С этими словами выскочил на площадку, а сквозняк так дверью хлопнул, что весь дом чуть не развалился. Эффектно вышло. Молодец. Чтоб уж наверняка довести бедную рыжулю до припадка.

Через пять секунд я уже стоял перед разъяренным Овеоном.

– Ты совсем стыд потерял?! – набросился на меня он. – Своих девок уже начал в лагерь таскать?

– Я… просто… – промямлил невнятно, потому что даже самому себе не мог объяснить, как умудрился в такое вляпаться.

– Чтобы через пять минут духу ее в лагере не было! Ты меня понял? – командующий был ниже меня на целую голову, но выглядел очень свирепо.

– Не получится.

– Еще как получится. Правила для всех одни. Никаких исключений. Даже для тебя! В Дестине не должно быть посторонних. Никаких мам, пап, старых приятелей и жриц любви! Последних – особенно! – он продолжал меня отчитывать у всех на глазах.

Солдаты не знали, куда деваться, маги делали вид, что ничего не слышат, зато остальные джинны угорали, не скрываясь. Я им устрою разгон!

– Здесь могут находиться только те, кто служат! И их барахло!

– Ну, – протянул неуверенно, – она как бы и есть мое барахло. Я ее купил. В Кемаре. Между прочим, дорого.

– Хельм, ты точно спятил. Тебе мало бесплатных баб, которые на тебя вешаются, так ты теперь еще их и покупать начал? – Овеон рокотал, как разъяренный вулкан. – Властелин, хренов! Барин, мать твою!

– Так вышло, – насупился я.

– Вышло у него! Значит, так, феодал ты недоделанный, гроза крепостных девок, три дежурства. Вне очереди.

Ну все. Теперь точно новая кликуха будет. Джинны мне такое не спустят, будут глумиться, пока не надоест.

– Да хоть пять, – буркнул себе под нос. Терпеть не могу, когда меня отчитывают! Молчал только из-за уважения к командующему. Резкий мужик, но правильный. Да и нагоняй, если честно, я заслужил. Но все равно неприятно. – Отдежурю.

– На кухне, Хельм! На кухне! Будешь чистить картошку, мыть баки и объедки за остальными убирать! И не дай Бог я узнаю, что ты себе опять помощников наколдовал! Навсегда за кухней закреплю! Понял?! Руками будешь работать, если головой не научился.

– Да какая кухня? – этого я точно стерпеть не мог. – Я, между прочим, дольше всех у Барьера служу!

И это чистая правда. Не два, не десять, и даже не сто лет я провел в этом месте, защищая мир от тварей. А меня хотят заставить картошку чистить!

– Вот именно из уважения к твоим заслугам закрываю глаза на твой пролет и ставлю всего три дня! Есть вопросы?

Вопросов не было. Вернее, был. Один.

– Браслеты все еще горят, – поднял руки, демонстрируя побагровевшую кожу, на которой местами образовались ожоговые пузыри.

Овеон смерил меня свирепым взглядом и, наконец, отключил эти орудия пыток.

– Сам виноват! Долго шел!

Знаю, что долго. Торговался, мать его. Рабовладелец, хренов.

– Зачем вызвали? – я потер запястья, убирая последствия призыва.

– Прорыв большой у Вдовьего Озера. Лифар их пока держит, но тварей много. Мы выступаем. Маги и пехота идут напрямую. А ваша четверка пусть идет с севера, ищите ту тварь, которая остальных из Запределья вытягивает.

– Понятно, – коротко кивнул ребятам, и те отправились следом за мной.

Нам предстояла сложная работенка.

Глава 3

Едва за мерзавцем захлопнулась дверь, как у меня подкосились ноги, и я просто свалилась на пол. Едва дыша, боясь пошевелиться, не веря, что все это происходит на самом деле.

Еще утром я была самой счастливой девушкой на свете, а сейчас сидела на полу, как побитая собака, и затравленно прислушивалась к удаляющимся шагам… своего хозяина.

Меня продали!

Просто так, как ненужную вещь! Как козу. Привели на рынок и отдали тому, кто больше заплатил!

