Стыдно признаваться самой себе, но еще никогда в жизни мне не доводилось так вкусно завтракать. Бабушка готовить не любила и не умела. Дед вообще никогда к печке не подходил. Да и не из чего было особо готовить. Моркови и свеклы в огороде надергаешь – вот и ужин. Из мяса – только обрезки, которые соседи продавали после того, как козла вонючего зарубят. Еще были куриные головы, да лапы, иногда требуха всякая. Свинину – только издали видала, про говядину – вообще молчу. Такое мясо нам было не по карману, а родственники были слишком ленивы, чтобы самим выращивать теленка.

Поэтому я ела. Запретила себе думать о дальнейшей судьбе и уплетала за обе щеки, да так, что только треск стоял.

Боги, как же вкусно!

При этом не забывала краем глаза наблюдать за хозяином, который непринужденно перемещался по комнате, поправлял кровать, наводил порядок, делая вид, что меня в комнате нет.

Маленькие темно-бордовые ягодки оказались такими сладкими, что я от удовольствия прикрыла глаза. Не знаю, что это такое, но на вкус – просто божественно!

– Это виноград, – раздался спокойный голос совсем близко.

Открыв глаза, я обнаружила, что джинн уже сидит напротив меня и лениво подкидывает по одной ягоде, ловя их ртом.

Аппетит тут же пропал. Я аккуратно отложила вилку в сторону, вытерла лицо салфеткой и выжидающе уставилась на невозмутимого Хельма.

– Все? Готова разговаривать?

– Готова, – голос не слушался, звенел.

Он кивнул, и со стола тут же все исчезло, вызвав у меня глухое разочарование. Верните ягоды!

– Итак, ты, наверное, задаешься вопросом, зачем я тебя купил…

Еще как задаюсь.

В ответ лишь настороженно кивнула.

– Просто так.

Да, конечно! Охотно верю.

– Я просто не хотел, чтобы тебя купил какой-то старый извращенец.

Естественно. Что со старого извращенца взять? Скучно! Молодой извращенец гораздо лучше!

Видать, лицом я совсем не владела, потому что Хельм нахмурился, впившись пронзительным взглядом в мою пунцовую физиономию.

– Ты вообще не о том думаешь.

– Можно подумать, тебе известны мои мысли.

– У тебя на лбу все написано. Ты считаешь меня маньяком, питающимся кровью юных девственниц, попутно измывающимся над ними в постели.

Черт, что ж он такой прямолинейный? Нельзя же так! Я же девочка! Я смущаюсь!

Давясь мучительным стыдом, я почувствовала, как горячий румянец заливает сначала шею, потом щеки, а потом доходит до кончиков волос.

– Ой, беда, – протянул Хельм, качая головой, – давай проясним. Я вообще не помню, как оказался в этом поганом Кемаре. И у меня точно не было цели заиметь себе обузу в виде перепуганной девчонки. И твоим хозяином я стал по чистой случайности. Потому что… – он замялся, – потому что пожалел. Ты мне не нужна. Совершенно. И я не собираюсь тебя использовать ни по одному из тех назначений, которые ты себе выдумала. Поняла?

Красиво говорил. Уверенно. Только после того, как меня продали собственные родственники, я перестала верить чьим бы то ни было словам. И уж тем более не собиралась верить «случайному» хозяину.

– Я тебя отпущу.

– Когда? – тут же задала встречный вопрос.

– Не сейчас, – уклончиво ответил он, отведя взгляд в сторону. Что и требовалось доказать. – Чуть позже, но точно отпущу. Веришь? – снова посмотрел. В этот раз с надеждой.

Я замялась. Очень хотелось выкрикнуть «нет!», но вместо этого тихо прошептала:

– Верю.

Хельм удовлетворенно кивнул и поднялся на ноги:

– Вот и славно. А сейчас мне надо уйти, – похоже, он посчитал разговор исчерпанным. – Пойду получу еще один нагоняй за то, что притащил тебя сюда, и попробую добиться, чтобы выделили дополнительную комнату. Не скучай, – махнул рукой и бодро направился к двери, и через секунду я снова осталась одна.

Конечно же, я не поверила ни единому слову нахального джинна и при первой же возможности собиралась сбежать. Уж лучше так, чем ждать какого-то призрачного освобождения и надеяться на его порядочность.

Глава 4

– Оклемался? – по-деловому спросил Овеон, когда я пришел в штаб.

