Прислонившись плечом к ограде, наблюдаю за тем, как няня приседает и делает бросок. Движения плавные, а тело гибкое. Не думаю, что баскетбол – это ее спорт, несмотря на рост. Он для нее грубоват.

Мяч ударяется о щит на двадцать градусов левее, чем нужно, и возвращается к ней, отскочив от площадки.

Запихав записку в карман, медленно иду, наблюдая за приготовлениями ко второй неудачной попытке.

– Это мяч с автографом Леброна[1], – замечаю между делом.

Я его Паше привез из Америки на день рождения.

Узкие плечи напрягаются, руки замирают.

Ага, я пришел.

– Эмм…да?.. – обернувшись через плечо, восклицает сама невинность. – Не заметила…

Как же.

Я больше поверю в то, что она хладнокровно забила. Другого мяча у Паши в квартире все равно нет.

Она жадненько за мной наблюдает, хлопая распахнутыми глазами, но в ее лице слишком много опасных углов, чтобы я на это купился.

Мне вот интересно, она на всех так смотрит или только на меня?

Останавливаюсь за ее спиной, подойдя вплотную.

Серебряная макушка прямо под моим подбородком, плечи по центру моей груди. Идеальное совпадение в росте, как и в пропорциях.

Она не дышит, глядя перед собой.

Я же еще ничего не сделал.

Смотрю на белокурую макушку и спрашиваю, опустив подбородок:

– Ты правша?

Пахнет цветами.

– Да… – шепчет, затаившись.

Обнимаю ее руками и кладу ладони на мяч поверх узких девчачьих ладоней. Они полностью скрываются под ними. Миниатюрная спина прижимается к моей груди, ягодицы к моим бедрам. Прижимаюсь щекой к ее виску, немного согнувшись, и слушаю тихое прерывистое дыхание.

Проталкиваю колено между стройных длинных ног и своей стопой отвожу в сторону ее левую стопу. На тридцать сантиметров, не больше, при этом скользнув коленом по внутренней поверхности ее голого бедра.

Она громко сглатывает и часто дышит.

Улыбаюсь, вдыхая запах мягких волос.

Кокос.

– Правую на полстопы вперед, – велю хрипловато, поднимая наши руки вверх, и корректирую положение ее рук. – Держишь? – спрашиваю на всякий случай, прежде чем убрать свои руки.

– Держу… – бормочет присмиревшая Диана.

Опускаю руки и кладу ладони на ее талию со словами:

– Колени согни…

Она подчиняется, проехавшись попкой по моему бедру.

– Не так сильно… – говорю, пробираясь пальцами под край майки на гладком плоском животе.

Полуголая попка едет немного вверх. Живот под моими пальцами дергается и покрывается мурашками.

Нахожу ее пупок и слегка обвожу его указательным пальцем.

Она судорожно выдыхает, приседая на мое бедро.

Убираю ногу и делаю шаг назад, опуская руки.

– Целься в дальнюю дужку, – даю последние наставления, засовывая руку в шорты и поправляя стояк так, чтобы он не распугал всех случайных прохожих. – Подпрыгивай, но не сильно. Только чуть-чуть оторвись от земли.

После непродолжительной заминки она все же бросает по кольцу на абсолютное отъебись. Так, что мяч еле долетает до кольца и катится в сторону.

Молча смотрим, как он скачет по асфальту, нарушая окружающую тишину.

– Может… – сбивчиво брякает девчонка, поворачивая голову и поднимая на меня затуманенные глаза. – Еще раз покажешь?

А че?

Тверже я уже не стану.

Обхожу ее и иду за мячом. Он укатился к самой решетке. Подхватываю и дую назад, крутя мяч на пальце.

Новоявленная баскетболистка пялится на мои оттопыренные шорты, как под гипнозом.

Испытываю желание засунуть член в ее приоткрывшийся рот.

Может теперь она, наконец-то, испугается? И больше мы к этому возвращаться не будем?

Захожу ей за спину и принимаю уже знакомую нам позу.

Она дрожит с головы до ног.

Вручаю ей мяч со словами:

– Возьмешь или как?

Берет.

Ну ладно, засранка.

Кладу ладони ей на ребра и подтягиваю к себе. Так, чтобы ее задница врезалась в мой пах и осознала, что я с ней не собираюсь в шахматы играть.

