.

Савар все же был законником, начальником влиятельного государственного аппарата. Определенный склад ума людей на таких должностях был самим собой разумеющимся. Нет, Савару не было жалко темную настолько, чтобы не говорить о ней Дереку. Тут было другое.

Когда Сав, будучи еще подростком, читал о темных, он недоумевал: если женщина так мучилась, так страдала, а потом получила в свои руки власть и силу, пусть и очень нестабильную, почему бы ее не использовать? Женщина, ставшая темной, напугана, ее все боятся, бегут от нее как от прокаженной. Тут неудивительно еще сильнее озлобиться. А если с любовью? Если такую женщину пригреть, пожалеть? Как будет проявлять себя ее тьма? Может, тогда она станет послушной и покорной?

Савар тогда прочитал, порассуждал об этом и забыл, и вот теперь эти вопросы снова всплыли. А тут еще и отличный образец для экспериментов. Девочка она прехорошенькая, милая, как куколка, к тому же бывшая рабыня, правда, сейчас ведет себя, будто она высоких кровей, но это же, наверное, перестройка сознания? Боги знают, через что проходит темная при инициации. Но эта… Особая. Контролирует себя. И первый эксперимент, тот самый, в его кабинете, когда она впала в истерику, прошел на ура. Тьма сразу же исчезла, стоило только пожалеть девчонку, проявить обычное человеческое участие.

Как и сегодня. У него удалось успокоить ее снова. И как она после на него смотрела! С тако-ой благодарностью, почти что со слезами на глазах… Обойдется Дерек и без рассказов о ее подвигах, умерщвлении и воскрешении.

Сав смутно подозревал, что Ват Йет может сделать с темной, если узнает подобное, а лишаться такой всемогущей девочки, которая может пользоваться своей тьмой на его благо, ему не хотелось. Справедливости ради, Сав и не думал использовать темную ради своих личных амбиций. А вот устроить ее в свое учреждение, сделать полноправным сотрудником ГУСа… Грандиозные могли бы открыться перспективы, в первую очередь, для государства. Окопалась, допустим, неуловимая шайка бандитов на тракте где-то в отдаленной провинции, сообщил об этом темной, приукрасив немножко действительность, чтобы она как следует разозлилась – и дело сделано. Ни разбойников, ни проблем, и своих людей из подразделений риску подвергать не надо. Почему нет? Вполне реально.

Савар, лежа на постели в гостевых покоях императорского дворца, мечтал. Он может ее даже в жены взять, если потребуется для дела. Да… Она хорошенькая, и даже очень.

Только надо бы с ней еще сблизиться. Она и так ему доверяет, но этого пока мало, да и Дерек кружит рядом, как коршун. Интересно, он тоже думает в том же направлении? И для чего он собирается использовать темную? Очень интересно…

Савар задумался. Надо бы как-нибудь остаться с ней наедине. Посмеяться вместе, поговорить по душам, угостить ее чем-нибудь сладким, например, пирожными из дорогой кондитерской. Девушки такое любят. А потом… Потом претворять планы в жизнь.

Савар как никто другой знал, что ради достижения цели нужно очень постараться. Он знал это, как человек, который с пяти лет каждый день по два часа при помощи своей скудной магии пытался расколоть булыжник. И только через пять лет ежедневных стараний в камне появилась сквозная крошечная дырочка – не толще иглы. Пять лет. По два часа в день.

Уж кто-кто, а Сав знал цену хорошего результата. И мог позволить себе ее заплатить.

Глава 10

Я поворочалась на чужой постели, уставилась в чужой потолок, потянулась чужим телом. Настроение было скверным.

Я очень долго не засыпала, училась заново читать, записывать, с трудом вспоминала какие-то огрызки-мгновения из жизни Йолы. Это было очень непросто.