– Откуда я знаю? – фыркнула бабушка. – Не я вас сюда привезла. Это вас следует спросить, что вам делать.

Мама и папа переглянулись.

Неужели они не сказали бабушке о нашем визите? Неужели у них не было никакого плана? Что же у меня за родители такие?

– Бриет, кладовые почти заполнены, но пшеница…

Женщина заговорила прежде, чем вошла. Она и не думала стучаться, просто ворвалась в квартиру.

Сначала она оглядела нас всех. Потом перевела взгляд на бабушку. И наконец повернулась к папе.

– Да у меня просто нет слов, Атли! Ни одного-единственного слова, – воскликнула незнакомка. – Двадцать два года, – продолжила она, даже не переведя дыхание: у неё явно слов было больше, чем одно-единственное. – Двадцать два года прошло с тех пор, как ты поднялся на старый паром и заявил, что никогда больше сюда не вернёшься. И ведь не обманул. Да-да, ты больше сюда не возвращался и вёл себя так, будто у тебя здесь никого нет: ни мамы, ни друзей, ни обязательств. И вот внезапно ты появляешься… Да у меня просто нет слов!

– Здравствуй, Магнеа, – пробормотал папа, не поднимая глаз.

Магнеа была ровесницей моих родителей. У неё были длинные тёмные волосы, собранные в плотный узел на затылке, и белый фартук. В руке она держала стопку бумаг – похоже, счетов и чеков.

Какое-то мгновение все стояли неподвижно, словно застыли.

– Здравствуйте, – сказала мама и протянула руку Магнеа. – Я Фанней, невестка Бриет. Когда мы узнали о её травме, сразу поспешили сюда, чтобы помогать ей.

Она улыбнулась.

– Помогать? – Магнеа так и не подала маме руку. – Чтоб мне сквозь землю провалиться, если вы хоть как-то помогали Бриет последние двадцать лет. Чтоб мне сквозь землю провалиться! Другим пришлось о ней заботиться. Конечно же, она нам всем в Высотке как мать, и все здесь помогают ей не в службу, а в дружбу. А вы, должно быть, считаете, люди не заметили, как обошлись с Бриет её ближайшие родственники? Мне больше нечего сказать. Но я думаю, само собой разумеется, что нужно дать людям провести праздник без лишних затруднений.

Папа выглядел так, как будто это ему хотелось провалиться сквозь землю.

Герой потрусил в сторону Магнеа и понюхал её. Она посмотрела на него почти с таким же презрением, с каким смотрела на нас.

– И собака тут! – возмутилась она. – Конечно же, вы притащили сюда собаку. Кот ещё мог бы сбежать. Это было бы славно. Огонёк надежды. Но нет, у нас тут собака.

Герой невинно уставился на Магнеа. Я тихонько подозвала его. Вдруг она его пнёт.

– Прекрати, Магнеа, – прикрикнула бабушка. – Покажи мне бумаги, я всё пересчитаю и сообщу, если тут какая-то ошибка.

– А что эти здесь делают, Бриет? – спросила Магнеа, подошла к бабушке и положила руку ей на плечо, как будто бабушка принадлежала ей целиком и полностью. Лично я бы не осмелилась положить руку бабушке на плечо.

Магнеа склонилась над бабушкой и прошептала так отчётливо, что все услышали:

– Хочешь, я их выставлю?

– Магнеа! – бабушка скинула её руку со своего плеча. – С ними я сама разберусь. А ты позаботься о запасах. Поговорим вечером, когда освобожусь от лишних забот. – Она покосилась на нас, словно мы и были те самые заботы, от которых ей предстояло освободиться.

Магнеа посмотрела на меня. Затем перевела взгляд на Инго.

– Ты, – кивнула она брату. – Ты наверняка сумеешь перетаскать мешки с пшеницей. Пошли, поможешь.

Инго растерянно посмотрел на Магнеа, а потом на маму с папой. Никто из них не пошевелился. Бабушка мотнула головой и ясно дала понять, что Инго нужно идти за Магнеа. Тот пожал плечами и вышел из квартиры.

– Хочешь, познакомлю с моим сыном Валом? – послышалось уже за дверью.

– Это самая грубая женщина из всех, кого я встречала, – сказала я. – Что она воображает? Мы здесь на каникулах, и с какой это стати Инго должен работать?