– Продолжаем? – спрашиваю, начиная злиться, потому что завелся не на шутку.

Слишком эта задница, мать вашу, хорошо в меня вписалась, как и вся она. Слегка приседаю, потираясь о нее, и закрываю глаза.

Сейчас, блин… чуть-чуть попугаю ее и все…

Мяч падает на асфальт, а моя ученица издает тихий стон, сжимая бедра.

Опускаю руку и обхватываю ее между ног через шорты. Она начинает извиваться, вцепившись в мое запястье и двигая бедрами. У меня просто крышесносное желание засунуть руку в ее трусики и проверить, как там дела. Крепко держу ее под грудью, иначе свалится.

Вот так, блин, Красная Шапочка.

– Наигралась? – выдыхаю хрипло в покрасневшее ушко.

– Да… – пищит, доверчиво откидывая голову мне на плечо.

Провожу носом по ее шее.

Она покрылась испариной.

Кончай, Благов…

Хочу ее поцеловать, но не буду. Никаких, блять, поцелуев! Это карательная операция.

– Ну, иди тогда, – разжимаю руки, придерживая ее для надежности.

– А… на… на ночь не поцелуешь? – сипит Диана.

– Скройся с глаз… – сиплю в ответ, разворачивая ее к выходу и толкая вперед.

Делает два шага и разворачивается, нервно засунув руки в задние карманы шорт.

Адски возбужденная.

Молоденькая, возбужденная и беззащитная.

Приехали.

Иди, защити ее. Получи пизды от КАтенка, усложни все со Светой, повесь себе на шею полувлюбленную малявку накануне переезда в другой город и перегрызись со всеми окончательно. Никто же не поверит, что я в этой истории жертва.

Губы у нее дрожат как и длиннющие гладкие ноги. Она смотрит так, что мне рыкнуть хочется. Я к ней не подойду. Пусть не смотрит так.

Мать твою…

Зачем она мне? Что мне с ней делать?

Пятясь назад, она томно спрашивает, прежде чем дать по тапкам:

– Завтра на этом же месте?

Глава 8. Диана

– Точно не устала? Дышишь как астматик…

Врезаюсь локтем в ребра Егора Благова.

– Полегче! – возмущается, забрасывая свою ручищу под мой правый фланг. – Чуть не проткнула!

Ударяю пяткой по его кроссовку и делаю разворот, уводя себя и мяч к кольцу.

Он дышит мне в затылок, но я уже близко… Это лучший маневр за последний час.

Еще метр и я смогу пробить по кольцу!

– Слишком медленно, Динь-Динь… – издевается надо мной насмешливый глубокий голос.

Жесткая рука в долю секунды выбивает мяч прямо у меня из рук!

Чисто и слегка толкнув плечом в сторону.

Запыхавшись и обливаясь потом, наблюдаю за тем, как сто двадцать прекрасно скоординированных килограмм проделывают «мой» маневр. Размашисто и ловко переставляя длинные ноги и выпендрежно повиснув на кольце в финале!

– Оффигееть! – хихикают его поклонники-недомерки, хлопая в ладоши и визжа.

– Красиво!

– Еще!

– Ты видел?!

Мои губы сжимаются.

Натянув на ладонь рукав тельняшки, утираю потное лицо, кипя от злости.

По спине катится капелька пота, волосы противно прилипли к шее.

Упираюсь ладонями в колени, пытаясь отдышаться.

Звезда сегодняшнего вечера вальяжно раздает "пять" своим малолетним фанатам, выстроившимся вдоль защитной решетки.

Где их матери? Этим детям не пора, блин, домой?!

– Ну, чо? Последний разок? – снисходительно спрашивает Егор, направляясь ко мне.

Ловко и хвастливо пропускает мяч под коленями. С размахом его шагов даже я могла бы там пролезть.

Его фанаты в экстазе.

Смотрю на него свирепо.

Не хочу видеть, какой он обаятельный и притягательный в своем искреннем веселье и в своей стихии. Какие плавные, но четкие у него движения. Как потрясно в свете фонарей выглядит его громадное стройное тело, как ткань хлопковых шорт обрисовывает каменную рельефную задницу и такие же каменные бедра, как стелется открытая хитрая улыбка по его мужественному лицу с непозволительно полными для мужчины губами!

