Дополненная реальность мусор игнорировала. И надписи на стенах. И разбитые окна. И неработающие по ночам фонари. Дополненная реальность придавала окружающему пространству красоту, что позволяло Департаменту благоприятной среды постоянно снижать расходы. Кроме того, закон предписывал носить AV-очки не менее двенадцати часов в день, и за соблюдением этого правила следил Четвёртый департамент: вживлённый чип чётко фиксировал и время сна, и время подключения очков, при несоблюдении правила следовал штраф. За повторное нарушение можно было оказаться в списке неблагонадёжных. Объяснения нейросеть не интересовали – её этому не учили.

– Посмотрят они на окружающую действительность, плюнут и купят более удобные очки и будут даже спать в «Яркости».

– Не слишком ли ты умный для своей должности?

Макар вздрогнул – такой вопрос из уст контролёра Департамента социального согласия мог напугать кого угодно, но через мгновение понял, что Бенс шутит и ответил:

– Умный ровно настолько, чтобы служить контролёром.

– И только по благоприятной среде.

– Именно!

Мужчины рассмеялись, после чего Бенс заметил:

– Но ты прав.

– Ты тоже, – в тон ему ответил Макар.

– А я в чём?

– Надо меньше думать и больше работать.

– С таким подходом ты однажды проснёшься ливером^[3].

– Однажды мы все проснёмся ливером, друг мой – после выхода на пенсию.

– До пенсии ещё дожить надо.

– Поверь, годы пролетят быстрее, чем ты думаешь.

– В этом ты прав, – помолчав, согласился Бенс. И залпом допил кофе.

Тем временем, дождь прекратился – так же неожиданно, как начался, тучи разошлись и полоска неба, что виднелась из колодца 19–23, стала очень светлой. Люди покинули укрытия – навесы и заведения – и отправились по своим делам. Именно по делам, в народных секторах мало кто мог себе позволить бесцельно прогуляться по улице, наслаждаясь принесённой дождём свежестью. Но только Бенс подумал, что пора прощаться, как справа послышались громкие крики: в соседнем уличном кафе двое мужчин затеяли выяснение отношений. Причина конфликта осталась за кадром: может, кто-то кого-то толкнул и не извинился; может, опрокинул кофе; может, кто-то кого-то обманул – не важно. Важно то, что мускулистый блондин с размаху заехал плотному брюнету в ухо, однако одним ударом исход поединка не решил: брюнет устоял и ответил отработанной «двойкой» «в голову – в корпус». Кто-то впечатлительный взвизгнул, кто-то из зрителей оглушительно свистнул, подбодрив то ли одного, то ли обоих драчунов, остальные взирали на происходящее молча. Блондин схватил стул и почти дотянулся до противника, но брюнет ушёл в последний момент и отточенным движением нанёс встречный удар правой. Блондин отшатнулся и отступил… тяжело пыхтя и опираясь на стул, как на роллатор. Короткое сражение потребовало от него колоссальных физических усилий и полностью вымотало. Толстяк с огромным удовольствием использовал бы стул по прямому назначению, чтобы посидеть минут двадцать, но опасался низенького щуплого брюнета, который осторожно ходил вокруг, опасаясь получить по голове стулом… точнее, прикидывая, сможет ли тяжелодышащий блондин поднять стул?

– Люблю смотреть на такие сражения без очков, – прокомментировал Макар. – Зрелище не для слабонервных.

В дополненной реальности многие… да не многие, а почти все ливеры предпочитали использовать «оболочки», представляя себя чуть более подтянутыми, высокими и молодыми, чем на самом деле. Постепенно «оболочки» настолько плотно вошли в повседневную жизнь, что смотреть на людей без очков стало считаться неприличным.

– Будешь разбираться?

– Идти далеко, – хмыкнул Бенс.

Макар оценил шутку – до соседнего заведения было меньше двадцати шагов – и вежливо посмеялся.

– Не хочу возиться… к тому же дрон уже на месте.