– Это Магнеа, Хранительница запасов, – сказала бабушка Островитянка, покосившись на меня. Она произнесла это так, как будто Хранительница запасов – часть имени Магнеа. – И тебе не стоит ей грубить, если ты, конечно, собираешься ужинать.

– Если тут выдача еды напрямую зависит от того, как Магнеа относится к людям, что ж, нам всем придётся несладко, – простонала мама.

Никто ей не возразил.

Кладовая

Мама пыталась разговорить бабушку. Та сидела за кухонным столом, проверяя бумаги, и отвечала скупо. И всё же маме удалось вытянуть у неё, что сегодня Праздник урожая. Вечером жители Высотки затевали нечто грандиозное.

Я спросила маму, чем мне заняться до вечера.

– Осмотри окрестности, милая, – жизнерадостно ответила она. Они с папой стояли на кухне, наблюдая за бабушкой Островитянкой, которая всё возилась со своими бумагами.

Ладно. Это всё же лучше неловкого молчания в бабушкиной квартире.

Я пошла по коридору к большим окнам на торце дома и выглянула наружу.

Внизу я увидела какое-то движение. Знакомые кудри. Это мой брат Инго, должно быть, освободился от рабского труда у Магнеа, Хранительницы запасов.

– Инго! – крикнула я, но он, конечно же, меня не услышал. Брат шёл в сторону мыса, туда, где, как сказала бабушка, был небольшой шанс подключиться к мобильной сети.

Наверняка бабушка нас разыграла.

Я отвернулась от окна. В коридоре у всех дверей висели таблички – одни с именами, другие со странными надписями типа «Портняжная мастерская», «Общий зал» или «Прачечная».

Едва я успела спуститься по лестнице и пройти в вестибюль, как меня кто-то окликнул.

– Хочешь посмотреть картофельную кладовую?

Я увидела мальчика примерно моего возраста или чуть младше. У него были огненно-рыжие волосы и большие голубые глаза, глядевшие на меня с любопытством. Он был не из тех, кого я встретила у парома, и я этому обрадовалась.

– А что в картофельной кладовой? – спросила я.

– Картофель, – просиял он, как будто мой вопрос не был таким глупым. – Ужасно много картофеля. Хватит всем жителям на целый год.

– Хватит вам на целый год? – повторила я. – Сколько же человек живёт на острове?

– Сто девяносто семь, – ответил уверенно мальчик. – Хотя нет, теперь двести один. Если считать вместе с вами.

– Расслабься, – ответила я. – Нас не нужно считать, мы всего лишь приехали в гости.

– О, – сказал мальчик. – Но…

– Меня зовут Дрёпн. А тебя?

– Ворон, – ответил мальчик.

Странное имя, он совсем не походил на ворона со своей светлой кожей и рыжими волосами.

– Ладно, я хочу взглянуть на эту картошку.

Никогда раньше я не видела действительно много картофеля в одном месте. Так себе зрелище: много картошки! Разве только что на деле это окажется интереснее, чем на словах.

– Чудесно, – сказал Ворон. – Я рад, что ты хочешь стать моим другом.

Кажется, он погорячился. Людям не обязательно становиться друзьями, чтобы вместе любоваться картошкой.

– Я никогда не был на Большой земле. Ты первый друг, неизвестный мне раньше, который у меня появился.

– Неизвестный раньше? – переспросила я.

– Ну да, понимаешь. С тех пор, как я родился, – широко улыбнулся Ворон.

Я не знала, что на это ответить. Он какой-то странный. Поэтому я просто молча шагала рядом с ним к этой самой картошке.

Мы вышли из подъезда, обогнули всю Высотку и подошли к противоположной стороне дома.

– А мы не могли пройти сразу через коридор?

– Да, могли, коридоры сквозные на всех этажах. Но зимой на улице холодно. Поэтому я стараюсь выходить из дома почаще, пока есть возможность.

Я хмыкнула. Тоже мне драма! Остров находится не так далеко от Большой земли, чтобы здесь был какой-то другой климат.

Мы спустились по лестнице в подвал. Затем ещё раз спустились по второй лестнице.

– Где мы? – шепнула я.

– Это гараж. Он под домом.

Я не увидела ни одной машины. Но почуяла странный запах – пахло навозом.

