Мы быстро шагаем по асфальтированным дорожкам. Останавливаемся у большого углового дома из красного кирпича. Невысокий забор из профнастила, калитка со странными иероглифами. Во дворе ухоженный садик. Цветут сливы и яблони, зеленеет газон. На задней стороне двора стеклянная теплица и еще одно небольшое строение. Собаки во дворе нет.

Шкуратов, засунув руки в карманы джинсов, обходит забор с правой стороны.

– Машина матери во дворе. Значит, еще никуда не уезжала, – задумчиво произносит он.

Нам навстречу по улице идут две женщины в странных черных платьях и черных платках. Подобное платье было на Таисии, когда она пришла ко мне на квартиру.

Мы со Шкуратовым переглядываемся. Чтобы не вызвать подозрений, присаживаемся на самодельную лавочку у соседнего дома.

Женщины проходят мимо нас. С другой стороны улицы тоже идут люди. Все в черном. Женщины в черных платьях и платках. Мужчин не видно.

– Черная месса? – морщится Шкуратов. Достает пачку сигарет.

– Прямо у нее дома? – беру у него сигарету я.

– Посидим еще немного.

– Посидим.

Мы прикуриваем и делаем вид, что беседуем.

Женщины все идут. Мне уже начинает казаться странным такое стечение дам почтенного возраста.

– Скоро начнется чтение… – слышится откуда-то справа. – На чтение нельзя опаздывать. Сегодня мы сольемся с душами усопших.

Я осторожно поворачиваюсь. Две пожилых женщины беседуют между собой.

– Они собираются прямо в доме у матери Феликса? – удивляюсь я.

– Может, сегодня какой-то особый день? – почесывает заросший щетиной подбородок Шкуратов. – Я насчитал тринадцать человек.

– У мамы Феликса вечеринка?

– Слишком мрачно для вечеринки.

– Давай зайдем во двор? – предлагаю я.

– Мы не женщины.

– И что? Приткнемся где-нибудь в углу и послушаем.

– Чуть позже.

Мы ждем еще десять минут. На улице пусто.

– Похоже, все приглашенные уже в доме, – подводит итог нашего странного ожидания Шкуратов. – Настала наша очередь.

Нам везет – калитка открыта. Как ни в чем не бывало, мы идем по дорожке к главному входу. Дверь, ведуща в дом, надеждно заперта.

– Надо заглянуть в тот странный домик, – указывает на строение рядом с теплицей Шкуратов.

 Толкает плечом двойные двери с цветной мозаикой, и мы оказываемся в странном месте. Высокие сводчатые потолки, неяркое освещение. Холл ведет в просторную гостиную у камина. Везде горят свечи. Они повсюду – на полу, на лестнице, ведущей на второй этаж. В центре комнаты стоят два длинных угловых дивана из черной кожи. Диваны образуют квадрат, в центре которого небольшой столик из кованого стекла. Разглядеть, что на столике, нам не удается. А вот места на диванах почти все заняты.

Дамы почтенного возраста разливают чай из черного чайника в черные сервизные чашки с блюдцами. Откуда-то сверху льется органная музыка. Со стороны все выглядит, как чаепитие, только в черном цвете. Чай пьют с удовольствием. С каждым глотком на лицах присутствующих все меньше напряжения. Их окутывает какое-то лишь им одним понятное умиротворение.

На лестнице появляется женщина. Она в длинном алом платье, точь в точь, как у Таси. В руках она сжимает книгу в черном кожаном переплете. На обложке выбиты точно такие же странные иероглифы, как на калитке.

Волосы женщины, когда-то каштановые, а теперь подернутые сединой, собраны в гладкий пучок. Она надевает на голову красный шелковый капюшон и спускается к своим подопечным.

– Это Адина, мать Феликса, – шепчет мне на ухо Шкуратов. Я понятливо киваю.

Гостьи, все как одна, ставят чашки на длинный узкий столик. Поднимаются со своих мест и низко кланяются.

Короткий кивок головой – и женщина занимает место у камина. Без всяких предисловий начинает читать странные стихи на непонятном языке.       Через некоторое время одна из гостий наклоняется к журнальному столику. У нее в руке некое подобие курительной трубки. Она что-то поджигает.