О начале драки сообщил не только владелец заведения, но и все находящиеся поблизости граждане – трём счастливчикам, успевшим первыми донести о совершении противоправных действий полагалась премия в размере десяти процентов ББД, поэтому дрон Департамента социального согласия прибыл на место происшествия очень быстро – в тот самый миг, когда блондин тяжело оперся на стул, а брюнет принялся опасливо приближаться к нему слева. Дрон завис между ними и металлическим голосом провозгласил:

– Благодарю за сотрудничество. – Обращаясь и к доносчикам, и к нарушителям спокойствия. Выдержал короткую паузу, оценивая обстановку и обрабатывая информацию от нейросети кафе, после чего продолжил: – Повреждений общественного имущества – ноль, повреждений частного имущества – ноль, нарушение общественного порядка – административный штраф без занесения в личное дело, требование заведения о возмещении упущенной выгоды – удовлетворить.

Данные драчунов дрон считал с вживлённых чипов, наказание определил согласно нормам прецедентного права, размер упущенной выгоды рассчитал на основании статистических данных за последний год.

– Согласно Уложению об административных правонарушениях, апелляция на наложенное взыскание невозможна, несогласие с наложенным взысканием автоматически переводит рассмотрение правонарушения из Административного кодекса в Уголовный. Вам понятны ваши права?

– Да, – уныло ответил блондин.

– Да, – вздохнул брюнет.

– Вы признаёте себя виновными в совершении административного правонарушения?

– Да.

– Штрафы и взыскания списаны с ваших счетов. Хорошего дня.

Дрон улетел, брюнет громко выругался и медленно побрёл вверх по улице, блондин уселся на стул, облокотился на столик и жестом показал официанту, что хочет пить. В дополненной реальности он вальяжно откинулся на спинку стула и с небрежной улыбкой победившего льва таращился в спину удаляющемуся врагу.

– Когда AV-очки плотно вошли в тему, а «оболочки» стали настолько качественными, что не считывались стандартными дешифраторами, грабители начали использовать их во время налётов, – рассказал Бенс, задумчиво глядя на мускулистого блондина. – Первый крик: «Не двигаться!», второй: «Кто снимет очки – убьём!»

– Но ведь это глупо, – нахмурился Макар. – «Оболочки» видны только через AV-очки, а следящие видеокамеры снимают настоящее, то есть то, что происходит в реальности.

– Поэтому грабителей брали в течение часа, – усмехнулся Бенс. – Почти полгода показатели раскрываемости зашкаливали за все разумные пределы, пока до этих придурков не дошло что к чему.

– Глупо, – оценил Макар.

– Они в принципе тупые.

– Грабители?

– И они тоже, – подтвердил Бенс.

Но Макар понял, что приятель хотел сказать короткой паузой, и вздохнул:

– Это не глупость, а тщеславие. Они хотят выглядеть лучше, чем есть.

– Достаточно снять очки, чтобы увидеть их такими, какие они есть. Без «оболочек».

– Поэтому ливеры всё реже снимают очки. AV настолько привлекательна, что скоро даже штрафы за недостаточное ношение очков можно будет отменять. – Макар помолчал. – Психология.

– Лучше быть там, где чисто на улицах, светло по ночам, ты энергичен и подтянут, несмотря на то, что в жизни не заглядывал в спортзал, твоя квартира больше ста квадратных метров…

– Не продолжай, а то я навеки уйду в «Яркость», – рассмеялся Макар. И нахлобучил на голову бейсболку. – Поеду работать: роботы обнаружили в седьмой развязке какие-то траблы^[4] и просят посмотреть лично.

В ведении Департамента благоприятной среды находилась не только уборка улиц, но канализация, водопровод и прочие коммунальные услуги, за исключением электричества и связи. Специфика службы заставляла Макара передвигаться по сектору на небольшом фургоне, набитом инструментами и запчастями, которые могут понадобится настолько срочно, что даже стремительный дрон не успеет привезти их со склада достаточно быстро. А вот Бенс предпочитал мощный мотоцикл, манёвренный и быстрый, идеально подходящий для заполненных транспортом улиц.

– У меня тоже… – Бенс прочитал пришедшее сообщение и коротко выругался. – Траблы.