И кто продал?! Родные! Бабушка, дед. Отдали, не моргнув глазом. Но хуже всего то, что они всегда хотели так поступить. Растили, смотрели мне в глаза и прикидывали, сколько смогут выручить за живой товар. За найденыша! Теперь понятно, почему вчера она так настаивала, чтобы я все сделала до поездки в город. Она знала, что я уже никогда не вернусь домой, и ей придется все делать самой.

За что они меня так ненавидели? Или не было ненависти? Просто отношение как к товару, который надо вырастить, проследить, чтобы никто не попортил раньше времени, а потом продать?

Черт, я продолжала думать о них как о бабушке и дедушке, а ведь они даже не родные. Я – найденыш.

В моей жизни хоть что-нибудь настоящее было?

Кое-как поднялась. Ноги дрожали. Сердце грохотала неистово, колоколом гремя в висках. О прошлом можно погоревать и потом, а сейчас надо решать, что делать дальше. Как-то выбираться из этой передряги. Спасаться от НЕГО.

Маньяк проклятый! Это что у человека в душе творится, если он идет на рынок и покупает другого человека, словно безвольное животное? И ведь денег сколько выложил! На пять тысяч золотых можно всю жизнь прожить припеваючи, ни в чем себе не отказывая.

Снова горький укол в груди. На это бабка с дедом и рассчитывали. На долгую безбедную жизнь. Без меня. Я им не нужна. Я никому не нужна.

Не думать. Не вспоминать. Не оборачиваться.

Никто не позаботится обо мне, кроме меня самой.

Я осторожно подошла к окну и, немного сдвинув в сторону занавеску, аккуратно выглянула на улицу.

О, Боги! Что это за место?

Здесь все серое. Безликие здания, тяжелое низкое небо, площадь под окнами.

Перед домом собралась внушительная группа людей. Я пробежала взглядом по толпе, с нарастающим беспокойством отмечая, что большая часть собравшихся – это мужчины в военной форме. Суровые и не очень.

А что если меня притащили на потеху им?! От одной этой мысли подурнело. Голова закружилась, и мне пришлось вцепиться в подоконник, иначе бы снова оказалась на полу. Я развлечение для всех? Или он оставит меня только себе?

Нашла среди них негодяя, что меня купил и притащил сюда, как козу на веревке. Он стоял вполоборота к окну, уперев руки в бока, и разговаривая с каким-то человеком, который, судя по всему, выше рангом и жестко его отчитывал.

Мой новообретенный кошмар был высоким и здоровенным, как бизон. Волосы до плеч темные, как смоль. Ястребиный хищный профиль. В каждом повороте, в каждом движении сила сквозит, уверенность.

Он будто почувствовал, что я смотрю. Замер на мгновение, а потом резко глянул через плечо, безошибочно находя нужное окно. Я тихо пискнула и отскочила в сторону. Зажала себе рот руками, чтобы удержать истошный крик, рвущийся наружу.

Я не хочу здесь находиться! Я не хочу быть ничьей невольницей! Я хочу уйти отсюда. Хочу домой! Проклятье. Да у меня и дома нет. Если вернусь, то предприимчивая бабка еще раз продаст.

Едва утихшие слезы снова ручьями покатились по щекам, и я не могла с ними бороться. Кругом западня. Я одна, и никого нет на моей стороне. Мне было страшно. До такой степени, что хотелось забиться в угол, спрятаться и ждать, когда кто-нибудь спасет, вытянет меня из этой пучины.

Голоса под окнами стихли. Я снова аккуратно выглянула и убедилась, что воины уходят, и мой хозяин вместе с ними.

Это мой шанс. Надо бежать!

Я бросилась к двери, дернула ее что есть силы, но внезапно оказалась отброшенной к стене. Снова осторожно подкралась и попробовала выйти еще раз. Результат тот же: мгновение – и я в другом конце комнаты. Что-то отшвыривало меня, как никчемного котенка.

Магия.

Я всегда мечтала познакомиться с кем-то, кто умеет творить чудеса. Познакомилась. И мне это совершенно не понравилось. Зато теперь стал ясен смысл поговорки: бойтесь своих желаний, они могут сбываться. Мои желания и мечты исполнялись наперекосяк. Наверное, судьба собрала весь хлам, все мученья в один мешок и торжественно вручила мне его при рождении. Иначе чем объяснить вот это все?