«Наверное, благовония», – мелькает догадка в моей голове. Вспоминаю, что в обычном храме на богослужениях священники тоже используют благовония.

Горящая трубка передается по кругу. Женщины берутся за руки.

– Усопшие души, придите к нам! – резко восклицает хозяйка дома.

– Придите! Придите! – повторяют за ней следом гостьи.

Они вдыхают благовония и начинают покачиваться в такт органной музыке. Нестройный хор голосов вторит странным молитвам хозяйки дома.

Эффект диффузии заставляет нас озадаченно переглянуться – это не благовония. Гостиная благоухает марихуаной.

– Так, хватит с меня концертов, – бормочет Шкуратов. – Идем, пора вызывать группу захвата.

Никем не замеченные, мы выбираемся из дома.

– Просто мечта, а не свекровь, – нажимая на кнопки в телефоне, фыркает Шкуратов. – Кружок «Умелые ручки» для пожилых дам, вашу мать! Щас всех повяжем! Пятнадцать суток ареста за употребление марихуаны у себя дома дамочке обеспечено. А если найдем у нее траву, там и до суда недолго. Посмотрим, что хозяйка этого странного бомонда будет рассказывать мне на допросах!

К дому подъезжает микроавтобус со спецназом.

Засунув руки в карманы джинсов, я с интересом наблюдаю, как со двора по очереди выводят обкуренных бабушек с испуганными глазами. Даже представлять не хочу, какому обряду бы подвергла Таисию мама Феликса. Достаточно уже и песнопений с марихуаной.

– Вы за все заплатите! За все! Ваши действия не останутся безнаказанными! – слышатся крики матери Феликса.

– Лучше волнуйтесь, чтобы ваши действия не расценили, как подходящие под уголовное наказание, – презрительно фыркает Шкуратов. – Если у вас дома найдут наркотики, вам не отвертеться. Пойдете под суд за хранение и сбыт. А вот вашим гостьям, как минимум придется заплатить штраф за курение марихуаны.

– Михаил Владимирович! – прерывает нас один из спецназовцев. – Там на заднем дворе в стеклянной теплице целая плантация конопли. И еще странное строение, похожее на часовню.

– Надо же. Такие милые старушки… – растерянно разводит руками водитель микроавтобуса. – Никогда бы не подумал, что они занимаются оккультизмом…

– Очень милое хобби у вас, Адина, – посматривая на мать Феликса, ухмыляется Шкуратов. – Садоводничать любите?

– Это не ваше дело!

– Как же, не наше? Вот ежели бы вы лук и морковку выращивали, не наше было бы. А у вас конопляная плантация.

– Это сорняки! В теплице давно ничего не растет! – в отчаянии выкрикивает хозяйка дома.

– Ну, а гостей своих, вы для чего опоили и обкурили?

– Вам не понять, для чего. Это ритуал! Приобщение!

Шкуратов листает книжку в черном переплете.

– С падшими душами, значит, общаетесь? Оккультными науками занимаетесь?

– Да! Я экстрасенс! Очень сильный, между прочим! Не советую вам…

– Ладно, поехали. В участке мне расскажете про свои способности.

– Миша, можно и мне с вами? – подхожу к Шкуратову я. – Пожалуйста. Я все равно не смогу больше ни о чем думать.

– Ладно, поехали. Свидетелем пойдешь. Только, чур, никаких вопросов не задавать.

– Договорились.

В полицейском участке из-за привезенных старушек настоящий балаган. Мало того, что они ведут себя странно – то плачут, то смеются, – так еще и мест в коридоре не так много.

– Слушай, Шкуратов, бабулям предлагаю штраф выписать и отпустить, – морщится следователь. – Они все равно не в себе. А вот Йоффе придется оставить для допроса.

– Для допроса? – щетинится Шкуратов. – Она у нас задержится надолго, мой дорогой друг Вениамин! У нее конопляная плантация на заднем дворе! И оккультное строение, очень похожее на часовню!

Допрос длится два часа. Выводы неутешительны – мать Феликса Йоффе ничего не знает о проданных отелях. И ей непонятно, отчего на ее родного сына наговаривают непонятно что. По правилам семьи он обязан жениться на непорочной девушке и привести ее в дом к матери.

– У моего сына не может быть ребенка! Не может, понятно вам?!