Он как раз расставлял на макете долины новые метки. С тех пор, как ведунья начала наводить порядок у Барьера, картина существенно изменилась. Столбы, которые она починила, теперь были отмечены голубыми звездами, часть черных пятен вблизи них безвозвратно исчезла. Когда Ксана вернется, мы попытаемся добрать до остальных деларов и так же накачать их энергией под завязку.

Возможно, тогда ситуация станет исправляться, и Вдовье Озеро – самое большое черное пятно на карте – потеряет свою силу. Семьдесят процентов прорывов происходит именно возле него. Там грань настолько тонка, что твари раз за разом пробиваются к нам. Сначала вылезает какая-нибудь зараза, которая способна поддерживать разрыв с нашей стороны. Прячется, маскируется так, что не найдешь, и начинает выкачивать остальных.

Как раз отловом такого первопроходца я вчера и занимался. Это оказался прядильщик, причем не один, а сразу трое. Они притаились на востоке от Вдовьего Озера, распластавшись на дне маленьких луж, и помогали своим сородичам разрывать пространство.

– Да что со мной может случиться? – я равнодушно пожал плечами.

– Порой ты слишком беспечен, – командующий недовольно покачал головой, – в этот раз тебя хорошо приложили. Я думал, тот прядильщик тебе кишки выпустит.

– Я должен был прикрыть ребят.

– Твои ребята – здоровенные бизоны, которые не нуждаются в защите. Они сами должны всегда быть начеку, а не хлопать клювами и не прятаться за тобой.

– И это мне говорит человек, который в одиночку бросился на целую свору мильганов, лишь бы вывести своих людей из пятна.

Овеон только крякнул. На мои слова ему нечего было возразить.

– Ты не бессмертный, джинн. Когда-нибудь твоя безрассудная отвага закончится плохо.

– Надеюсь, это будет нескоро, – я только ухмыльнулся, чем вызвал очередной недовольный рык командующего, – я еще собираюсь повоевать вдоволь.

– Дождёшься, Хельм. Закреплю тебя за кухней. Навсегда. Будешь котлы натирать да посуду драить.

– Мне и недели хватит. Или, может, вы передумали? Может, без наказания обойдемся?

– Мечтай больше! Наглец! – Овеон снова одарил меня возмущенным взглядом. – Додумался тоже! Притащил свою девку в лагерь.

– Она не моя…

– Не твоя? А чья тогда? Может, для коллективного пользования ее привел?

– Ладно, моя, – пораженчески развел руками, – это вышло случайно. Я проснулся в Кемаре…

– Как тебя туда занесло?

– Не спрашивайте. Не знаю, – усмехнулся я, – честно пытался вспомнить и не смог.

– Допрыгаешься ты у меня, Хельм. Ох и допрыгаешься, – снова крякнул командующий.

– В общем, проснулся, осмотрелся, – продолжал я, – и решил на пять минут заскочить в торговый дом. Посмотреть, может, что интересное продают.

– И купил девчонку. Молодец.

– Ее, между прочем, продавали как девочку-драконида.

Тут командующий впервые искренне удивился:

– Драконид? Серьезно? Настоящий?

– Да нет, конечно. Обычный человек. Какие-то забулдыги нашли ее на берегу Лазоревого Озера, ну и решили, что она именно такая. И вместо того чтобы, как полагается, отнести найденыша в приют, они оставили ее себе, чтобы вырастить на продажу.

Овеон брезгливо сморщился.

– Вот твари.

– Я так же подумал. Жалко было девочку, но покупать ее не хотел. Даже собирался уходить, потому что браслеты горели. А потому услышал, как мужики ее обсуждают, ну и в общем… вот… купил.

– Спаситель хренов, – насмешливо хмыкнул он, – уж не тебе прекрасных дам от мужского внимания спасать. Не тебе. Еще неизвестно, где бы она целее осталась.

– Не смешно, – угрюмо посмотрел на веселящегося Овеона.

– Никто и не смеется, Хельм. О твоих похождениях можно легенды слагать.

– Преувеличиваете. Я скромен, как мальчик из монастыря.

– Это потому, что тебе здесь развернуться негде, – он явно забавлялся, бессовестно пользуясь тем, что старше по званию, и я не могу просто взять и заткнуть его. – Тебя же вообще нельзя с поводка спускать.

– Между прочим, джинны – однолюбы, – напомнил ему прописную истину, – как только появляется та самая, мы забываем остальных.