– Здесь, в северной части под Высоткой, идеальное место для картофеля. Холодно!

Я сморщила лоб.

– А где автомобили?

Ворон рассмеялся. Как будто я сморозила глупость.

– На острове сейчас только две машины, – сказал он. – Мы отдали под гараж один из домов в старом посёлке. И если требуется куда-нибудь поехать, мы берём автомобиль по очереди. Но это бывает редко. Разве что если надо перевезти картофель в кладовую.

И тут неподалёку от нас лязгнула большая железная дверь.

– Привет, Бард, – окликнул вошедшего Ворон. – Это Дрёпн, моя новая подруга. Я хочу показать ей нашу кладовую.

Бард оказался маленьким старичком в очках и комбинезоне. На плече он нёс мешок картошки.

– Да, на картофель стоит посмотреть, – оживился Бард. – Вот, отнеси заодно, – добавил он и свалил мешок на руки Ворону. – Это та девочка, которая прибыла на пароме?

Он наклонился и стал меня рассматривать.

– Да, та самая, – сказал Ворон, прижимая к себе мешок, – о которой все говорят.

О! Уже все говорят обо мне! Я не знала, хорошо это или плохо.

– Бард – Уборщик мусора на Острове, – представил его Ворон. Это прозвучало так, словно речь шла о высокой должности. – Без него тут бы всё утопало в грязи и кишело вредителями.

Бард застенчиво посмотрел на свои ботинки, но возражать не стал. Определённо, звание Уборщика мусора было почётным.

– А мы приехали к бабушке, – сказала я.

– Ты какого роду-племени? – спросил Бард и поправил очки на носу.

– Мою бабушку зовут Островитянка… то есть Бриет. – Она эта, как её… Главная по…

Я совсем не помнила, что говорил папа о бабушкиной работе. Что там было написано на двери её квартиры?

У Барда перехватило дух.

– Ты внучка Стража дома?

– Точно, Страж дома! – улыбнулась я.

– Дочка Атли? – спросил Бард и схватился за голову. – Атли вернулся?

Я кивнула.

– Атли вместе со своей семьёй? Чтоб мне провалиться! – выдохнул Бард. – Мне нужно рассказать обо всём Янсине.

И заторопился, чтобы поскорее посплетничать обо мне и о моей семье.

Быть знаменитостью – тяжкое бремя. Не зря все звёзды твердят об этом в интервью!

Может, нам стоит вернуться домой уже завтра? Бабушка нам не рада, ночевать нам негде, и все здесь какие-то странные. Какой смысл оставаться?

– Пойдём, – сказал Ворон, первым зашёл в картофельную кладовую и осторожно опустил мешок на пол.

Он не соврал. В большом тёмном помещении действительно было много картошки. Конечно же, больше смотреть тут было не на что, но такой урожай внушал уважение.

Я сказала об этом Ворону.

Он надулся от гордости, как будто сам вырастил весь этот картофель.

– А что же затевается под вечер?

Глаза Ворона засияли от предвкушения.

– Будет здорово, Дрёпн! Мы все вместе поужинаем в столовой и…

– В столовой? – переспросила я. – Тут есть общая столовая?

– Конечно, здесь есть столовая. Где же ещё нам ужинать?

– Э-э. У себя дома? – предположила я.

– У себя дома мы завтракаем, перехватываем что-нибудь. Но ужинаем всегда в столовой.

Я уставилась на него.

– Но… Почему?

– Представь, если бы в каждой квартире были и холодильник, и плита, – засмеялся он, – сколько бы электроэнергии на это ушло!

Электроэнергия? Я никогда о ней не задумывалась. Главное, что она была.

– А вы разбираетесь в электроэнергии?

– Конечно же, приходится немного, – заговорил оживлённо Ворон. – Однажды мы пытались установить ветряную мельницу на крыше, но сначала её завалило снегом, а потом началась буря и её снесло. На крыше у нас солнечная батарея, но зимой тут совсем мало солнца. А ещё трудно её постоянно чистить от снега. Но это не страшно. Нам нужно не так уж много электричества, и центр энергии за этим следит.

– Вам нужно не так уж много электричества? – повторила я.

Я подумала обо всех моих зарядках.

Я подумала про свет и вспомнила, как папа прожужжал мне уши, чтобы я выключала лампу, когда ухожу.