– А какому странному обряду должны были подвергнуть Таисию? Опоить странным чаем и принять в ваше женское сестринство?

– Вас не касаются тонкости оккультной науки!

– Очень даже касаются! Пять лет назад погибла девушка! С ней был тесно связан ваш сын! Настолько тесно, что до сих пор воспитывает ее сына! Ребенка, нигде не зарегистрированного! И мы очень хотим знать, почему Дину похитили!

– Мне нет дела до какой-то Дины! А про ребенка я впервые слышу!

– А про Дину, значит, не впервые? – скрестив руки на груди, щетинится Шкуратов.

– Не впервые, да! У моего сына были с ней отношения! Но я сразу сказала ему – нет! Союз с порочной девушкой невозможен!

Я сжимаю кулаки. Порочной моя сестра точно не была.

– Зачем же ее тогда похитили?! Заставили родить ребенка?! – рычит Шкуратов.

– Мне ничего неизвестно про похищение! Еще пять лет назад Феликсу было сказано твердое «нет» насчет вашей Дины! В случае женитьбы он терял все привилегии, включающие владение отелями! А ребенок вне брака – это вообще нонсенс! Такой ребенок не имеет права на существование!

– Мне кажется, Адина, это ваш притон со всеми вытекающими последствиями не имеет никакого права на существование. И вы сама вряд ли выйдете отсюда в ближайшее время, – приподнимает бровь следователь Вениамин. – Еще раз спрашиваю, где Феликс?

– Еще раз отвечаю – он в одном из отелей!

– Отели проданы две недели назад!

– Это бред! Феликс не мог продать отели без моего ведома!

– Получается, что мог, – с усмешкой посматривает на нее Шкуратов. – Вопрос в другом. Куда он отправился со всеми средствами?

– Хотите сказать, что он сбежал?! Мой сын никогда бы так не поступил.

– Видимо, вы его недооценили. Потому что был кто-то дороже вас. Подозреваю, что этот кто-то – маленький мальчик по имени Эрик. Феликс планировал усыпить вашу бдительность, приведя Таисию на странный оккультный обряд. А потом он собирался исчезнуть. Вместе с мальчиком и своей будущей женой. Его план сорвала сама Тася. Она выпрыгнула из машины по дороге к вам в гости. В любом случае, со вчерашнего дня Феликс Йоффе объявлен в федеральный розыск. На будущее – советую вам сотрудничать со следствием. Иначе никакие оккультные знания не помогут вам скосить срок за хранение наркотиков.

Адина смотрит на нас с ненавистью и отчаянием. Видимо, ей действительно нечего сказать. Ее сын сбежал с денежками, полученными от продажи отелей.

– Идем, Афинский, – кивает мне Шкуратов. – Она больше ничего не скажет.

Мы выходим из кабинета следователя. В коридоре уже не так много дам преклонного возраста. Видимо, кого-то уже успели забрать родственники. Судя по очереди в дамскую комнату, их понемногу начинает отпускать от чая и марихуаны.

У входа в участок Шкуратов достает сигареты.

– Мы просто обязаны найти Феликса, – отказываясь от предложенной порции никотина, устало произношу я.

– Найдем. Утром придет ответ по запросу насчет его банковских карт и счетов. Возможно, нам удастся отследить его передвижение, – выпуская колечки дыма изо рта, отвечает он.

Я чувствую себя жутко разбитым. У меня был тяжелый день. В голове сумбур, а сердце тоскует по Тасе. Кажется, надо взять небольшую паузу и позволить следствию заняться поисками Феликса.

Глава 22. Таисия

Я захожу в квартиру. Стягиваю с ног кеды. Снимаю кардиган. Размышляю о доме, который сгорел дотла. Когда Феликс появился в моей жизни, я думала, что в его лице приобретаю защитника. А, оказалось, получила монстра, который угрожает моему физическому и душевному благополучию.

Увы, мне некому жаловаться. Ира может в лучшем случае напиться со мной от безысходности, а мама… она итак слишком много из-за меня переживает.

Заглядываю на кухню и с удивлением обнаруживаю там Иру и Демида.

– О, приветик, – удивленно вытягиваю шею я. – Тебя каким ветром занесло? Не уж то весенним?