– Угу, и поэтому стараетесь как можно больше девок попортить до того момента, как та самая появится и посадит под замок. Знаю я вас, – он только рукой махнул, а потом вздохнул горестно. – Так что недолго бедной овечке от одиночества страдать.

– Я не трону ее. Никогда. Она такая… такая…

– Особенная? – подсказал командующий.

– Жалкая. И несчастная.

– Надо же какой. Спасти спас, а утешать не собирается, – Овеон теперь долго не уймется, будет подкалывать при каждом удобном случае, – как хоть зовут бедолагу?

– Киара.

Красивое имя. Мне понравилось. И волосы понравились – рыжие, как хвост лисицы. И глаза тоже красивые – голубые, светлые. Странное сочетание, обычно все рыжие, как ведьмы, зеленоглазые, а у этой не глаза – озера.

Возможно, Овеон в чем-то и прав.

Я раздраженно снял с карты одно чёрное пятно – эта лужа исчезла, когда прядильщиков на тот свет отправили.

– Вообще-то я по делу пришел. Хочу разрешение получить на еще одну комнату. Для нее. Вместе нам жить точно не стоит. Неудобно.

– Переживете. Ты ее притащил, ты ее и устраивай. Лишних комнат в Дестине нет. Все на учете, готовы принять новобранцев. Если хочешь, можешь отвести ее в казармы. Там, может, найдут лишнюю койку.

Казармы? Э, нет. Такой расклад нам точно не подходит.

– Может, есть еще какие-то варианты? – поинтересовался без особой надежды.

– Нет вариантов. Ни единого. На что ты рассчитывал, приводя ее с собой в военный лагерь? На то, что хоромы дадут? Здесь есть место только для тех, кто полезен. Так что, увы, – он отказал без малейшего колебания, даже не поморщился, – ты же джинн, придумаешь что-нибудь. А вообще мне непонятно, почему ты не отпустил сразу после покупки, раз такой добрый?

– Смысла в этом не было. Ей бы даже из города не дали выйти. Родственнички бы снова поймали и по второму кругу продали. Поэтому пришлось взять с собой.

– Ну раз пришлось, то терпи. Сам виноват.

***

– Сам виноват, – бурчал себе под нос, возвращаясь обратно.

Кто же знал-то, что я на самом деле такой жалостливый и не могу пройти мимо сирот и убогих? Хотя, если вспомнить, то я всю жизнь котят всяких из помоек вытаскивал, зверье у браконьеров забирал и выпускал на волю. Но это же не зверье! Это девчонка! Хоть и рыжая, как лиса.

Со зверюшками проще. Накормил, напоил, за ухом почесал, цепь обрубил и все. Они счастливы, я счастлив, и все свободны. И никаких обязательств.

А с рыжей что делать? Ладно, с пунктом «накормить» я справился. Джинн, как-никак. А дальше что? Ее же так просто не отпустишь. Куда она пойдет? С дорогим родственникам, чтобы еще раз продали? Или развлекать забулдыг в какой-нибудь дыре?

Тут же рыжая перед глазами возникает, и я понимаю, что не хочу для нее такой участи.

Может, у нее еще кто есть? Кто-нибудь не такой мерзкий? Дальние родственники? Снова одернул себя. Ну какие родственники! Ее на берегу нашли, брошенную нерадивой мамашей.

Может, друзья? Ну хоть кто-то должен быть, кому на нее не наплевать?

Я ни черта о ней не знал. Мне не хватало данных, чтобы делать выводы и планировать дальнейшие действия. Похоже, нам надо сесть и обстоятельно поговорить. Обо всем. Обсудить ее положение, дальнейшие перспективы, и не так скомкано, как это произошло утром, а серьезно, по-взрослому. Даже несмотря на то, что она боится меня до одури.

Я прекрасно видел, как рыжую утром перекосило, стоило мне только подняться с кровати. Такое ощущение, что она только и ждала, когда наброшусь, вздрагивала от каждого движения. Я уж не стал лезть к ней с разговорами, с долгими бесполезными объяснениями и прочей чепухой. Не поверит. Никто бы на ее месте не поверил. После того, что с ней произошло, будет чудом, если она вообще когда-нибудь кому-нибудь начнет доверять. И уж точно это будет не мужик, который купил ее на невольничьем рынке. По-моему, она даже расстроилась, что я ночью копыта не откинул. Добрая девочка. Хотя с чего ей, собственно говоря, быть доброй?