– Что-то серьёзное?

– Трупы.

– В первый раз, что ли? – Макару доводилось вытаскивать мертвецов из канализации, в том числе – вместе с Бенсом, вот и удивился озабоченности приятеля. – Что не так?

– Такие трупы – в первый, – ответил Бенс, усаживаясь в седло мотоцикла. – Во всяком случае, на моей памяти.

* * *

«Яркость»…

Пространство, которое в начале XXI века назвали Метавселенной. Не дополняющее существующий мир, но создающее собственный, полностью виртуальный. Слишком невероятный, чтобы казаться настоящим. Слишком настоящий, чтобы казаться фальшивым. «Яркость» – это мир, который можно ощутить абсолютно. Уловить аромат жарящегося мяса, и увидеть его – щипящее на гриле, истекающее соком; можно протянуть руку и обжечься – о сам кусок или раскалённую решётку. Можно пробежаться по набережной и почувствовать усталость. Можно заняться любовью, причём где угодно: в спальне, на берегу океана, на крыше небоскрёба… И пережить все волнующие ощущения.

Можно всё. Ну, или почти всё.

Скептики утверждают, что Метавселенные – иллюзия, что всё пережитое в «Яркости» – ложь, ведь ты не покидаешь квартиру, а «эффект присутствия» обеспечивает вживлённая под кожу «паутина» – тончайшая сеть, управляемая вживлённым чипом и напрямую воздействующая на нервные окончания. Но какая разница, если иллюзия настолько реальна, что кажется пережитой? И просыпаясь в своей кровати, ты пребываешь в абсолютной уверенности, что провёл ночь на берегу океана. Под яркими звёздами. Слушая шум прибоя. Задыхаясь от страсти.

Ты там был.

Ты это пережил.

И ты привык принимать это настоящим.

Все привыкли.

Что же касается Шанти, ей привыкать не требовалось – она всю свою жизнь работала с Цифрой. И в Цифре. И выбор этот был осознанным: маленькой Шанти быстро надоели предложенные в онлайн-школе «кубики», из которых можно было собрать нечто стандартное, такое же, как у всех, с отличиями лишь в дизайне – это называлось «уникальностью» – и она попыталась создать что-то своё. Попытка была замечена и нейросеть рекомендовала обратить на одарённую девочку внимание. Контролёр Департамента образования внимание обратил и предложил пройти драконовский экзамен, выдержав который Шанти поступила в школу. В настоящую, с очными занятиями, которые вели настоящие преподаватели. В школу, в которой готовили необходимых цивилизации специалистов: инженеров, конструкторов, проектировщиков, технологов, ремонтников и в том числе – контролёров. Пять лет в школе первой ступени, затем пять лет в высшей и когда Шанти исполнилось восемнадцать, она, ставшая первой студенткой выпуска поступила на службу в Четвёртый департамент, в двадцать три получила должность контролёра и уже два года работала в 19–23. И была уверена, что это не предел.

Шанти мечтала проектировать виртуальные миры, не обслуживать существующие, а создавать новые, но понимала, что за красивые глаза в команду проектировщиков не возьмут – нужен серьёзный опыт, в том числе – опыт «полевой» работы в существующих Метавселенных, и потому девушка много времени проводила в «Яркости». При этом она не только занималась своими делами, но внимательно изучала структуру цифрового пространства, подмечая и достоинства, и недостатки, и не сомневаясь, что однажды заметки ей пригодятся, возможно, когда она будет представлять инвесторам концепцию собственной Метавселенной. Почему нет? Шанти была уверена, что однажды ей станет это по силам и улыбалась при мысли, что в Цифре осталось не так уж много тайн, которые она не познала. Улыбалась, потому что не сомневалась – познает. Обязательно познает все тайны Цифры… ну, может быть, за исключением одной. Которую придумала для себя сама. Над которой размышляла всегда, когда хотелось подумать о чём-то важном, загадочном, но неразрешимом. Над вопросом:

«Где я отражаюсь, когда находясь в Метавселенной смотрю на себя в зеркало?»