Дальше было несчетное количество попыток вырваться из комнаты. Я билась, как птица в клетке, но ни дверь, ни окна не поддавались. Я не могла выйти, не могла сбежать, оставалось только сидеть и покорно ждать возвращения голодного чудовища.

Впервые в жизни я ощутила ненависть. Черную. Настоящую. Сконцентрированную на одном человеке. Мне нужно было обвинить кого-то в том, что мой мир сломался, разлетелся на осколки, и я выбрала его.

Я ненавижу его! И никогда не сдамся! Буду сражаться, чего бы мне этого ни стоило.

Сбегу! Найду способ выбраться из этой западни. Найду способ вернуть себе свободу.

***

К вечеру я совершенно выбилась из сил. Все мои попытки вырваться на волю из этой проклятой комнаты с треском провалились. У меня даже слезы закончились – все выплакала, пока давилась собственной беспомощностью и отчаянием. Осталась только пустота. Апатия. Потому я не придумала ничего лучше, кроме как сесть в углу, привалившись спиной к стене, и гипнотизировать несчастным взглядом окно, за которым медленно догорало блеклое солнце, и тусклый закат невыразительно разливался по небосводу.

Наверное, я задремала. Потому что стены вокруг меня растворились, стали прозрачными, и я оказалась в родной деревне.

Мне снился дом. Тропка между грядками, которые я вчера полола. Я шла по ней в длинном белом платье. На голове – венок из одуванчиков, в руках – букет нежно-розовых лилий. Настроение такое легкое, воздушное, что, кажется, стоит руки в стороны раскинуть – и взлетишь.

На пороге дома меня встречала бабушка. Как всегда хмурая. Губы недовольно поджаты, брови в одну линию сошлись на переносице. Я давно привыкла к тому, что она всегда неласкова.

– У нас гости, – ее голос раздавался словно через пелену.

– Какие?

– Сейчас увидишь, – и кивнула, чтобы я шла следом.

Я поднялась по ступеням в привычный дом, но немного притормозила на пороге, пытаясь понять, откуда взялось это тревожное ощущение, которое ползло по рукам, мурашками забиралось по шее, заставляло ежиться.

В маленькой комнатке стоял гость. Один. Такой высокий и широкоплечий, что казалось, будто все остальное становится рядом с ним меньше. Я посмотрела на него испуганно и тут же попятилась, отступила бабке за спину, инстинктивно ища защиты у родного человека. Но вместо того чтобы помочь, она с необычайной силой схватила меня и швырнула к его ногам.

– Что происходит?! – я кричала. Меня никто не слушал.

Мужчина пригоршнями выкладывал из карманов монеты и ссыпал их на стол, а бабка с дедом чуть не в драку их пересчитывали.

– Что это такое? – я снова кричала, но с губ срывался едва слышный писк.

– Плата, – холодно отозвался незнакомец.

– Вы что-то купили?

– Тебя, – он обернулся ко мне, и в его глазах расплывалась бездонная тьма.

Я дернулась и одновременно с этим открыла глаза. Обвела испуганным взглядом помещение, пытаясь понять, где нахожусь. Странная комната. Незнакомые очертания предметов. За окном ночь.

Сон был жутким, а реальность еще ужаснее. Из сновидений хотя бы можно вынырнуть, а куда деваться от того, что окружало меня, затягивало, словно зловонная трясина?

Где-то внизу зловеще скрипнула дверь.

От страха у меня пересохло во рту. Я сидела ни жива ни мертва, сжимала кулаки так, что ногти до крови впивались в ладони, и слушала, как тяжелые шаги раздаются на лестнице, поднимаясь все выше и выше. Кто-то зашел на второй этаж. Остановился. А потом не спеша направился к моей темнице.

Только не кричать! И не рыдать! Я поднялась на ноги, расправила плечи, пытаясь сохранить хоть каплю достоинства. Не хочу закончить свою жизнь в соплях и мольбе о пощаде. Не дождется!

Когда ручка двери медленно опустилась, я забыла как дышать, вжалась в стену, мечтая провалиться в нее, сквозь нее, оказаться в другом месте, где не будет этого кошмара.

Дверь распахнулась. В проеме, тускло освещаемом коридорным светильником, появилась громадный темный силуэт. Не обращая на меня внимания, он шагнул внутрь. В потемках я едва различала, как он расстегивает пуговицы и медленно снимает рубашку.