Он даже не вспотел, а я мокрая как мышь. У меня даже коленки вспотели.

Как только оказывается рядом, выпрямляюсь и выхватываю у него мяч. Отведя руки за голову, с остервенением наобум запускаю его куда подальше.

– А ты злюка, да, Цыпленок? – усмехается, даже не потрудившись проводить мяч глазами.

Просто рассматривает помятое и взлохмаченное существо перед собой, то есть меня!

– Не называй меня так, – цежу сквозь зубы и, развернувшись на пятках, ухожу домой, зло топая по асфальту.

– Как? Цыпленком? – летит мне вслед.

Говнюк, вот он кто.

Он не дал ни одного раза ударить по кольцу!

Ни одного!

Иногда делал вид, будто дает, но в последний момент все равно обламывал. Играл со мной, как с майским жуком на ниточке. На потеху своей сопливой публике.

Я думала, у нас будет романтическое свидание. Думала выманить у него один несчастный поцелуй. А он устроил какой-то балаган, а не свидание.

Слышу за своей спиной бодрые, веселые шаги и ускоряюсь.

Он пришел за мной в девять вечера. В хорошем настроении. Улыбчивый и весь такой красивый. В черных шортах и футболке. Ему идет этот цвет. Со своим мячом. Свой мяч я вчера бросила на произвол судьбы. Он должен вернуть его мне. Он же понимает, что мне нужно положить его на место, туда, откуда я его взяла – на специальный держатель в гостиной Катиной городской квартиры.

Вчера мне было не до мяча.

Вчера я пережила самые волнующие и шокирующие минуты своей жизни.

Я до утра не могла уснуть. Мне хотелось куда-то идти, а лучше бежать. Я поехала на прогулку, лишь бы весь день не просидеть в квартире.

На самом деле он меня до дрожи напугал. Впервые мужчина возбудился на меня так быстро и так откровенно нагло. У него в принципе никакого стыда нет, это было понятно еще в первую нашу встречу.

Мне хочется застонать.

Я понятия не имею, что делать, когда у мужчины в шортах вдруг возникает здоровенная эрекция. Не знаю, куда девать руки, не знаю, что говорить и как себя вести.

Он такой уверенный в себе. Такой энергичный и умный. Красивый. Его движения, его походка – все пропитано чистейшей мужественностью. Его улыбка нахальная и ленивая, взгляд пристальный и насмешливый. Он видит меня насквозь, не сомневаюсь. От этого я вся вибрирую и теряюсь, краснею и возбуждаюсь. Злюсь.

Кажется, я в жизни не чувствовала себя такой живой…

Влетаю в вестибюль и устремляюсь к лифту. В отражении зеркальных дверей вижу себя и кусаю губу.

О, кошмар…

Красные щеки, грязь на лбу, волосы как пакля.

Какая же я неженственная.

Разве какая-нибудь Света позволила бы себе такое?

Ее бы он никогда не стал гонять, как дрессированную обезьяну. Она бы и не позволила.

Натягиваю рукав на ладонь и тру лоб. На нем остается красный след. Блеск!

Егор останавливается за моей спиной и ловит мой взгляд в отражении. Его голубые глаза искрятся весельем, на губах улыбка.

Смотрю на него исподлобья.

Моя макушка прямо под его подбородком. Его плечи в два раза шире, как и кости. Он тянет руку и нажимает "вызов", коснувшись грудью моей спины.

Опускаю глаза, обняв себя руками.

Завтра Катя вернется из Испании, и меня запрут в лесу в высокой башне на неопределенный срок.

И я его больше никогда не увижу!

Даже на эту площадку мне пришлось выманивать его хитростью и изворотливостью. Как только я уеду, он думать обо мне забудет.

Двери открываются, и я захожу внутрь, глядя себе под ноги. Прислоняюсь к стене и закрываю глаза, откинув голову назад.

– У нас умер кто-то? – спрашивает Егор, входя следом.

– Нет, – отрезаю грубо, потому что зла на него.

Он мне не помогает, а ставит палки в колеса, забавляясь моей глупой увлеченностью и попытками привлечь его внимание, и сейчас у меня минута на то, чтобы придумать, как продлить этот вечер.